Дженни
Уже как второй день меня мучает бессонница, которая, как старая подруга, не отпускала из своих объятий, желая помочь в моей беде. Вот только оставляла она меня в темноте и одиночестве, даря чувство обреченности. Как эгоистично с ее стороны. Дарить время для размышлении о случившемся тем вечером, но никак не позволить мне прийти к одному ясному умозаключению. Что делать с Чимином? Как связаться с Молли? Каким способом разрешить совершенное преступление безответственных людей? И что будет дальше? Не знаю, что бы случилось со мной если бы не крупица поддержки от моей коллекции мягких игрушек, которые я сжимала в тисках, когда становилось невыносимо. Точно сошла бы с ума. В раннее утро понедельника же мне предстояло заняться своими, а точнее навешенными мамой, обязанностями, которые невозможно отложить или отменить. Даже с учетом моего плохого состояния. Для бизнес леди, как моя мать, такие отговорки были пустой болтовней. – У вас уставшее лицо, – грустно заметил стилист, кружа с визажистом вокруг меня уже второй час, а я молча соглашалась, в ответ бросая сожалеющую улыбку, ведь ненамеренно, но я всё же затрудняла их работу по созданию моего презентабельного вида. Не сказать, что без макияжа я выглядела катастрофично, но для такой важной съемки с участием известного бренда я должна была выглядеть на все двести из всех ста. Благо, эти две феи сделали чудо, и я была готова к началу фотосессии. – Почему ты не следишь за своим состоянием? Мне что, вновь следить перед сном сделала ты маску на лицо или нет? Как так можно? – ворчала мама, возможно, после разговора с директором о моем лице, ворвавшись в небольшую комнату с зеркалом для визажиста, несколькими креслами и гардеробом из вещей Chanel в другой стороне. Я же сидела на барном стуле перед зеркалом, стараясь не помять дорогую одежду. – Мам, всё же в порядке. – И слава богу! Не знаю, что было бы, если визажист Хан не справилась со своей задачей. Продолжение же монолога я пропускала мимо ушей, пока меня не выручил помощник фотографа, зашедшего оповестить меня о том, что я должна выйти для обсуждения деталей съёмки для модного журнала VOGUE. Я понимала нервозность матери, так как знала, что сегодняшняя работа была огромным прыжком в модную индустрию для новичка вроде меня, такая возможность предоставлялась один на миллион, но раз проблема решена, думаю, можно было отнестись к работе поспокойнее. Но маму не переубедишь, она скажет, что я слишком легкомысленна, с чем я могла бы согласиться, ведь не совсем понимала весомость дарованного шанса (я всегда одевалась в дорогущие бренды, это было для меня обыденностью), но мама говорила, что это отличная возможность создать основу для моего будущего и было бы глупо выпустить из рук такую сделку. Лишь тогда я была согласна с мамой. Она воспитывает меня одна, и я полностью понимаю, как это важно работать над своим будущим. Не всегда найдутся люди, которые даруют тебе поддержку. Некоторые посчитают это бременем для себя, некоторые не поверят в твой труд, а некоторые просто скупы в помощи. Так произошло с моей мамой. Она осталась одна, без мужа и денег, но вскоре взяла себя в руки, когда мне было лет шесть, и сделала из себя ту, что стоит передо мной в самых дорогих шмотках и украшениях, окружённая многочисленными помощниками и огромной компанией за спиной. Как не гордиться таким человеком и не прислушиваться к настолько умной женщине, которая была для меня единственным дорогим человеком? Верно. Никак. Фотосессия прошла на отлично. Мы обговорили стиль, подход и настрой работы с директором, сделали всевозможное для достижения цели и закончили процесс через три часа кропотливой съёмки. Все были довольны. А некоторые даже удивлены таким новичком, как я. Всех поблагодарив за хорошо проделанную работу, я зашла в гримерную и начала раздеваться. Мне должны были помочь, но я не стала дожидаться людей и утруждать их простым снятием с меня дорогущего платья Chanel. У меня что, рук нет? Оставшись в белье и чёрных чулках, я не заметила, как кто-то вошёл, ведь в комнате негромко звучала музыка. Лишь сделав шаг ко мне, неизвестный гость выдал