***
— А потом его оттащили на улицу, — Эмма понизила голос, когда снаружи послышались голоса. — Я же сказал, чтобы ты не заявлялся сюда, — выкрикнул Эвен. Последовали маты и стук, будто тело отшвырнули к стене. — Это мой дом, а ты всего лишь в нём гость, — сдавленный бас прохрипел. Мужчина откашлялся, валяясь в ногах Найшейма. — Заткнись. Самому не противно появляться в таком виде? Девушки переглянулись, Холанд прошмыгнула к двери, одёрнув шторку, прикрывающую стекло в ней. — Твой отец опять не в себе, — комментировала она происходящее на заднем дворе. — Эвен прогонит его, не беспокойся. Найшейм волочил съёжившуюся фигуру вдоль лужайки. — Папа сильно пьян? — волнуясь, спросила Джо. Она жалела, что не может видеть всё своими глазами. Кресло стояло на месте, а дверь в любой момент мог открыть брат. Он и так избегал её весь день, так ещё решит, что она следит за ним. — Не больше, чем обычно. На ногах не стоит. Джо скривилась. Ей не было жаль отца, которого сейчас вышвыривал брат. — А Эвен совсем ничего не сделал Крису? — Их потом заперли с Исаком в кладовке, — Эмме не нравилось вспоминать этот момент вечера. — Как?! — если бы Джо могла подскочить, то сделала бы это. — Криса и Исака? Расскажи! — тормошила она руку вернувшейся на диван подруги. Эмма недоумённо посмотрела на девушку. — Да нет, Исака и Эвена. Я столько мата и угроз в жизни не слышала, сколько тогда от Криса. Он такой скотский придурок. Вообще не понимает, как с людьми разговаривать. Джо внимательно слушала подругу, таращив глаза. Она не могла поверить, что пропускает такие важные события. — Зачем же Эвен нарывается? Молчал бы. — Он всё правильно делает. Кто-то должен поставить их на место. — Ну знаешь, — недовольно насупилась Джо. — Здоровье брата важнее. Ему повезло, что отделался ушибом. Эмма втянула губы. Она, конечно, заботилась о состоянии Эвена, но, если он поступал так или иначе, значит не нужно спорить. Ступеньки с улицы скрипнули, дверь распахнулась. Найшейма встретили две пары любопытных глаз. Он всем видом показывал свою злость на отчима. — Всё успела ей рассказать? — накинулся парень на Эмму. Та удивилась. Парень одним видом обещал выпустить весь гнев на ней, будто на отце он только разогрелся. — Я вообще-то здесь и имею право знать, — Джо обратила внимание брата на себя. Парень молча мыл руки под краном. Он старался не нагибаться, чтобы в переносице не било ударами кувалды. Перед глазами всё равно потемнело. — Это не твоё дело. — У тебя синяки под глазами, — тише сказала сестра. Она ещё не видела его после вечеринки. Эвен весь день проспал, а к вечеру ушёл в гараж. Он избегал сестру, чтобы та не задавала вопросы о разукрашенном лице. Хол, зараза такая, пришла и всё растрепала Джо. — Заметил. Эвен вытер руки полотенцем, не посмотрел на девушек и поднялся к себе.***
— Эй, какого хрена ты прохлаждаешься здесь? Эвен даже не обернулся, уделяя особое внимание полотенцу на голове. Он сушил им волосы, присев на свободное место. Стадион процентов на двадцать заполнен учащимися: кто-то пришёл поглазеть на пловцов, кто-то выполнял задания здесь вместо библиотеки. Найшейм хотел понаблюдать за персональной тренировкой Шистада с Торресом. Крис был отстранён из-за инцидента с Эвеном. К слову, парень легко отделался. Любого другого на месте Шистада выгнали бы или испортили репутацию записью в личном деле. Крису, как всегда, всё сошло с рук. — Вот же урод, делает вид, что не видит меня, — бурчит Исак. — Серьёзно? А, я забыл, мы же в яслях. В нескольких метрах от Найшейма Вальтерсен занимает целый ряд. Он смотрит, как Эвен перебирает пальцами шевелюру и набрасывает полотенце на шею. — Уши забило, или я слышу где-то поблизости одного нудящего комара? — пловец с отстранённым видом потряс головой, будто захотел избавиться от воды. Исак поднял бровь, наблюдая за шизой Найшейма. Парень сел на место, так чтобы Эвен остался по правую руку в конце ряда. — Клоун. — А, нет, комар, — без звука хлопнул себя по уху, будто смахнул насекомое. Вальтерсен скрестил ноги и вернулся к комиксу. Он отругал себя за порыв наехать на Найшейма, потому что не ожидал увидеть парня. Зачем вообще нужно было так подскакивать? Читал бы дальше, а хорёк шёл бы куда подальше. На какое-то время Вальтерсен зачитался. Внимательно задерживался на страницах, поглощённый событиями в сюжете комикса. Он смочил два пальца, зацепил страницу, чтобы удобнее было перелистывать. Графика была улётной. Парень не удержался, поднёс журнал ближе и втянул запах свеженапечатанной бумаги. — Боже, — наружу вырвался еле различимый стон. — Кончить можно, какая же ты обалденная, — прикрытые ресницы трепыхали. — Даже спрашивать не буду, что здесь происходит, — неуверенно протянул Эвен, почесывая затылок. Парень уже и забыл о Найшейме, по всей вероятности, тот должен был уйти. Глаза Исака покосились вправо. Они наблюдали за телом, которое решило, что его пригласили сесть рядом. — А я и не скажу. — Что это? — рука Эвена потянулась в направлении комикса. Вальтерсен с ходу треснул по ней. — Лапы, — предупредил он. — Прочь. Эвен разделял желание парня соблюдать дистанцию. Не хотелось случайно коснуться поганца. Найшейм приземлился рядом, предусмотрительно оставив метр между ними. Прогнувшись в пояснице, Вальтерсен оказался вполоборота к Найшейму. Эвен скользнул по узким плечам вдоль стального позвоночника, опустил глаза на задницу, которая топорщилась в узких джинсах и тут же отвернулся. Вот же манерный позёр. — И кто из нас в яслях? — спросил он, потирая место удара. — Так, ты всё же слышал меня и специально проигнорировал, — сам себе кивнул Исак. Они отвлеклись на плеск воды, когда тёмная фигура сделала оборот в воздухе и погрузилась. Шея Вальтерсена вытянулась вперёд, прослеживая путь пловца, Эвен уже знал, кто это. Потому что только один человек перед прыжком мог крикнуть «Смотрите сюда, лузеры!». — Нет, я до чертиков люблю, когда мне угрожают и обещают воткнуть циркуль в глаз, — язвительно ответил парень — Кстати, где ты его прячешь? — весело спросил он. — Найдёшь в своём глазном яблоке, если не заткнешься, — открывая следующую страницу, ответил Исак. Эвен прикинул, бывает ли у человека фетиш на конкретный орган или часть тела. У Исака этим местом сто процентов были глаза. Где-то в другой реальности он бесспорно ел их на завтрак, обед и ужин. — Зачем искал меня? Вальтерсен был немного не в духе. Он не хотел дерзить, но Эвен всем своим видом напрашивался на издёвку. Поэтому и разговор у них опять складывался холодный, как глыба льда. — Ты же не забыл об обязанностях заместителя? Их, на секундочку, нужно выполнять. Пообещал и пропал. — Я ничего не обещал, — предупредил Эвен. Рука непроизвольно коснулась носовой перегородки. Под глазами ещё не совсем сошли тёмные круги. Предполагалось, что Исак примет этот мелкий факт во внимание и не будет донимать дурацкой работой в профкоме. Судя по недовольному виду Вальтерсена, он не собирался делать поблажки. — Меня не было в лицее четыре дня. Один полоумный баклан чуть не сломал мне нос, — с недовольством вспомнил Найшейм. — Пришлось отлежаться. Исак помолчал, подушечки пальцев надавили на страницу. Уголки губ поплыли вверх. — Где мы сейчас? — задал странный вопрос Вальтерсен. Найшейм уставился на него, как на дурака. Исак не оборачивался, его глаза смотрели строго вдаль на панорамное окно, занимавшее всю стену. — В бассейне, — нехотя ответил парень. Голова Вальтерсена качнулась, в голос будто подлили сахар. Так что затошнило от приторного вкуса. — А чем пахнет? — Что за разговоры? Надышался пыли со своих страниц, теперь до меня докопаться хочешь? — Я жду, — требовательно прозвучал Вальтерсен. Эвен громко выдохнул, рёбра разошлись, набирая кислород. Он что, реально это делает? Прикрывает глаза и жадно вбирает запах отбеливателя из литровых банок с приятными нотками горного колокольчика, немного хвойного геля для душа, деревянные ручки оседают