Волнения озера Юньмэн

      От Цзинь Лина нестерпимо пахло собачьей шерстью и молоком, поэтому Вэй Усянь вмиг стал искренне сомневаться, что его подарок на их с Цзян Чэном годовщину можно будет назвать обычным. Особенно — когда, казалось, обычный пухлый свёрток ткани в его руках начал шевелиться и незаметно помахивать маленьким пушистым…       Хвостом?!        — Цзинь Лин, это что такое?! — в ужасе отскочил от племянника Вэй Ин, наконец, поняв, что тот затеял, однако было уже поздно: за хвостом из свёртка показалась сначала первая лапа, потом вторая… Следом вылезла маленькая голова, начиная обнюхивать все вокруг, словно не до конца понимала, куда же делось остальное её тело и где она сейчас находится. — Нет-нет, не давай ему выбраться из твоих рук!       Будь Цзинь Лин послушным ребёнком, он бы, конечно, послушался дядю. Однако с самого детства в нём не было ни ляня тяги к подчинению, поэтому маленькое чудовище, радостно спустившись с хозяевских рук, мигом принялось скакать вокруг себя, радуясь воссоединению с остальным своим телом. Не то, чтобы щенок был их лишён — но для двухмесячного малыша, который впервые покинул родную Башню Карпа и тёплый материнский бок, было невдомёк, что хвостик не исчезает, если его не видно.       Наконец, Вэй Ин пришёл в себя, но не отмер, боясь привлечь внимание маленького существа любым движением.        — Цзинь Лин… — со скорбью на лице начал он, желая провалиться под землю от стыда. Великий Старейшина Илина испугался щенка, что едва смог бы перегрызть лотосовое семечко — такие байки будут расходиться лучше, чем истории о поверженных им демонах. — Зачем ты приволок это сюда? Неужели я настолько тебе надоел, что ты решил избавиться от меня таким ужасным способом?        — Не городи глупостей. Это мой вам с дядей подарок! — фыркнул глава ордена Цзинь, наконец, отведя взгляд от резвящегося щенка. Прежде, чем Вэй Ин успел что-то возразить, юноша — хотя его уже смело можно называть молодым мужчиной — улыбнулся. — Это щенок Феи. Это не обычная собака, Вэй Ин, а духовное животное. И, не хочу гордиться, очень-очень умное!       Маленькое и очень-очень умное духовное животное запуталось в своих лапах и шмякнулось на пол, протирая его чёрным носом. Но, не расстраиваясь, вновь вскочило и продолжило заниматься своими исследовательскими делами.       Вэй Усянь скептически вскинул брови, впрочем, не собираясь произносить своих сомнений вслух — вдруг щенок поймет, что он говорит о нём, и решит подойти ближе?       Цзинь Лин вздохнул и взгляд его стал серьёзным.        — Я помню о твоих страхах, Вэй Ин, — в его словах не было никакой насмешки, отчего на сердце у тёмного заклинателя стало совсем тепло. — Но и ты пойми, с этим нельзя жить вечно. Вспомни, как ты ведешь себя, когда видишь собак — прячешься и впадаешь в ступор, что когда-нибудь может тебе… навредить. И дядя Чэн до сих пор очень скучает по своим девочкам! Каждый раз, видя Фею, он словно не хочет отпускать её обратно со мной в Ланьлин!       Вэй Усянь хотел было фыркнуть о том, что за него беспокоиться не нужно, однако последние слова Цзинь Лина и заставили его нахмуриться.       Не секрет, что после его появлении в ордене Юньмэн Цзян, всех трёх щенков Цзян Чэна пришлось отдать на псарню. Пусть маленький господин и мог каждые несколько дней навещать своих питомцев, вскоре они выросли и совсем про него забыли. А после нападения Вэней псарня и вовсе сгорела, оставив на своём месте лишь обугленные балки и…       Какой бы страх мужчина не испытывал к собакам, он искренне надеялся, что в ту ночь хотя бы половине из них удалось сбежать и выжить. Ему становится так стыдно и противно от осознания того, что все любимицы Цзян Чэна по его вине, скорее всего, погибли в ночь сожжения Пристани Лотоса.       Сколько бы лет не прошло, Вэй Ин будет винить себя и не слушать слова мужа о том, что тогда он был ребёнком и просто ничего поделать не мог со своим страхом.       Ведь сейчас Вэй Усянь далеко не ребёнок, но от громкого собачьего лая у него до сих пор встают дыбом волосы и тело покрывается гусиной кожей. Пусть пребывание в прошлом немного убавило его страх — ведь Фея, собака-оборотень Цзинь Лина, и впрямь ни разу не пыталась причинить ему вреда — какая-то часть его души при запахе собачьей шерсти покрывается льдом.       