Хризантема или меч

      Когда рядом вдруг выросла чёрная тень, Шэнь Цинцю подумал, что усталость, наконец, взяла своё.       Ло Бинхэ склонившись, опустил ладонь на пылающий лоб.       – Учитель по-прежнему не жалеет себя? – спросил он, поднимая изящное тело на руки.       Заклинатель судорожно вздохнул в ответ.       – Жалеть? Какой в этом смысл?       Он уткнулся в плечо Ло Бинхэ, вдруг почувствовав, насколько ему было одиноко и холодно. Шэнь Цинцю подумал, что проснувшись, он едва ли сможет так жить дальше.       Но как бы он мог это изменить?       Император достиг спальных покоев и зажёг огни. Он был одет в чёрный ханьфу с серебряной вышивкой и без своего императорского облачения казался таким родным и тёплым.       Ученик опустил его на постель и хотел отстраниться, но Шэнь Цинцю никак не мог его отпустить, вцепившись дрожащими пальцами в сильные плечи. Глаза цвета цин полнились тоской.       – Не уходи, – прошептал он тихо и испуганно.       Ло Бинхэ взглянул на него с отчаянием, смыкая за спиной объятия.       – Дай мне время, Циньцинь. Через несколько месяцев всё встанет на свои места и больше никто не посмеет встать на моём пути...       Шэнь Цинцю оттолкнул ученика, но не мог выпустить из рук чёрного шёлка его одежд. Ярость душила его.       – Каком пути?! Сколько ещё я могу ждать?! Пока весь мир будет принадлежать тебе?! Очнись, Бинхэ! Неужели того, что уже случилось, недостаточно? Сколько времени ты знаешь, что я здесь? Я вообще...       Ло Бинхэ больше ничего не хотел слушать. Горькая тирада была прервана глубоким нежным поцелуем.       Шэнь Цинцю обвил его шею руками и пнул коленом под ребро. Ученик вздрогнул. Его брови сошлись на переносице.       – Это тебе за первую жену! – прошипел заклинатель.       Белый высокий лоб разгладился. Ло Бинхэ вдруг рассмеялся.       – Циньцинь, ты ревнуешь?!       Шэнь Цинцю задохнулся. Да как он смеет?! Ревнует?! Конечно же он ревнует! Да и как иначе?! Стоило оставить этого мальчишку на пару лет и он начал тащить в постель всех подряд!       – Учитель, это всего лишь Яньлин, – рассмеялся Ло Бинхэ, словно это и впрямь всё объясняло.       Видя недоумение в его глазах, он не удержался от поцелуя. Как же сладко это видеть.       – Неужели учитель любит меня? – тихо спросил ученик. – С чего бы ему ревновать?       Шэнь Цинцю застыл. Он ведь, действительно, никогда не говорил ему подобного. Наоборот, делал вид, что ему невыносима эта привязанность. Так с чего бы Ло Бинхэ спешить ему навстречу?! Разве он не сбегал? Не мучил его безразличием? Как он должен был узнать о его чувствах, если Шэнь Цинцю никогда ему о них не рассказывал?       Лицо учителя было так серьёзно, что ученик испугался. Он обидел его? Ранил?       Шэнь Цинцю сел и взял в ладони его лицо.       – Я люблю тебя, – ответил он тихо и тут же смущённо покраснел.       Ло Бинхэ замер.       – Повтори, – попросил он, едва дыша.       – Я люблю тебя... – утонули слова в глубине подушек – Шэнь Цинцю отвернулся.       Он так боялся, что сейчас его сон закончится и, открыв глаза, он вновь увидит мерцающие своды. Его дыхание было рваным и поверхностным.       Ло Бинхэ перевернул его на спину и сжал плечи. В его глазах взрывались алые искры.       – Циньцинь... – выдохнул он. – Циньцинь...       Он подумал, что после этих слов нет ничего, что могло бы помешать ему в этой жизни. Он словно перешагнул несколько ступеней развития и готовился к вознесению.       Ло Бинхэ было так страшно! А если... Что, если кто-нибудь опять попытается отнять у него этого человека?!       Шэнь Цинцю видел беспокойство и страх в обсидиановых глазах. Он нахмурился и, сжав бёдрами тонкую талию ученика, перевернул его, устроившись сверху.       Ло Бинхэ задохнулся. Он почти успел позабыть, как прекрасен этот человек. В глазах то и дело мерк свет, затягиваясь безумным желанием.       Шёлковый пояс развязался с резким скользящим звуком, обнажая бледную фарфоровую кожу.       