в лёгких душистым сосновым лесом. Самое главное — вода. Она ничем не пахнет. И в тоже время всем. Такая тяжёлая стихия, волна, стена, опора. Давит, накрывает, но не душит. Становится защитным костюмом, забирая в глубину. Внизу раздаётся продолжительный ударный плеск, босые ступни сбивают капли, свисток, команда Торреса и новый прыжок. — Пахнет и шумит вода в бассейне. — Значит всё хорошо с твоим носом. Так что не ной мне тут о своём тяжком бремени, — нахмурился Исак, заговорив, как с провинившимся младшеклассником. — Не собираюсь бегать за тобой, и приглашать на дежурство, которое будет уже на следующей неделе. Просто приди или нет, мне без разницы. Не забудь предупредить заранее. Эвен открыл рот. Исак тут же перебил его, предупреждающе выставив раскрытую ладонь: — Если не придешь, я буду только рад не видеть твою скучную рожу. — А теперь ты послушай меня. Во-первых, больше не тычь в меня своими руками. Во-вторых, не разговаривай, будто у тебя больше прав, — голос Эвена нарастал. — В-третьих, поменяй высокомерный тон, уже бесит. Исак поднялся на ноги, нашёл опору в ограждении, встав спиной к бассейну внизу. Найшейм наблюдал за грацией движений перед собой, и, ох, как же хотелось зарядить недоумку, чтобы он убрал уродскую и язвительную ухмылку. — Ого, как много пунктов. Наверное, нужно завести отдельную тетрадь и записать их все. Вальтерсен послал Эвену специальную улыбку, которая говорила, что он не собирается слушаться. Найшейм стягивал полотенце в канат. На месте ткани Эвен представил шею Исака, которую он выкручивал бы голыми руками. Стало даже легче. — Не делай вот так, — Найшейм дёрнул в его сторону подбородком. — Как? — Мне льстит, что у тебя для меня есть специальная улыбочка. Но, чёрт, твоё лицо заставляет видеть кошмары, — усмехнулся Эвен. Глаза Исака следили за натягивающимся полотенцем. В отличии от самодовольного гоблина, Вальтерсен его не оскорблял. Окей, может и было пару раз. Но Исак не трогал внешние данные. — Бесишь меня, — вырвалось у Эвена. — И, да, можешь записать, если такая тугая память. Найшейм поднялся на ноги, потягиваясь. Футболка на его подтянутом торсе задралась, оголяя кожу. Исак скользнул вниз, делая это медленно. Эвен тут же поправился, а Вальтерсен ухмыльнулся, сладко растягивая слова. — Знал бы ты, где я ещё тугой. — Фу, ну ты и урод, — лицо Найшейма скривилось. Он даже растерялся, от того, как бесстыдно посмотрел на него Исак. — Представил уже, да? — Вальтерсен открыто насмехался. Руки вальяжно упирались о бортики по сторонам. Безобразная поза и взгляд будто предлагали себя. Это всё от и до было обманкой. Исак хотел свести Эвена с ума, чтобы тот не держался высокомерно, будто видит его насквозь. Найшейм в свою очередь знал, как усмирить обнаглевшего паршивца. — Правда думаешь, я могу позариться на тебя? Глаза Исака блеснули, будто он этого и добивался. Вопросительно посмотрел на Эвена. Тот подошёл ближе, сложив руки на груди. Пухлые губы парня угрожающе двигались, выхаркивая слова. — Да-да, — кивнул Эвен, будто они с Исаком думали об одном. — Ты — конченный и прогнивший урод. Вокруг толпы привлекательных парней, можно выбрать абсолютно каждого, кроме тебя. Посмотри в зеркало, стоишь тут, как шлюшка, и думаешь, мне это нравится? На такое повёлся разве что Шистад, — Эвен от злости усмехнулся. — И то, скоро он натрахается с тобой и переключится на кого-то другого. Вальтерсен настолько не ожидал, что у Найшейма прорежется голос, что первое время стоял, подобно каменному изваянию. Тело вытянулось в струну, руки ослабли. Он задержал дыхание, пока слушал. — Меня тошнит даже рядом стоять. Ты весь воняешь Шистадом, — продолжил Эвен. Из глубины забетонированного нутра Исака пробивалась дрожь. Он сжал зубы, чтобы не показывать слабость. Найшейм давил на грудь, даже если держался в шаге. Всё равно выходило, будто он нависал. — Мне тебя жаль. Найшейм изучающе прошёлся по фигуре парня, добираясь до лица. Выше. На него смотрели остекленевшие янтарно-зелёные глаза. Губы Исака сошлись в линию, чётче прорезались скулы, он до крови закусил щёки, грудь заметно вздымалась. Вальтерсен дёрнулся вперёд. — Пошел ты! — толкнул Эвена в грудь. — Себя пожалей, гандон. Вальтерсен метнулся к своему месту, схватил рюкзак с комиксом и выскочил. Найшейму почему-то не понравилось лицо Исака. И не в том привычном смысле, что он был уродцем. Было в парне что-то такое, что заставило задуматься о сказанном. Вновь прокрутить в голове каждое слово, только с учётом реакции Вальтерсена. Эвен говорил по факту. Исак был последним, на кого можно посмотреть. Даже не последним. А последним из последних. Но. Возможно. Кажется. Наверное. Эвен капельку переборщил. Исак не мог обидеться. Такого толстокожего попробуй задеть. Нужно как следует подобраться, чтобы найти его болевые точки. Скорее всего парня задело, что в мире нашёлся человек, который не мечтает лизать ему зад. Полотенце полетело на пол, Эвен заметил движение внизу. В отдалении от всех грозная фигура следила за ним. Угрожающий вид Шистада насылал разъедающее чувство неприятия. Эта парочка испортила настроение Найшейму на неделю вперёд.***
Шистад скучающе огляделся, потягивая сладкий напиток. Пузырьки, под стать медленным движениям пальцев по ножке бокала, поднимались вверх. Фамильный перстень блеснул, Крис смахнул невидимую пылинку с пиджака и осмотрелся. Вокруг были знакомые лица взрослых и ровесников. Взгляд упал на кучку кретинов, которые обсуждали ножки прошмыгнувшей официантки. Просторный зал вмещал под две сотни людей, так что никто не толпился. Как бы пафосно не выглядело, но здесь был оркестр. Только живая музыка. Музыканты сливались с обстановкой, окружая помещение игрой на классических инструментах. Шистад прислушался, но даже близко не мог разобрать мелодию. Скорее всего, играла авторская музыка. Крис не разбирался в этом. Люди перешёптывались, сбившись в стаи. Перед глазами пестрили женские наряды, нос забил цитрусовый запах лака для волос. Закуски, алкоголь, звон бокалов, смокинг прошмыгнул мимо. Голова шла кругом от филиала ярмарки тщеславия, куда Шистада затащил отец. Официальная часть только завершилась, Крис бы с радостью сбежал, но его попросили остаться. Он не смел отказать Шону. Крис облизнул губы, собираясь с них сладость. — М-да. — Малыш, с нами так скучно? — за спиной раздался весёлый девичий голос. — Давно наблюдаю, решила подойти скрасить твоё одиночество. Шистад натянул любезную улыбку и развернулся навстречу девушке. Он занял удобный уголок подальше от остальных. Весь вечер его пытались то похлопать по плечу, то дать совет. Компаньоны и знакомые отца хотели подобраться ближе и делали всё возможное, чтобы переманить Криса в свою весёлую компанию. Шистад сумел быстро отделаться от них. Дежурно чмокнув друг друга, Крис отступил раньше, чем нужно было. — Хлоя, рад видеть, — девушка перед ним светилась. Она хихикнула, показывая смущение. Крис знал этот приёмчик подружки детства. Девушка считала, что покорит мир своими изысканными манерами. — Что, даже не скажешь, как прекрасно я выгляжу? — Ты и сама хорошо с этим справляешься, — пошутил Крис. Хлоя выглядела как все на вечере. Брендовое платье светилось подобно рождественской ёлке, уложенные волосы касались худосочных лопаток. Невозможно длинные ноги завершали комбинацию туфлями на тонких ремешках. Она поймала на себе изучающий взгляд, расценив как знак, и позволила себе подобраться ближе. Шистад не терпел непрошенные касания и всякие попытки прижаться. Разве что один человек не бесил его, когда трогал. Но его здесь точно не было. Крис отступил, девушка смутилась, но сделала вид, что поправляет платье. — Куда пропал? Давно не появляешься в покерном клубе. Ребята тебя совсем потеряли, — она сделала глоток. Помада на идеальном контуре губ стала ярче. — Узкий круг интересуется твоими делами. — Учёба, тренировки, сама понимаешь, — лаконично отделался он от