своё присутствие. – Что ты тут делаешь? – удивилась я, обернувшись и прижав к груди свою чёрную водолазку, которую собиралась натягивать на тело. – К тебе пришёл, – спокойно ответил Чимин и, засунув руки в карманы джинс, начал осматривать мое голое тело. Возможно, он хотел задать вопрос о том, почему я скрываюсь, ведь он видел всё, что можно было когда-то давно, но, к моему счастью, стоял и молчал. – И зачем? – начала раздражаться я, ведь тупо застыла в одном положении с невозможностью скрыться от мужских глаз. – Знаешь, – начал задумчиво брюнет, неловко поправляя кепку на голове, – те твои грубые слова кажется возымели эффект на меня. – Я не грубила, – стыдно поджала я губы. – Неважно. Хотел предупредить, что теперь ты от меня никуда не денешься, – поднял голову Чимин, соединяя наши взгляды. – Ты будешь моей. Что только что он сказал? – Не смеши меня. Что ты на самом деле хочешь? – ухмыльнулась я, сумев не впасть в ступор. – Чтоб я была твоим трофеем? Лекарством твоей упавшей гордости? Это глупо, Чимин. Ведь действительно, он мог прийти к такому решению после моих слов о том, что он не тот человек, который нужен мне. Проведённые с ним ночи, о которых я сожалела и хотела забыть. Косвенно, я могла задеть его гордость, которая, на минуточку, была величественной, как и его... кхм. Ладно, не о том шла речь. – А если скажу, что понял, что люблю тебя? – выдал парень, вновь шокируя, ведь я очень редко слышала эти слова, даже когда у нас всё было хорошо. – Не поверю, – выдохнула я со смешинкой и опустила руки, наплевав на свой вид. – Это твой выбор, – лишь пожал плечами Чимин, всё не отрываясь от меня. – А мой – добиться тебя любыми способами. – Попробуй, – развела я руки и отвернулась, быстро натягивая на голову водолазку. – Ты ничего не добьёшься, кроме своей Минджу. Она с удовольствием поможет тебе добить себя, – беру своё платье и всовываю ноги, чтобы натянуть на тело. – К тому же, ты не сможешь сделать и шагу ко мне из-за моей матери. – Не надо приплетать свою мать в наши дела. – Никаких «наших» дел нет, Чимин! – взорвалась я наконец, зло таращась на парня, который также недовольно смотрел на меня в ответ. Он дышал довольно рвано и прерывисто, что означало, что зол он конкретно. И вновь. Грубый резкий поцелуй, выбивший из меня весь воздух. Я противилась, но эта хватка на моей шее и затылке, пухлые губы, припечатанные на моих, и резвый язык, пытающийся раскрыть мои сомкнутые губы, были сильным противодействием, чтобы опустить в отчаянии руки, которые до этого отталкивали Чимина. И это было для него знаком, что ещё чуть-чуть, и я сдамся ему вся без остатка. Он начал кусаться, засасывать по-отдельности губы и лизать их так, что подкашивались ноги и скрутило низ живота. Чёрт. Вот и влияние Чимина на мое естество. Никак не защититься. Вдруг послышался звук дёргающейся дверной ручки, а затем и резвый стук по деревянной поверхности. Додумался же парень незаметно закрыть входную дверь на ключ. – Увидимся в школе, – довольно улыбнулся Чимин, отпуская недовольную меня и облизывая мокрые губы, ведь, в конце концов, я ответила на его поцелуй, позволив вторгнуться внутрь и признать своё полное поражение. Но всё же, это не причина соглашаться с ним и становиться его девушкой. Без доверия никакие чувства не заставят быть «его». Даже те, что больно давили горло для слов признания «я тоже тебя люблю». Нет. Не всё так просто. Это не сказка, где всё всем прощается. Это реальная жизнь, где один оставляет неизгладимый шрам в груди другого.***
Лиса
