Заметки о Мире.

— Ты за лимонадом ходил в соседний город? — Саша переворачивается на спину, заметив тень, отбрасываемую Миром. Она смотрит на мужчину снизу-вверх, приподнимаясь на локтях и наклоняя голову набок. Девушка с интересом разглядывает Мира, словно до этого его не видела. Наверно, ей никогда не надоест это не самое приличное занятие. В особенности Македонскую забавляло поведение мужчины, каждый раз терявшийся от пронзительного взгляда девушки. — Поклонницы прохода не давали? — А ты ревнуешь, Саш? — с усмешкой на лице интересуется Мир, опускаясь на зелёный газон парка, что находился недалеко от дома. Македонская хмыкает, чуть дёрнув плечами, и отводит взгляд куда-то в сторону. Здесь и к гадалке не ходи — ревнует. Если же Саше нравилось рассматривать его, то Миру нравилось наблюдать за тем, как меняется Македонская в зависимости от ситуации. Когда ей звонили по вопросам бизнеса, девушка моментально становилась серьёзной, несмотря на то, что делала минуту назад. Но в особенности ему нравилось наблюдать за Сашей, когда девушка всячески пыталась скрыть свои истинные чувства по отношению к нему. Вся эта напускная серьёзность, вздохи и закатывания глаз выглядели так по-детски, но при этом ничуть не раздражало мужчину. Его это наоборот забавляло. Две стороны одной Саши. — Ни за что не поверишь, что со мной приключилось! — Ты расскажи сначала, а там посмотрим. — буркнула она, забирая бутылку с лимонадом из рук мужчины. Македонская всё ещё с опаской отпускала Мира куда-то одного. Во-первых, она боялась, что в Россию-матушку наведается «любимый» американец Фаэтон. Во-вторых, несмотря на то, что Мир был парнем внушительных размеров, а рука у него тяжёлая, душой и сердцем он был несколько наивен. Тем более в 21 веке развелось не мало ловкачей, мошенников и прочих любителей лёгких денег, поэтому по советски простой Мир мог стать лёгкой мишенью для них. Саша заметно напряглась, готовясь слушать невероятную историю мужчины и надеясь, что они не попали на крупную сумму денег.  — Ну вот чего ты сразу напрягаешься? — вздыхает он, укладывая голову девушки себе на колени. Мужчина прекрасно сознавал все её опасения, ведь ему самому этот мир ещё не до конца понятен и кажется ужасно сложным, но он всё же не такой наивный, каким его считает Саша. — Я возвращался от ларька и ко мне подбежала девочка, умоляя снять её кошку с дерева. Она залезла почти на самую верхушку и слезть не могла, а хозяйка так просила, что я просто не мог пройти мимо. Хорошо, что ветви у дерева толстые и крупные, а то не получилось бы ничего: сам упал бы и кошку бы не спас. — Мир смотрит на Сашу, тепло улыбаясь ей. — А кошка у неё такая рыжая, пушистая и ласковая. Машкой зовут. А девочку — Ирой назвали в честь бабушки. Она мне сама всё рассказала. Мы с ней немного поговорили и я сразу к тебе побежал, а Ира мне на прощание сказала, что я её кр… Как же это слово звучало-то? — мужчина нахмурился, пытаясь вспомнить услышанное слово. Что-то смутно схожее со словами «карась» и «крашенный». — Краш. — недоумевающий взгляд Мира сталкивается с весёлым взглядом девушки. — Она сказала, что ты её краш. — А что это значит? — всё ещё недоумевал он, блуждая взглядом по кронам деревьев. — Это что-то приятное али обидное?  — В английском языке есть фраза: «Have a crush on…», — вздох мужчины от упоминания иностранного языка вызывает у Македонской усмешку. Мир вряд ли сможет смириться с тем, что в современном разговорном русском полно иностранных слов. В основном американизмов. Плюс ещё одна причина в копилку к не любви к Фаэтону, — и эта фраза переводится как: «Влюбиться в…». Краш в переводе с английского будет что-то вроде… — теперь настала очередь Саши теряться в словах, пытаясь подобрать правильное слово, — что-то вроде возлюбленного.  — То есть зазноба, да? — мужчина опускает взгляд на девушку, ожидая её одобрения. Саша кивает головой, соглашаясь с вариантом Мира. — А почему тогда бы не сказать: «ты моя зазноба»? Зачем вот эти все краши? — О, Мир, в русском краш трактуется немного иначе. — и снова недоумение на его лице. Все эти новые словечки и вообще всё современное порядком переворачивало сознание Мира с ног на голову, взрывая мозг. — У нас словом «краш» называют тех, с кем ты быть не можешь в действительности. Это может быть герой книги или фильма, известная медийная личность или человек из соседнего дома, с которым вряд ли что-то получится.  — А-а… — протянул он, почёсывая затылок. — Теперь я понял, что это за чертовщина такая этот ваш краш. — Македонская тепло улыбается, рукой нащупывая комикс, лежащий где-то недалеко от них. Мир, наблюдавший за действиями девушки, закатил глаза и недовольно молвил, — Лучше бы книгу почитала, а не эту американскую пропаганду.  — Я каждый день ночью в кровати читаю, ты же знаешь. — ответила Саша, потянувшись рукой к его лицу. Мужчина перехватил тонкую девичью руку и слабо сжал её в своей, улыбаясь. — Ночью в кровати надо спать, Сашуля. — поучительным тоном произнёс он и Македонская тихо рассмеялась. Ей очень хотелось сказать Миру, что она знает как минимум ещё пару вариантов того, что можно делать в кровати. Например, посмотреть фильм или разгадать кроссворд.       Но девушка, опустив взгляд на комикс «Феноменальный Фаэтон», произнесла: — Вот смотрю я на тебя в комиксе и понимаю, что в жизни мой краш куда милее. — Македонская морщит нос, когда он легко щёлкает её по нему, но улыбка на лице девушки становится ещё шире.  — Идём домой, зазноба моя, уже вечереет. — Мир помогает Саше встать с газона и, слегка приобнимая её за плечи, направляется в сторону дома.       А небо, тем временем, приобретало багровый окрас.