расспросов. — Я занят, чтобы впустую развлекаться за игрой в карты. Пальцы Хлои нащупали объём мышц Криса. Парень предупреждающе зашипел. Девушка цокнула языком и отскочила. — У-у, ты стал больше с нашей последней встречи, — наманикюренные ноготки откинули волосы за спину. — Говорю же, тренировки отнимают всё время. Она несильно рассмеялась, прикрывшись бокалом. В их обществе тепло принимали молодых людей, чьи отношения завязались с подросткового возраста. Здесь, как правило, родители тесно дружили между собой и с детства присматривали детям спутников. Связи между семьями крепли благодаря слиянию корпораций. Две семьи моментально занимали лидирующую позицию, бюджет увеличивался, влияние казалось безграничным. Кристофер и Хлоя одним своим видом вызывали восторг. Гармонично смотрелись вместе и ворковали весь вечер на виду у восторженной публики. Гордость, одним словом. Крис отмахнулся, прикрыв глаза, от очередной вспышки камеры. Девушка в свою очередь затылком почувствовала движение репортёра в их строну, развернулась вполоборота и подтянулась ближе. Хлоя хотела, чтобы они красиво вышли в завтрашней прессе. — Он не опубликует этот снимок, можешь не стараться, — сухо сказал Крис. Парень сделал жест охраннику отца, который тут же проследовал за журналистом. — Почету ты такой нелюдимый? — спросила Хлоя, когда репортёр удалился. Девушка облизнулась на привлекательного собеседника. Он определённо был хорош собой и прекрасно пользовался внешними данными. Только тогда, когда ему было необходимо. Сейчас же в планы парня не входило отсвечивать, поэтому он сделался максимально закрытым. — Меня бесят жёлтые газеты, — строго ответил он. — Никаких фото без моего разрешения. — А спорт? Ты с большой отдачей выкладываешься, будто собрался строить карьеру пловца. Там, знаешь, постоянно нужно быть под камерами. Шистад и бровью не повёл на комментарий. Этикет требовал держать лицо. Он старался, как мог, не психануть на подругу, но глупая Хлоя… Она будто специально проверяла его на прочность, искусно держалась, будто метила в жены губернатора, но вместе с тем бесстыдно липла. Трепаться о спорте, делая вид, что смыслит в этом. Жалкая идиотка. Отец периодически поглядывал в их сторону. Крис тихо усмехнулся на старания Шона брать всё под свой контроль. Нильсен откашлялась, когда поняла, что парень мыслями был далеко отсюда. Шистад моргнул, искусно состроил гримасу, поднимая напиток. Они выпили. Девушка заменила опустевший бокал. Официант предложил им закуски, Крис отправил в рот канапе, причмокивая. Парень будто издевался, облизнув пальцы. Хлоя откашлялась: — Едешь на осенние курсы в Чарфонд? Мы с ребятами уже подали заявку. Уверена, нас примут. — Не думаю, что будет время. На каникулы уже есть планы. — Какие? — не сдержалась она. Бровь Шистада выгнулась, говоря сама за себя. Парень не собирался ставить её в известность. — Постой, университет славится своим именем, места на курсы разбираются в миг, — она как-то странно поглядела, добавляя, — там же учились наши родители. Ты не можешь так легкомысленно отнестись к будущему, — назидательно сказала Хлоя. Как если бы беспокоилась. Шистад поморщился. Случилось дежавю. Точно так с ним говорил отец. Слово в слово. — Тебе бы поговорить с моим отцом, вы найдёте общий язык. Со мной потеряешь время. Хлоя обернулась, когда Крис указал в конец зала. На девушку внимательно смотрел Шон. Люди спокойно передвигались, при этом не прикрывая высокую фигуру в смокинге. Мужчина поднял в воздух бокал, посылая ей ответное приветствие. — Сегодня вклад твоего отца был как всегда щедрым. Наш фонд помощи нуждающимся благодарен, так и передай мистеру Шистаду, — девушка казалась воодушевлённой. А Крис вновь ощутил раздражение. «Передай». «Скажи это ему в лицо, он же в нескольких метрах от тебя», — подумал парень. — Детям из приюта и пострадавшим после землетрясения в Юниор помогут пожертвования, — с гордостью лепетала Хлоя. Девушке было приятно, что Шон обратил на неё внимание. Настроение приподнялось. Шистад чувствовал на себе липкий взгляд подруги. Её глаза жадно изучали угольно-чёрную водолазку под горло и небрежно накинутый пиджак. Цепь из белого золота обвивала шею, дополняя мрачный образ стальным элементом. Крис опустил взгляд на свои ботинки. Они были единственным ярким элементом, при этом вычурно не бросались в глаза. — Да, он просто молодец, — кивнул парень. — Только в ум не возьму, зачем все эти приёмы и брошенные впустую деньги? Намного сэкономит бюджет, если не тратиться на фуршет, транспорт, рекламу, аренду помещения, музыку, те же самые шмотки. Нас собрали, чтобы что? Пустить пыль в глаза, типо: посмотрите какой я крутой мужик и жалею бедных? — Шистад склонился к самому уху Хлои, прошептав. — Скажу по секрету, моему отцу плевать на всех, кроме себя. — Почему ты так говоришь? Твой отец замечательный. Папа говорит… — Если начистоту, меня не парит, что он говорит. Думал, мы здесь, чтобы помочь людям, — он показательно вздохнул. — Оказывается, кучка недоумков собралась похвастаться нарядами под бокальчик Кристалл. — Где твои манеры? Ты ведёшь себя грубо, — возмутилась Хлоя. Нильсен рассмешила Криса. Глаза парня расширились, он сделал неуклюжий реверанс. Они обратили на себя внимание, Шистад поймал укоризненный взгляд. Шон разговаривал с приятелями, но всё его внимание оставалось на сыне. — Пардон, мадам. — Пока что мисс, — она не поняла юмора и дёрнула подбородком. Всем видом стараясь показать, как её обидели слова Шистада. — Ты должен извиниться. Шистад прочистил горло, схватив девушку за локоть. С лица сошло былое веселье. — Теперь послушай сюда, мисс Манеры, — она ахнула. — Не ты ли весь вечер трёшься об меня, как выблядь, намекая, чтобы я трахнул тебя в тёмном уголке, а? Не вопрос, могу позвать друзей, пусть развлекутся. Рот девушки выгнулся буквой «о», она не верила своим ушам. Было больно в том месте, где Крис с каждым словом сильнее сжимал кожу. — Я… Я ничего такого не имела ввиду, — заикаясь, тараторила она. — Отпусти, или закричу. — Попробуй, — со злобой отмахнулся он. Крис беззвучно отшвырнул Нильсен так, что она еле устояла на ногах. Парень манерно поправил манжеты. Заиграла следующая композиция, артист желал присутствующим прекрасного вечера. Всё внимание принадлежало мужчине на сцене, иначе Шистад прослыл бы психом, который кидается на бедную девушку. — В будущем, мы, скорее всего, поженимся, — заговорила Хлоя, когда пришла в себя. — Я бы не хотела портить отношения с мужем, поэтому сделаю вид, что этого не было. Шистад не удержался и прыснул, когда она великодушно сделала ему одолжение и не закатила скандал. — Поженимся? — Конечно. Наши отцы компаньоны, старые приятели, мы, можно сказать, с пелёнок сосватаны. Лет через десять стану миссис Шистад, — мечтательно пропела девушка. — Конечно же помолвка случится раньше, — убедительно заверила она. Будто давно фантазировала об этом. Крис знал о кое-каких сплетнях о них с Хлоей. Но в тех слухах не было ни слова о свадьбе. Видимо, он правда давно не посещал мероприятия светского общества и отстал от жизни. — Долго сочиняла? — Я ничего не сочиняла. Все об этом говорят, только ты не следишь за новостями. Как ты там сказал: «Меня бесят жёлтые газеты» — напомнила она. — Иногда в них пишут интересные и правдивые вещи. — Меня это не интересует, — кратко ответил он. — Забудь. В глазах Хлои на секунду проскользнуло узнавание, но она заглушила непрошенные мысли порцией алкоголя. — Я могу справиться с этим, — она сделала акцент на словах. Шистад увидел в серых глазах понимание. Накрыло новой волной отвращения и жалости. Неужели Нильсен была готова принять, что Крис периодически будет ходить налево? Парня передёрнуло. Он на такое не подпишется. — Хорошо, — вдруг согласился Крис, разворачивая их от людей, мягко положив руку на талию. Девушка довольна заулыбалась победе, расслабляясь в руках парня. — Посмотрим, что тут у