Хризантема или меч

      Старейшина Цю и глава Цао с детских лет были близкими друзьями и поистине выдающимися магами. Школа заклинателей, где они учились, полнилась талантами редчайшей огранки.       Старейшина Цю был гениальным механиком и создавал приспособления, способные оградить слабых от зла. Его энергия была сродни божественному дару.       Глава Цао умел создавать сильнейшие заклинания и печати. Алхимик высшего ранга, он был столь наивен и непосредственен, что никогда не делал разницы между людьми и бессмертными.       Они оба были привязаны к людям. Те были для них неизведанным полем чувств. Только их короткая жизнь огорчала заклинателей.       Может быть, беда случилась после того, как юный Цю встретил и полюбил девушку. Её человеческой жизни хватило лишь на сорок лет. Говорят, у них успели родиться дети, но все они имели малый жизненный срок. Их ци была столь незначительна, что её невозможно было развить.       Говорят, у старейшины Цю есть потомки и в мире людей... и здесь.       В поисках способов продлить этот короткий срок друзья отправились в далёкие странствия. Они собирали знания и силу по крупицам, порой помогая слабым существам спастись. В Царстве Людей до сих пор есть странные пугающие места, сокрытые древними печатями.       И способ нашёлся.       Всего-то и нужно было с помощью алхимии и тёмного заклятия изменить слабое человеческое тело. К сожалению, этот способ приводил к потере рассудка.       Он требовал укрепления духа. И для этого они использовали энергию света и тьмы. Стоило сохранить её в равновесии, в теле человека появлялась некая мерцающая ци, подобная золотому ядру.       Во время своих странствий старейшины отыскали земли Персикового Источника. В то время они были необитаемы. А на их руках – умирающий ребёнок, которого они забрали из селения, боясь, как бы родители не попытались убить его.       – Брат Цао, если нам удастся вернуть этому дитя жизнь, ни один... близкий человек больше не умрёт, – тихо произнес Цю, опуская детское тело в душистые травы.       – Надеюсь, это не станет тем, о чём мы будем жалеть до скончания дней, – усмехнулся в ответ тот.       Их силы и знания словно уравновешивали и дополняли друг друга. Свет и тьма. Лёд и пламя.       Они подготовили ритуал и уже на закате следующего дня тело и дух дитя подверглись изменению. Ребёнок выздоровел. В его теле появилась мощная ци.       Оставшись в этих землях, они основали секту Персикового Источника, отыскивая тех, кому нужна помощь. Это прекрасное место полнилось детским смехом и радостью. Словно Царство Небес, сжалившись над этими детьми, накрыло их своим благодатным дыханием.       Время шло. Секта росла из года в год. Дети выросли в молодых людей и в благословенных землях появилось следующее поколение.       Возможно, эта счастливая история не окончилась бы так печально, не влюбись старейшина Цю вновь.       Конечно, никто не смел препятствовать этому браку... Но девушку... нельзя было спасти. Ни тёмной кровью, ни светлыми заклинаниями... Им этого не удалось. Она умерла на руках возлюбленного...       Старейшина Цю не мог смириться с этим. Цао Сун всеми силами пытался образумить его и даже хотел выкрасть и уничтожить тело, над которым его дражайший друг рыдал уже столько дней, растрачивая духовные силы и остатки разума. Сердце Цао разрывалось от горя вместе с душой Цю. И он опасался, что его друга постигнет ужасная участь искажения.       Прокравшись безлунной ночью в павильон Цю, Цао увидел его бессознательное тело и девушку, лежащую на постели. Она была облачена в свадебные одежды.       Испугавшись, Цао зажёг огни. Цю, лежащий на полу был бледен и едва дышал. По его лицу ползли нити тёмного проклятия. Проклятия техники возрождения. Цао зажал рот ладонью, чтобы не закричать. Этот человек... его самый близкий человек оказался проклят! Облачившись в алые шелка и золотую тиару гуань, он совершил обряд брачных уз с... мертвой невестой!       