тогда
Ему было тихо. Исак любил уединяться в музыкальном классе. Здесь пылилось хорошее и забытое пианино, которым пользовались разве что пару раз в год. Вальтерсен подолгу мог играть, не прерываясь. Дежурные привыкли к нему и не выгоняли. В очередной раз Исак разучивал партию, заигравшись до вечера. Он был не в себе: нужно было успокоиться и побыть наедине с мыслями. Дома больше нельзя играть. Мама разболелась, отец раздражался от посторонних звуков. Родители начинали спорить, доводя любой разговор до скандала; Исак мешал им и хотел бы исчезнуть. Так он нашёл это место. Вальтерсен ловко ступил на педальные лапки и заиграл. Пальцы были его гордостью, оружием: длинные фаланги будто парили над инструментом и могли часами «работать» с композицией. Ровная осанка вытянулась пластичной дугой; положение тела было также важной составляющей. Он размял затёкшую шею. Отвёл указательный и большой палец, разыгрываясь. Слух наполнил гармоничный звон колокольчиков. Левая рука послушно следовала по подобию правой. Губы напевали слова, голова в такт склонялась. Прикрытые глаза не создавали помех. Это было произведение, которое он хорошо знал. Хочу, чтобы ты знал, я никогда не брошу тебя, Мы будем замерзать до смерти Да, ты — мой дом, мой дом в любое время Исак улыбнулся, повторяя слова в голове. За спиной раздались шуршание и чьи-то перешёптывания. — Хочу тебя прямо сейчас, — нетерпеливо промурлыкал заниженный мальчишьий голос. — Погоди, давай зайдём для начала, — голос был на полутон выше. — Не снимай пока мои штаны. Исак нахмурился и полностью оторвался от игры. Пришлось обернуться. Два парня, обжимаясь, ввалились прямо к нему в класс. — Ой, думал, мы здесь одни, — хихикнул темноволосый паренёк, когда заметил недоумевающий взгляд человека у пианино. — Хэй. Вальтерсен потёр шею, внимательно рассматривая то одного, то другого. Парень повыше, с тёмной макушкой и нагловатыми глазами, не отводил суровый взгляд. Исак опустил глаза ниже, и тот хамоватый оттолкнул от себя второго. — Прости, помешали, видимо, — парень первым подал голос, не отнимая взгляда от онемевшего музыканта. — А, — из горла Вальтерсена вырвался неясный звук. Он привстал и вновь присел. В итоге дёрнулся в неясном порыве, будто батарейку заело. Исак засмущался, как дитё. Он просто перестал соображать. — Это я оборвал ваше… свидание, — нашёл, что сказать. — Мне уже пора. — Нет, — тут же попытался остановить пианиста крепкий парень, пока его щуплый спутник дёргал того за рукав. — Останься. — Что? — прошептал паренёк пониже. — Крис, мы же хотели, — намекал он одним взглядом. — В другой раз, — строго оборвал Шистад, даже не удостоив его внимания. — Иди, а я останусь. — С ним?! — не скрывая удивления, завопил спутник Криса. — Лауриц, не беси меня. Исак так и стоял у пианино, сжимая в руках листы, который зачем-то схватил с крышки. Ему было неудобно мешать парням и подслушивать, но они были в нескольких метрах и говорили громко. Крис быстро отослал своего друга, или кем он там приходился. Шистад дождался, пока дверь закроется и с оттяжкой обернулся. Его взгляд словно огладил фигуру Исака, возвращаясь к растерянному лицу парнишки. Шистад несильно усмехнулся и спрятал руки в карманы спортивной куртки. — Дыши, я не кусаюсь. Хищным шагом парень двинулся на Вальтерсена, будто был уверен, какой эффект производит. Исак покосился на выпендрёжника и тут же сел. Стало не по себе от того, что его на своей же территории заставили почувствовать в гостях. Шистад держался на расстоянии, но при этом уже со всех ракурсов успел оценить физические данные пацана. Говоря честно, они были хреновые. Щуплый, с болезненной худобой пианист восполнял физические несовершенства вкусными изгибами и милым личиком. Его бы стоило откормить. Обзаведётся жирком в нужных местах и перестанет походить на хладный труп. Исак кашлем вернул Криса к реальности. Шистад облизал губы и отвернулся, чтобы откровенно не пялиться. — Что ты играл? — Одну красивую, но грустную песню, — Исак вернул ноты на подставку. Пусть побудут здесь. Он не мог объяснить, зачем парень остался, а сейчас интересовался тем, что его не касалось. Куртка с капюшоном, укороченные тёмные брюки их школьной формы и рубашка небрежно сидели на Крисе. Весь вид парня был воплощением бунтарского духа. Такие явно не увлекаются игрой на пианино, а значит и остался он по другой, неясной причине. Внутри замаячило некое волнение, но не страх, поэтому Исак без опаски позволил незнакомцу ходить за спиной. — Так тебе грустно? — нахмурив бровь, уточил Крис. Он вальяжно облокотился на пианино — Вальтерсен поднял голову, чуть улыбнувшись. — Поверхность может быть пыльной. Не боишься испачкаться? — Не боюсь, — тут же ответил парень, двигаясь с места. Он был одет с иголочки и держался хорошо. Не то, что неуклюжий Вальтерсен. Парень почесал съехавший с клавиш локоть и решил, что такие, как Крис интуитивно чувствуют, где грязно, и не лезут туда. Пианист набрал воздуха в лёгкие и выровнялся. Шистад будто искал в Исаке что-то и не отводил любопытный взгляд. Да что с этим парнем не так? Вальтерсену было не по себе. Он же не испачкался? Прежде люди не смущали его одним своим присутствием. Исак незаметно осмотрел себя. Вроде как с одеждой порядок. Также он был уверен, что хорошо выглядит за инструментом. Сложив руки перед собой, пришлось сурово зыркнуть на Криса — тот громко сглотнул. — Сыграешь ещё раз? — Шистад ещё раз обошёл пианино и поиграл мышцами шеи до хруста. Теперь он стоял у окна. «Решил-таки остаться на расстоянии. Может, от меня пахнет?», — крутилось в голове пианиста. Раньше Шистад не понимал логику тупых фильмов, где парень и девушка сталкиваются посреди улицы, её учебники пафосно летят вниз. Он, как джентльмен, помогает их собрать. Их взгляды пересекаются, как тут же в глазах сердечки, а над головами кружит стая глупых птичек с их заевшими песнями. Не понимал, пока случайно не забрёл сюда. Теперь Крис не может устоять на месте, и, как псих, ходит от угла к углу, чтобы спрятать невроз. Наверное, уже запугал Исака своими подглядываниями. Он бы и рад не таращиться, да глупое чувство в солнечном сплетении будто тянет невидимую руку, чтобы дотронуться до пианиста. — Что ты хочешь услышать? — Ту грустную песню, — Крис улыбнулся. — Или ты стесняешься зрителя? — Это особенная песня, — на довольном лице появилась хитринка. — Нужно подумать, хочу ли я играть для тебя. — Хочешь сказать, что тебя нужно заслужить? Крис имел в виду игру собеседника, но оговорку исправлять не стал. Он вновь двинулся к Исаку, не разрывая зрительный контакт. Пианист внимательно следил, как тучная фигура парня подошла ближе и вдруг грудью навалилась на него со спины. Вальтерсена тут же окутал дерзкий аромат сочного хвойно-древесного парфюма. Лёгкие заполнил запах Криса, Исак прикрыл глаза, утопая. Время шло, а парень не отстранялся, тело музыканта предательски залихорадило. Шистад вытянул руки вперёд, листая страницы с исписанными нотными станами. Его суровое лицо со знанием дела читало каракули. Крис откровенно затянул с перелистыванием, задерживаясь на каждой странице. Потому что под ним был Исак. Крису нравилось чувствовать, как идеально тонкая фигурка прогнулась под ним. Парень втянул дразнящий запах бабл гам, чернил и бумаги, пока мог это делать. — Так, что тут у нас? — голос Криса отдавал хрипотцой, когда он заговорил. Губы почти касались тёплого кончика уха Исака. Парень удержался от соблазна податься вперёд и почувствовать мальчишку на вкус. Вальтерсен послушно следил за тем, как перекатывались мышцы рук Шистада. Его выпирающие лопатки чувствовали горячее дыхание и тепло тела Криса. Исак очень долго не двигался и закусил губу, чтобы не начать скулить. Сколько они уже здесь? Час? Неделю? Почему пытка из крепкого запаха, давления на спину и окутывающих рук не прекращается? — Это ноты для аккордеона, — с еле скрываемым смехом выдавил Исак. Рука Шистада повисла. Он одним махом развернул парня к себе. Музыкант смотрел сквозь хлопающие ресницы. Ехидные пигментированные глаза смеялись. — Ты что, издеваешься надо мной? — Извини, — он уже во всю хохотал над потерянным Крисом. — Ты с таким важным видом это делал. Было интересно, как далеко зайдёшь. — То есть издевался, — констатировал Шистад. Ему тоже стало смешно, потому что парень оказался не глуп и в два счёта раскусил попытки спортсмена состроить вид человека, который шарит в музыке. Крис со своими плавками был далёк от всяких там гаммерштилей. Вальтерсен пытался затихнуть, чтобы не смущать парня. Тот с отстранённым видом следил за повеселевшим музыкантом. По сути высмеивали самого Криса в его же присутствии, но собеседника почему-то не хотелось заткнуть. Если бы Шистад знал, что такое аккордеон, то с ходу бы понял, что ноты не принадлежат Исаку. Разница в переложении была не так заметна для того, кто умел их читать, но не для Криса. Исак выдохнул, прикусив щеку, на распаренном лице красовался румянец. Задница Шистада нашла опору у подоконника. Он склонил голову чуть вбок. Вальтерсен заиграл, мягким давлением подушечек пальцев набирая темп. Средний и большой послушно ступали по клавишам, выгибаясь, словно точёные прутья. Исак облизнул губу, сосредоточенно следуя ритму. Кто сдержит твои слёзы, если ты не удержишь меня, Дорогой? Если ты не удержишь меня? Мелодия сокрушающей игрой пустила в вены неповторимое ощущение, точно погружая в негу. Исак забылся настолько, что не оборачивался на слушателя. Для Криса парень буквально слился душой и телом с инструментом. Шистада накрывало похожее состояние, когда его тело оказывалось в воде. Прежде он слышал скучное балакание на инструментах, игра которых клонила в сон. Хотелось сбежать подальше: настолько музыка была отвратной и не вызывала в нём абсолютно ничего. Мама не видит их дом без хорошего произведения симфонического оркестра. Для Криса всё это больше шло фоном. Игра Исака с первых аккордов окутала тёплым пледом, расслабила и расположила. Гипнотически настроила, а голос паренька благоприятно действовал на слушателя, заставляя волоски на руках приподниматься. Шистад вспомнил легенду о Гамельнском крысолове, который магией дудочки вывел крыс из города. Вот подобное влияние оказывал Исак. Крис понял, что игра прекратилась, когда в ушах образовалась давящая тишина. Вальтерсен ещё какое-то время держал раскрытые ладони на клавишах, словно составлял немой диалог с другом, который ему служил. — Вау, — выдохнул Шистад, беззвучно хлопая в ладоши. — Не слышал исполнения лучше. — Часто бываешь на музыкальных концертах? — с интересом спросил Исак. Парню стало неудобно: — Вообще то ты первый, кого я вижу и слышу играющим на рояле. — Это пианино. — Да какая разница, — Крис не придал значения. Для него всё было на один вид. — Разница есть, — назидательно заметил музыкант. — Это как болгарский перец и перец чили. Он привык, что далёкие от музыки люди путали инструменты. Но не упускал возможность поправить человека. — Прошу искренне извинить мою неосведомленность, — с улыбкой сказал Крис. — К следующей встрече выучу все инструменты в этом зале. — Думаешь, следующий раз будет? — переспросил парень. Он боялся ослышаться. Вальтерсен собрал вещи в рюкзак, с трудом застегнув замок. Шистад прикусил язык, чтобы не говорить о грыже, которую парень может заработать, таская тяжести. Исак закинул сумку на плечо. — Я бы хотел встретиться ещё. А ты против? — Шистад будто не сомневался, что парень мечтает увидеть его ещё раз. Вальтерсен не был против, но оставалось нечто сомнительное в их контакте. То есть, они учились в одной школе и не