нас, — промурлыкал Шистад. Мозолистая ладонь легла на внутреннюю сторону её бедра. Нильсен вздрогнула, хотелось, чтобы Крис избавил от агонии, в которую отправил своим бархатным голосом. Хлоя инстинктивно сжалась, но после его «Ш-ш-ш, расслабься. Мы же не хотим потревожить гостей», отвела голову в сторону, открываясь. На лице трепетала улыбка, ноги раздвинулись. Крис усмехнулся. Мужская ладонь поднялась выше, подцепив подол короткого платья. — Может уйдём? — прошептала Нильсен. Шистад отрицательно качнул головой, попросив её замолчать. Наточенная, как скала фигура парня удачно укрывала их. В общем-то Крис в последнюю очередь думал, могут ли их застать за постыдным делом. Шон, по всей вероятности, следил за ними, но парня не беспокоил этот факт. Незаметно для окружающих можно было наблюдать мерно прильнувшую друг к другу парочку. Парень и девушка плавно переминались с ноги на ногу, словно танцевали. Крис вёл, но только они с Хлоей могли знать о дистанции, которую она не смела нарушить, иначе всё закончится. Рёбра Шистада вжались, он дышал «жабрами», не проникая в душный капкан Шалини. Пальцы коснулись трусиков. Оттянув кружево, парень цокнул. — А где член? Странный вопрос не сразу вырвал девушку из мира грёз, она тут же оказалась напротив Криса. Его руки будто и не были под её платьем. — Что? — Я спрашиваю, хуй где? — нагловато переспросил Шистад. Он смотрел в растерянное лицо перед собой, будто вёл допрос. Строгий, злой, хамоватый. — Ты же не думала, что я позарюсь на твою золотую пизду? — Да как ты смеешь? — Ах, — он прикрыл рот ладонью и наигранно удивился. — Хочешь сказать, что не знала, к кому идешь в руки? На лицо Хлои вернулось то самое выражение, когда девушка могла показаться более человечной, что ли. Она хватала воздух, как выброшенная на сушу рыба. — Неужели… Неужели я тебя не привлекаю? Девушка всё ещё предлагала себя. Крис удивлялся, насколько можно не ценить себя. Так хотела стать частью семьи. Нет, она не глупая. Нильсен продавала себя подороже и прекрасно это осознавала. Её так воспитали. Быть послушной умницей, стоять ЗАмужем, не перечить. Создать красивую картинку. Шистаду было жаль девчонку. Она следовала нехорошему пути. Потеряла себя. Жалкая марионетка. То, как держала себя Нильсен, навязанное семьёй и высшим обществом поведение. А он, Крис, сбился с этого намеченного, для их отцов правильного, пути. Поэтому и мешал все карты Шона. Был проблемой. — Думай своей головой, пока там что-то осталось, — Шистад казался почти дружелюбным. Парень не собирался воевать с тем, кто заведомо проигрывал. Он не будет добивать эмоционального калеку. Крис был воспитанным человеком (Не сарказм. Ну, может совсем чуть-чуть). — Ты такой козёл, — она насупилась. — Закрой рот, я исчерпал на сегодня лимит доброты, — к Шистаду вернулось холодное и отстранённое выражение. Он взял телефон в руки, когда тот завибрировал. Хлоя проследила, как губ парня коснулась еле заметная улыбка, взгляд потеплел, бегая по строчкам сообщения. — Ты ещё пожалеешь, — прошипела она. — Напитки? — любезно предложил подоспевший официант. — Предложите даме, пока она не захлебнулась слюной, — улыбнулся Крис, закончив печатать сообщение. Телефон ловко исчез в кармане брюк. — Будь любезна, исчезни, — ласково попросил её парень. Нильсен потряхивало, она постаралась улыбнуться, что получилось скверно. Губы дрожали, глазки бегали, развернувшись, Хлоя умчалась к подружкам. Официант жестом предложил еду с другого подноса. Жестом Шистад отказался, он был сыт по горло сегодняшним приёмом. На горизонте прошмыгнул Вильям, который следовал за матерью. Женщина оказалась в компании, куда сбежала Хлоя. Магнуссона тут же окружили знакомые девчонки, расспрашивая парня об учёбе в Лондоне. Парни переглянулись, Вильям послал другу приветствие, но не смел подойти. Они были в ссоре. Шистад отвернулся, Магнуссон не стоил внимания. Шон схватил Криса за рукав, разворачивая на себя. — Ты что тут устроил? Мужчина злился. Он оттащил их подальше. Позади расположился тёмный коридор, отчего похолодело под рубашкой. Крис сжал зубы, вырывая руку. — А что такое? Я тебе мешаю? Вроде нет, пришёл, веду светские беседы, поддержал компанию, которую ты развернул. Меня не застали с голым задом, трахающим какую-нибудь девчонку. Я примерный сын! — воскликнул он. — Обнимемся? — Не ёрничай, — прошипел Шон. — Ты обидел дочку Нильсенов. Что ты ей сказал? — А почему, чуть что, виноват я? Это меня, между прочим, бесстыдно клеили и хотели поиметь, — Крис наигранно возмутился. — Еле отстоял свою честь, — он не сдержал смешок. Мужчина в негодовании смотрел за выкрутасами сына. Он вновь дерзил и вёл себя неосмотрительно в клетке с тигром. Нужно преподать урок. — Жду ответа. Крис заговорщически осмотрелся. Им никто не мешал, за последние полчаса по коридору никто не прошёл. Видимо, он не вёл на кухню, иначе здесь то и дело сновали бы официанты. — Такую новость узнал. Не поведаешь, с каких пор я практически помолвлен с Нильсен? Она все уши прожужжала, как мечтает о домике с белым заборчиком и нашей фамилии. — Что тебя не устраивает? Хлоя хорошая девушка, из приличной семьи. Мордашка тоже ничего, — от последнего комментария Крис поморщился. Было что-то нездоровое в интонации отца, будто он уже пристраивался сзади младшей Нильсен. Шон так спокойно говорил о браке. Как о решённом деле. Крис хотел бы пошутить о галлюциногенах в шампанском. Вроде как его жизнью управляли, строго контролировали следующий шаг. Что-то из истории Оруэлла. — Пугает твоё маниакальное желание решать мою судьбу. Случайно не прячешь в кармане график походов на толчок? Предупреди, а то я как раз хотел отлить. Вдруг зайду в туалет, а твои бугаи схватятся за мой член и скажут: «Нельзя. По расписанию через три часа можно отлить не больше двадцати миллилитров». Шон стоял перед сыном с невозмутимым видом. Невозможно было определить, о чем он думает. Ему не нравились весёлое настроение и тон Криса, которым тот прикрывал свой страх. А он явно был. Сын шутил, но глаза оставались серьёзными и злыми. Парень оборвал тираду на полуслове, когда сильная хватка отца заставила нагнуться. Шон сжимал затылок ребёнка, склоняя к колену. — Думаешь, я буду терпеть подобное отношение? Давно травматолога не навещал? — шипел мужчина, клацая зубами. Пульсирующая венка на виске Криса стучала у самых глаз Шона. Он знал, что сыну больно. Пальцы впились в кожу головы, одним резким движением он заставил Криса вскрикнуть. Парень был готов свалиться на колени от ноющей боли в плечах, когда отец точечно сдавил место на шее. Это была излюбленная пытка Шона — давить по нужным точкам, причиняя невыносимую боль. В ушах Криса звенело, перед глазами плясали уродские пятна, позвоночник выгибало под неестественным углом. Мужчина знал: сын в агонии. Крис упал на кафельный пол. Мозг хотел контролировать движения, был импульс, но тело не поддавалось. Крис метался, но вырваться не мог, ноги не слушались. Шон мог гордиться выдержкой сына. Он не издал ни звука. Последний раз сын скулил в детстве. Парень нашёл выход защититься, когда отдал себя в бассейн. Раздетый до плавок, он имел преимущество перед родителем. Шон больше не мог избивать его, оставляя гематомы и следы от ремня. Мужчина всё равно нашёл способ воспитывать сына «своим» способом. — Блять, — прошептал Крис, отталкиваясь от кафельного пола, когда потерял равновесие. Отец оставил его, но колени дрожали, поэтому он поднялся не с первого раза. — Приведи себя в порядок, — спокойно произнес Шон. Крис сглотнул от злости и обиды. Отец будто с наслаждением смотрел, когда делал ему плохо. Парень не хотел доставлять Шону такое удовольствие. Он хотел бы быть стальным, бесчувственным, отстранённым, чтобы не ощущать слабость и беспомощность, которая накрывала от манипуляций отца. Парень корил в себе всё живое. Оно мешало абстрагироваться. Он не был мучеником. Он был слабаком. — Пригласишь Хлою на