Никогда бы не подумала, что я буду сожалеть о своих совершенных на ясную голову поступках. Я каждый раз танцевала на барной стойке, однажды даже кидала намеки на стриптиз, хотя совсем не было похоже как таковым, сияла и буйствовала, когда и как мне хотелось, на любой из вечеринок. Но я никогда не стыдилась этих вещей. Ни в коем случае. И почему же теперь я жалею о событиях субботней вечеринки? Всё из-за Чон-мать-его-Чонгука! Я полностью осознавала, что именно делаю, что хочу поцеловаться с этим парнем, феромоны которого действовали на меня, как красный платок на быка. Я действительно хотела с ним переспать. Но гордость не могла позволить отпустить тот спор, висевший между нами, не позволяла окунуться в омут восставших недетских чувств. Если бы не тот спор, я, даже не задумываясь, отдалась бы вспыхнувшей страсти между нами и вспоминала об этом, как о самой невероятной ночи; как обычно делала – не сожалела. Но я прекрасно знала Чонгука и знала, как он мог надавить на меня этим спором. Он начал бы опускать меня в угоду своей надменности и безмерной гордости. А я не хотела проигрывать, не этому дуболому. Вот и живи с последствиями своей ошибки, Лиса! – Чёрт, это провал, – хватаюсь я за голову и отдергиваю себя от этих мыслей. Не время страдать херней. Нужно собираться в школу, перед этим ещё встретиться с Миной, которая хотела прикупить подарок любимому братишке на предстоящий день рождения. Сегодня я решила не париться и надеть джинсовый комплект, который мне подарил недавно отец, а он, впрочем, истинный шопоголик. Выпрямила короткие волосы, сделала макияж и, схватив миленький рюкзак, спустилась на первый этаж родительского особняка. Прокричав напоследок о том, что ухожу на такси всем присутствующим и отсутствующим в доме, я вылетаю наружу и говорю адрес, сама опускаясь на кожаное кресло ожидавшей меня машины. – Ты ненормальная! – заорала блондинка на весь торговый центр, на что в ответ я засмеялась, действительно как ненормальная, откидываясь назад-вперёд и хлопая себя по коленке. Видеть такую Мину было до одури смешно. – Можно было потише. – Нет, ты действительно ненормальная! – теперь уже смеялась она, ударяя меня по спине. Вот за что я ее люблю. Девушка без комплексов (исключение лишь уши), яркая, веселая и милая. Лучший собеседник для обсуждения моих ненормальных, по ее мнению, поступков. – Я сама начинаю в это верить, подруга. – И? Что ты собираешься предпринять? – Ничего особенного, – пожала плечами я. – Поглядим на Чонгука. Если вспомнит о споре, я не прочь испытать судьбу и совратить его. Если нет, то пусть тому и быть. Меньше нервов. – Не думаю, что он забудет, да и захочет ли. Ты же как желанный десерт, – толкнула она плечом в бок, хитро улыбаясь. – Он всё сделает для того, чтобы опустить тебя под себя. – Пусть попробует, – хмыкаю я, – узнаем кто кого. – Говоришь так, будто профи с этом деле. У тебя же лишь раз был секс. – Но другие же думают иначе, – ответила я, подумав о многочисленных сплетнях вокруг меня. – Почему бы не соответствовать его фантазиям. – Только не облажайся, став бревном, когда дойдёт дело до сладкого. Знаешь ли, это не так-то легко. – Не бойся, эти навешанные ярлыки сплетников для меня, как лекарство от комплексов. Мне можно делать всё, так как я их не удивлю больше, чем они себе напридумывали. Как бы сказать, все преграды открыты за меня и теперь мне остаётся лишь идти вперёд. Круто, верно? – Ты очень смелая, – качнула Мина головой, довольная моим словам. Эта девушка была единственной из моего окружения, которая понимала мою раскрепощённость и принимала ее, как естественное явление. Ведь быть не такой, как все, не преступление. Она видела положительные качества в моих поступках, которые не видели другие, и продолжала поддерживать наше общение, даже если получала тонну критики из-за меня. Я всегда говорю ей, что она очень сильная духом, а она – то, что я очень смелая по нраву. И мы нашли друг друга. Две половинки одного целого. Отдельное спасибо за это нужно сказать ее младшему брату, милому Чонвону. – Кстати, я думаю все-таки сделать отопластику, – вдруг начала Мина включать старую пластинку. – Мина-а-а, – протянула я грустно, – ты красотка и без этого. – Но многие говорят, что... – Плевать, что говорят другие! – развожу я руки в стороны, раздражаясь из-за дурацкого, но важного для девушки, комплекса. – Не к чему прикопаться, кроме ушей, ведь ты до одури красива, вот и грызут свои ногти, твари. – Ты становишься такой пылкой, когда злишься, – засмеялась Мина, махая рукой перед лицом, после чего я начала успокаиваться. А ведь не стоило начинать этот глупый разговор о мнении чужих людей. Самая бесполезная причина для беспокойств. Видимо, Мина тоже так подумала, решив изменить