пересекались по понятным причинам. Исак экстерном перескочил сразу два класса. Однако по внешнему виду Криса было ясно, из какой прослойки общества он происходил. И вряд ли парень захочет связываться с Вальтерсеном после одной встречи. — Зачем тебе это? Крис придержал для них входную дверь и задержался на губах Исака, когда тот проскочил мимо. — Что значит «зачем»? Только потому что ты хорошо управляешься с роялем, — его рассмешило выражение лица Исака, закатившего глаза. — Пианино. — Да хоть гармошка. Парни шли по школьному двору, Крис играл ключами от машины. Парень пытался скрыть волнение. Конечно, люди всегда сами прыгали к нему в руки, когда подворачивалась возможность быть замеченным Шистадом. Но Исак вёл себя иначе. Он будто не знал, кто такой Крис. — Ладно, схожу с тобой поужинать, — сдался парень. — Но для начала выучи инструмент, на котором я играю. Шистад победно сжал кулаки и постарался не показывать это. Вальтерсен всё ещё держался отстранённо, будто делал Крису одолжение. — Давай ужин авансом, а то я уже настроился на твою компанию, — в голосе парня появились тягучие тонки. Как застывший на холоде мёд. Он стекал по горлу, распаривая лёгкие. Исак хотел бы устоять, но выходило с трудом. — А ты нахал. Непослушные лямки спадали, музыкант обхватил рюкзак руками у груди. Защитный жест помогал ему чувствовать себя лучше. Они уже стояли у машины Шистада. Исака никто не торопил, но юноша смотрел с осторожностью. — Это точно, — не стал отрицать Крис. Сигнализация щёлкнула и издала характерный звук. — Учти, мы только поужинаем. Не строй планов с продолжением, — предупредил Исак. Он осмотрелся и потянул на себя ручку двери. — На этот вечер или на всю жизнь? — Какая ещё жизнь? Мы знакомы от силы час. Крис закинул руку на открытую дверцу и сощурился. Ему было легко и хорошо говорить с парнем, который пытался то укусить словом, то задирал нос, будто ещё мог отказаться и уйти. — Хорошо. После отвезу тебя домой. Руки распускать не буду, обещаю, — заверил он. — Кстати, я Крис Шистад. — Слышал, как твой любовник назвал тебя, — Исак даже не постарался скрыть пренебрежение. — Он мне не любовник, — в голосе проскользнуло что-то серьёзное. Крис даже не сразу понял, о ком речь. Он не станет здесь и сейчас распинаться о тонкостях столь взаимовыгодных партнёрских отношений с Лаурицем. Они помогали друг другу для здоровья, не больше. — Парень так смотрел тебе в рот, — Исак прикусил губу, чтобы не ляпнуть лишнего. — По нему не скажешь, что у вас всё просто так. — Что, уже ревнуешь? — ехидная улыбочка красовалась на лице Шистада. Он цокнул, когда Исак схватил воздух, открывая рот, и сощурил глаза. — Ещё чего. Губу закатай, — выкрикнул пианист и отвернулся. — Мне вообще без разницы, с кем ты жмёшься по углам. — Вот если бы ты так не орал, я бы почти поверил, — самодовольно ухмыльнулся Крис, прыгая в машину следом за Вальтерсеном. — До сих пор не знаю твоего имени. — Исак. — Пристегнись, Исак, нам предстоит долгий путь.***
сейчас
Тяжёлые веки капюшоном накрыли глаза. Их не хотелось открывать. Многочисленные попытки Исака провалиться в сон не увенчались успехом. Стоило хоть на секунду прикрыть слипающиеся глаза, как перед ними оживали картинки ужина в обители Шистадов. Виски сжимала тупая боль. Их будто кто-то насквозь пробил ломом и ушёл, оставив железяку внутри. Спустя время Вальтерсен закрывает глаза, дышит так тихо, что собственное сердцебиение кажется громом, мерное дыхание говорит об усталости. Он прикован к стулу и не может двигаться. Шон на другом конце комнаты вытягивает губы в подобии улыбки, оценивающим взглядом исследует уродливое лицо парня и ищет, к чему бы ещё придраться. Долгое, бесконечное количество часов выплёвывает оскорбления и противные предположения, подзывает Криса, который почему-то не заходит в зал, окутанный мраком, где намёк на свет лучится лишь над столом. Парень с видом побитой собаки наконец-то входит, подбирается к отцу, даже не оборачиваясь к Исаку, молчит и ни черта не делает. Ёжик запрыгивает на кровать, принимаясь рыть ворс мягкого одеяла, голых пяток юноши касаются когти. Вальтерсен подпрыгивает на месте, вырываясь из плена. — Я уснул, — он держится за грудь, жмурится и громко дышит. — Всего лишь кошмар, — шепчет и тыльной стороной руки пихает кота подальше от ног, чтобы не ощущать на них щекотку шерсти. — Тебе срочно нужно подстричь когти. Мозги грозили разлететься в щепки после бессонной ночи, которые парень непроизвольно приправлял дурными мыслями. Он не мог остановиться и постоянно проигрывал слова, движения, взгляды. Был ли Шистад в курсе того, до какой степени Шон зайдётся на говно? Конечно, Крис знал своего отца. Получается, он правда поиздевался над Исаком? Но зачем? Вальтерсен перекатился и лёг лицом к окну, поморщился; ладонь горела. Присмотрелся к порезам, неглубоким, но неприятным по ощущениям. Вчера ему будто новый мир открылся. И он был далеко не чудным. — Сынок? — Жасмин тихо постучала в дверь. — Я войду? Одеяло прошуршало, парень с головой укутался в него. Сын спрятался, чтобы мама не переживала из-за внешнего вида. Женщина не услышала сопротивление в мычании Исака и вошла. Она осталась у порога, наблюдая, как рука сына выползла из-под простыней и что-то накрыла подушкой. — Хочешь поесть? Принесу тебе прямо сюда, — нерешительно предложила она. Парень оставался спиной к двери. Жасмин молча осмотрела сгорбившуюся фигурку, накрытую плотным одеялом. Сын промычал сквозь ткань, говоря, что не голоден. — Ты не заболел? Вчера, когда я уснула, тебя ещё не было, — ребёнка не хотелось спугнуть. — Исак? — Всё, — парень почистил горло, когда оттуда вырвался неясный вопль, — всё хорошо, мам. Просто хочу остаться в кровати и поспать ещё немного. — Точно? — А что, тебе нужна помощь? — вдруг до него дошло, что мама пришла не просто так. — Только умоюсь и подойду к тебе. Я мигом. Исак всё также, утопая в одеяле, обернулся к матери. Жасмин рассматривала помятое лицо сына. Алая сетка заволокла глаза, под которыми залегли глубокие тени; взъерошенные волосы; на подбородке размытый след от грязи или крови. Тыльной стороной ладони сын вытер то место, наблюдая за цепким взглядом матери. — Вот ты и увидела привидение, которое водится в этом доме, — попытался отшутиться парень, чтобы мама не устроила допрос. Он не знал, как с ней разговаривать, словно ощущал вину. — Хорошо, оставайся в постели, — женщине было не трудно оставить сына наедине с мыслями. — Только… (возможно, не сегодня). Вальтерсен зачесывал пальцами непослушные волосы. Он бегло осмотрелся в спальне — по возвращении куртка улетела куда-то под кровать. Наружу торчал рукав, который и привлек внимание хозяина. Исак был в ней вчера. Проклятье, он ненавидел всю одежду, которая служила напоминанием того вечера. — Там к тебе кое-кто пришёл. — Что? Кто? — парень, подобно воробью, подскочил на месте. — И ты до сих пор молчала? Вальтерсен был в домашних шортах с мелким принтом морковок. Наверх он по-домашнему накинул в свободную футболку. Из-за неё плечи парня казались меньше, наружу торчали ключицы. Всё грёбанная генетика, которая не одарила его даже нормальной волосатостью на теле. Исак был похож на девочку-подростка. — Для начала пришла узнать, проснулся ли ты. А приятный молодой человек ждёт в гостиной. — Он? — парень метнулся к двери, схватив за ручку. Зачем Шистад припёрся прямо домой? Кто ему вообще разрешал это делать? — Так я впускаю парня? А то он с таким лицом допивает вторую чашку, — усмехнулась Жасмин. — Не то чтобы мне жалко, но он же не для этого пришёл. Вальтерсен остановил маму, преградив ей путь. Он заговорил шёпотом, всё время поглядывая вниз. — Скажи, что я заболел, — Исака нахмурился. Нет, так не пойдёт, потому Крис начнёт настаивать на приёме у врача. — Хотя, лучше, скажи, чтобы проваливал. — Как я ему это скажу? Это некрасиво, — женщина заговорщицки склонилась к сыну. — Может он уже ушёл? Посмотри аккуратно, — поморщился Исак. — Молодой человек, не устраивайте цирк, — Жасмин добавила в голос металла. — Ты у себя дома, не переживай. Не забывай, когда есть конфликт, его нужно решать, а не прятаться в спальне. Исак взвыл, когда мама оставила его. Босые ноги прошлёпали по прохладному полу, Вальтерсен оказался в ванной, где наскоро умылся. Он поднял голову к обляпанному зеркалу и поморщился отражению. На него смотрела помятая лягушка. Парень вытянул шею и прищурился. В месте, где, зубы Криса сцепились, налился засос. Исак почесал метку, вернулся в комнату и натянул свободный под горло зелёный свитер. — Эй, чё за фигня? Вальтерсен дёрнулся от неожиданности и обернулся к двери. — Сколько можно дрыхнуть? Я извёлся, пока ждал, — промычал Васкес. — Кстати, отойди, мой пузырь еле дотянул. Нужно срочно отлить. Исак пропустил друга, плечи осунулись. Он думал… Юнас вернулся и с ногами свалился на расправленную кровать. Разочарование на лице Исака невозможно было описать. — Чего так смотришь? Вальтерсен не ответил и пихнул друга по ногам, чтобы тот убрал их подальше с простыней. — Думал, Шистад с утра пораньше будет охранять твой сон? — с противной улыбочкой спросил Васкес. Он закинул руки за голову. Исак показал другу средний палец и завалился рядом. — Кажется, его машина была через дорогу, когда я пришёл, — серьёзно заговорил друг. Парень подался к окну и тут же притормозил: — Козлина, это же шутка да? — Ты такой смешной, когда не выспался, — вернул себе весёлый тон Юнас. — Понимаю, реакция притупляется. В парня полетела подушка. — Я не спал, — бессильно сказал парень. — Зачем пришёл? — Спрашиваешь? Звонишь мне посреди ночи, я приезжаю к чёрту на рога, потом молчишь всю дорогу и уходишь, ничего не объяснив, — с претензией заявил Васкес. — Жду подробностей. Это точно, вчера Исак побывал у самого Чёрта. У рогатого и тупого скота, если быть точнее. — Учти, я отсюда не уйду, пока ты все не расскажешь, — Юнас легко подтолкнул друга. — Выглядишь, как грешница в церкви, которой есть чем поделиться. Выкладывай. Вальтерсен рывком выдернул куртку из-под кровати. Следом раздался продолжительный стук, что-то полетело по паркетной доске. Исак нахмурился, пытаясь разглядеть то, что закатилось под кровать. — Да ерунда, — отмахнулся он. — Давай ты оставишь эти сказки наивному Магнусу. А мне расскажи в подробностях, что у вас случилось с Крисом. Исак обернулся. Ну конечно, Юнас понял, откуда забрал друга. Только Шистад мог жить в том районе. К тому же обычно Вальтерсен везде ездил с Крисом. Не было надобности гонять друга из одного конца города в другой. Глаза будто приправили перцем, когда Юнас посмотрел на Исака без примеси веселья и издёвки. Васкес наскоро осмотрел парня: бесформенный свитер, одеяло, простыни, кровь. Простынь была покрыта её подсохшими небольшими разводами. — Он тебя обидел? Сделал что-то? — уже с беспокойством спросил Васкес, подбираясь ближе. Он перехватил руку Вальтерсена, разворачивая на себя. Парень поморщился от сдавленного жжения. Юнас тут же ослабил хватку. Кожа была порезана в нескольких местах от осколка, который прошлой ночью сжимал Исак. Когда они с Юнасом возвращались, парень вцепился в пульсирующую от тупой боли руку и держал над курткой на коленях, чтобы не испачкать салон друга. В порыве и спешке Васкес даже не обратил внимание на это, а сейчас ругал себя. Мало ли что могло произойти с Исаком. За ночь он не оказал себе помощь. А он, дурак, оставил Вальтерсена, уехал. Юнасу стало не по себе. — Нет, ничего такого, — сухо ответил Вальтерсен. Васкес испытующе смотрел на парня: — Тогда что? Фигура Юнаса спряталась в ванной, через минуту он вернулся