свидание. Там же извинишься, — приказал Шон. Мужчина посмотрел в направлении зала, где веселились люди. — Мне нужно выпить. «Тебе нужно к психиатру», — подумал парень. Он поморгал. Зрение возвращалось вместе с моторикой. Крис всем видом показывал, что не собирается слушать отца. Шон посмотрел на него, читая на молодом лице негодование и злость. Много злости. — Только попробуй ослушаться. Ты знаешь, что будет. — Она не интересует меня, — будто просил сын. Крис следил за Шоном. Инстинкты заставляли быть наготове. Мужчину раззадорило то, как сын держится. Словно обиженный зверёк, готовый кинуться на опасность. Хотел защитить себя, будто у него были шансы. Правда, гнев пеленой стоял на глазах, а в хорошей стратегии он был не лучшим советником. — Заинтересует, — с нажимом ответил Шон. — Иначе потеряешь место в чёртовом бассейне. Он же так дорог тебе. Не зли меня ещё больше. Шон был способен на это. Одним звонком закроет для Криса бассейн, и покатятся все шансы парня поступить или получить грант. Шистад раздраженно сглотнул, опустив глаза. Мужчина вдруг склонил голову в сторону, будто нашёл что-то интересное. — У тебя есть кто-то? Поэтому ты издевался над Хлоей? Плечи Криса потяжелели. Только не это. — Нет. — И кто она? — будто не услышал сына, спросил Шон. — Отвечай. — Нет никого, ясно? — Врёшь. Ты заметно нервничаешь, — дожимал отец. — Боишься, что мы съедим её? Парню будто лампу в глаза светили, он дёрнулся в неясной попытке защитить. Отец усмехнулся. — В пятницу жду обоих на ужине. — С чего бы вдруг ты заинтересовался вопросом, с кем я могу спать? У тебя разве нет кучи других забот? — серьёзно спросил Крис. Шистад постарался говорить с пренебрежением. Пусть Шон думает, что для Криса это всего лишь интрижка. — Н-е-е-т, — протянул Шон. — Это что-то большее, иначе ты бы не стал так мешкаться. Неужели влюбился? Хотя откуда тебе знать что-то такое. — Из нас двоих ты меньше всего знаешь о любви, — вырвалось у парня. Шистада передёрнуло на словах отца. Неужели он настолько не контролировал и выдал себя с потрохами? Мужчина не верил ни единому слову, а, значит, будет гнуть свою линию. Шон мог запустить грязные руки в учёбу, хобби, интересы Криса. Он был везде. Но Исак — другое дело. Телефон вновь завибрировал, принимая сообщение. Парень не шевельнулся. Мужчина улыбнулся уголком губ. — На сегодня с тебя хватит. Свободен. Крис не знал, кого ненавидит больше в этот момент. Он чувствовал себя ничтожеством. Почему один взгляд отца ломал его больше, чем другие издевательства? Где выход? Крис понятия не имел, как выкрутиться в пятницу. Если он приведёт какую-нибудь тёлку, заставит сыграть перед родителями чувства, то получит от отца тем же вечером. Шистад мог справиться с болью, его годами избивали, но Шон не остановится на этом. Он найдёт Исака. Стоит Крису привести Вальтерсена, как он станет объектом для пыток. Возможно, если бы родители были с этой планеты, то восхитились бы Исаком. В мечтах парня любящие родители принимают человека, который делает их сына счастливым. В мечтах. А они были в дебильной реальности, где даже не существовало слово «понимание». Был ли готов Шистад подставить Исака? Возможно, Крис постарается сгладить удар, будет рядом и скорректирует ситуацию по ходу вечера. В противном случае, Исак не простит его. Это же была чистой воды афера.***
Прежде Вальтерсен не замечал насколько сильное может быть потоотделение в моменты волнения. Когда он говорил, что волнуется, то врал, потому что он был в ужасе! Зачем он вообще согласился на предложение Криса? Потому что поверил в себя и рискнул познакомиться с родителями Шистада. Хотелось поближе узнать людей, которые растили Криса. А пятки кусал необъяснимый страх. Ладошки потели, он покусывал губы и, вообще, был похож на идиота. — Ты затих, как будто обдумываешь побег, — постарался разрядить обстановку шуткой Шистад. — Учти, двери заблокированы. На ходу выскочить не получится. Исак никак не отреагировал, будто расстроился, что нельзя сделать то, о чём Крис сказал вслух. — Послушай, отец сам проявил инициативу, — успокаивал его парень. Локоть Шистада лежал на открытом окне, гидрач позволил легко выкрутить руль одной рукой. Исак залип на это движение. Он гнал плохие мысли, но те любезно возвращались и устраивали в мозгах настоящую войну. От дикого волнения подташнивало, хотя он не ел с самого обеда и вероятность заблевать салон сводилась к минимуму, легче не было. Вальтерсен завидовал умению Криса держать лицо. Шистад сидел, будто всё шло по плану, и даже не дёргался. Прежде они не ездили этой дорогой. Исак в принципе не ездил в закрытый район за ненадобностью. Теперь же пришлось: Крис вёз их к себе домой. — Это, наверное, глупо переживать… — поджал губы парень. — Веду себя как девчонка. — Ты и есть моя девчонка, — Шистад погладил его коленку, почувствовав, как чашка зашлась туда-сюда под пальцами. Вальтерсен дёрнул ногой, чтобы вырваться, но ничего не вышло. Крис издал гортанный звук. — Укушу, — без шуток предупредил Исак, чтобы парень не вёл себя, как кретин, которому всё можно. Шистад с оттяжкой вернул руку на руль. Он смотрел на гладь дорожного покрытия. Свежевыкрашенная разделительная полоса ярко мерцала, отдавая химозой, которая не выветрилась. Зелень деревьев сливалась в бесконечную массу. За городом пахло хвойным лесом, до которого рукой подать. Крис хотел успокоить Исака. Он думал, что делает правильно, и не стал вдаваться в подробности, кого ждёт отец. Какую-то надежду дарило присутствие кузена, который в своей манере свалился на голову без звонка. Вернулся из Вьетнама и уже успел заговорить соседей до икоты. Те опасались высунуться на улицу, если видели светлую макушку брата. — Мои родители… они… на любителя, так сказать. Поначалу могут напугать, — обтекаемо начал Шистад. — По крайней мере с мамой полегче. Исак поёжился. Непривычно видеть Криса, который аккуратно подбирал слова, будто выстраивал карточный домик. — Должно напрягать твоё «на любителя», — ответил Вальтерсен. Он развернулся и присел ближе к парню. — Куда ты меня везёшь? — засмеялся парень. Не маньяки же в конце концов его родители. — Точно не для того, чтобы убить и закопать в лесу? Крис и на йоту не был таким же весёлым, каким стал парень после шутки. — Потому что они психи, — коротко сказал Шистад. Фигура рядом замерла, парень задумался, не издевается ли Шистад. — Так вот в кого ты такой, — наконец-то рассмеялся Исак. Крис вытянул руку, прикрывая его рот раскрытой ладонью. — «Такой»? — переспросил он. — Было бы неплохо уточнить. — Да, такой, — всё ещё смеялся Вальтерсен, — Ты же у меня особенный. У меня Скулы свело от сдерживаемой улыбки. Почему два слова вызвали странную реакцию? В солнечном сплетении заныло, так происходило, когда он без передышки шёл на четвёртый, шестой, восьмой заплыв. К тому моменту тело изнывало от боли и усталости, губы синели, мышцы ныли, ноги отказывались двигаться. Как вдруг накрывало ощущение, что ты можешь перевернуть бассейн вверх дном и руками прорыть путь в тысячи километров к Тихому океану. Адреналин или второе дыхание. Скрытые возможности и реакция организма были необъяснимыми вещами. Исак наблюдал за парнем, подмечая для себя, насколько тот светился, будто представлял себя уже олимпийским чемпионом на пьедестале. Крис явно думал о чём-то очень хорошем. Захотелось прижаться к нему и разделить волнение, обменяться энергией. Исак обхватил пальцы Шистада. Крис понимающе посмотрел в зелёные глаза. Опять зрачки были расширены до размеров планеты. Шистад притянул кисть ближе, подушечкой помассировал ямку между большим и указательным пальцами. Исак прикрыл глаза, тихо откинув голову. Тёплые губы коснулись тыльной стороны его руки, оставляя на мраморной коже поцелуй. Этот способ успокоить помог. Он вместо тысячи слов говорил: «Я здесь. С тобой. Не бойся». Стало тише. Молчание не было противным. Его не хотелось заполнить. Исак открыл