Хризантема или меч

      Секта Цанцюн величественна и огромна. Общее количество её адептов, оставшихся на Тяньгун, составляло около пятидесяти тысяч человек. Такое количество жителей требовало развития чёткой инфраструктуры и железного руководства.       Многих из тех, кто принадлежал Цанцюн, распирала неимоверная гордость. Тем более, что главой являлся величайший, несравненный гений. Никто, будь то старший адепт или незначительный ученик внешнего круга, никогда не потерпел бы оскорбления, нанесённого даже кому-то из них. А оскорбления, коснувшиеся Юэ Цинъюаня и вовсе приводили их в неистовство.       Да, внутри они могли высмеивать адептов. К примеру, по рукам учеников давным давно ходили короткие рассказы с картинками содержания столь неприличного, что и подумать страшно! Стоит ли говорить, что главным героем подобной писанины чаще всего являлся Шэнь Цинцю? Его то и дело пытались затолкать в постель к Шен Хэю и даже самому Лю Цингэ. Ох, сколько жарких споров и даже ссор происходило на этой почве! Но какому бы строгому наказанию ни подвергались пойманные за проступки нарушители, будь то тяжёлая рука наставника или даже Тяньмэнь, никто не посмел открыть рта. Тайна подобного чтива свято хранилась за семью печатями. За подобное оскорбление наказанием могла быть только смерть.       Особенно сейчас, когда лорд Цинцзин находился на Тяньмэнь и постыдный сюжет книжонок свернул на скользкую дорожку отношений Цзян Цзинсуна и Шэнь Цинцю. Ох, какой скандал разразился бы, попади подобное в руки того или другого!       Но пока этого не случилось, ученики и ученицы, прячась по углам, гнусно посмеивались, краснея от стыда.       Причиной скандала являлся один из таких рассказов, попавший в руки ученика Хуаньхуа.       Только чтобы вырвать из этих рук тайну и уничтожить её, ученикам Цюндин пришлось напасть на него.       Гунъи Сяо задыхался от негодования. Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю?! Да вы тут с ума посходили!       Лао Гунчжу надменно поднял подбородок, готовый защищать ученика собственной жизнью, если необходимо.       Юэ Цинъюань присел, сжав пальцами виски.       Цзян Цзинсун перехватил инициативу, начав допрос со слабого звена – учеников Цюндин.       Те утверждали, что драка началась из-за оскорбления учеником Хуаньхуа самого лорда пика Цинцзин. Это было не так уж далеко от правды и Гунъи Сяо не стал спорить. Всем присутствующим была известна его роль в расследовании и, соответственно, отношение к Шэнь Цинцю.       Невинно пострадавшим оказался один Ли Веньян. Но и тот не спорил. В конце концов, Тяньмэнь ведь не страшнее разъярённого лорда Байчжань.       – Ученикам пика Цюндин назначить наказание в виде 40 плетей и десятидневных исправительных работ на пике Тяньмэнь, – тихо произнес Юэ Цинъюань. – Шиди Лю, своему ученику наказание ты назначишь сам?       Лю Цингэ усмехнулся и холодок прошёлся по спине Ли Веньяна. Он упал на колени и пополз к Цзян Цзинсуну, коснувшись лбом пола у его ног.       – Мастер Цзян, будьте рассудительны, этого ученика следует отправить на Тяньмэнь! Он ужасно виноват!       В глазах Цзян Цзинсуна сверкнули искорки смеха, когда он взглянул на лорда Байчжань. Тот махнул рукой.       – Надеюсь шисюн Цзян будет справедлив, – прошипел он в ответ.       – Так как ученик Ли Веньян руководствовался благими намерениями, его наказание будет более мягким – исправительные работы первого уровня сроком на тридцать дней.       Ли Веньян задохнулся. Первый уровень включал в себя массу бумажной работы, вроде переписывания справочников, священных текстов или правил секты. Уж лучше бы он таскал валуны для строительства какой-нибудь новой темницы!       – Лао Гунчжу, – обратился глава Цанцюн к старому главе Дворца Хуаньхуа. – Как мы поступим с вашим учеником?       – Я сам накажу его!       Разумеется. Разве мог бы он отдать этого глупого мальчишку на растерзание в Цанцюн?! Ведь тот обладает столь опасным для лорда Цинцзин воспоминанием!       Юэ Цинъюань кивнул. Он понимал это не хуже и настаивать в данном случае было бы глупо.       Но Гунъи Сяо, кажется, думал совсем иначе. Он упал на колени перед главой Цанцюн и коснулся лбом пола.       – Глава Юэ, этот ученик виновен в оскорблении наставника своего собрата Ло Бинхэ. Глубоко уважая секту Цанцюн, он сожалеет и просит наказать его со всей справедливостью. Этот Гунъи готов принять ответственность и отправиться на Тяньмэнь.       – На Тяньмэнь? – вырвался удивлённый возглас у каждого из присутствующих.       Юэ Цинъюань поочерёдно оглядел Лао Гунчжу – лицо того было бескровно от ярости; Гунъи Сяо, склонившегося челом к плиткам пола; и, наконец, Цзян Цзинсуна, встретившего его взгляд недоумением.       Зачем Гунъи Сяо на Тяньмэнь?!       Юэ Цинъюань кивнул лорду Цзян и обернулся к Лао Гунчжу:       – Что скажет на это старейшина?       Тот, кажется, понимал, что задумал этот юноша. Это было так глупо и героически трогательно! Неужели он должен его отпустить?!       – И какое наказание будет назначено этому ученику? – спросил старый глава.       Цзян Цзинсун, получивший инструкции внутренней речью, ни мгновения не колебался.       – Гунъи Сяо учинил безобразный скандал. Устроил драку. Оскорбил второго лорда Цанцюн! Любой адепт секты был бы наказан исправительными работами девятого уровня сроком на год или получил бы пятьсот плетей. Но так как этот ученик является важным свидетелем в деле ущелья Цзюэди, его наказанием будет сорок ударов толстыми палками и шесть дней исправительных работ в кузнях плавки магического оружия у горнил.       По рядам адептов пронеслись вздохи ужаса. Работы пятого уровня! Это же настоящий ад!       Гунъи Сяо послушно кивнул. Ради своей безумной цели он был готов пойти на всё! Ему совсем не обязательно жить дальше. Ведь Ло Бинхэ не вернётся, даже если Шэнь Цинцю будет мёртв...       После подобных слов Лао Гунчжу нечего было возразить. Если этот мальчишка что-то вбил в свою голову, его невозможно переубедить! Он мог лишь надеяться на то, что юнец сможет выжить в этом аду секты Цанцюн.       «Шиди Цзян, позволь Гунъи Сяо сделать то, что он желает. Нам необходимо узнать, что задумал Дворец Хуаньхуа.» – передал мысленную просьбу Юэ Цинъюань.       Цзян Цзинсун кивнул, соглашаясь. Лорда Цинцзин придётся охранять ещё тщательнее. Особенно, если тот продолжит столь беззаботно разгуливать по Тяньмэнь.       Цзян Цзинсун щёлкнул пальцами и на челе провинившихся выступили символы проступков.       «Нарушение дисциплины и порядка» – Ли Вень Ян зашипел от боли, прикрывая лоб ладонью.       «Гнев» – лёг символ на белую кожу учеников Цюндин.       «Побуждение ко злу» – Гунъи Сяо откинул голову, сцепив зубы, пока символы медленно всплывали на его высоком челе.       Это чертовски неприятная процедура, мастер Цзян!