с аптечкой. — Познакомил с родителями, — с глупой улыбкой на губах начал Исак. Для него сам факт и момент были значимым шагом. Жаль, что дальше всё пошло не по сценарию, нарисованному фантазиями. — Просто… Крис сделал не то, чего я от него ждал, — нервным жестом взмахнул парень. — Я дурак, понятно? — Непонятно, — Юнасу было не смешно. — Скажешь, наконец, что он сделал? Они обработали рану. Васкес подул на ранку, когда Исак зашипел от палящего жжения, оставленного спиртовой салфеткой. Вальтерсен абсолютно точно не мог выложить другу правду. Иначе пришлось бы рассказать о маме, об отце, дальше выслушать часовую тираду на тему «Да как ты посмел скрыть всё от меня!» или ещё вариант похуже «Урод, не хочу больше иметь с тобой дел! (А на утро раструбит всё в школе, о больной матери и его сомнительном состоянии)». Исак не хотел рисковать шатким миром, который с трудом, но всё же удавалось поддерживать. Ему жизненно необходима стабильность хоть в чём-то, чтобы не тронуться умом. Вальтерсен решил акцентировать внимание на маленькой проблеме, чтобы оттенить важность большой. Васкес работал с бинтами и поражался умению друга не выбалтывать всё, что его терзало. Исак мог морозиться так долго, что в конечном итоге Юнас сдавался и не лез к нему с расспросами. Сегодня Вальтерсен храбрился, хотя его бегающие глаза выдавали желание с кем-то поговорить. Юнас, не поднимая головы, внимательно проверил, не осталось ли чего в порезе. Маленький кусочек стекла вылез наружу. Совсем крошка, но она доставила проблем. — Потерпи, поболит совсем немного. — Болит, кажется, очень сильно, — затуманено ответил Исак, словно говорил о другой боли. Юнас перевёл взгляд на пятно на простыне. Ему очень не нравилось, что друг оказался ранен. А Крис, который не допускал даже косого взгляда в сторону Вальтерсена, будто был и не при делах. Явно же он в первую очередь был виновником произошедшего. — Окей, не рассказывай, что произошло, не буду мучать, — сжалился Юнас. — Тогда расскажи, как вёл себя Шистад. — Зачем? — удивился парень. Его голые коленки, чуть дрожа, упирались в плечи друга. Юнас накрыл собеседника одеялом, чтобы тот не мёрз: — Нужно. Я так понял, родители оказались хуже сыночка? Парень плотнее закутался в одеяло, скрестив ноги. Пятки были ледяные. — Что? Что значит «хуже сыночка»? Крис нормальный, — с порывом ответил Вальтерсен и тут же запнулся. — Ну… Ты прав, дело и в родителях тоже. Васкес кивнул в подтверждение своих мыслей, убирая в сторону аптечку: — А Крис? Перемотанная ладонь не саднила при движении пальцами. Из-под одеяла выглядывало только лицо. Исак прикусил щёку, в сотый раз вспоминая поведение Шистада. Он прилег, Юнас остался сидеть рядом. — Крис пытался унять отца. Вроде как… ему было жаль. Но не оставляет в покое его состояние. Весь вечер Крис был дёрганный, будто ждал того момента, когда всё пошло по одному нехорошему месту, — голос Исака стал поразительно тихим. Боль в руке — мелочь в сравнении с тем разрывающим чувством, когда его сравнили со шлюхой, с одноразовым мальчиком, которым, будто вещью, можно пользоваться, наиграться, выбросить. У Вальтерсена были свои секреты и мотивы встречаться с Крисом, но даже так никто не смел принижать его значимость и существование в целом. Он терпеть не мог ни с чем не считавшихся снобов. По иронии судьбы эти люди были родителями Криса. — Эй, ты как? — Юнас пригладил вьюнок на лице друга, когда слеза скатилась по бледной щеке Исака и впиталась в подушку. — Самое дурацкое, я не почувствовал, что Крис рядом, когда он стоял в шаге. Юнас опустил кулак на мягкую обивку. Он не хотел видеть друга таким поникшим. Во всём был виноват Шистад. — Дерьмо, — вырвалось у Васкеса. — А я тебя предупреждал ещё тогда, Крис ненадёжен, — вдруг нравоучительно заговорил друг. — Нет же «Юнас, со мной он другой», — припомнил слова Васкес. — Видимо, вышел срок годности «другого» Криса, вернулся старый мерзавец. Исак привстал, так что угрожающе оказался нос к носу с другом. — Не говори так о нём! Крис, конечно, сложный и не подарок, но кто идеален? — Я соглашусь, он тот ещё сюрприз. Но пойми, тебе нужен тот, кто в первую очередь будет заботиться, а не таскать по сомнительным встречам. Короче тот, на кого можно положиться, без тараканов, — Юнас не злился. Он правда желал другу добра, а тот вцепился в своего мажористого хулигана, который направо и налево устанавливал свои порядки, и пытался оправдать. С Шистадом Исак точно пропадёт. — Почему вам всем так и хочется, чтобы я нашёл покровителя? Исак злился не на шутку. Он закипал так, что любая щелочь могла самоуничтожиться от его кислой рожи. Юнас сложил руки на груди. — Так я не первый, кто так говорит? Отлично. Потому что на Шистада нельзя положиться. Его не заботит… — Юнас недоговорил, потому что Исак перебил. — Я сам решу, с кем быть. Мне хорошо с Крисом. Парни редко ругались, больше спорили и быстро мирились. Но сегодня Васкеса как пробило помыть мозги Исака. У Вальтерсена, в свою очередь, мозги трещали от потока обвинений. Юнас говорил правильные вещи, но было и то, с чем парень остался в корне не согласен. Крис умел быть другим наедине с Исаком. — Твоя мама же не в курсе, что вы вместе? Она хотя бы раз видела его? — Юнас зашёл с козырей. — Не надо, — попросил Вальтерсен, понизив голос, и украдкой обернулся. — Пожалуйста, тише. Васкес почувствовал укол совести. Он так хотел достучаться до друга, что зашёл на опасную территорию. Исак почему-то скрывал Криса от Жасмин и наоборот. — Не хочу давить, всё это выглядит так непривычно. Раньше мы только и делали, что играли в видеоигры или смотрели тупые комедии в одноголосом переводе, — с улыбкой вспоминал Юнас. — А сейчас что? У тебя парень. — То, что у меня парень, какая-то проблема? — устало спросил Исак. Он тоже вспоминал их весёлые деньки. Как будто это было в прошлой жизни. — Ты же знаешь, что нет. Просто ты выбрал козла. — Ой, хватит, а. Заладил: Крис плохой, мерзавец, урод. Я уже смирился, что тебе ничего не объяснишь, а для споров у меня нет сил, — Вальтерсен свалился лицом в подушку. Они молчали какое-то время, Юнас зачем-то лёг на пол и протянул руку под кровать. Ладонь на ощупь хлопала по паркетной доске. Исак вопросительно следил за искривившимся лицом друга. Спустя пару попыток дотянуться, Васкес поднялся на ноги и отряхнулся. — Ты безнадёжный в своём упрямстве, — с сожалением сказал друг. — Если не можешь определиться, потому что сердце и мозги устроили войну, то, — он вздохнул. — В общем я бы выбрал то, что говорит сердце. Парень протянул руку, раскрывая ладонь у самого носа Исака. — Это искал? Вальтерсен забрал горную породу, которую Крис вручил ему вчера. «Пусть бережёт, если меня нет рядом» — Это просто камень, — выдохнул Исак, сжимая подарок Криса в кулаке.***
Морозный воздух ласкал шею Криса, щиколотки тут же облизала прохлада, и он ускорил шаг. Мягкая подошва Оф Уайтов смягчила касание по ступенькам. Шистад взболтал в руке шейкер и проследовал вдоль хвойного коридора к Форду. Он поправил резинку спортивных штанов, оголяя подтянутый торс. Дорожка тёмных волос показалась наружу. Нечитаемым взглядом парень осмотрелся, окинул голову назад и втянул морозную свежесть раннего утра. Неделя началась паршиво. Они не разговаривали и не виделись с отцом второй день — и это было хорошо; с Исаком уже третий — а это начинало бесить. Автозапуском прогрев салон, Шистад лениво облокотился на капот и вдохнул комбинацию запахов росы, молодых елей и коктейля с привкусом печенья. Откинув челку, он сделал жадный глоток. Приспустил замок куртки до середины — майка очертила мышцы груди. Змейка прошмыгнула под ткань. Сзади раздался сигнал, Ягуар Тайп пролетел мимо. Торрес был ранней пташкой, чему Крис перестал удивляться, а потому просто помахал тренеру. Рука Шистада дёрнулась к телефону. Там было пусто. Никаких пропущенных звонков и сообщений. — Поведай мне, яхонтовый, что я пропустил? — весёлый голос Эскиля ворвался в сознание, когда он легкой походкой прошлёпал прямо из дома. Крис нахмурился, не ожидая увидеть его здесь. Шистад думал, что кузен до сих пор не вернулся. — Фоткаю крысу. Не шевелись, — невесело ответил парень, направив камеру на брата. — Тебя где черти носили? И почему все в последнее время решили сбежать? Эскиль немного поменялся в лице и почесал затылок: — Были кое-какие срочные дела. Почему ты такой злой? — Нужна была твоя помощь, — сухо ответил Крис. Парень был раздражён, потому что не смог положиться на кузена, когда Исак психанул и ушёл к трассе после ужина. До сих пор не ясно, каким образом он добрался до дома. В ту ночь Шистад ободрал себе руки по локоть, ползая по земле в поисках ключей. Он уже было забил на это, когда металл блеснул в свете луны. Почему и после этого Шистад не поехал к дому Исака, чтобы проверить там ли он? Да элементарная злость. Вальтерсен даже не выслушал, что Крис собирался сказать. В итоге Шистад психанул и захотел проучить парня. — Эй, не трогай, — отмахнулся он, когда рука кузена зависла на полпути к его лицу. Эскиль внимательно осмотрел брата: кожа на переносице лопнула и образовала маленький горизонтальный рубец. Они понимающе смотрели друг на друга. Без имён было понятно, кто постарался над лицом Криса. Хотя о причинах Тригвассон мог только догадываться. Он вспомнил своего отца, приходившегося Шону сводным братом. Конечно, Ричард не был и вполовину настолько агрессивен, как младший брат, но и он доставлял Эскилю, мягко говоря, неудобства. — Шон… он что, взялся за старое? — Что ты? Отец никогда не бьет меня, — с усмешкой сказал Крис. — Он размахивал ремнём, отпугивая моль, а пряжка случайно залетела мне в нос, — нелепая шутка про насекомого не вызвала должной реакции. — Чтобы он сгорел в котле за все издевательства, — Эскиль спрятал руки в карманы узких брюк и пнул камешек. — Тебе не понять. Твой отец другой, — отмахнулся Крис и не заметил, как грудь кузена напряглась на выдохе. — Это из-за Исака? — парень решил перевести тему. Главное, подальше от себя. Шистад почти незаметно кивнул. Поставил шейкер на крышу машины и расстегнул куртку. В воздухе заметно потеплело, на лбу выступил пот. — Ты должен был отвезти его, — Крис напомнил об Исаке. Кузен во все глаза посмотрел на брата. — Так вышло, что Исак обиделся. Я не смог сесть за руль. — Судя по тому, что я услышал на кухне, «обиделся» — это мягко говоря, — Тригвасон бы и рад был отвезти парня, если бы Крис попросил заранее. Только смысл говорить об этом после? Шистад поиграл шеей, разминая мышцы. — Шон — ярый консерватор, ему сто процентов не понравилось, что вы с Исаком вместе, — начал кузен. — Я же говорил тебе перед ужином. Эскиль смотрел, как плечи Криса опустились. Парень казался таким растерянным, будто не знал, как переживать из-за чего-то. — Но Исак к этому не был готов? Что-то в лице брата заставила парня замолчать и засомневаться. Словно добавлялась ещё одна причина. — О-о-й, ну ты и придурок, — Эскиль взмахнул руками, состроив расстроенное выражение лица. — Не говори мне, что Исак вообще ничего не знал и приехал сюда реально знакомиться с предками? Шистад поднял темнеющие глаза, в них поволокой блеснуло раскаяние. Эскиль хлопнул ладонью по лбу. Он даже взвыл. Исак показался ему милым, добрым человеком, над которым просто посмеялись в доме Шистадов. Тригвассон ощутил испанский стыд. Крис казался взрослым, разумным, образованным и воспитанным человеком. Но вместе с тем в нём уживались алчность, эгоизм, самолюбие и какое-то отстранённое отношение к чужим чувствам, с которыми он не считался. На правах старшего брата Эскиль хотел