глаза и продолжительное время смотрел в окно. Вдруг решил прервать молчание. — Как думаешь, птицы могут разбиться в полёте? — Если наберут неподъёмную высоту, вполне возможно. Вальтерсен кивнул, наблюдая как пернатые стаей сбились и кружат над головой. Его беспокоил ещё один вопрос: — А я правда нравлюсь тебе? Недолго думая, Шистад так громко рассмеялся, что вызвал недоумение парня. Дурацкие слова Найшейма почему-то вызвали свору сомнений и пошатнули уверенность Исака. Теперь он периодически вспоминал монолог Эвена. — Откуда такие мысли? Почему сейчас? Мы столько вместе, ты никогда не спрашивал об этом. Исак свёл брови и не ответил. Крис решил не тратить время на расспросы, свалив всё на переживания парня перед встречей с родителями. — Давай рассуждать логически. Я вырос среди людей, которые тратят баснословные суммы на процедуры и операции по коррекции внешности. — К чему ты клонишь? Они пересекли границу с частным сектором. Шистад бросил в бардачок карточку, которая послужила ключом на въезде. Вальтерсен ожидал увидеть высокие заборы и ограждения, но между домами было приличное расстояние. Они практически не были огорожены между собой. Разве что почтовые ящики указывали на начало чьей-то территории. Местные знали; посторонний сюда не войдет. А соседи и так были обеспечены, чтобы вдруг позариться на чужое добро. Воровство и нарушение частной территории полностью исключалось. — Ты не вложил и кроны в свою внешность. Природа и родители постарались сотворить искусство в твоём чудном лице, — ласково сказал Крис. — Ты сам не понимаешь, какой ты на самом деле, — загадочно добавил он. Вальтерсен кашлянул и отвернулся к своему окну. Позади остался пламенеющий закат. И какой же он? Форд миновал плетёные вьюнками с золотыми вставками ворота и остановился у подъездной дорожки. Вальтерсен затеребил подол рубашки, готовый стереть её в пыль. Шистад заглушил двигатель, отстегнул ремень и проследил за дёрганными движениями парня. Исак смотрел под ноги, Крис сжался, ещё раз взвешивая решение тащить парня к семье. Если они выйдут из машины, то обратного пути не будет. Отец всё равно найдёт Исака. Шистад потёр переносицу и вложил в раскрывшуюся ладонь Вальтерсена что-то размером с грецкий орех. Исак раскрыл их и рассматривал перед собой нечто с необработанными краями. — Это горная порода, — ответил Крис на вопросительный взгляд парня. — Камень? Даришь мне камень? — по-доброму усмехнулся он, поглаживая подушечкой поверхность подарка. Шистад посмотрел на свои руки. Он нашёл породу на опушке, в части леса, которая принадлежала семье. Крис захотел поделиться находкой с ним. Зачем и почему — неясно. Но камешек так и кричал, что является частью Исака. Шистад вернул её хозяину. — Не обращай внимание, что он оброс мхом, — улыбнулся Шистад, занервничав. — Я его хорошо почистил. Не заболеешь каким-нибудь псориазом. Исак поёжился от одного лишь названия болезни. С момента остановки Крис вёл себя несколько неестественно. Если присмотреться, можно заметить: он был зажат. Будто прокручивал в голове нехорошие воспоминания. Твёрдая, увесистая фигурка напоминала сплющенный шарик. Он не катался, значит, не потеряется, если оставить, к примеру, на столе. Покрытие местами будто обглодано насекомыми, или сказалось многолетнее давление земли. Парень приблизил породу поближе, дыхание перехватило. Закралась мысль, которую озвучил Шистад. — Он цвета твоих глаз. Будто из одной палитры рисовали, правда? — немного смущаясь, говорил Крис. — Похоже у камня гетерохромия, прямо как у тебя. — У меня оба глаза одного цвета, — запротестовал Вальтерсен. — Но левый с переливом в серый или лазурный, — задумался Шистад. — Совсем чуть-чуть, — отмахнулся Исак, прикрываясь рукой. Шистад накрыл маленькую ладонь своей. — Не прячься. — Я как гоблин с этим уродством, — голос задрожал. — Не напоминай. Крис коснулся острого подбородка, заставляя посмотреть на себя. — Самая красивая пара глаз. И она смотрит на меня, — ласково сказал Шистад, приманивая зашуганного зверька. — Не смей закрываться, особенно от меня. Хочу смотреть в них. Взмах дрожащих ресниц сделал взгляд намного выразительнее. Исак не знал, что ответить. Он всегда комплексовал и чурался своего, как считал, недостатка. Глаза правда были почти одного цвета, но у краешка левого оттенок менялся. От этого взгляд был не таким, как у всех. — Иди ко мне, — Крис потянулся к соседнему сидению. Исак ответил на поцелуй, позволяя языку Шистада коснуться нёба. Ладонь Криса очертила щёку, зарываясь в вьющиеся волосы. Комок нервов ослабился, тело млело под давлением Шистада, который наваливался сверху. Парень несильно прикусил налившуюся нижнюю губу Исака, утыкаясь в его лоб. — Скажи, что всё хорошо. Мне это нужно. Вальтерсен обхватил шею парня, буквально, как за спасательный круг. Он вдыхал терпкий аромат кожи и душистого парфюма. От горла вниз бухнул дрожащий комок. Крис одурманивающе пах, делая разомлевшую текущую массу из Исака. Кожа плавилась от касаний губ, палящих, как раскалённые угли. — Всё хорошо, — прошептал он. Крис поцеловал его напоследок, оттянув кожу на шее. Исак всхлипнул, они уже непозволительно долго жались друг к другу. К распаренной коже липла рубашка. — Выходим, — говорил на ухо Шистад. — Угу, — проскулил парень, толкаясь в его ладонь.***
Они выбрались из машины, Исак поправил растрепавшиеся волосы. Ладонь потёрла ключицу, чтобы не налился засос. Будто это так работало. Крис отряхнулся, заправляя хлопковую рубашку и подмигнул парню. Пальцы Шистада мелко пробили по крыше Форда. Вальтерсен прикусил щёку, вспоминая, где только что они были. Исак осмотрелся, кругом был лес. Хвойный аромат заполнял лёгкие, воздух отличался от городского. Ворота остались вдалеке, к дому вела дорожка из камня в несколько метров. Парни поднимались. Вальтерсен прищурился, поднёс породу к глазу, наблюдая, как в маленькой щёлке отражалось заходящее солнце. Будто его поместили в это местечко. Уголок губ Шистада поплыл вверх. Он делал так же, когда нашёл камень. Вальтерсен открыл рот, Крис тут же ответил. — Он твой. И всё. Пусть бережёт, если меня нет рядом. Исак широко улыбнулся, несильно пихая Криса. — Оказывается, ты такой романтик, — весело проговорил он, спрятав камешек в карман. — Только никому не говори. Не хочу терять авторитет отбитого ублюдка, который никому не нравится. — Ты всё ещё остаёшься им, — ответил Исак, чтобы Шистад не обольщался. — Только не с тобой.***
— Вау, — восхитился Вальтерсен, остановившись на пороге фамильного особняка. — Почему не сказал, что привезёшь нас во дворец? Я бы оделся поприличнее. Исак почувствовал себя очень неуютно. Перед ним предстал роскошный особняк. Со вкусом подобранная одежда казалась недостаточно соответствующей окружающей обстановке. Стены переливались оттенком морской ракушки, приправленной взбитой пенкой. Цвет был неповторим, его точно добивались путём шурования. Небольшое количество мебели и много свободного пространства, будто зал для танцев. Высокие потолки, много света, повсюду живые цветы. Вальтерсен узнал чайные камелии, о которых говорила мама. Каждая деталь в интерьере гармонично вписалась. Не было даже небрежно брошенной газели. Сердце Вальтерсена зашлось, когда лёгкие заполнил стойкий аромат дерева и горького лотоса. Похоже где-то поблизости горели ароматические палочки. Парень ещё больше ощутил себя лишним, кричащим посреди этого идеального пазла. Было не по себе. Прежде он не был в таких местах. Здесь правда жили люди? Самый настоящий дворец, в котором сложно представить лениво разгуливающего человека с полотенцем на голове после душа. Шистад в свою очередь шёл как ни в чем не бывало. Естественно, он не крутил шеей, потому что жил здесь и всё видел. Однако он подобно Вальтерсену не вписывался в интерьер, не хотел стать частью торшеров и ковров. Крис услышал шаги раньше, чем увлечённый мебелью и картинами Исак. — Постарайся не быть таким