Хризантема или меч

      Покружив немного по мрачному залу Башни Знаний, Шэнь Цинцю наконец опустился на подушки за низкий стол с письменными принадлежностями.       Столько усилий, чтобы он это прочёл?!       В его руках точно был экземпляр «Пути Гордого Бессмертного Демона». Шэнь Цинцю помнил эту сцену. Когда он переродился в этом теле, первое, о чём он подумал – смерть Ци-гэ.       Эту сцену он видел, когда система решила его наказать.       Ну что же, выбора нет. Раз уж он здесь, стоит прочесть эти страницы.

***

      «Шэнь Цинцю не мог подняться. Как бы ты мог привстать, не имея ног? Но его телу не хватало не только этого: ни левой руки, ни глаза, ни языка... Демонический пёс, дьявольское отродье, эта смешанная грязная кровь Ло Бинхэ лишил его всего!       Он так долго мучает учителя. Его невыносимая боль доставляет демону истинное наслаждение! Он медленно пьёт его кровь. Каждый день, капля за каплей высасывает хрупкую жизнь искалеченного тела.       Ему осталось так немного... Только одна надежда – Ци-гэ!       Ци-гэ... Но и её он уничтожил! Своей ядовитой кровью заставил его написать то проклятое письмо! А затем безжалостно отсёк его ноги.       Шэнь Цинцю боялся представить лицо Юэ Цинъюаня, когда он получил послание. Боялся представить его нестерпимую боль и крик, бьющийся в горле хрипом: «Сяо Цзю!»...       Как больно!       Он словно слышит голос Юэ Ци:       – Сяо Цзю, я ухожу сегодня...       – Сяо Цзю, ты веришь мне? Я обязательно вернусь!       – Сяо Цзю, я наконец-то нашёл тебя!       – Сяо Цзю!       Сколько раз он вздрагивал, когда Ци-гэ произносил это забытое имя. Да разве он сам не запретил Юэ Цинъюаню себя так называть?! Да и сам он... Разве звал его Ци-гэ?       Тонкие пальцы Шэнь Цинцю грязны. На них кровь и пот, пыль и каменная крошка. Они иссечены алыми рубцами тонких розг, которыми его сёк Ло Бинхэ.       Чудовище! Демоническое отродье!       Как он хохотал, отправив это проклятое письмо Юэ Цинъюаню! Этот хохот до сих пор носится под сводами его тюрьмы!       И хватило же ему наглости и жестокости заявиться к нему после этого! Мертвецки пьяный, он рыдал над окровавленным телом учителя. Прерывистым шёпотом просил прощения.       Отвратительно!       Лёгкие, словно пух, прикосновения к измождённому, покрытому грязными разводами от слёз и кровью лицу доводили его до дрожи!       Перестань! Не прикасайся ко мне! Не смотри!       – Учитель так же ужасен по отношению к главе Юэ, как и к этому ученику, – заявил после этого Ло Бинхэ, утирая слёзы жалости. – Мне так его жаль! Этот вероломный младший брат должен быть наказан!       Шэнь Цинцю и не сомневался в том, какой оборот примет эта сцена. Он давно привык к лицемерию этого демона. Он вполне может проливать слёзы в то время, как его рука сжимается на твоём горле.       Мерзавец!       Шэнь Цинцю не может себя простить! Ведь он всегда знал, какая тьма живёт в этом чёрном сердце! С тех пор, как он увидел Ло Бинхэ впервые – знал, что он погубит этот мир. Но так и не осмелился пронзить это сердце, прежде чем сбросить его в Бесконечную Бездну! И раньше... Он всегда останавливался у запретной черты. Шэнь Цинцю не смог убить этого демона. Он был слишком похож на него самого...       Ло Бинхэ безжалостен. Он жесток и неумолим. Да учителю больше и нечем умолять.       Иногда ученик искренне досадовал по этому поводу. Жалел, что не смог сдержать вспышку ярости. Клялся, что больше никогда...       Шэнь Цинцю поражён выдержке демона. Он верил, что не в силах снести оскорблений и жестоких слов, Ло Бинхэ убьёт его.       Но он всего лишь лишил его языка.       Сколько времени минуло? День? Час?       Дверь в камеру распахнулась и демонический ученик с особой смесью восторга и лицемерной грусти высыпал перед учителем сияющие осколки Сюаньсу...       – Этот меч хранит такую важную тайну! Учителю стоит её узнать.       Ло Бинхэ расхохотался. От этого довольного смеха должны были рухнуть своды тюрьмы, придавив наставника своей тяжестью!       Шэнь Цинцю, раня пальцы, схватил чистый золотистый осколок.       И задохнулся...       Ци–гэ... Чтобы спасти меня, ты отдал Сюаньсу свою душу?..       Ци–гэ...       Первые слёзы обожгли скулы и неиссякаемый поток разрывал грудь криком.       Его губы немы. Виски взрываются нестерпимой болью. И жизни не хватит оплакать его потерю!       Крик ранит.       Это больно! Эта смерть больнее отсечённых ног!       Эта смерть...       Ци–гэ! Кто просил тебя приходить?!       Горло хрипит, ссаженное, наполняется кровью.       Ло Бинхэ давно покинул сырую темницу, наслаждаясь хмельным вкусом победы. Теперь весь мир у его грязных, перепачканных невинной кровью ног.       Шэнь Цинцю захлёбывается. Крепче сжимает в ладони осколок. Он так остёр и опасен...       Шэнь Цинцю облегчённо выдыхает.       Прости меня, Ци–гэ... Прости меня...       Золотой осколок вонзается в грудь лорда Цинцзин.       Глубоко.       Больно.       Смертельно...       Он хрипит. Бьётся в бессмысленной борьбе за жизнь. Глаз цвета цин, его единственный оставшийся глаз, наливается кровью, слепо закатывается под веко.       С губ стекает алая кровь. Ядовитая. Жгучая кровь Шэнь Цзю...       Сердце последний раз взрывается болью и замирает навеки.       Выдох.       И тишина... Глухая, мёртвая тишина.       Безжизненная рука падает на ледяные каменные плитки пола.       Холодно... Как здесь холодно...       Ло Бинхэ вновь мертвецки пьян. Сегодня его ждёт безумие учителя. Демон всё ещё не может поверить, что ему всё удалось! Кто бы мог подумать, что Юэ Цинъюань примчится спасать Шэнь Цинцю в столь очевидную ловушку?! Какой глупец!       Ло Бинхэ входит в полумрак тюремных стен. Вокруг искалеченных обрубков ног Шэнь Цинцю сверкают золотистые осколки стали. Тонкие изящные пальцы окровавлены.       Ло Бинхэ вновь испытывает этот странный восторг. Каждый раз, когда он видит этого человека, его пронзает это неистовое чувство. Он хочет, чтобы этот человек принадлежал лишь ему! Он хотел бы съесть его! Он так ненавидит эти руки! Эти глаза! Эти прекрасные длинные ноги с такой нежной бархатистой кожей, что пальцы так и тянутся к ней вновь и вновь...       Он так ненавидит Шэнь Цинцю...       – Учитель, – тихо произносит Ло Бинхэ, подходя ближе, – я убил последнего человека, который был тебе дорог. Больше тебе некуда бежать. У тебя больше нет никого, кроме этого ученика.       Молчание. Ему кажется... что-то не так?       – Учитель? Ты злишься?       Он видит кровь, в которую случайно ступила его нога, видит тусклый золотистый блеск в груди Шэнь Цинцю.       – Учитель?       Его улыбка становится жалкой. Пальцы мелко дрожат.       – Учитель... – шепчет он, падая на колени.       Нефритовая нежная кожа наставника холодна, словно лёд.       – Учитель!       Он сжимает его в объятиях.       Задыхается.       Почему ему так больно?! Как эта смерть может так болеть?!       Он не успел... Он не успел напиться его муками! Ему мало этих страданий! Ло Бинхэ не успел отомстить!       – Учитель думает, что может сбежать от этого ученика в мир мёртвых? – дрожащим голосом спрашивает демон. – Он ошибается. Этот ученик последует за ним в Диюй, чтобы вернуть назад. Учитель принадлежит мне. Я никогда не отпущу его.       Ло Бинхэ касается губами его окровавленного лица...       Под сводами тюрьмы взрывается его безумный, изломанный отчаянием смех...» – Пффф... – выдыхает Шэнь Цинцю, едва не захлопнув толстый том. – Это ещё что за дурацкое переиздание?!