вдолбить в мозг Криса, что с мнением партнёра нужно уметь считаться. Где-то даже ломать себя. Только на него смотрел необузданный упрямец, с которым всегда было трудно договориться. — А что ты от меня хочешь? Он мог войти в моё положение. Какая разница, что хочет отец. По итогу встречаться же нам с Исаком, а значит, и решение за нами. Мы бы справились. — Ты решаешь за вас двоих. А об Исаке ты подумал? Окей, возможно, он бы согласился с тобой, предупреди и подготовь ты его заранее. Парнишка не показался мне глупым, — Эскиль посмотрел на свои ногти. Несогласие Криса, написанное на лице кузена, раздражало его. — Мы бы могли поговорить с ним после, только он удрал, — в голосе Шистада скользнула обида. — Не знаю, как с ним сейчас разговаривать. Эскиль подался вперед, нахмурив аккуратные брови. — Стоп. Что? — он понизил голос, хотелось прокричать в лицо придурка-брата. — Вы, за сколько: раз, два, три, — кузен загнул один за другим пальцы, — дня не поговорили? Криса откровенно начинал раздражать бессмысленный разговор. Между ними прямо-таки чувствовалось растущее напряжение. А ещё Шистад не выносил, когда его отчитывали. Кузен то и дело выгибал то брови, то губы. И смотрел обвиняюще, будто не был на его стороне. — Я не нуждаюсь в нотациях. Крис двинулся в сторону дома. Нужно было успеть переодеться и ехать в лицей. Компания кузена осточертела, но тот упрямо шёл следом. — Делай, как знаешь. Но Исак заслуживает объяснений. Или ты ждёшь, что он сам приползёт? — Мне плевать, — фыркнул Шистад. Они вошли на кухню — горничная опустила голову и скрылась из виду. Крис промыл шейкер, стряхнув капли воды. Эскиль поджал губы. Спина Криса напряжённой глыбой нависла, создавая тень на полу. — Окей, плевать так плевать. Тебе же никогда не было дела до кого-то, кроме себя. Сходи на тренировку, отыграйся на салаге неудачнике, сгоняйте с Вильямом погонять шары в бильярд, а вечером мы можем пропустить по стаканчику. Зачем тебе лишний головняк? — язвительно говорил брат. — Если Исак не уважает себя, то ещё приползёт к тебе, не правда ли? — Эскиль улыбался во все тридцать два, играя бровями. Шистад развернулся к нему лицом. Крис с самого подъёма выглядел темнее тучи. Даже пробежка и контрастный душ не помогли прийти в себя. Вернуться в прежнее русло беззаботного человека. Раньше бег в лесу отвлекал, приводил мысли в порядок. Но уже несколько дней мысли занимал какой-то противный червячок, выедающий что-то важное. То, что отвечало за «хорошо». В груди поселилось неприятное чувство, будто грёбанный дементор высосал оттуда всё счастье. Не то, чтобы он относил себя к счастливым людям, но три дня оставаться поникшим и морально «сухим» было для него гораздо больше и дольше обыкновенного. — Я знаю, что ты делаешь, — Крис сложил руки на груди. — Ничего не делаю, — беззаботно ответил Эскиль, оглядываясь, словно собирается уйти. — Испытываешь на мне силу внушения джедая. Посмотри, что ты можешь поступить иначе, всего-то нужно броситься в ноги Исака, — голос Шистада имитировал интонацию Тригвассона. — Если посчитаешь нужным извиниться, то сделай это. Я не могу тебя заставить. Крис не помнил случая, когда приходилось извиняться. Он никогда не был виновен. Были случаи, когда у него просили прощения, умоляли с виноватым лицом, приправленным тонной раскаяния. Шистад мог сделать великодушный шаг навстречу, если человек стоил его расположения. Крис не чувствовал перед Исаком вину. За что ему извиняться? За эмоции Вальтерсена, которые тот не сдержал? Шистад бы объяснил всё Исаку, если бы они поговорили должным образом. А если парень гасился уже несколько дней, значит, ему было хорошо наедине со своими претензиями и обидами. — Ты злишься, — констатировал кузен. — Бесит, что Исак до сих пор не разговаривает с тобой. Бесит, что у него нашлись яйца противостоять тебе, — с каждым словом голос Эскиля делался холодным и отстранённым. — Не всё строится по-твоему желанию, да? — Что ты несёшь? — почти выкрикнул Крис. Венка на лбу отчаянно пульсировала. Шон в корне неправ в своих методах воспитания, а Эскиль считал себя ярым пацифистом, но поделом было Крису получить ремнём, — вот что думал Тригвассон. — Тяжёлый случай, — поджал губы кузен, громко вздыхая. — Эй, ты куда? А как же наставления? — провоцировал Шистад. — У тебя характер — сахар со стеклом, будет даже лучше, если вы разойдётесь с Исаком. Пусть поищет себе другого парня, — голос Эскиля звучал всё дальше. Кузен поднимался на второй этаж, эхо гостиной отбивало его слова, оседая в ушах Криса. Шистад заиграл желваками, склоняясь над кухонным гарнитуром. Пальцы впились в полированную поверхность, пахнувшей свежестью лаванды, но душившей парня: или это речь брата оставила жжёный осадок? «Другого парня» Крису захотелось поговорить с кем-то, кто бы не капал на мозги. Парень выудил телефон: до занятий оставалось всё меньше времени, но он успеет сделать звонок. — Дружище, — уверенно заговорил Шистад, переключаясь на позитивную волну. — Давно не говорили, да? Вильям на том конце улыбнулся, тут же заваливая парня последними новостями.***
— Нет, ну это невозможно! Бедная булочка пролетела через весь стол, Махди в последний момент поймал её. — Совсем сдурел хлебом кидаться? — спросил он у Магнуса. — Скажи Исаку, — надул губы Фосбакен. Столовая кишела голодными студентами, Вальтерсен лениво водил ложкой в тарелке с кашей. Рука подпирала голову, грозившую свалиться, если её не поддерживать. Он бы хотел помолчать, но вопли и громкое дыхание друга, хочешь не хочешь, а заставят поднять глаза. — А я тебе что сделал? — А ты сам не знаешь? — Магнус злился по-настоящему, зыркая на друга. — Крис пугает меня своей физиономией серийного маньяка. Вальтерсен выслушал очередную претензию парня и закатил глаза. Шистад — последняя тема, которую он хотел бы обсудить в этой компании, к тому же при стольких свидетелях. — Нет, серьёзно, почему он пялится сюда? — промычал Фосбакен, кивая в сторону чужого стола. Парни, кроме Исака, обернулись, Вильям радушно улыбнулся им, склонив голову вбок и лениво вытянул средний палец. Магнус цокнул, сгорбившись над столом: — Всю тренировку задирали меня. Лауриц даже в воду толкнул. На следующую не пойду. — А ты что, плавать разучился? — лениво спросил Исак. Он поправил кепку, нервничая. Вальтерсен сидел вполоборота к столу Шистада, окруженного шумной компанией. Исак (боковым зрением) спинным мозгом чувствовал, как Крис периодически смотрит в его сторону. Наверное, пытается поймать взгляд. Знает, потому что сам украдкой делает это. Если в понедельник, когда они вернулись в школу, Исак был готов сравнять Криса с землёй, красноречиво игнорировать, то к четвергу выдержка и гордость дали трещину. Парень больше не мог молчать, ему хотелось послать к чёрту все предрассудки. Пусть бы выглядел размазней, но он был готов хотя бы обсудить с Шистадом происходящее. Вальтерсен ждал и ждал, когда Крис подойдёт к нему первым. Было время остыть, и они могут обговорить то, что беспокоит каждого. Однако, Шистад вёл себя, как мудак. Нацепил на лицо равнодушную маску и с поведением грёбанного принца ходил где-то рядом. И ни разу не заговорил с ним. Будто ждал, что Исак первый прибежит. Принципы оказались дороже отношений. Совместных уроков у них не было. Это было к лучшему, потому что Вальтерсен не знал, как бы вёл себя. — Эй, уснул, что ли? — Махди щёлкнул пальцами перед лицом друга. — Можешь расслабиться, он ушёл. Исак встрепенулся и повёл шеей. Стол Шистада опустел, а его и след простыл. Сегодня Крис даже не смотрел в его сторону. — Иса-а-к, ещё раз повторяю, нет, даже умоляю, — Юнас придвинул стул ближе к нему. — Верни меня в нашу группу для дежурств. — А я бы подежурил с Вильде, — мечтательно сказал Магнус, подпирая подбородок кулаком. — Ой, закройся и мечтай дальше, — отмахнулся Васкес. — Ну, так что решил, Исак? Вальтерсен молча уставился на точку на полу. Он не слышал, о чём говорят парни. — Они с Ханной только и делают, что сплетничают, — Юнас уткнулся лицом в район шеи Исака. Тот забылся настолько, что не оттолкнул друга. — Спаси, пока я с ними крышей не поехал, — капризно попросил парень. — Убожество, снимите себе номер в мотеле, — ехидно прокомментировал Лауриц, бросая на парней неприятный взгляд. Он пошёл к выходу в компании захихикавшей парочки девушек — Противный червяк, — поздно ответил Магнус вслед Лаурицу. Исака будто выдернули из транса, он повёл плечом, чтобы Юнас не лежал на нём, как на подушке: — Делай как хочешь, у меня голова болит, — голос был уставшим. — Заметили, как Лауриц по-особенному смотрит на Криса? — запивая булку, спросил Магнус. — Прям как раньше. Локоть Юнаса тут же толкнул парня в живот: — Займи рот едой. — Я и так ем, — набивая щёки, беззаботно ответил он. — Чтобы плавать, мне нужны силы. — Чтобы плавать, тебе нужно выжить, — загадочно сказал Васкес, тихо поглядывая на потемневшее лицо Исака.***
Злость помогала Крису держаться на плаву в буквальном смысле — он грёб с такой скоростью, что иногда у Торреса возникали вопросы. Тренер подал команду свистком и поднял руку над головой: — Все сюда! Пловцы, которые не были в воде, подошли ближе. Крис затянул ремешок от очков на лбу и сморгнул капли с нависших ресниц. Руки оттолкнулись от перекладины, послужившей опорой, чтобы выбраться наружу. — Итак, первый месяц учёбы подходит к завершению. Думаю, пора устроить показательный заплыв. — Соревнование? — переспросил Йен. — У меня точка в лопатке ноет, — промычал он, делая рукой движение колесом. — С кем здесь соревноваться? Полтора калеки, — усмехнулся Шистад. Эвен сжал губы, не поворачивая голову в сторону группки заржавших парней. Торрес взглядом усмирил их. — Берём четыре дорожки. Шистад, Магнуссон, Найшейм, Гравли — на исходную. Следом вы, — тренер указал на пловцов. — Как нога? Может, мне по-собачьи плыть, чтобы был хоть какой-то интерес? — поддел Крис, надевая очки. Вильям находился между Крисом и Эвеном. Он с нескрываемым наслаждением слушал, как друг терроризирует Найшейма. Ставить на место неудачников было чем-то вроде разминки. Так голова меньше болела. — Ты хоть когда-нибудь затыкаешься? — без доли веселья спросил Найшейм. — Трепло. — Разговоры! — крикнул Тор. — Вольным стилем четыреста метров. — Мне кажется, или кто-то уже обделался? — усмехнулся Крис. — Шистад! Испытываешь моё терпение, — предупреждающим тоном произнёс Тор. Если бы он был не на другом углу бассейна, то не поленился и зарядил бы подзатыльник каждому. Мужчина взялся за секундомер, сверяя время. — Кажется, я слышу, как кто-то скулит под ногами, — хитро заговорил Вильям, делая повороты шеей, будто что-то ищёт. — А это всего лишь ты, — обратился он к Эвену, оценивающе пройдя по телу парня от ступней до хмурого лица. Крис отбил другу кулак. — Хоть бы нас сегодня не задержали. Больше не могу видеть воду, — пожаловался Вильям, на которого Торрес посмотрел нечитаемым взглядом. — На старт, — подал команду тренер. — Внимание, по свистку, всё должны быть под водой. Крис встал на бортик под номером «1», размял плечи и послал ослепительную улыбку Эвену, издевательски подмигнув. Тот никак не отреагировал. Пронзительный свист подал сигнал в мозг, а тело инстинктивно рывком подалось вперёд. Крис пулей погрузился, рассекая толщу воды. Та в мгновение поглотила парней. Жилистые натренированные ноги Шистада, как мотор хорошенькой яхты, грамотно заработали. Крепкие руки в комбинации с плечами слаженным механизмом передвигали тело. Крис успевал глотнуть кислород, когда выныривал. Лёгкие сами знали, каким образом распределить воздух, чтобы парень не задыхался. Под