зажатым, — склонился он к уху парня, напоследок шлёпнув обтянутый тёмными джинсами зад. Исак не успел ответить наглому парню, потому что навстречу шёл молодой человек старше их лет на десять. Бритый под ноль светловолосый парень бесшумно миновал просторную гостиную в шёлковом кимоно. — Наконец-то! — воскликнул он и тут же кинулся обнимать их. — Заставляете себя ждать. Исак запнулся и немного испугался от подобного радушного приветствия. Крис похлопал брата по плечу, видимо, такая реакция была нормой. — Эскиль, не надо, — понижая голос до шепота, просил Крис. Ему было неудобно. К эксцентричности кузена невозможно было привыкнуть, её нужно принять, как должное. А это было большой проблемой. — Исак, это мой кузен Эскиль, и он уже уходит. — Эй, никуда я не ухожу, — вскрикнул парень, во все глаза рассматривая Исака. — Какой ты милый, уже нравишься мне. Указательный палец Эскиля играючи поддел ворот рубашки Вальтерсена. Исак открыл и закрыл рот. Однозначно пора было перестать пялиться на кузена. Камешек в несколько карат блеснул на мочке Эскиля. Они были абсолютно не похожи с Крисом. Как две стороны, пересечённые меридианом. День и ночь. Вальтерсен оказался сбоку от двух кузенов. Парни стояли нос к носу, синхронно, как в замедленной съёмке запрокинули голову. В жесте не было злости. Им было весело играться в «Кто кого пересмотрит». Крис хищно сверкнул зубами за секунду до того, как Эскиль моргнул. — Просто признай, что используешь на мне свой грязный приёмчик, — говорил кузен об улыбке Криса. — Я же не могу устоять. — О чём ты? — невинно спросил Шистад, когда они прошли дальше. — Я бы поддался, честно. Если бы ты оделся во что-то приличное. — О, я могу раздеться. Моё тело — лучший наряд, — гордо ответил Эскиль и покрутил задом. — Исак, не смущайся. В нашей семье тихоня не протянет и дня, — предупредил он. На этих словах игривый тон погас. Аромат палочек преследовал, будто распыляясь сквозь стены. Чем дальше они шли, тем чётче играла мелодия. Исак слышал эту композицию, даже пробовал играть, пальцы сами собой зашлись в невидимой игре. Они в такт мелко стучали по бедру. Губы беззвучно напевали слова, Вальтерсен здорово отвлекался от своих переживаний. Они поднялись по широкой лестнице, плетения на которой напоминали плющ или берёзку, запечатлённую в металл. Эскиль развернулся на носочках. Хитринка в его глазах не нравилась Крису. — Так и знал, что дядя обломается сегодня. Не боишься последствий? Шистад шёл с отстранённым видом и проигнорировал кузена. — Избегаем опасных тем, да? — поддел кузен Криса, который опять ему не ответил. — Вы же предохраняетесь? — вдруг спросил Эскиль у Исака. — Что? — рассмеялся Крис, легко толкая брата в плечо. — Хватит нести чушь. — Это не чушь. Сначала поженитесь, потом подумаем о детях, — улыбаясь, сказал Эскиль. — Я не собираюсь раньше времени нянчить бастардов, пока Исак будет делать уроки. Вальтерсен согнулся от смеха. Он не планировал рожать. Боже, да он чисто физически не был на это способен. Если Эскиль пытался развеять их с Крисом неуверенность шутками, то вышло отлично. Парни больше не чувствовали себя в логове Кощея. Почти. — Не обращай внимания, под дурью братец чушь несёт, — прошептал на ухо Крис, положив руку на плечо Исака. — А ещё я забрал то Камаро из салона и не дам тебе даже посмотреть, — съязвил Эскиль. Шистад вытаращил глаза. — Что? Когда? Почему молчал? — Хотел сделать сюрприз, пока меня не записали в наркоманы, — в голосе Эскиля звучала толика обиды. Крис сжалился. — Не дуйся, я же не со зла. Вальтерсен наблюдал, как легко братьям было вместе. Они общались одним взглядом. Не нуждались в словах, чтобы понимать друг друга. Было больше, чем приятно оказаться причастным к такому взаимодействию. Быть свидетелем особенных отношений, которыми Крис явно дорожил. «Если все в семье такие, то они вполне могли подружиться», — думал Исак. — Я, чур, крёстный, — Эскиль быстро повеселел. Крис тут же вздохнул. — Будто мы будем спрашивать, когда пойдём их делать, — усмехнулся в тон брату Крис. Лицо Исака зарылось в грудь Шистада с еле заметным гортанным воем. — Никого не смущает, да, эта тема? Они громко смеялись, пробираясь к залу, где горел свет и во всю шли приготовления. — Мальчики, вы так шумите, — отозвалась миловидная женщина. — Что за повод? — она запнулась на полуслове, когда увидела человека рядом с сыном. Нарцисса вышла навстречу в элегантном платье василькового оттенка. Тёмные волосы цвета вороньего пера, аккуратно собранные в пучок. Исак оглянулся на парня, отмечая сходство. Видимо, перед ним стояла мама Криса. — Сынок? Женщина замерла у арки. Шистад смотрел на мать, одним взглядом умоляя её не начинать. Та быстро возобладала над собой, приятно улыбнулась и пригласила всех пройти в зал. Нарцисса даже не уточнила у Эскиля, собирается ли тот сменить одежду. Кузен спокойно прошёл к своему месту. Ему было комфортно в новой вещице, даже если она не сочеталась с интерьером и была не к месту. Крис прошёл мимо матери, не отводя взгляд. Нарцисса проследила взглядом за фигурой Исака. Эскиль предложил ему место между ними с Крисом. Так, Нарцисса села по правую руку он главы стола, которое оказалось пустым. — Где отец? — сухо спросил сын. — Задерживается, — в тон ему ответила женщина. — Луиза, подайте напитки. Шон присоединится к нам с минуты на минуту. Подайте горячее сразу же, — женщина из прислуги кивнула и поспешила удалиться. Вальтерсен не удержался и, как ребёнок в Диснейленде, обернулся, наблюдая за женщиной средних лет с белом платье и фартуке. У них есть личный персонал. В течение вечера не было ни минуты, чтобы Исак не поразился обстановке дома. Закралась мысль, а знает ли он Криса? За то время, что парни были вместе, Крис ни разу не пригласил его к себе домой (Здесь они стоили друг друга. Сам Вальтерсен ни разу не провел Шистада к себе через дверь. Всегда оставляя для него открытым окно). Нарцисса откашлялась, поправив салфетку. Эскиль прыснул в кулак на любопытные глаза Исака. — Тебе стоит выпить, — посоветовал кузен. Графин в руках блеснул. — Ага, воды, — лаконично ответил Крис, заполняя бокал своего парня. Нарцисса и Эскиль глотнули виски, разбавленный льдом. Крис потягивал холодный зелёный чай. Стол накрывали в четыре руки, в зале одна симфония сменяла другую. Исак заметил, что узнаёт практически каждую из них. Потому что они были на пластинках в его доме. «Ого, схожие музыкальные вкусы», — думал он, радуясь ещё одному плюсику, который располагал к себе дом Шистадов. — Долго будем ждать? У меня режим, — раздражение в голосе Криса не скрылось ни от кого. Женщина поглядела на часы. Она, как гостеприимная хозяйка, не могла позволить гостю голодать. А сыну тем более. Нарцисса кивнула в сторону Исака, который даже не заметил этого. Крис выпрямился, расправив плечи. — Мам, это Исак, — внушительно выделил он. — Исак, — указал он перед собой, — моя матушка, Нарцисса. Они улыбнулись друг другу. Женщина внимательно следила, как парень рядом с её сыном абсолютно не контролирует себя. Зажат, сгорблен, глаза бегают, губы искусаны. Ему некомфортно. Он очень волнуется. Аппетит резко исчез, когда вдоль коридора эхом послышались тяжёлые шаги. Присутствующие будто с ужасом ожидали появление Шона. Один Исак покрутился на своём месте, потому что не знал, что сказочка на сегодня закончилась. Шон на секунду застыл на месте, сбавив уверенный шаг, когда его глаза встретились с озорным розовощёким мальчишкой. — Дорогой, прошу присядь. Только тебя ждём. Дети голодные, — Нарцисса мгновенно взяла ситуацию в руки, чтобы избежать скандала. Губы мужчины сошлись в линию, брови съехались, он с шумом приземлился во главе стола. Крис сидел по левую руку и смотрел прямо на отца. Его широкие плечи полностью закрыли Исака. Шон мог изредка ловить любопытный взгляд и кудрявую макушку. — Отец, — с нажимом сказал, — это Исак. Вальтерсен кивнул мужчине, на что тот никак не