Вэй Ин внимательно посмотрел на щенка, которого с собой приволок племянник.       Маленькому комку шерсти было от силы несколько месяцев и он не вызывал в нём тот самый бесконечный ужас. Хотя при мысли о том, в какую громадину вырастет этот писклявый малыш (ведь его мама — Фея, породистая духовная собака, которая спустя годы вымахала в демонические для обычного животного размеры), его все ещё передёргивает.       Щенок укусил Цзинь Лина за ботинок и начал тянуть в сторону, словно пытался его своровать, однако куда ему тягаться с взрослым мужчиной, ещё и заклинателем?        — Мне кажется, он пытается украсть тебя, — все же позволил себе улыбку Вэй Ин, наблюдая за тщетными попытками настолько слабого существа сдвинуть с места человека, что был больше его в десятки раз.        — Скорее, мой сапог, — фыркнул Цзинь Лин и лёгким движением поднял ногу вверх, зная, что в тот же миг тот отцепится. Однако щенок не сдался — он повис в воздухе, с энтузиазмом пытаясь завоевать свою цель. — Да он падок на золото! Так и гляди, вынесет из Юньмэн Цзян все дорогое и прикопает!        — Я сделаю это быстрее, чем он, поверь мне! — прыснул Вэй Усянь, уже с каким-то непонятным интересом наблюдая за тщетными попытками стянуть с главы ордена Цзинь его обувь.       Тут же тёмный заклинатель понял, что сказал быстрее, чем подумал. Его слова могут дать ложную надежду Цзинь Лину…       Но щенок и впрямь не выглядел страшным. По крайней мере, пока. Сейчас он был похож на плюшевую игрушку, которую он когда-то сшил в подарок Цзян Чэну, и не заставлял его трястись от ужаса.       Ах, та игрушка…       Вэй Ин со смущением оглядел малыша и понял, что он — точная копия его детской неумелой поделки. Тогда прошло отвратительно мало времени с того момента, как дядя принёс его в Орден, и бывший тогда единственным любимым мальчиком в семье а-Чэн не успел привыкнуть к худому найдёнышу и к тому, что отец теперь уделял время не только ему. И именно тогда он решил немного сблизиться с замарашкой по имени а-Сянь, познакомив его со своими верными щенками.       Он ведь не знал, что не больше недели тому назад стая собак чуть не загрызла маленького а-Сяня до смерти, а детское сердце подвержено страху больше, чем какое-либо другое. Щенков пришлось отдать на псарню и а-Чэн обиделся на весь мир. Но сильнее всего — на своего новоявленного члена семьи, который по наивности в любой удобный момент называл его братиком, что ещё больше злило лишённого пушистых подруг молодого господина. Чтобы загладить свою вину, он попросил шицзе помочь ему связать для а-Чэна маленький подарок…       Поколебавшись, Вэй Усянь кивает. Этот кивок даётся ему с большим трудом — словно он не согласился принять маленького щенка в дар, а позволил лесной хуань откусить от себя кусочек.        — Хорошо, этот монстр может остаться. Думаю, это лучший подарок для твоего дяди.        — Придурок, ты тоже мой дядя и он твой подарок тоже! — Цзинь Лин хлопнул его по плечу и на мгновение задумался. — Главное, не давай ему какое-нибудь тупое имя, вроде Сокрушителя гор или Посланника мёртвых…       Вэй Ин не мог спрятать улыбку.        — Звучит заманчиво, но имя ему даст а-Чэн. У него это неплохо получалось, — грубо говоря, получалось у него из рук вон плохо. Кто будет давать имена зверям, что способны вымахать выше человеческого роста, имена вроде Милашки или Принцессы? Эта глупая привычка передалась и Цзинь Лину — стоит заклинателям из других орденов услышать, что его громадину, которая уже достаёт молодому главе Ордена до головы, зовут Фея… Ну, их реакцию лучше один раз увидеть вживую, чем услышать о ней сто раз. — Ты останешься на завтрак?       Цзинь Лин с сожалением поморщился, а Вэй Ин сразу понял — новому главе приходится нелегко. Пусть прошло чуть больше года с тех пор, как он вступил в законные права после своего совершеннолетия, некоторые дела даются ему с трудом.        — Сам понимаешь, теперь мне тяжело отлучиться даже на полдня. Эти придурки будто сами ничего не умеют делать, приходится на всех кричать — и то иногда не с первого раза доходит. Тем более, — он снова коснулся плеча дяди, но в этот раз с легкостью. — Это ваш с дядей праздник. Мне там места нет.        — Если бы не ты, то мы и не были бы вместе, — упрекнул его Вэй Ин, а в глазах цвета мокрой гальки взметнулись искры — видимо, он вспомнил, как произошла первая встреча с возлюбленным после его «рождения» в новом теле. — Кто бы тогда выносил твоему дядюшке мозг?       Цзинь Лин заливисто расхохотался и вдруг Вэй Усянь осознал, что тот больше не ребёнок. Из нескладного женственного мальчишки Цзинь Жулань вырос в красивого молодого мужчину, остепенился и перестал походить на волчонка, который каждый косой взгляд принимал за оскорбление и сразу начинал скалить клыки.       Цзинь Лин… вырос.       И стал так походить на своих родителей.        — Ладно, сводник, лети уже, — заворчал Вэй Ин с легкой улыбкой, подталкивая его. — А то некому будет орать на твоих придурков.       На прощание Цзинь Лин махнул ему рукой, почесал внимательно следившего за их разговором щенка за ухом, и птицей вспорхнул в небо, словно летал на мече с рождения. Силуэт главы ордена Цзинь спешно растаял в рассвете.       И вот… он остался один на один с маленьким монстром.        — Ну, что, пойдешь знакомиться со своим хозяином? — тяжело вздохнул Вэй Усянь, все ещё не отбрасывая мысли о том, что сейчас щенок превратится в огромного страшного зверя.       Но ничего не произошло: комок шерсти просто умно моргнул своими маленькими глазками и вильнул хвостом, подбегая к нему ближе, и будто начал чего-то ждать.       Пусть тёмный заклинатель его уже не чурался, но пришедшая в голову мысль заставила его стукнуть зубами.       О, Небеса, Цзинь Лин приучил его кататься на руках.       Вэй Ин с опаской присел и пожевал губами.        — А ты можешь сам идти? — светло-серый щенок молчал, но в его взгляде Усянь видел: может, конечно, но не будет. — Какой же ты вредный! Прямо как твой бывший хозяин.       Он душераздирающе вздохнул, закрыл глаза… И попытался наощупь поднять бедолагу на руки. Словно чувствуя его эмоции, щенок замер каменным изваянием и пытался лишний раз не двигаться, хотя это явно давалось ему с трудом: в маленьком теле чувствовалась бешеная энергия, которую ему хотелось выплеснуть путем как минимум десяти кругов вокруг Пристани Лотоса.       Если не смотреть на него, то кажется, словно Вэй Ин несёт мягкую игрушку… Которая дышит. И виляет хвостом.       Добраться до их с а-Чэном комнаты не составило бы труда, но ноги мужчины словно стали ватными. Он шёл маленькими шажками, прижимая к себе пыхтящее, но неподвижное животное, и… Понял, что боится не того, что щенок набросится на него.       Он боится причинить маленькому комку шерсти боль.       Что же, это первый подарок, который заставил Вэй Усяня чувствовать себя подобным образом…       Цзинь Лин прилетел незадолго до рассвета (мысль об этом всё ещё заставляет тёмного заклинателя зевнуть и придумать, как в отместку тоже как-нибудь лишить упрямца сна!), поэтому Цзян Чэн только-только начал просыпаться. Не обнаружив в кровати Вэй Ина, он, наверное, переволновался бы, поэтому мужчине пришлось поспешить, чтобы не испортить сюрприз.       Вдруг ему в голову пришла идея. Стараясь пробираться к кровати тихо (пыхтящий щенок на его руках мешал этой части плана), Вэй Усянь осторожно поместил щенка на грудь главы Ордена, почувствовав некое облегчение, когда он покинул его руки, и начал шептать сонному мужу на ухо:        — А-Чэн, главное, не двигайся… — после этих слов Цзян Чэн мигом распахнул глаза, чувствуя, как от сна не осталось и следа. У него уже были… неприятные опыты с подобными шутками Вэй Усяня. Ну, знаете, всякие тарантулы, которые сами бы не смогли заползти в комнату и забраться к нему на грудь. — На тебе сидит самый опасный вор из Ланьлин Цзинь. Цзинь Лин решил сбагрить его нам, пока там не закончилось всё золото… и все сапоги.       Цзян Ваньинь осторожно опустил взгляд и…        — Небеса, — тихо выдохнул он, а щенок, словно почувствовал команду «можно», с чувством выполненного долга бросился облизывать его лицо. Словно не веря, он приподнял машущего хвостом кобеля на вверх и перевёл удивлённый взгляд на мужа. — Вэй Ин, какого чёрта?        — «Какого чёрта?» Не самое подходящее имя для собаки, наверное! — тёмный заклинатель со всей серьезностью состроил задумчивую гримасу, словно и впрямь собирался дать щенку такое имя. Не такой уж и плохой вариант, на самом деле — его собственный меч звали Суйбянем, что означало «какая разница?». Будет забавно, если ряды глупых имён пополнит пёс по имени Цзянгуй. Серьёзность мигом спала с его лица и мужчина рассмеялся. — Да шучу я, шучу! Это подарок от Цзинь Лина.        — Я не про это! Как же твой…       Вэй Усянь перевёл взгляд на щенка, который всё ещё пытался достать языком до лица Цзян Чэна, и пожал плечами.        — Ну, пока что он не страшный. Больше похож на игрушечного, если честно!       Цзян Чэн улыбнулся и опустил малыша обратно, позволяя ему нарезать круги по кровати в попытке догнать свой хвост. Такой маленький, но быстрый. В глазах мужчины заплясали искры, которых Вэй Ин не видел очень давно — наверное, они были ответственны за любовь к этим смертоносным существам — и он потянулся к тёмному заклинателю, чтобы оставить поцелуй на чужих мягких губах.        — Спасибо.        — Тут нужно благодарить Цзинь Лина. И его пустолайку, — хихикнул Вэй Ин, но Цзян Чэн щёлкнул его по лбу, закатывая глаза, и взял за ладонь, сплетая их пальцы.        — Ты понял, что я имею ввиду.       Не став отрицать, Вэй Ин сел на кровать и перевёл взгляд на резвящегося в мягких одеялах щенка. Он выглядит… забавно, но не страшно.        — Как назовешь его? — прежде, чем Цзян Чэн успел что-то сказать, мужчина ухмыльнулся. — У тебя получаются имена лучше, чем у меня.       На мгновение глава ордена задумался, но тут же в его взгляде что-то сверкнуло, а губы тронула улыбка.        — Мошка.       Вэй Ин пожал плечами и тоже улыбнулся. Очередное странное имя для существа, что вымахает в громадину, которая точно окажется выше его по росту.       Словно почувствовав, что говорят о нём, Мошка вскинул мордочку и вывалил язык — и тут Усянь понял, о чём говорил его муж ещё очень давно. Так они и впрямь выглядят так, словно… улыбаются.       Добро пожаловать в семью, Мошка.

•.•°❀°•.•

      Восьмилетнему а-Ину очень стыдно и неловко. Он сидит на коленях около двери в комнату Цзян Чэна и слышит, как оттуда доносятся тихие всхлипы — Вэй Ин знает причину его плача, ведь причиной был он сам.       Трёх его щенков только что отдали на псарню, несмотря на слёзные мольбы маленького господина и обещания, что Принцесса, Жасмин и Милашка научатся вести себя тихо и никогда не будут лаять, прыгать и пытаться облизать лицо нового члена семьи.       И, несмотря на страх перед этими маленькими чудовищами, Вэй Ину было очень жаль Цзян Чэна. Он заперся там ещё вчера, как только дядя Цзян сообщил о том, что собак придется отдать, и даже не вышел на совместный обед.        — Братик… — неловко скребётся Вэй Ин в дверь, однако Цзян Чэн, захлебываясь, гонит его прочь:       — Уходи! Из-за тебя у меня больше нет друзей!       Снаружи стихает. Цзян Чэн шмыгает носом, растирает зло слезы по щекам, и вдруг слышит тихий «гав», доносящийся из-за двери. Он недоверчиво быстро-быстро моргает и осторожно выглядывает наружу, ожидая подлой шутки от найдёныша. Вэй Ина там не было.       Зато под дверью лежала сделанная впопыхах игрушка собаки с черными глазами-пуговками и вышитой нитями улыбкой. Стоит ему убедиться, что поблизости действительно никого нет, он спешно подхватывает игрушку на руки и прижимает к себе так сильно, что настоящий щенок уже куснул бы его за ладонь.       Маленькая вязаная зверушка выглядит очень неумелой, но старательной работой — видимо, а-Сяню помогала шицзе, но в процессе у них закончилась белая пряжа, поэтому игрушка вышла двухцветной, словно так и планировалось.       Вэй Ин никогда не узнает, но этот маленький щенок станет любимой игрушкой Цзян Чэна, которую он будет годами обнимать во сне долгие ночи напролёт. И никогда не узнает, что кривая попытка извиниться в тот день обрела имя, которое ей подходило больше всего — Мошка.