водой стояла тишина. В голове не было ни единой мысли. Эвен нога в ногу шёл рядом, на втором круге вроде как перехватил руль и вёл с разницей в пару секунд. Лауриц отставал, он уже был вымотан тренировкой. Ослабевшие лёгкие не так чётко гоняли кислород, пальцы ног жевала судорога. Торрес свистком приказал Гравли покинуть воду. У финиша столпились парни, кто-то нервно пожёвывал губу, голосуя за Шистада. Лауриц обмотался полотенцем и наблюдал со стороны, как Крис рывком оттолкнулся от стенки и пошёл на последний заход, лидируя. Травмированная нога Эвена соскользнула, и он потерял драгоценное время. Вильям вёл третьим, выкладываясь не в полную силу. Он откровенно сачковал, будто потерял интерес в борьбе за первое место, или априори отдал его Крису. Шистад терпеть не мог уступки и нечестную игру, он будто подал знак Магнуссону, чтобы тот не позорился и плыл, как следует. — Вильям, только выйди из воды, я тебя придушу за такие методы! — закричал Торрес, а парни отступили от него, чтобы гнев тренера не отразился на них. Вода рвалась за края, с плеском создавая мини-шторм. — У финиша всем ускориться! — приказал Тор, поднося секундомер к глазам, когда тройка двинулась назад. Шистад оттолкнулся от стенки и увеличил ход руками, буквально рассекая воду на две части. Синь слушала парня и не создавала помех. Ни единой лишней капли перед глазами. Затычка в носу крепко сидела, каждая мелочь выполняла идеальную работу и привела Криса к финишу заслуженным лидером. — Три десять, три одиннадцать, три тринадцать, — говорил Торрес, щёлкая по секундомеру. — Вильям, похоже, ты сегодня не уйдёшь отсюда пораньше, как хотел, — без эмоций отрапортовал тренер, напоследок посылая парню убийственный взгляд. Магнуссон взвыл и откинулся спиной в воду: — Проклятье. — Эй! А ну-ка вышел и отдохнул. Так нельзя делать, — приказным тоном сказал тренер. — Нарушение. Следующая тренировка будет на сорок минут дольше. — Урод, придурок, козлина безвольная, — завопили парни, обращаясь к Вильяму. — Закройте грязные рты, — лениво ответил Магнуссон, падая на скамейку. Он дышал, словно загнанная собака. Торрес отошёл к журналу и на своё счастье не слышал препирательства или умело изображал глухонемого. Ему нужно было проанализировать действия каждого проплывшего. Руки Шистада сцепились на перекладине. Он довольно потягивался. — И как? Доказал себе, что я лучший? — Ещё не вечер, — отмахнулся Эвен, подплывая ближе. Между Крисом и Найшеймом осталась преграда в виде буйков. — Да? — невинно спросил Шистад и посмотрел за окно, — А мне кажется, ты ищешь оправдания, как настоящий имбецил, — и засмеялся. — Чего ты добиваешься? — Эвен разозлился и нахмурился. — Запомни, меня не трогает твоё тявканье. Отрабатывай свой вшивый сарказм на другом. Ты знаешь, где его найти. Найшейм злился на себя. Если бы нога не пустила лёгкую судорогу перед последним кругом, то он бы приплыл первым однозначно. Шистад читал в лице Эвена все его терзания и только подтвердил своё отношение к нему, как к лузеру, из чистого упрямства продолжающего барахтаться в воде, вместо того, чтобы бросить это дело. — Завидуешь, — самодовольно сказал Крис. — Даю бесплатный совет: собирай вещички и беги к мамочке. Может, поможет зализать раны, — дьяволята в глазах парня так плясали. Эвен задержал руки на буйках и подался вперёд, не прерывая зрительный контакт. — Боишься конкуренции? Или тебе давно не давали, поэтому бесишься, — как ни в чём не бывало сказал Найшейм. Шистад одним рывком толкнул парня в грудь, так что вода плеснула в глаза и с шумом ударила о кафель. — Вам что, персональную тренировку устроить? — Торрес встал над их головами, выставив руки по бокам. — Не понял, какого вы ещё в воде? Вышли оба! И чтобы через секунду я вас не видел! Крис оттолкнулся, не прерывая зрительный контакт с противником. — Живо! — приказным тоном повторил тренер, чтобы в первую очередь дошло до Шистада. Крис вальяжно прошёл мимо тренера с лицом провинившегося, но не раскающегося кота. Рубец на носу почти затянулся, но от хлорки в воде его разъело. Цвет его губ напоминал трупную синь, потому что он уже несколько часов провёл в воде. Торрес скользнул по ним глазами и отменил следующий заплыв. Ребятам был необходим отдых, хотя они его не заслужили.***
Тренер собрал пловцов в раздевалке, когда те остывали после душа. — В октябре будут соревнования для юниоров, как я уже начал говорить. Вольное плавание и на спине. Поэтому мы должны подготовиться. — Кто поедет? — спросил Лауриц. Его до сих пор била лихорадка, поэтому он быстрее остальных оделся. — Все, потому что соревнования городского масштаба. Оно вроде как дружеское, как раз перед студенческим фестивалем послужит хорошим способом показать, какие у нас спортсмены. Плюс отличная возможность оценить возможности конкурентов и уровень их подготовки. — Стучи зубами подальше от меня, — с толикой отвращения попросил Вильям друга. Гравли сжал десны, чтобы не мешать ему. Крис сидел мрачный, застегнув куртку под горло. Его скамейка была пустой, потому что никто не рискнул задеть парня хотя бы словом, не говоря об остальном. После заплыва Шистад не проронил ни слова. — Давление? — Торрес склонился к подопечному. — Порядок, — сухо ответил Крис всё также опустив голову. Вильям подал знак тренеру, чтобы друга не трогали. Если бы были проблемы, тот бы не сидел здесь. — А у меня лопатка до сих пор болит, — пожаловался Йен. — Наш доктор может посмотреть? — Растянул мышцу, скорее всего, — со знанием дела ответил Тор. — Зачем ты делаешь замах над головой, будто бьёшь воду? Рыжий поморщился от новой волны неудобств уже при повороте шеи. — Частишь руками, потому что боишься не успеть, — тренер строго посмотрел на парня. — От этой паники ты теряешь время и приходишь в числе последних. — Он приходит пятым, — из своего угла прозвучал Шистад. В нём скопилась злость, былое веселье улетучилось. — Да какая разница, мы же не за медаль боремся, — Йен забегал глазами. — Не первый. А это главное, — с претензией парировал Крис. — Так оправдываются все лузеры, — Вильям поддержал друга, закидывая вещи в сумку. — Кто бы говорил, — Эвен лениво посмотрел на парня, который тут же потемнел под стать Шистаду. — Вы бесите меня больше, чем нытик Йен, — Торрес сжал зубы. — Я не нытик, — воскликнул рыжий. — Иди к доку, он тебя ждёт, — тренер махнул в сторону выхода, и юноша повиновался. — Что-то ещё хочешь сказать? — Вильям медленным шагом направился к Найшейму. Крис протёр салфеткой наливное зелёное яблоко. Белые, ровные зубы вцепились в плоть, клыки с хрустом разорвали кожу, проникая в мякоть. Сок брызнул в сторону, челюсть Шистада заработала, он с наслаждением зажевал и двинулся к другу. Торрес угрожающе развернулся и одарил пловцов взглядом, по которому становилось ясно, что мужчине осточертело быть свидетелем их перепалок: — У вас никакого командного духа. — Так у нас не синхронное плавание, это ни к чему, — Крис закинул руку за плечо друга. Тот весело усмехнулся, чувствую поддержку. — Ответьте на один вопрос, зачем вы пришли в бассейн? Крис? — Я — скорпион. Вода — моя стихия, — гордо сказал Шистад, раскинув грудь, и засверкал улыбкой. — Вильям? — Помогает поддерживать хорошую форму, — быстро нашёл ответ он. — Здесь мои друзья, — Лауриц подрагивал и посмотрел на Криса. — Под водой мне лучше, чем на суше, — никак не выражая эмоций, сказал Эвен, когда все посмотрели в его сторону. Крис цокнул и сказал почти неслышно: — Вот и отправлялся бы на дно океана к сородичам. Торрес не оценил шутку, когда парни засмеялись. — Если у вас нет стремления к победе, то и заветного гранда не видать. Это же ясно каждому? — со знанием дела заключил тренер.***
— Идёте на социологию? — спросил Лауриц, когда они покинули раздевалку. Вильям с немым вопросом посмотрел на Криса, который будто и не здесь был. Гравли накинул на толстовку куртку, поскольку чувствовал недомогание. — Может, мы заболели? — Не волнуйтесь, недавно я получил ваши анализы. Никакого хламидиоза, — Вильям раскинул руки так, словно хотел обнять друзей, успокаивая их. — Парни, вы чистые, — и рассмеялся. Шистад свёл брови, не оценив шутку и пихнул Магнуссона. Лаурицу было смешно, он аж засиял. — Свои анализы лучше проверь, — ругнулся Крис, кусая яблоко. — И помой рот с хлоркой. Воняешь. Студенты привычно расступались перед ними. Шистад поднял голову, глаза сразу нашли знакомую макушку. Исак обнял папку, и пытался пробиться вперёд. Его то и дело пихали в плечо. Здоровый парень из параллельного пробивался вперёд и толкнул Вальтерсена, так что он почти потерял равновесие, оказавшись зажатым у металлического шкафчика. Вильям открыл рот, потому что придумал новую шутку, но тут перед его глазами пролетел огрызок. Кусок яблока точно приземлился в затылок бугая, который ушёл намного дальше, оставив Исака отряхиваться. — Эй, — завопил здоровяк, почёсывав затылок. Он осматривался, не понимая, кто мог бросить в него объедком. — Десять из десяти, — усмехнулся Магнуссон, хохоча. — Как насчет сходить в тир? Выиграешь мне мишку. — Возьми, — Крис пихнул спортивную сумку в руки Вильяма, который проводил его ошалевшим взглядом. — Агрх, — вырвалось у Вальтерсена, когда его с силой дёрнули назад. Он чертыхнулся. Юношу силой затащили в мужской туалет, пригвоздив к стене. Исак громко задышал, потирая затылок. Папка вылетела из рук — в нескольких шагах перед ним стоял Крис. Исак чувствовал, как ноют все мышцы. Эта перемена проехалась по нему бульдозером. Как же несправедливо с ним обходились, дергая то туда то сюда. — Свалили, — рявкнул Шистад каким-то парням на пару лет младше. Тот, что был у раковины, перекрыл воду. Парень у писсуара, нехотя застегнул ширинку. Исак лениво проследил за их недовольными лицами, когда те прошли мимо. Дверь с щелчком закрылась. Вальтерсен всем своим видом дал знать, что он думает о дикарских методах Шистада. — Они не виноваты, что тебе приспичило поболтать. — Меня не волнует, — без какого-либо сожаления ответил Крис. Щеки Исака вспыхнули под долгим взглядом парня. Шистад проследил за его попыткой пригладить волосы на макушке. — Чего хотел? — с пренебрежением спросил Вальтерсен и был готов удавить себя. Зачем он провоцирует и отпугивает Криса? Не он ли хотел, чтобы Шистад заговорил первым. Способ, каким парень выбрал «пригласить» его на разговор, охладил это желание. Исак только сейчас заметил, как Крис наскоро оделся. Поло, поверх которого надета куртка, не застегнуто на верхние пуговицы, укороченные брюки только подчеркивали налитые мышцы бёдер. Вальтерсен мысленно зарядил себе оплеуху, потому что думы поплыли в несерьёзное русло. Крис кусал губы, будто искал внутренние силы начать разговор. — Бегаешь от меня всю неделю, — в его голосе сквозила претензия. Исак вскинул брови. — Ты ж спортсмен, догнал бы. Вальтерсен знал, куда приведёт язва, просыпавшаяся в нём и начинавшая шутить, подначивать, нарываться. Зная Криса — тот от любого слова мог сорваться с крючка — Исаку стоило попридержать коней, если хочет нормально поговорить. Он не знал, но для Шистада было большим шагом заговорить первым. Вальтерсен вдохнул поглубже, поправил узкие брюки, чтобы те не слетели с задницы, подпрыгнул и сел на бортик у края раковины. Он успел заметить ранку на лице Криса и хотел бы знать, откуда она взялась. Рубец был с Шистадом с самого понедельника. Что наводило на мысли, а не связан ли тот с ним. Крис расценил действия парня, как примирительный жест. По крайней мере, это говорило, что сейчас Исак не собирался уходить. Серые тени очертили лицо Шистада, он спрятал руки в карманы и опустил плечи. — Мне