взор своего внимания на что-то другое. Стоило ей посмотреть вперёд, она вдруг выдала странное: – Стой, это разве не Чонгук? – Чего? Его только тут не хватало, – хмурюсь я и прослеживаю за удивлённым и даже смущенным взглядом подруги. Чего? Она смутилась? Но затем я поняла, почему вторая по счету эмоция заиграла на ее лице. Этот козел засовывал свой язык в рот другой. Средь бела дня. Посреди торгового центра, кишащим людьми, которые, в свою очередь, глазели на них во все глаза. Это что за показуха? – И что он этим хочет сказать? – Плевать, – закатила я глаза и увела подругу подальше, в магазин электронной техники. Есть дела поважнее, чем глазеть на глупых бесстыдников. Я, конечно, не осуждаю их поведение, раз сама не паинька, но нужно уважать психику мирного люда, как по мне. Делать это в специально отделённом для этого месте. Но повторюсь, не наше это чёртово дело. Вскоре мы с Миной, наконец, нашли стоящий подарок Чонвону: крутой планшет для рисования, ведь мы знали о его тайном увлечении создания Артов и анимации. Думаю, он будет в восторге. На обратном пути мы зашли в кофейню и поболтали в уютной атмосфере, попивая сладкий капучино и латте без сахара. С каждым глотком вкуса настоящего кофе я чувствовала, как мне становится лучше. Но после таких мыслей я вдруг подловила себя на том, что, видимо, до этого была расстроена чем-то. Вот только не могла понять, из-за чего именно. Дальше мы поспешили в школу, которая была совсем не такой, как у всех. Мы с Миной, к сожалению, учились в разных школах, но система была схожей. Во всем Сеуле таких учебных заведении насчитывалось всего три: мой, Мины и ещё один в пригороде. Зачем, спросите вы? Так посчитали нужным наши родители, которые хотели видеть свои чада подле себя на ответственных мероприятиях, которые, в основном, проходили днём, а не за партой с бесполезными детьми из обычной семей. Так сказать, двух зайцев одним выстрелом. Мы начинали учиться в шесть часов вечера и заканчивали примерно в одиннадцать часов ночи. Следовательно, в такие школы ходили только дети из обеспеченных семей. Хотя бы потому, что комиссия по образованию не позволит детям в одиннадцать ночи идти домой без сопровождения. А семьям из простого слоя общества не выгодно тратиться на водителей и сопроводителей. Просто и логично. Сложно ли учиться в таком режиме? Вполне, но привыкнуть запросто. Условия подстроены под учеников, мы даже не носим форму; классы обустроены в разных стилях, вы даже не найдёте две похожие комнаты; а уроки проходят быстро и насыщенно, ведь учителя были одними из самых бесстрашных экспериментаторов учебных методик в деле. Одним словом: прорывная школа. – Лиса? – остановил меня вдруг знакомый голос, как только я оказалась в центре школьного двора, отчего молча чертыхнулась и невольно покрылась мурашками. – Сделаем вид, что не знакомы, хорошо? – не стала я даже оборачиваться и, как ни в чем не бывало, продолжила свой путь к главному входу. Конечно, мое предложение – это глупость. Все знали, какие у меня особенно «дружелюбные» отношение с Чоном. Но я хотела, чтобы он хотя бы сегодня не доставал меня и дал побыть со своими мыслями в одиночестве. – Да перестань, – догнал парень, одной рукой разворачивая к себе. – Мы не закончили то, что начали. – И не надо, – качнула я головой, состроив гримасу перед Чонгуком. – Ты что, струсила? – ухмыльнулся он, пока в своей голове я думала о причинах своих новоиспеченных чувств. – Это вполне возможно, если судить, как ты мне отвечала на поцелуй. Боишься проиграть? Я лишь тяжело вздохнула. Теперь он бесил меня ещё больше. Но почему так внезапно? Ведь раньше такие сильные чувства не одолевали мое нутро. Быть может... – Можешь, пожалуйста, заткнуться? – схватилась я за переносицу. – Мне расхотелось играть в игры с таким, как ты. Не хочу быть одной из твоих глупых трофеев, которые галочкой отмечены в твоём списке достигнутых целей. Как оказалось, я озвучила свою причину, не задумываясь о ней про себя. И, кажется, сегодняшняя сценка в торговом центре всё же дала определенные плоды, влияла неоднозначным образом, будто я его ревную... Стоп. Что? Нет, мне не