Цао перевёл взгляд на лицо девушки. Она и впрямь была божественно прекрасна. Её чёрные глаза феникса с длинными пушистыми ресницами при жизни были полны огня, на нефритовой белой коже лица ярко выделялись изогнутые линии бровей и алые лепестки губ с тёмной родинкой рядом. Тонкая стройная шея, изящный стан, хрупкие запястья с голубым узором вен. Против её красоты невозможно было устоять.       Цао Сун мог понять боль Цю. Он был полон сочувствия и сострадания. Но разве стоит оно того?! Разве этот ритуал мог вернуть её назад?!       Девушку звали Цинь.       Цао не мог оторвать от неё глаз. Не мог поднять меч и пронзить её сердце. А потом... потом стало поздно.       Цинь распахнула мёртвые глаза и, сладко улыбнувшись, одним прыжком оказалась рядом с ним. Её прекрасные глаза пылали жаждой крови, а зубы были белы и остры.       Эта техника... содержала ошибку... превратив прекрасную девушку, полную добродетелей в злобную цзянши**.       Цао направил в её грудь мощнейшую из тёмных печатей, но... очнувшийся Цю отразил заклятие. Вернувшись, оно заполнило вены демона обжигающей тьмой, затопило кровью меридианы и ядро... В это же время на его горле сомкнулись клыки Цинь.       Может быть, только тогда Цю понял, что натворил. Понял, кого создала его слепая любовь... Он смог спасти Цао и заключил свою мёртвую супругу под этим барьером.       Но не смог отказаться от её любви...       У них был ребёнок... Но о его судьбе ничего не известно. Он исчез сразу же после рождения.       Цао Сун начал стремительно меняться. Впитав в себя отражённое заклятие или под действием клыков цзянши, заклинатель становился всё мрачнее. Его ци темнела день ото дня, превращая его в чудовище.       Он покинул Персиковый Источник и основал секту кровавых демонов в царстве тьмы.       Глава Цао Сун готов был отдать жизнь за то, чтобы уничтожить цзянши, созданную его другом. Он потратил на это четыреста лет и столько сил!       Но старейшина Цю замкнул земли Персикового Источника барьером. Он ушёл в мир заклинателей; он был в числе тех, кто навсегда разделил миры людей и бессмертных. Старейшина Цю основал Дворец Душ, в котором помогал тем, чей путь был искажён. Всех, кто достиг высшей стадии просветления, он отправлял сюда – в земли Персикового Источника для того, чтобы цзянши Цинь больше никогда не попробовала крови и не покинула этих мест! Он заключил её в этом золотом барьере... чтобы иногда наслаждаться её красотой...       Но глава Цао нашёл способ уничтожить это ужасное создание. Среди тысяч техник он отыскал особую печать, а в мире демонов – юношу, кровь которого должна была убить цзянши. К сожалению, ритуал был прерван и проклятая дева Цинь впала в глубокий сон.       Под этим барьером – чудовище цзянши.       – Никогда никому ещё не удавалось проникнуть за него! В течении стольких лет – никому! Как же эти двое смогли?! Скажите нам, старейшина Юэ!       Ян Бохай склонился до земли.       – Простите нас, старейшина Юэ... Мы не уследили за вашими близкими... Мы...       – Достаточно! – оборвал его Юэ Цинъюань. – Если барьер может открыть лишь потомок Цю, вывод очевиден. Князь Дворца Душ несёт в себе кровь и дух старейшины. Янь-ван, где сейчас души Цю и Цао?!       Пятый князь нахмурился.       – Ни одна из них не достигла Диюй... – ответил тот.       Юэ Цинъюань стремительно поднялся на ноги. Шан Цинхуа, не поднимая глаз, всё же осмелился задать свой вопрос:       – А этот мальчишка? Этот... человек? Он и впрямь потомок Цю?       Янь-ван поднял бровь.       – Такое возможно. Я задам этот вопрос владыке.       Он, нахмурившись, ушёл в свои мысли.       – Этот юноша... – несмело начал Ян Бохай, – он... он так похож на деву Цинь...       – Похож? – повернулся к нему задумчиво Цзян Цзинсун, до этого безучастно разглядывавший барьер. – И откуда же старейшине это известно? Неужели ему так много лет?       – Этот Ян – тот самый ребёнок, которого первым принесли старейшины в земли Персикового Источника, – поклонился тот.       – Ваш жизненный срок, поистине, внушает уважение, – улыбнулся Цзян Цзинсун.       Янь-ван вздохнул. В его руках невесть откуда появился старинный свиток.       – Шэнь Цзян... – задумчиво произнес Янь-ван, читая. Он вдруг усмехнулся. – Значит, старейшина Цю отправил мальчишку, рождённого от него и цзянши в Царство Людей, а затем разделил миры?       – Так и есть, – поклонился Ян Бохай.       – Мне продолжить? – спросил Янь-ван.       Юэ Цинъюань отрицательно покачал головой. Всем и так было понятно, что только эта душа могла обладать столь странной силой, чтобы создать себе тело из сплошной тьмы; только эта душа, полная мертвой ци, могла стать князем Дворца Душ.       Неужели потомки и впрямь должны нести вину своих предков? Неужели Шэнь Цинцю и... князь Дворца Душ связаны самой судьбой?!       – Цю Цзяньло... Тоже его потомок? – тихо спросил Шен Хэй.       Янь-ван в ответ коснулся лбом его волос.       – Несомненно. Если бы не это, душа Шэнь Цзина, заняв тело Ло Бинхэ, рано или поздно погибла бы, уничтоженная им. Ведь печать на его теле, оставленная Цао Суном, должна была поглотить энергию цзянши без остатка, а значит, и эту душу...       – Но разве эта печать не уничтожит и весь мир?! Разве не это мы пытались остановить? – зло спросил лорд Байчжань.       Янь-ван кивнул.       – Так и есть. Но сейчас, под этим барьером, она не представляет опасности.       Шен Хэй взглянул на него с надеждой.       – Значит, они могут... могут...       – А-Хэй... – тихо прошептал пятый князь Диюй. – В этом мире может произойти всё... Ведь даже ты сейчас рядом со мной.       – Эта цзянши что, так опасна, что понадобилась подобная мощь? – Вновь возмутился Лю Цингэ. – Это же низшая нечисть! У них нет души! Разве не бились мы против них ещё в годы ученичества?!       Ян Бохай горько вздохнул.       – К сожалению, проклятая дева Цинь не потеряла души. Пытаясь спасти её от смерти, старейшины создали редчайшее ядро ци – цзю-хаши ночных небес... Никогда больше никому не повторить подобного! Эту цзянши невозможно было убить. Она свирепа и жестока... Настолько, что, сбежав лишь однажды, не прикасаясь, выпила жизнь целого города!       – А! Цзян слышал об этом. От десяти тысяч жителей в одну ночь остался лишь прах.       Старейшина Ян кивнул в ответ.       Лорды Цанцюн переглянулись. Цзю-хаши ночных небес?       – Глава Юэ, думаю, с этим шисюн справиться и сам, – усмехнулся Цзян Цзинсун.       Но Юэ Цинъюань отрицательно покачал головой.       – Старейшина Ян, этот Юэ готов к последнему испытанию для вознесения и желает, чтобы жребий, что выберет мне судьбу, был брошен немедленно!       Ян Бохай взглянул на него с сочувствием.       – Старейшина Юэ... За все четыреста лет испытание барьера цзянши Цинь не выпадало ни разу.       – Это... не значит, что подобное невозможно вовсе... – тихо произнес Юэ Цинъюань.       – Глава Юэ, – возразил Шен Хэй. – Разве шисюн Шэнь не достоин доверия?       Юэ Цинъюань бросил на него яростный взгляд.       – Мы будем просто ждать?!       – Ло Бинхэ всё ещё там, – напомнил Цзян Цзинсун, почувствовал, как сводит скулы. – Ради друг друга эти двое готовы на всё.       Главе Цанцюн было, что возразить. Единственным способом немного унять его тревогу оказался лагерь рядом с барьером.       И вскоре рядом с магическим куполом вырос маленький палаточный городок. ________ *Стоять на снегу у двери дома Чена – идиома, описывающая почтение к учителю или восхищение высокообразованным человеком. **Цзянши – умершие неестественной смертью или оставшиеся без погребения. Вампиры.