жаль, ясно? — грубовато выплюнул он. — Я должен был заранее сказать, какой неадекват мой отец. Исаку было ни хрена не ясно. Он принял во внимание всю сложность характера Шистада, но в таком тоне точно не извиняются. Крис говорил так, будто Исак был виноват. — Хорошо, — сухо ответил парень, так что Шистад внимательно присмотрелся к нему. — Хорошо? Крис сделал мелкий шаг вперёд и вернулся к исходной точке. Его раздражала спокойная, даже расслабленная поза Вальтерсена. Он вёл себя высокомерно и никак не помогал вести диалог. — Да. А что ты хочешь услышать? — в положении тела Исака прослеживалось пренебрежение. Он болтал ногами и всё чаще смотрел в пол. Напряжённая фигура Шистада оставалась справа: он хотел было подойти, но передумал. У Исака всё сжалось в ту секунду. Он бы хотел, что атмосфера была намного теплее. — Давай поговорим нормально. Только без сцен. Крис устало посмотрел перед собой. Физически он был вымотан тренировкой. Стоило представить дорогу до дома в тишине, липкий взгляд кузена, беспокойную ночь, а на утро всё это повторится. Нет, Шистад не хотел повторения. — Думаешь, раскаялся, и я сразу должен обо всем забыть? Это так не работает, — Исак недовольно болтал ногой. Да какого чёрта он должен поддаваться Шистаду? Тот стоял посреди комнаты, будто к виску приставили пушку и заставили разговаривать с Исаком, иначе всю семейку перережут. Вальтерсен не капризничал. Он хотел нормального отношения, но Крис будто нарочно копировал пренебрежение Шона. — А что тебе нужно? — Проклятье, я думал, ты правда сожалеешь. А ты продолжаешь вести себя, как козёл, — Исак скрестил руки на груди. Его губы задрожали. — Ладно. Скажи, что тебе не нравится. Я выслушаю, — Крис бедром прислонился к стойке, на которой сидел Исак. Парень еле заметно напрягся и развернулся к Шистаду. Он взмахнул руками. — Какое одолжение! Крис ждал. Он не стал реагировать на обиженного собеседника, чьи эмоции валились через край. Исаку можно было дать шанс выплеснуть их. Совсем немного, пока Крис был ещё в духе. — Я считал, раз мы в отношениях, то ты должен быть на моей стороне. Зачем ты отвёз меня к отцу? Понятно же, как только он увидит меня, то всё прекратится, — Исак понизил голос. Он наконец-то проговорил вслух те вопросы, что грызли всю неделю. И хотел получить главный ответ. — Надеялся, что он отбросит предрассудки, — без злобы ответил Крис. Морщинка на его лбу стала выразительнее. Он говорил правду. — Сам-то веришь в это? Твоя физиономия, что тогда, что сейчас, не даёт поверить в это, — парень до крови прикусил губу изнутри. Та, не успев толком зажить, привычно лопнула. Исак поморщился, когда язык коснулся крови; в горле встал неприятный металлический душок. Шистад внимательно проследил за этим и хотел податься вперёд, чтобы прекратить терзания парня. Крис опустил голову и сдавил переносицу, как тут же понял, что зря это сделал. Размягчённая после воды кожа разошлась. Исак заметил это, но не двинулся с места. Пусть страдает. — Ты хотел позлить отца, да? — наконец-то Вальтерсен задал главный вопрос. Спрашивая, он не был готов услышать ответ. Если бы Крис дал положительный ответ, то в парне, как в стене, рухнула бы кладка, которая отвечала за доверие. Исак корил себя, потому что сам до конца не был честен с Шистадом. Он врал ему? Врал. Недоговаривал. Поэтому не имел права гнать на парня. Не имел, но дурацкое сердце так и выскакивало из груди от одной мысли, что Крис мог быть нечестным с ним. Шистад так резко посмотрел на Вальтерсена, что даже говорить ничего не нужно было. Он дёрнул шеей и отвёл взгляд, будто хотел что-то спрятать. Из уст Исака вырвался неясный звук. Губы изогнулись в подобии улыбки. Он храбрился. — Чёрт, почему я хочу смеяться, а здесь так больно? — он коснулся солнечного сплетения, бормоча под нос. Крис развернулся и открыл воду в кране. Почему меня волнуют твои капризы? Почему мне не плевать? Почему ты смотришь, а мне душно? Вода с шумом полилась. Струя била о мраморную гладь, брызгая во все стороны. Лёгкая рубашка Исака намокла от резких движений рук умывавшегося парня. — Ненавидишь меня? — наконец-то спросил Крис, ладонями вытирая лицо. С его ресниц к подбородку стекала вода, губы от холода налились. Он оставался закрытым и хмурым. Но вопрос был задан не так грубо и отстранённо, как до этого. Вальтерсен ничего не ответил. Он точно не ненавидел. Шистад какое-то время молчал, словно решался. Его абсолютно точно не устраивала та фигня, нависшая над ними. Они словно парализовали их прежнее непринуждённое общение. — Я не могу тебе всё рассказать. Наверное, после случившегося мне тяжело верить***
— Прости, дружище, — голос Вильяма был словно патока. — Да знаю я, что не успею на игру. Разложите первую партию без меня. Обстоятельства так сложились, важная встреча. — Да какие могут быть дела, когда такие деньги на кону? Ты их потом как, натурой отрабатывать будешь? — Эллиас, — Магнуссон рассмеялся. — Если так хочешь увидеть моё голое тело, то только попроси. — Козёл, — невесело ругнулся парень. — Ладно, посажу другого вместо тебя. Только не задерживайся. Вильям поднял голову, встречаясь глазами с человеком, которого ждал около двадцати минут. Он скинул звонок, положив телефон на столик. Парень быстро поднялся на ноги и протянул руку для рукопожатия. — Мистер Шистад, рад встрече. — Заставил тебя ждать, — без какого-либо сожаления сказал собеседник и присел, поправив пиджак. Шон подал знак охраннику оставаться за соседним столиком. Вильям тут же опустился на своё место. — Я ничего не заказывал. Думал, мы можем вместе что-то выбрать, — парень был несколько взволнован. Они столько лет знали друг друга, но практически не общались с отцом Криса. Поэтому между ними оставалось напряжение. Шона в свою очередь не сильно беспокоили формальности, он по-деловому посмотрел на парня, облокотившись на подлокотник мягкого кресла. Ресторанчик, выбранный Шистадом, славился хорошей кухней и винной картой. Под мясо здесь было приятно обсудить дела. Официантка дождалась, пока мужчина ткнёт на строчку в меню и удалилась. Вильям попросил лишь бокал сухого. — За счёт не переживай. Оплачу всё, что ты выберешь, — мужчина туманно скользнул по лицу и шее парня. Вильям смутился. От внутреннего неудобства он скатился на своём месте чуть ниже. — Не люблю, когда меня не слушаются, — томно сказал Шон, и Магнуссон наспех выбрал в меню золотистого спара. — Умница. У Вильяма закрались сомнения, зачем его сюда пригласили. Во время звонка Шон казался серьёзным, холодным и привычно отстранённым. Сейчас же он так смотрел, будто выбирал себе любовника на ночь. Парень тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Он совсем свихнулся, если решил, что отец лучшего друга хочет его трахнуть. — Громко думаешь, — заметил мужчина, отпивая водку с тоником. Вильям подумал о странном выборе напитка для такого серьёзного человека. Хотя Шон не показался тем, кто собирался напиться и творить чёрти что. — Вы позвали меня… — Давай на «ты», я же не какой-то старик, — глаза Шона блеснули. Он стянул пиджак, демонстрируя хорошую форму. На широких плечах натянулась ткань рубашки. Мужчина лениво ослабил галстук, Вильям заметил блеснувший браслет на левой руке и обручальное кольцо. Магнуссон потёр шею, жадно отпивая. На языке осел жгучий привкус вина. — Не торопись ты так, — посоветовал мужчина, наблюдая за нервозом парня. — Вечер долгий. По спине Магнуссона пробежался холодок: он почувствовал, как стало жарко и тесно в собственном теле. Вокруг оказались пустые столики, на которые в полумраке он не сразу обратил внимание. Поблизости оставался охранник и ещё парочка у бара. — Хочу поговорить с тобой о Крисе, — из мужчины ушёл игривый тон. — Чем он дышит, с кем встречается. — Вы, — он тут же шлёпнул ладонью по своим губам, — ты. Хочешь знать об Исаке? Мужчина отвел голову в сторону, будто ему наступили на мозоль. Значит, Крис не издевался, а правда встречался с тем оборванцем. — Вот паршивец, — не ясно о ком сказал Шон. — Да, продолжай. — Ну, они вроде как вместе. Крис защищает Исака и оберегает, как талисман, — Вильям поджал губы, вспоминая, как Шистад носится со своим парнем. — Это только в школе. Потому остальные, например, ребята из покерного клуба даже не слышали о нём. — Как интересно, — протянул Шон. Им принесли еду. Вильям продолжил говорить, пока Шон нарезал мясо с чёткостью, присущей хирургу. — Чем занимается этот Исак? — Больше мешается под ногами. Я не особо знаю его, потому что они снюхались, пока я был в Лондоне. — Слышал о проблемах твоего отца в бизнесе, — прожёвывая кусок, сказал Шистад. — Родители разводятся, — напомнил он. Вильям опустил голову, потому что у родителей давно назревал кризис и, как следствие, развод. Отец потерял большой процент дохода, вложив деньги не в те акции. Обвал на рынке сильно сказался на их семье. В своём круге Вильям считался практически бедным. — Зачем вам всё это? — кадык парня дёрнулся, когда нехороший взгляд мужчины остановил его. — Ладно. — Беспокоюсь о сыне, — медленно начал Шон, отправляя в рот сочный кусок мяса. — Сам должен понимать, вокруг Криса вьются не самые надёжные люди, — он улыбнулся, сделав уточнение, когда Вильям протестующе подался вперёд. — Люди не из нашего круга. Ширпотреб, так их назовём. Не хочу, чтобы чернь окрутила мозги моего сына. Это не в силах Исака, — утвердительно заметил он. — Но я, как заботливый родитель, должен все проконтролировать и не допустить казусов. Хорошо, что у Криса хватило ума не показывать мальчишку на людях. Иначе пресса, как голодные гиены, тут же налетит, а нашей семье не нужен лишний шум, — Шон прошёлся салфеткой по масляным губам. Вильям с растущим интересом, жадно ловил каждое слово, выпотрошив рыбу вилкой. Шистад заметил, с каким пренебрежением Вильям говорит о Вальтерсене. Он хотел сыграть на этом. — Вы же с младенчества крепко дружите с Крисом, — как бы издалека начал Шистад. — В последнее время Исак мешается под ногами, — решил пожаловаться Вильям. — Я же правильно понял, что вам он тоже не по душе? — Хотелось бы вывезти интригана в багажнике до леса и прикопать под деревом. Но Крис может наделать шуму, думаю, понятно почему, — хладнокровно говорил Шон, наблюдая за расширившимися глазами парня. — Можно подкинуть ему наркотики и упихнуть в тюрьму лет на десять, — взмахнул он рукой. — Но опять же, Крису не так легко закрыть рот. Со временем он успокоится, но сейчас идёт большая компания моего холдинга с другой фирмой. Не хочу запятнать репутацию и навлечь на себя ненужное внимание. Мои проекты так же важны, как судьба единственного сына. — Поэтому вы просите меня присмотреть за Крисом, чтобы он не наделал глупостей? — в тон мужчине закончил Вильям. — Я же говорю, умный мальчик, — Шон подался вперёд и похлопал Магнуссона на щеке, задерживая касание кожа к коже больше, чем нужно. Вильям улыбнулся и будто принял правила игры, разрешив себя трогать. — Только это не просьба. Парень стушевался, когда услышал, что ему сказал Шон. — Это полноценная работа. Буду платить тебе за услуги. — Услуги? Какие… — он откашлялся. — Да не прячь ты глазки, ничего такого, что ты не умеешь делать. Будешь доносить на Криса, с кем и где он, о чём думает, что планирует. — А, такие услуги, — выдохнул Вильям. — Другие я тоже приму и щедро отплачу, — мужчина даже бровью не повёл, когда сделал подобное предложение другу сына. — Посмотрю, как будешь стараться, — улыбнулся он. — И могу увеличить таксу. Вильям схватился за бокал и залпом допил остатки. У него не было предрассудков насчёт однополой связи. Он и сам порой мог себе