важно, кем я буду для него! К тому же ревновать? Лиса, ты идиотка! – Что за глупости, – хмыкнул озадачено Чон, видимо, я шокировала его не меньше самой себя. – Трофей? С каких пор тебя это волнует? – Ты слишком безответственен, – качнула я головой, надеясь избежать последствий необдуманных мной высказываний и оправдать себя хоть как-нибудь. – И это говоришь мне ты? У которой вечно партнеры на каждую вечеринку разные? – Чонгук, сейчас я не в настроении, – зажмурилась я и хотела побыстрее уйти, в одиночестве убивая своё «я» за тупость, но парень вновь не позволил. Он был удивлён обстоятельствами не меньше меня и, конечно, хотел всё выяснить. – Да что происходит? – Поговорим после школы, – заявила я, ставя некую точку, и продолжила свой путь к школе, надеясь не опоздать в первый учебный день после коротких летних каникул. Но как тут думать об учебе, когда до самого входа в здание твою спину испепеляет взгляд взбешённого парня? Который к тому же начинает влиять на тебя очень странным образом. Но... если подумать хорошенько... почему для меня это должно быть проблемой? Лиса, ты умеешь рассуждать здраво даже в стрессовой ситуации! Думай. Если я действительно начинаю чувствовать к Чонгуку нечто большее, чем неприязнь и соперничество, то почему я должна это скрывать? Почему я должна стыдиться собственных чувств? Это ведь не то, что может контролировать человек. Это происходит само собой. Так что, если меня не устраивает сокрытие «самой себя», я должна посмотреть на ситуацию под другим углом.Быть может, соблазнить Чонгука будет неплохим решением?
– Лиса, ты идёшь в столовую? – спустил меня на землю голос старосты, отчего я проморгала и неуверенно кивнула. Оказывается, звонок с урока прозвенел минуту назад, лишь я одна сидела неподвижно всё это время, чем заинтересовала ответственного за наш класс человека. Поблагодарив его и убедив, что со мной все в порядке, я выбежала в коридор и направилась в сторону кафетерия. Мы учились вечером, так что никаких «ужинов в столовой» для нас не предоставляли, лишь небольшую кафешку с самообслуживанием, где продавались легкие закуски и фирменные напитки. Зайдя в уютное помещение в стиле «темный лофт», я взглядом нашла столик Чонгука, за которым сидели его верные друзья. Они что-то ели и, не обращая ни на кого внимания, оживлённо обсуждали общую тему. Тем лучше для меня. Обойдя толпучку у кассы, я уверенно прошагала к столику парней в углу просторного помещения, и незаметно встала за спиной сидящего Чонгука. Никто не обратил на меня внимания, пока я не наклонилась и опустила руки на живот парня, заранее пройдя плавный путь по рубашке от плеч к груди. В нос ударил знакомый аромат дорогого одеколона и запах сигарет, микс которого меня раздражал, но сейчас обволакивал и дурманил. Ты точно влипла, Лиса. Не знаю, как на это отреагировали другие, впрочем, мне плевать, но брюнет был в шоке. И я его прекрасно понимаю. Мое настроение, как американские горки, чуть что, хоть одна мысль, может изменить его на 180 градусов. – Лиса? – дернулся Чон, повернув голову в мою сторону, отчего наши губы чуть ли не соприкоснулись. Но я не отстранилась, а наоборот, оставила жалкие миллиметры и выдохнула ему в губы, а затем добила его недоуменное выражение лица своей уверенной и довольной ухмылкой: – Я в игре. Не с проста я могу совершать абсурдные вещи, на которые другие бы не решались, и глазом не моргнув.Но я бы не сказала, что это «смелость» или «желание показать себя».
Не моя вина, что я разрушаю своими поступками границы чужой морали, воспитанности и нравственности.Я не целенаправленная бунтарка, что мешает размеренной жизни другим. Нет.
Всё дело в любви, в любви к самой себе. Не к самовлюблённости, а самой простой любви. Ведь, когда ты любишь себя, ты принимаешь все свои недостатки, понимаешь, чего хочешь от жизни и легко справляешься с чужой и ненужной критикой. Всегда быть верной самой себе – одно из важнейших фраз, которые я проговариваю про себя. А мои поступки – отражение моей любви к себе. Я делаю всё, что хочу. Я принимаю себя. Принимаю новые чувства и нахожу пути к осуществлению собственных желаний.