Заметки о Мире.

      Саша ненавидела болеть. Нет, не так. Саша никогда не признавала того, что заболела. Её будет трясти от озноба, будет задыхаться от кашля, но она ни за что не признает того, что заболела и уж тем более не уйдёт на больничный. Мир наблюдал за ней исподлобья, тяжело вздыхая: Македонская, притворяясь, что всё идёт по плану, минут десять пыталась приготовить завтрак, то и дело чихая и кашляя в свой носовой платок. — Саша, отойди от плиты, пожалуйста. — тихо молвит он, подойдя к ней. Мир забирает из рук девушки силиконовую лопатку и кладёт её на подставку рядом с плитой. — Тебе надо прилечь и отдохнуть. — Не надо мне ложиться и отдыхать. Я же не бабка старая. — противится она. Мир качает головой и слегка касается губами её лба, кивая каким-то своим мыслям. У неё температура и ей срочно надо вернуться в постель. — Саша, да ты вся горишь! Тебе надо вернуться в постель! — строго говорит он, но Македонская вновь удумала противиться здравому смыслу. Ей хотелось назвать тысячу и одну причину почему не стоит возвращаться в постель и почему она обязана поехать на работу, двусмысленно отшутиться, в очередной раз смутив Мира, но всему этому не суждено сбыться, ведь стоило Саше открыть рот, как она сразу же зашлась в сильном приступе кашля. А дальше уже сопротивляться не было смысла и под строгий, но заботливый взгляд своего чудовища, Македонская отправилась обратно в объятия тёплой кровати.       Саша морщится от непривычного, и от этого кажущегося противным, вкуса отвара ромашки с липовым мёдом, который когда-то Мир принёс домой, убеждая в том, что рано или поздно он им пригодится. Она тихо чертыхается, обжигая язык, и недовольно смотрит на Мира, тихо смеющегося над ней. А он ведь предупреждал, что отвар горячий, но Македонская никогда никого не слушает, она же всё лучше всех знает — вот и поплатилась. Мир отводит взгляд в сторону, раздумывая над реакцией Саши, когда скажет, что впереди её ждёт картофельная ингаляция. Явно будет очень недовольна, назовёт его дураком, начнёт рассказывать, что современная медицина уже далеко убежала от всех этих народных рецептов и вообще ей уже лучше и пора самой бежать на работу, снова задыхаясь от приступа кашля.       Довольной Саша не была, но спорить с Миром не стала — спорить с ним то же самое, что и биться головой о стену — не имеет никакого смысла и проще сдаться. Македонская, не изменяя самой себе, ворчит на него, говоря, что лучше бы сделал из картофеля пюре, а не самодельный ингалятор, но Мир пропускает все её колкости мимо ушей. Она ему ещё потом спасибо скажет.       Саша засыпает, держа в крепких объятиях руку Мира и чувствуя как состояние немного, но улучшилось.       «Несмотря на все выпитые отвары, ингаляции и противные горькие таблетки, больничный — это не так уж и плохо», — думает она, прежде чем провалиться в глубокий сон.