Ло Бинхэ приподнялся, покрывая поцелуями его плечи и тонкую шею. Шэнь Цинцю откинулся, наслаждаясь нежной лаской. Его сотрясала мелкая дрожь. Он прижимал его голову, запустив пальцы в шёлк волос.       Как он тосковал! Как невыносимо скучал по этим рукам! Подумать только, ведь в любую минуту он мог умереть и больше никогда... никогда не встретить его!       Шэнь Цинцю тонул в его руках. Здесь было уютно и безопасно. Он провёл ладонью по широкой груди, думая о том, какие жестокие шрамы скрываются под одеждой. Он думал о том, что ещё недостаточно силён, чтобы помочь ему.       Ло Бинхэ просил подождать. Но ведь ему и самому нужно время.       – Бинхэ... – он так хотел спросить о том, что так беспокоило его, но не осмеливался.       Время рядом с ним быстротечно и драгоценно. Учитель прерывисто вздохнул, касаясь кончиками пальцев груди ученика.       Взгляд Ло Бинхэ медленно заволакивало тьмой и яростью. Этот человек... учитель... всё равно оставался кровавым демоном! Что он делает? Под его задумчивыми движениями старые шрамы, от которых давно не осталось и следа, взрывались болью.       Ло Бинхэ грубо перехватил его руку, сжимая.       – М? – удивлённо поднял взгляд Шэнь Цинцю.       Неужели это и впрямь неосознанно? Ученик выбрался из объятий Шэнь Цинцю и распахнул одежды на груди. Печать, когда-то нанесённая Цао Суном алела свежей кровью.       Шэнь Цинцю судорожно вздохнул. Его глаза распахнулись в испуге.       Как он должен исправить это?!       – Святые небеса, Бинхэ... Я...       Ло Бинхэ сбросил одежду прочь и навис над ним.       – Учитель, ты причиняешь мне боль.       На лбу ученика медленно расплывался демонический знак.       – Бинхэ, – ответил он строго, откидывая волосы с плеча. – Ты должен выпить мою кровь. Она ещё не имеет полной силы, но убережёт тебя от подобных...       Ученик прижал его к постели, вклиниваясь между ног.       – Я хочу другого. Не крови. Тебя.       Император опустил ладонь на обнажённое колено, отводя его к груди. Шэнь Цинцю почувствовал, как сокровенной розовой точки касается напряжённый подрагивающий небесный столп. Он вздохнул, впиваясь в плечи ученика. Так тоже можно. Обладание – одна из сильнейших техник обмена энергией. Он выпьет тьму Бинхэ. Ведь если этого не сделать, тот окончательно лишится рассудка.       И это он! Это он виноват!       Шэнь Цинцю закрыл глаза и кивнул. В конце концов, они делают это не в первый раз.       Ло Бинхэ хищно улыбнулся и толкнулся в обжигающую нежную глубину. Учитель знал, что в этом полубезумном состоянии от него не стоит ждать нежности и изо всех сил попытался расслабиться.       Его лицо невольно напряглось, а между бровей залегла глубокая складка. Ло Бинхэ на мгновение застыл и уткнулся в его плечо. Император почувствовал, как сквозь символы печати его покидает тьма и боль.       Демонический знак погас. Глаза вернули привычный обсидиановый цвет. Он прерывисто вздохнул, подавшись назад, но Шэнь Цинцю вовсе не желал его отпускать.       – И что это значит? – спросил он с раздражением. – Если уже начал, так продолжай!       Ло Бинхэ выдохнул. Циньцинь... Это и впрямь Циньцинь...       Он сжал его в объятиях так, что тот охнул от внезапной смены позиций.       – Прости меня, – тихо прошептал он. – Этот император был так слаб и доверчив, что не смог тебя уберечь.       Шэнь Цинцю накрыл его губы поцелуем. Ну что за ребёнок! Неужели сейчас время об этом говорить?! Ведь даже если это сон, что мешает ему, нарушив все запреты, явиться во дворец?       Сейчас, глядя в эти глаза, полные страсти, он не поверил бы, что они могут полниться ненавистью или холодным равнодушием! Все годы страданий и боли разбивались в этих руках, осыпаясь стонами; ложились алыми цепочками поцелуев на белую кожу; проливались густым нектаром острого наслаждения...       Символы кровавой печати погасли. Тьма Бинхэ развернулась новым лепестком ядра цзю-хаши в даньтане Шэнь Цинцю.