отреагировал. Парень смутился, он давно заметил, что что-то не так. Изначально думал, что это его волнение. Оказывается, волновались все. Эскиль подозрительно притих после нескольких попыток разбавить обстановку шутками. Наблюдающий со стороны бесспорно решил бы, что они на поминках. Даже игра инструментов затихла, тишину разрывали разве что лязг столовых приборов касаниями о тарелку. Звук напоминал звон, который хотелось свести к минимуму. — Значит Исак, — вдумчиво начал Шон. — Что ж расскажи о себе, из какой семьи происходишь, кто твои родители? Аппетита не было. Крис нарезал стейк на мелкие ленточки, кусок не лез в горло. После того, как отец подал голос, стало только хуже. Происхождение семьи. Вальтерсен думал, подобные вопросы остались в девятнадцатом веке. — Мои родители — простые люди. Отец работает в банке, мама в прошлом играла в оркестровой группе, — парень был рад заговорить, потому что молчание порядком надоело и затянулось. Шон сделал глоток бренди, смакуя каждое сказанное слово вместе с тягучим и горьковатым напитком. — Мы заметили, — лаконично, с презренной улыбкой на губах прокомментировал он. Исак свёл брови. Парень не мог понять, о чём говорит мужчина. Крис подался вперёд. Он предупреждающе, почти неслышно обратился: — Отец. — Дорогой, не надо, — ласково прозвучал голос Нарциссы. Она коснулась плеча мужа. Вилка в руках Исака впилась в расписанную белыми нитками салфетку. Шон будто силой мысли хотел сжечь место, где сидел парень. Вальтерсен больше не чувствовал себя в безопасности. — А как давно вы знакомы? –мягко спросила женщина. Её мелодичный голос не вызывал жуткую дрожь, как суровый вид Шона. Крис поймал взгляд Исака. — Можно сказать, мы только начали изучать друг друга, — сказал Вальтерсен. — Где познакомились? — В лицее, — как само собой разумеющееся ответил Исак. — Мы же учимся вместе, Крис разве не говорил? — Он нам многое, как видно, не говорил, — голос Шона гирьками бил в грудь. Будто следующее слово могло повалить на лопатки. Эскилю позвонили. Он зачем-то сжал плечо Исака и выскочил, извиняясь. — Получается вы вместе… — Отец, не устраивай допрос, — предупредил Крис. Его движения казались скованными. Шон быстро и с нескрываемой злостью развернулся к сыну. Ему осточертело терпеть наглое поведение Криса, который вконец забылся. Сыну не нужны были такие отношения. Да, их даже называть так не стоило, по мнению мужчины. Исак вдруг вдумчиво заговорил: — Я же сказал не то, о чём вы хотели услышать? Про родителей. Шон оценивающе осмотрел одежду Вальтерсена. Мужчина поморщился, будто ему принесли подбитую и потрёпанную лошадь, хотя он просил самую лучшую. — Как сказать, — мужчина сложил руки перед собой. — Ты, — выделил он, — не то, что я хотел увидеть. — Пап! — Крис встал на ноги. — Сядь! — Шон ударил ладонью по столу так, что посуда зазвенела. — Крис, — тише попросила Нарцисса. — Только попробуй что-нибудь сказать, — предупредил сын, сталкиваясь с отцом. Плечи Вальтерсена заныли от напряжения. Он слишком долго сидел в одном положении и боялся лишний раз пошевелиться. В голове закралась нехорошая мысль. — Думал играть со мной? — Это, — выделил Крис, — ничего не меняет. Ты же хотел встретиться с ним. Мужчину аж трясло от гнева. Он закатывал рукава, Крис едва дёрнулся назад. — Вышвырни его отсюда. Или я сам это сделаю. — Только сделай шаг в его сторону. Сердце стучало в висках от стремительно нарастающего напряжение. — Вы говорите обо мне? Почему? — спросил Исак, поднимаясь на ноги. Он больше не хотел оставаться здесь. Почему к нему так обращались? Могли бы не приглашать. — Я выбью из тебя эту манеру противиться и разрушать мои планы! — разгневанно закричал Шон, замахиваясь на сына. Крис сгруппировался и увернулся. Вместо этого графин полетел к ногам. Стекло вдребезги разлетелось, осколок рассёк кожу на лодыжке Исака. Вальтерсен согнулся, вынимая стекло. Носок парня пропитала дорожка крови, он зашипел. Это случилось мгновенно, Шистад замер и корил себя, потому что не подумал о парне, когда отец замахнулся. — Всё нормально, — сказал Исак. Шона будто и не заботило произошедшее. Он продолжил. — Я всего-то попросил привести здоровую и воспитанную девушку. А ты даже это поручение провалил, — зло усмехнулся он. Исак вопросительно уставился на подоспевшего Криса. — Какое потомство нам ждать от щуплого пацана? Ты хоть знаешь, с кем ведёшь шашни? Вальтерсена колотило, рука сжимала кусок стекла. От давления оно резало кожу. Кровь мелко сочилась и стекала к пальцам. В ушах стояли слова Шона. «Девушка. Здоровая. Потомство» До него только сейчас дошло, кого родители ожидали увидеть рядом с сыном. Девчонку, обязательно с манерами и красивым личиком, чтобы не стыдно было вывести в элитное общество. А перед ними стоит Исак. Ничтожество, по их мнению. Они не скрывали своего разочарования и презрения. — Какие у него гены? Ты хотя бы это узнал? — добивал Шон. Крис держал парня за локоть, чтобы тот не свалился. — Нормальные! — грубо выкрикнул Шистад. — Этих щенков полно вокруг. Можешь трахать любого! Зачем в дом вести? — Что? — Исак жадно хватал воздух, который тут же выкачивали неведомые силы. — Как вы меня назвали? — Безродный мерзавец. Думал, потёрся разок с моим сыном, так теперь успешная жизнь обеспечена? Парня сотрясало волной, он поджал губы, их будто пережало клеем. Исак моргнул, почувствовав боль в глазах. Крис смотрел на него с тоской. Будто знал, что так будет. Трясущиеся ноги Вальтерсена несли его подальше от переругиваний Шистадов. Перед глазами была темнота, в глотке стоял жгучий комок. Так хотелось кричать. Только на кого и кому? Он здесь только доставит неудобства, как невписавшаяся мебель. — Исак! — догонял Крис. Вальтерсен вырвался на воздух, с жадностью хватая его ртом. Голова кружилась, коленки слабели, но он не остановится, пока не свалится без сил и не окажется подальше отсюда. — Постой, пожалуйста, не беги, — просил Шистад умоляющим тоном. Крис догнал парня у самых ворот. Между рёбрами жгло, будто их проломили. Он схватился за больное место. Вальтерсен дрожал, в глазах скопились слёзы. Шистад крепко удерживал его. — Послушай… — Я достаточно наслушался, понятно? — вырываясь, кричал Вальтерсен. — Убери руки, не трогай меня, — Исак всхлипнул. Слеза всё-таки потекла на щеке. — Не подходи ближе. Вальтерсен вложил всю горечь в удар и со всей силой толкнул Шистада в грудь. Крис не сопротивлялся, ослабив хватку. Ему было стыдно. Он не хотел, чтобы вот так получилось. — Отвали. — Исак, — Шистад повторял лишь имя. — Не надо. — Я сказал отвали! Ты унизил меня, понятно?! В непонятном порыве Крис развернулся на триста шестьдесят, хватаясь за волосы. Он был в одной рубашке, к ночи на улице значительно похолодало. — Я не хотел, так вышло, — Шистад не знал, что ещё добавить. — Ты не хотел, — усмехнулся Исак, глотая порцию слёз. Они пеленой стояли в глазах. Вальтерсен как ослеп, видя перед собой размытого Криса, которому он не верил. Парень большими шагами двинулся прочь. — Куда ты пошёл? Ночью не уедешь отсюда просто так, — Крис рванул следом. Решительного Вальтерсена невозможно было остановить. Он будто оказался быстрее. — Не твоё дело. — Я отвезу тебя, — Крис ни на шаг не отставал, следуя за ним. Похлопав по карманам в поисках ключей, он нашел их в левом. Исак не собирался садиться в машину. Он сквозь шум в ушах слышал слова парня. — Эскиль отвезет тебя. Или сам садись за руль? — спросил Крис и тут же захотел ударить себя, вспоминая что у Вальтерсена не было прав. — Ты не пойдёшь один. Исак поймал ключи Шистада, сжимая их до хруста в костях. Крис хотел сказать, что машина осталась сзади, за ней нужно вернуться. Шистад успел заметить движение спины, облачённую в безразмерную куртку, как ключи тут же полетели в кусты. — Какого хрена ты делаешь? — Оставь меня! Пусть Крис ныряет в кусты, если хочет попасть в свою драгоценную машину. Пока он найдёт их, Исак будет далеко.