Развратный ангел и последнее слово техники

– А... Алеся, – ошеломленно кашлянул новоявленный архангел, – ты как... что... А ну быстро домой! Что за безобразие? Я своим негодованием даже прямо подавилась. То есть вот это его радушное приветствие? То есть вот так он меня ждал, да? – Да ты... у меня... да я тебя... – вот настолько, что даже мысли в предложения не вязались! Ну, как у дауна... – Надо же, все слова от радости подрастеряли, – с беззлобным ехидством заметил Бефор, обретаясь под потолком, на всякий случай, в зоне моей недосягаемости. – Господин Сариэль, кто эта смертная девка? – с лютым возмущением взвилась Машка, топнув ногой. – Вы ее знаете, что ли? Ой, только попробуй вякнуть, что не знаешь... Пока Сариэль раздумывал над своим судьбо-определяющим ответом, я раздумывала над тем, как он изменился. Не то что бы я из того рода дам была, которые малейшее изменение в сердце своего возлюбленного по «странному блеску» в глазах и «таинственным огонькам» там же определяют. Да и какой мне этот дурак теперь возлюбленный... Но изменился он, однако, до неузнаваемости. И нерешительность, и наивную простоту – это все сдуло словно ветром, только я не очень определилась еще, хорошо это или не особенно. – Н-ну допустим, знаю, – ангел смущенно почесал подбородок, напомнив мне на одну секунду всего лишь прежнего Сариэля. – Бефор, спустись-ка на разговор. Он та-а-аким голосом это сказал, что даже моя спина сию же секунду озверевших мурашек познала, а Бефора только чудом – ну чудом, правда, – не сдуло ветром из-под потолка куда-нибудь в место подальше и побезопасней. Он сделал большие и безвинные глаза, закономерно-ангельские, и медленно опустился на блестящий, свежевымытый пол. И мне тут вдруг интересно стало, это Сариэль сам так драить выучился или ему теперь Маха все делает. Ну тогда не завидую и искренне недоумеваю, как же так он, окаянный, не ослепнуть еще умудрился, задница у нее – не приведи господи! – Ты зачем ее приволок, дурень? – Сариэль несчастного своего товарища тут же за грудки схватил и, низко склонившись, грозно-грозно так поинтересовался, что я даже как-то растерялась. А Бефор вот... – Так это... ситуацию разрулить, – он только плечами пожал. – И вообще, ты изменяешь ей направо и налево. Совсем страх потерял? Думаешь, раз ты архангел, значит, и по девкам гулять можно? А как не было у тебя мозгов, так и нет, вот хоть ты тресни, – а Бефор не очень-то испугался, видимо. И безумно спокойно, глядя другу в глаза прямо, все и высказал. И правильно сделал. Я как раз собиралась, только слов подходящих найти не могла. – И ты мне предпочел вот эту... эту вот... гирлянду новогоднюю? Ну и вкусы у тебя, знаешь ли, можно только посочувствовать, – выдала я, сдобрив это все знатной порцией яда, ничего не могла с собой поделать. – Я, вообще-то, зашла только узнать, совсем ли ты ошалел, чтобы города уничтожать. – Леська... А ты знаешь, что это опасно: тебе... здесь? – он в секунду – я и глазом моргнуть не успела, оказался рядом и наклонился, уставившись в глаза. От крыльев по-прежнему пахло гарью. – Какие города? Мда... Бефор, когда про мозги ему сказал, до невозможности прав был. Но вот это его «Леська»... Оно так беспощадно по сердцу ударило... Я нахмурилась и губы, как назло, задрожали так... – И вообще, Машка – помощница моя, а не то, что ты подумала! – Ах вот как ты заговорил! – у нее вообще от возмущения аж крылья задрожали. Тут из коридора послышалось такой громкости шаги, будто это мамонт шел, не меньше. – Ну вот, доигрались, – Сариэль демонстративно приложил ко лбу руку, и именно в такой позе его застал еще один вошедший чувак, огромный такой. С бровью. Одной. Но большой. – Время ритуала, – он обвел всех присутствующих грозным взглядом и остановился на мне. – А это еще что такое? Я пожала плечами и не придумала ничего умнее чем вызывающе сложить руки на груди и заявить преспокойным голосом: – Ни с места! Ритуал отменяется.