Частная жизнь.

      Тома снова тошнит. Он кривится в лице, сгибается пополам и заваливается на бок. Нико довольно резким и грубым движением поднимает его и склоняет над пластиковым тазиком, куда и льется содержимое желудка моего мальчика. Я хмурюсь. Да, зрелище не лучшее, но препарат, который предназначен для экстренного выведения любой дряни работает идеально. Все же, иногда я могу критически мыслить. Главное, что эта штука поможет Тому. Как-бы фигово ему сейчас не было.       — Долго с ним это будет происходить? — Гарри всхлипывает и Харрисон обнимает его сильнее. Я смогла оставить Томаса с Уокером, так как оставлять его одного не безопасно — он может захлебнуться рвотными массами.       — До четырех часов, — сообщаю я, посмотрев на часы, — мы бесконечно льем в него физиологический раствор, чтобы избежать обезвоживания. Следим за основными показателями.       На самом деле, я прекрасно понимаю, что просто не справилась бы без Нико, так как меня брала злость. Я была в бешенстве, когда на второй день поисков мы нашли Тома в каком-то задрипанном мотеле, на выезде из города. Кругом были упаковки из-под таблеток, пара шприцев, банки из-под выпивки и остатки косяков. Загул у Холланда был знатный. Так как вести в клинику его было не самым лучшим вариантом, мы привезли его к нему же домой. Тогда и начался первый этап. Нужно было вывести все дерьмо, хотя я скорее выбрала бы вариант с выбиванием дерьма из Тома, к примеру, с помощью клюшки для гольфа по его голой заднице, но врачебная этика говорит о том, что так делать не рекомендуется.       Уокер сделал ему экспресс-тест на основные группы наркотических веществ и после этого вколол абсорбент — препарат для выведения всей этой дряни из организма, поставил ему капельницу с физраствором и практически все время был рядом, так как Тома выворачивает наизнанку уже больше часа. Нико говорит, что это нормально и он видел подобные реакции, я просто стараюсь не впадать в панику или отчаянье, так как именно мне приходится говорить с Гарри, Харрисоном, со своими родными и с Робертом, которые ждали в гостиной. Доктор Лун, что вполне ожидаемо, был занят другими, более ответственными пациентами, и обещал, что заедет сегодня вечером, когда Том немного придет в норму и с ним будет можно поговорить.       — Злишься на него? — настороженно спрашивает Дауни, проследовав за мной на кухню. Ладно, я прекрасно понимаю, что он не хочет говорить обо всем этом при толпе.       — Немного, — я пытаюсь понять Тома. Но это капец, как сложно. Он совершил не самый хороший поступок и выбрал ужасный путь. Сложно не осуждать его, даже при том, что у него сложный этап. Как по мне, то этот этап порядком затянулся. Иногда я думаю о том, что Том просто ломает комедию. Может он просто пытается таким тупым способом удержать меня? Том прекрасно знает, что я не брошу его, пока он в таком состоянии, нет, он точно не поступит со мной так, — просто я думала, что Том сильнее, чем кажется.       — Он хороший парень, — Роберт садится на стул, пока я стою у кухонной зоны, чтобы сделать себе чай, — и ты нужна ему.       Еще папа сказал мне о том, что в большинстве случаев Роберт будет выгораживать Тома, так как Холланд считал Дауни чуть ли не своим крестным отцом. Я же не считала Тома таким уж хорошим после того, что он наделал. Ему в самом деле требуется серьезное лечение, ведь если он употреблял все это время, то скорее всего у него уже есть зависимость. Думаю, что Дауни знает это не хуже меня.       — Он тоже нужен мне. Чай или кофе? — я указываю на чайник, который уже начал закипать.       — Чашку зеленого чая без сахара, — с усталой улыбкой просит он и я одобрительно киваю.       Я люблю Тома. Правда. И очень сильно. Я хочу чтобы мы поженились и у нас была нормальная семья, дети там и все такое. Но я понимаю, что если Том подсядет на наркотики основательно, то ничего этого не будет. Я не Эмили, я не буду терпеть этого и уж тем более падать в эту бездну вместе с ним.       — Я не хочу терять Тома, как вы понимаете, — я делаю чай для Роберта, — и дело не только в том, что он дорог мне и я его люблю. Просто наркозависимость уничтожит его, как человека.       — Я в курсе, — ну да, я всегда забываю о том, что у Роберта была неприятная история с наркотиками, и что он даже попал за решетку из-за своего увлечения запрещенными веществами. Я не хочу такой участи для Тома. Это однозначно, — я понимаю, что ты на самом деле желаешь Тому добра, но ты не думала о том, что все его состояние из-за тебя?       Простите что?! Мне хочется закричать в голос, но из уважения к Роберту, я сдерживаюсь. Он серьезно решил обвинить меня в этом? Если это так, то я обижена на него. Нет, черт возьми, это мерзко. Даже говорить об этом. Я уже довольно долгое время делаю все, чтобы предотвратить подобные срывы у Тома, и что получаю в ответ? Обвинения в том, что я являюсь причиной такого состояния.       — Знаете, я пойду, обещала Нико принести кофе, — у меня нет ни сил, ни желания на то, чтобы спорить с Робертом и отстаивать свое мнение, так что я просто забираю два стакана с кофе и покидаю кухню.       Меня действительно задевают слова Роберта, хотя я догадываюсь, почему он мог сделать такой вывод. Скорее всего, Том ничего не рассказывал ему о том, что происходило в Багдаде. Ну в отношении Гарри, а причиной состояния Томаса действительно могли посчитать мои отношения с Себастианом. Я стараюсь не думать об этом, пока иду в сторону комнаты.       Том спит, свернувшись калачиком. Вид у него болезненный, а сам он постанывает во сне. Нико устроился в кресле у окна и забрав у меня стакан, благодарно кивает. Я сажусь в соседнее кресло и едва подношу к губам кружку, ощущаю сильную тошноту и кривлю губы.       — Все в порядке? — уточняет Нико и я коротко киваю. Думаю, что это из-за нервов. В последние несколько дней я действительно часто испытывала приступы тошноты и не могла нормально поесть, — ты делала тест? — очень осторожно спрашивает он. Ладно, думаю, что он задает вполне нормальный вопрос, да и годы обучения в медицинском убивают любое стеснение.       Что?! Нет, я почти на сто процентов уверена в том, что я не беременна. У нас Томом не было секса недели три, да и я всегда принимала таблетки, хотя понимала, что они не являются полной гарантией того, что я не забеременела. Это начинает пугать, особенно если учесть, что меня воротит от тех продуктов, которые я всегда любила.       — Нет, — неуверенно говорю я, — но теперь думаю о том, что мне стоит сделать это.       Тест есть у меня в аптечке. Я покупала около десяти штук, когда мы летали в Багдад и они все еще находились в моей сумке. Я тащусь к вещам и достав нужные мне вещи, удаляюсь в уборную. Я не хочу думать о том, что могу быть беременна. Это явно не то, что мы планировали. Я делаю все это только для того, чтобы просто убедиться в том, что я не беременна.       — Все нормально? — Нико ждет меня в комнате, а я с трудом могу переставлять ноги от шока. Я отрицательно мотаю головой. Все не нормально. Это слишком неожиданно и внезапно.       — Я беременна, — шепчу я, думая о том, как буду сообщать об этом Тому и отцу. Ребенок сейчас вообще не кстати, ведь у Тома тяжелое состояние и скорее всего ему предстоит длительное лечение, чтобы окончательно избавиться от своих проблем.       — Я даже не знаю, поздравить тебя или выразить соболезнования, — хмурится Уокер, и я его прекрасно понимаю, — хотя… знаешь, возможно, именно ребенок станет тем самым стимулом, чтобы Том начал бороться.       Возможно, он прав. Я не знала, хочет ли Том стать отцом, так как мы об этом особо не говорили, но я видела, как он относится к своим братьям и к тем редким детям, с которыми ему приходится общаться во время посещения больниц. Он хорошо ладил с ними и дети явно тянулись к Тому. Да и за своих братьев Том готов буквально убить любого. Так что, вероятность того, что он станет хорошим отцом — велика. Ну я хотела надеяться на то, что так и будет.       — Я поговорю с ним об этом, когда… когда он будет готов, — обещаю я, укрыв Тома пледом.