позволить переспать с парнем, но чтобы вот так. Чтобы мужчина вдвое старше буквально покупал его. Урод, знал же о финансовых трудностях и нагло воспользовался этим. Магнуссон ещё раз посмотрел на Шона, который, похоже, что-то листал в заметках на телефоне. Перед ним сидел бесспорно привлекательный мужчина, регулярно ходивший в зал и посещавший стилиста, потому что прическа была что надо: бритые виски и густые смоляные волосы на макушке. Можно было дофантазировать и представить Криса лет через тридцать. Шон хорошо сохранился. Одежда также подобрана со вкусом: брючный костюм в мелкую клеточку, выглаженная рубашка, небольшое количество украшений. Каждое из них коллекционное. На шее виднелась цепь, как у Криса, только тоньше, с круглым, плоским медальоном. Вильям прежде подмечал, как три бриллиантовых камешка сверкают на нём, сейчас он заметил ещё и крапинку изумруда. Парень облизнул губы. Сможет ли он продать друга? Можно же было не говорить обо всех планах Криса или как-то избегать разговоров о нём вовсе. Тогда о чём им говорить с Шоном? Придется спать? Парень был не прочь развлечься и оседлать такого мужика. Перспектива показалась даже интересной. И пугающей. Мало ли каким садистом Шон мог оказаться в постели. Нарцисса не казалась зажатой или жертвой домашнего насилия. Хотя кто её знает. — Я не намерен проторчать здесь до Рождества. Даю тебе минуту и ухожу, — терпение мужчины заканчивалось. Он больше не мог наблюдать, как Вильям грызёт губу то хмурясь, то натягивая блаженную улыбку. — Сгласн, — Магнуссон прочистил горло и улыбнулся. — Хотел сказать, что я согласен. — Хорошо. Сейчас у меня встреча, но вечерком водитель заедет за тобой, — по-деловому сказал Шон, даже не спросив Вильяма о планах. Естественно, парень по любому свисту должен отменить все дела. — Чего? Зачем? — Магнуссон подскочил и оказался ниже Шона. Они встали совсем рядом. Мужчина надел пиджак и вернул ладонь за щёку парня. — Я же сказал, что заплачу, — улыбнулся он. — Только не отпирайся, видел, как ты на меня смотришь. Вильям открыл и закрыл рот, потому что Шистад уже развернулся и ушёл. — Не желаете сделать дозаказ? — официантка бесшумно подошла. — А? — не ожидал Вильям. — Мужчина сказал, что вы можете что-то захотеть, — на автомате продолжила она. — Депозит столика, — начала девушка, но Вильям её тут же перебил. — Принесите, — он указал на остатки напитка Шона. — Водку с тоником, только без тоника. Магнуссон свалился на кресло, потому что ноги абсолютно не держали. На что он вообще подписался? Благодаря их командной работе с Шоном, они могли выжить Исака из жизни Криса. Главное, чтобы друг не узнал всего остального, потому что Шистад прикончит его. Вильям хотел напиться.***
Исак плёлся вдоль пустого школьного двора. Очередь его группы для дежурства наступила как всегда неожиданно. Тучи сгущались, хотя прогноз не обещал осадки. Видимо, гидрометцентр где-то просчитался и дождь всё-таки мог хлынуть. Вальтерсен ускорил шаг и пожалел, что не прихватил куртку потеплее. Он был в свитере поверх футболки. Парень поёжился, пообещав научиться наконец одеваться по погоде и вспомнить, что лето закончилось. В студенческий совет шли не самые богатые ученики, дежурили, следовательно, тоже только они. Он не хотел думать, что это было изощренным способом ткнуть бедняков в их место. В затылке вновь заныло, Исак откровенно уже извёл себя мыслями о классовых неравенствах. После встречи с Шоном он почему-то часто ловил себя за такими размышлениями. Вчера, поговорив с Крисом в туалете, к ночи он почувствовал себя настолько дурно, что подскочил во сне и битый час провёл над унитазом, выхаркивая и выблёвывая всё съеденное. Он с роду так не унижался и даже не собирался начинать, пока не понял, что Крис в момент кризиса спрятался, как черепаха в панцирь, и выбираться не собирался. Кто-то должен был рискнуть, наступить на горло гордости и сделать шаг навстречу. Прекратить тупую беготню по кругу. Исак расценил так: пока ему больше «хорошо» с Шистадом, чем «плохо», он может и задвинуть гордость. С остальным они разберутся. Вальтерсен махнул впустившему его охраннику и осмотрелся в коридоре. К вечеру лицей опустел; парень достал телефон, чтобы переключить трек, который играл в наушниках. В заминке между песнями прислушался к нарастающему шагу за спиной. Как если бы вслед за ним кто-то бежал. Исак притормозил, сведя лопатки, и обернулся. Юнас буквально снёс его с ног, наступая на носки. Исак сдержал выкрик и маты, которые мысленно адресовал нерадивому другу. — Кричу тебе уже минут десять. Заткнул уши и идёшь себе спокойно, — тут же набросился друг. Юнас согнулся, схватившись за сердце. — Оно сейчас выскочит, — запыхтел юноша, раскрыв рот в неразборчивом немом вопле. Исак незаметно для друга выдохнул и растянул рукава, зажатые в кулаки. Нужно было отогреться. — Твоё желание быстрее попасть на дежурство похвально, но не оправданно, — парень проследил за другом. Тот стирал пот со лба и дышал похлеще загнанной гончей. — Что прикажешь мне делать с твоим бездыханным трупом, если что? Мои сто тридцать фунтов костей не осилят твою кабанью тушу. — Агрх, — закряхтел Васкес, издавая предсмертный крик, — водички бы попить. — Может, тебе ещё кровать сюда притащить? Сдурел? А ну вставай, — носок Исака несильно пнул парня в бедро. — Ты ужасен. Так молод и уже безнадежен, как дед, — залепетал парень, пытаясь поднять друга, тянувшегося вниз. Юнас порылся в рюкзаке и нашёл маленькую коробку воды. Вальтерсен поморщился от жадного хлюпанья, которое издавал друг, высушивая коробочку. Та съёжилась, а он вновь скорчил морду. — Всё ты виноват. За твоими ногами не угнаться, как наберёшь скорость, — грудь парня вздымалась; он, весь мокрый и растрёпанный, облизнулся. Исак посмотрел на часы. Дежурство началось. — Давай уже скорее покончим с этим дерьмом, я есть хочу. И, кажется, дождь собирается, нужно успеть вернуться домой. Юнас как-то странно посмотрел на друга. Его глаза расширились, он вытянулся в струнку. Исаку не понравился взгляд этого мученика. — Зачем ты бежал за мной? — настороженно спросил Вальтерсен, догадываясь, что дальше могло начаться. — Пожалуйста, — Васкес сложил ладони в умоляющем жесте. Исак сузил глаза: — Совсем совесть потерял? Хочешь бросить меня здесь одного? Куда собрался? — Пожалуйста, — голос Юнаса стал ниже. Он прям, как кот, таращил свои большие глазищи и умолял о порции сметаны. — Я тебя ненавижу, — устало и без сил выдохнул Вальтерсен. — Ты меня любишь, — не согласился Васкес. Исаку не трудно отдежурить одному, но мероприятие было командное. Юнас должен был отработать свои баллы. А по дружбе ему нельзя было спускать с рук дежурство. Он же не надеялся, что Исак сжалится. Хотя в последнее время Вальтерсен удивлялся себе и бесхребетности, которую проявлял. — ПросивсечтоугоднородителиЕвыуехалиамытакдавнонебыливместеумоляюпрошуименемХристаотпустисдежурства, — на одном дыхании протараторил Юнас, наваливаясь на друга. Он громко задышал, теряя кислород и «иссушив» лёгкие. — Лучше бы ты загнулся от жажды, — носик Исака дёрнулся, парень уже чувствовал мерзкую размазню внутри, замаячившую на горизонте. — Зачем я перевёл тебя обратно? Чтобы ты вот так наглел? — Пожалуйстапожалуйстапожалуйста, — вымаливал парень под безжалостные отмашки друга «Перестать унижаться, никуда я тебя не отпущу». — Может, ещё на колени встанешь? Васкес дёрнулся, будто правда собирался это сделать. Исак потащил друга за плечи — ещё не хватало, чтобы охранник застал их здесь за двусмысленной сценой. Вальтерсен отогнал мерзкие мысли, он не хотел страдать от кошмаров, которые будут его преследовать, если фантазия дорисует картинку «Васкес на коленях». Потому что они практически считали друг друга родственниками. — Хватит с тебя валяний по грязному полу, — сжалился Вальтерсен. — Ой, ну ты и скотина, — почти плакал он, когда Юнас продолжил своё «умоляю» одними губами. — То есть ты пойдёшь трахаться с подружкой, а я останусь здесь совсем один? Охранника не берём в счёт. Он, наверное, уже спит под сериал. Исак осмотрелся, в коридоре местами горел тусклый свет. Вокруг стояла не внушающая доверия тишина. Не хотелось бродить здесь в одиночку. — Почему один? А Эвен? — Не придёт, — быстро ответил Вальтерсен. — Почему? Ты поэтому такой грустный? — Потому что хуй сосал невкусный, — пробурчал Исак. — Откуда я знаю, почему он не придёт. Геморрой, рыбка заболела, не хочет, наверное. Он мне не отчитывается, — лицо скривилось. — Ну и пусть валит. Вальтерсен затих и вернулся к другу, который с лицом просящего милостыню накинулся на собеседника с последними аргументами. — Я заклинаю тебя именем наших с Евой будущих детей. Не рушь семью в зародыше, — руки так и остались сцеплены. От былого холода ничего не осталось, потому что благодаря дурацкому лицу друга внутри Вальтерсена раскалялась печка. Он прямо-таки негодовал от наглости Юнаса, дожимавшего приятеля. А внутренняя размазня помахала прямо пред лицом. — Аррр! — зарычал Исак, сдаваясь. — Ужин, нет, три ужина, отдаёшь мне «Песочного человека» и неделю возишь до школы. — Но «Песочный человек» в коллекционном издании! — запротестовал Васкес. Губы Исака вытянулись в хитрой улыбочке. Мысленно он потирал ручки с дьявольской усмешкой. — Так я ж не ради себя, а ради детей, — невинно пропел он, думая, что друг ещё может перенести свиданку. — Ты монстр, — сдавшись на милость Исаку, с горечью согласился Юнас. — Вали, пока я не передумал. Юнас счастливо подпрыгнул, на эмоциях чмокнул Исака в лоб и убежал, так что след простыл. — Ой, дура-а-к, — усмехнулся парень, вытирая след от слюны. — Надеюсь, дети пойдут не в Юнаса, или Ева одумается и бросит его, — уже для себя сказал он. Вальтерсен рассмеялся мыслям.***
Он не любил темноту, которая во время разговора с Васкесом покрыла пространство. Не во всех коридорах горел свет — нарушение. Парень решил не ходить к рубильнику, но он обязательно уладит этот вопрос на неделе. Не хотелось бы к концу года чокнуться и шарахаться от каждого звука. К тому же Исак абсолютно точно решил, что впредь не будет ни единого раза, когда дежурство он проведёт в одиночку. Плевать на правила, затащит сюда Шистада. Пусть своей хмурой мордой распугивает монстров. А они здесь однозначно водились. Вдвоём всегда не так страшно и можно разговаривать, а не вести диалоги с собой. Исак тряхнул головой, чтобы успокоиться. — Крис, сейчас ты нужен мне, как никогда, — под нос сказал Вальтерсен, смотря перед собой, стараясь не упустить ничего из виду. Ноги нехотя продвигались вперёд. Парень обогнул коридор и включил фонарик на телефоне, чтобы осветить путь. Температура заметно опускалась. Пальцы привычно заледенели. Неясный шум где-то в середине коридора, в одном из запертых классов, привлёк внимание. По спине прокатился липкий ёжик, Вальтерсен облизнул губы и насторожился. Под руками ничего не было, чтобы в случае чего отбиться. Исак сделал шаг на носочках и остановился, прислушиваясь. Шума больше не было, будто некто за стеной понял, что выдал себя. Вальтерсен подождал с минуту — ничего. Он выдохнул и уже подумал, что ослышался, как шум повторился. Это не мог быть Юнас, потому что они разошлись в разные стороны. Но если это всё-таки он, то уже сегодня Исак разошлёт друзьям приглашение на похороны в конец доставшего лучшего друга. Вальтерсен обернулся на всякий случай и сглотнул. В горле пересохло. — В кино всякая дичь с кровью и кишками начинается, когда один безмозглый идёт на шум, — бубнил он, стараясь не шуметь, и проследовал к источнику звука. — Я же точно пожалею, — шёпотом продолжил он. — Юнас, чтоб у тебя до конца дней не встал из-за того, что заставляешь переживать меня такое в одиночку. Юноша остановился у той самой двери и выдохнул, набираясь смелости. Ледяная рука обхватила такую же холодную ручку, крутанув по часовой. Парень дёрнул её от себя — стой стороны сделали то же самое. Исак потерял равновесие на дрожащих, как осиновый лист ногах, и пролетел вперёд. — Да чтоб тебя! — завопил он, натыкаясь на что-то угловатое и твёрдое. — Похоже пора привыкнуть, что ты будешь падать мне в руки, — Эвен говорил, будто делал это каждый день и уже привык. Он стоял непоколебимо, с разведёнными руками, в которые вцепился Исак. Вальтерсен на полусогнутых коленях постарался подняться и не дышать в чужую грудь. Найшейм с неприязнью глянул на него сверху вниз и мог бы цокнуть или закатить глаза нелепому виду парня. — Ты, мудила, что здесь делаешь? — закричал он. — Да я чуть к праотцам не отправился! Пришла очередь Вальтерсена схватиться за сердце. Руки так и чесались зарядить Исаку оплеуху, но он уже и так вопил Эвену в лицо. Тот посмотрел на Вальтерсена, как на капризного ребёнка, и ушёл вглубь мрачного класса. Дежурный открыл рот, старательно сжимая кулаки, чтобы не прибить Найшейма. Эвен одним своим видом припомнил их последний разговор, всё остальное мгновенно улетучилось. Исак присмотрелся к сумеркам за стеклом и сжался внутри. — Не хотел напугать, — подал голос Эвен. — У нас же дежурство, тебя не было, — он присел на край стола. — Вот я и начал отсюда. Он утеплился двумя свитерами один больше другого. Кажется, на спинке стула висела ещё куртка. «Вот же жук предусмотрительный», — завистливо подметил Исак, зная, что Найшейм не замёрзнет на обратном пути. Его не заботило, тепло ли оделся Эвен. Вальтерсен чувствовал нарастающую дрожь от холода и все мысли вращались вокруг «а где бы погреться» и подмечали всякие мелочи, связанные с этим. — Поэтому ты решил расшатать стулья вместе с моей психикой? Эвен не собирался как-либо пугать Вальтерсена, до сих пор не отошёдшего от их встречи. Каким же убожеством он казался в этом свете. Глазки бегали, скулы прорезались наружу, будто его морили голодом, дохлые ноги казались совсем кривыми, он утопал в бесформенном свитере. Исак мог развалиться на месте, стоило ткнуть в его в грудь или плечо пальцем. — Выпей воды, — Найшейм наполнил стаканчик из бойлера. Зачем он вообще это делал? Из жалости. Не хотелось проводить обход под клацающий стук Исаковой челюсти. Возможно, им повезет — Вальтерсен прокусит себе губу и не будет стучать зубами. Но пока они никуда не шли. Вальтерсен с осторожностью косился на Эвена. Из стаканчика не сочился пар, но вода была тёплой. По крайней мере, приятно согревала руки, как если бы он держал их над радиатором. — Там вода, — уточнил Эвен, ответив на немой вопрос Исака. — То есть ты пришёл на дежурство? — всё ещё не веря, спросил Вальтерсен, проигнорировав всё остальное. Найшейм вернулся к своему месту и приземлился на первой парте, тогда как Исак опирался задом на стол через ряд от него. — Как видишь. Ты же сам сказал тогда в бассейне, — Эвен оборвал себя на полуслове, не делая уточнений, о чём он. Но для обоих это и так было понятно. Пальцы Вальтерсена обхватили стаканчик в кольцо, отогреваясь. Он сузил глаза и подул на них, обдавая тёплым воздухом. Нос всё также оставался ледяным. — Ах, ну да, — кивнул Исак, будто припоминая, о чём Найшейм. — Мозги-то у меня тоже уродские. Не раскинул ими сразу, — усмехнулся дежурный. От внимания Эвена не ускользнуло то, как Вальтерсен сторонится его. Он даже ни разу не отпил воды. Видимо, подозревал, что Найшейм воспользуется клофелином, слабительным или элементарно харкнет туда. — Я бы хотел принести извинения. Тогда… Не нужно было говорить тебе все те вещи, — Эвен говорил спокойно, словно раздумывал над этим не один день. А у него было на это время. — Пососёмся? — в лоб спросил Исак, заискивающе посмотрев прямо в его глаза. — Что?! Вальтерсен указал пальцем куда-то между бровей Эвена и засмеялся. Он откинул голову и хохотал, не обращая внимания на то, как Найшейм смотрит в его сторону. Исак, будто бульдозером проехался по контролю Эвена, сбивая с толку. — Вон та морщинка так быстро образовалась, — парень указал в место, расположенное чуть выше глаз парня. — Ты поморщился от моего предложения, а значит, в бассейне сказал правду. То, о чём на самом деле думаешь, — со знанием дела заключил он, поджимая губы. Вальтерсен убрал стакан с водой и привычно растянул рукава, зарываясь в них. Хорошо, что здесь было темно и свет от окна заливал кабинет не настолько, чтобы можно было разглядеть цвет его лица. От шеи поднимался багровый раскат. В копилку комплексов добавилась непривлекательность, с которой приходилось жить. Своё тело приходилось таскать везде и надеяться, что другие хотя бы не так скудно — на ноль из пяти — оценивают его внешние данные. — Что за способы такие? — Эвен присмотрелся и нашёл что-то достойное внимания в уголке глаз Исака. Но Вальтерсен тут же отвернулся. Найшейм решил, что ему показалось. Видимо, луна отливала и искажала изображение. — Мой личный детектор лжи. Избавляет от ненужных слов, — прочистив горло, ответил Вальтерсен, больше не поворачивая головы в сторону парня. — Ладно сойдёмся на том, что мы не нравимся друг другу. Отдежурим и разойдемся. Разговаривать не обязательно, — соскочил парень с места. — Отлично, — согласился Эвен, пропуская Исака, будто ставшего ещё ниже. — Твой цинизм поражает, но не мне судить. Найшейм прихватил куртку и пошёл следом. Вальтерсен не спросил, почему нашёл его здесь, а Эвен так и не сказал. Тот не был в курсе всех тонкостей дежурств, поэтому начал произвольно обходить кабинеты. Думал, в процессе они так или иначе встретятся. Вальтерсен же не мог просто согласиться, ему захотелось прочитать целую лекцию о том, что он здесь главный: «А ты всего лишь тухлый заместитель, которого я бы в жизни не выбрал на эту должность. Ты обязан слушать меня и не самовольничать». — Нам не обязательно трогать предметы мебели. Нужно сделать объявление, чтобы классы покидали, когда уберутся в них, — закончил он уже без нотаций. — И кто это сделает? — шоркая подошвой Изи, спросил Найшейм. Исак задумался, быстро отвечая: — Каждому в среднем нужно обойти по два-три класса. — Хорошо. Они спускались с четвёртого этажа. Вдвоём, правда было не столь страшно, как в одиночку бродить по пустым коридорам. Больше не было шумов и странных встреч. Школа опустела, привлекая пустыми классами и коридорами. — Интересно, какую бы я получил реакцию, если бы вместо пососаться предложил тебе переспать? Хитринка в глазах Исака мешалась с изогнутыми губами. Он не смеялся, но голос выдавал ироничную ноту. Как же он раздражал своими глупыми шутками, будто принял своё уродство, а теперь принялся изводить Найшейма. Специально, чтобы ошарашенный парень мог представить их в неприглядных позах и местах. Так, чтобы в дальнейшем Эвен боялся закрыть глаза и увидеть новую картинку. Найшейм заскрипел зубами, уставившись на невинное выражение лица сторонившегося Вальтерсена — Что? — Эвен шёл по стенке, увеличивая дистанцию. — Что? — передразнил его Исак. — Давай соблюдать какие-то приличия. Если я извинился, это не даёт тебе право играть со мной, — Найшейм отправил предупреждающий взгляд. Исак смотрел на его спину. — Ты такой смешной, — смеялся Вальтерсен. — В приличном обществе я могу сдержать шутки про члены. Но рядом со мной всего лишь ты, поэтому зачем церемониться? Исак мог поклясться, что Эвен дёрнулся в его сторону, но остановил себя. Видимо не хотел подходить ближе, нечаянно коснуться и заразиться уродством. — Ты меня уже достал, — прошипел Найшейм. Его хмурое лицо только раззадорило Вальтерсена. Ему было практически легко перенести общество, если так можно сказать, тихого Эвена. Он толком и не ругался, хорошо контролировал эмоции и себя в целом. То есть парень даже не делал лишнего шага или взмаха рукой. Все его движения казались отточенными, как у робота. Вот кто из них был настоящей недотрогой. — Какие мы нежные, — больше для себя прокомментировал Исак. — Шути над своим парнем, а меня не трогай. Эвен не останавливался, спускаясь вниз. Он мечтал поскорее выбраться наружу из душного помещения, где воздух благодаря болтливому Исаку сжимался с каждой ступенькой. Вальтерсен изменился в лице. Лучше они будут молчать — несколько пролётов и они на первом этаже. Впереди выходные, они не увидят друг друга. Вся весёлость улетучилась. Не только потому что речь зашла о Крисе, а потому что они, Исак и Эвен, не могли обсуждать или комментировать Шистада ввиду их труднообъяснимых отношений. Никаких трудностей не было, если не брать в расчёт Джо. — Или что, в паре разлад? — в голосе Найшейма скользнул интерес, он обернулся. Исак прилично отстал, Эвен решил подождать, пока дистанция между ними не сократится. Вальтерсен не хотя подходил ближе, заметив, как на него смотрят. — Не твоё дело. — Значит, правду говорят, — как бы между делом прокомментировал Эвен, когда они прошли дальше. Вальтерсен хотел было сбежать вперёд, пропуская несколько ступенек, но оступился. Найшейм подхватил собеседника за локоть и удержал от падения. Исак клацнул зубами, прикусив язык. Он бегло посмотрел на парня, но тот, кажется, не придал значения случившему, а значит и благодарить было не за что. «Каков индюк», — крутилось в мыслях Вальтерсена. Исак всем своим видом хотел дать понять, что проигнорировал слова Эвена. Какая разница, о чём сплетничает школа? Людям только дай возможность перемыть кости. Обглодают и не подавятся. Найшейм не был доволен результатом. Идеей фикс стало довести парня. Он должен был увидеть, как делает Исаку плохо. — Газеты почитай, — подсказал Найшейм. Вальтерсен замедлил шаг и сначала решил, что ослышался. Какие ещё газеты, если они говорили о школе. Лицей не печатал даже брошюры. Эвен решил помочь запутавшемуся Исаку. На губах скользнула улыбка. — Знаешь о таких изданиях, которые публикуют новости из жизни светских личностей? С одной из них ты достаточно близко знаком. Найшейм заговорщицки склонился, читая в лице парня неразбериху. — Говори прямо, — попросил Вальтерсен. Он устал от загадок и не хотел ломать голову над ребусами, которые устроил Эвен. Парень присмотрелся к одногруппнику, взвешивая что-то в своей голове. Вальтерсен внимательно, даже жадно смотрел на него. Найшейм пролистал в браузере до нужной закладки и развернул экран к нему, ощущая мини-триумф. Исак впервые за вечер так надолго замолчал, бегая глазами по строчкам. Тонкие пальцы буквально вцепились в экран и могли заставить стекло треснуть, если постараться. Яркий экран перекосил мимику на лице Исака.«Наследник нефтяной корпорации Кристофер Шистад был замечен на after party благотворительного сбора со своей спутницей Хлоей Нильсен. Девушка является подругой детства Шистада и уже давно метит в невесты завидного холостяка. Пара хорошо проводила время в компании другу друга. Самые свежие новости читайте на нашем канале в твиттер»
Исак опустил глаза на снимок. Улыбчивая шатенка ниже Криса, с сучьим, по независимому мнению Исака, взглядом напоминала гирлянду. Волосы свободными локонами спадали на голые плечи. Ткань блестящего платья еле прикрывала грудь и задницу. Она бессовестно жалась к Шистаду, стоявшему вполоборота. Его ладонь смазалась, будто Крис не успел прикрыть глаза, будучи ослеплённым вспышкой. У Исака поплыло перед глазами, а под ногами точно что-то рухнуло. — Что за хуйня? А вот и первое блюдо из меню «Идеальные отношения без секретов» по рецепту от шефа Криса Шистада.