Убийца Акаме: Обратная сторона титанизма

Диск Мира Ветров нависал над горизонтом, солнце постепенно заходило за эту небесную сферу сине-зелёного оттенка. Воды Нуминоса тихо шумели, приближаясь в приливе к берегу, по большей части песчаному. Здесь находилась небольшая бухта, одна из немногих на этом горнем острове, который, подобно крепостным стенам, обносили крутые обрывы, утёсы и скалы. В вечернем небе кружили летучие мыши, после захода солнца к ним добавились маленькие рептилии с крыльями, кажется, больше ночные. Синдзи назвал их птеродактилями. На песок выбрался крупный краб, причудливо бегая бочком среди ракушек и мелких камешков на песке. Приятный, мокрый, тёплый ветер широко обдувал бухту, земля здесь поросла зелёной травой и яркими цветами. Синдзи, Булат и Каору брели сквозь зелень. Первый носил привычную белую рубашку, коричневые брюки и светлые кроссовки; второй — шитые из растительной ткани и животного материала свободные штаны и рубаху, их Булату выдали местные — штанины приходилось подвязать; Каору щеголял в чёрных брюках, накрывая свой голый торс плащом; оба гея шагали босиком по прибрежной растительности, постепенно переходя на мокрый песок. Синдзи к ним поспешил присоединиться — расшнуровал кроссовки и поспешил очень приятно пройтись по берегу. Краб устремился убежать обратно в воду от приближающейся компании из богатыря, альбиноса и их спутника. — Какая хорошая водичка, — оценил её Булат всем своим радушным созерцанием. Все трое остановились прямо впритык к волне, которая выходила на берег и приятно омывала им пальцы ног. — Не буду спорить — это действительно чудесный пейзаж, — Каору проникся глубоким эстетическим чувством, вероятно, свойственным для людей подобного душевного склада. — Ага, к тому же ещё инопланетный, — Синдзи обратил внимание на ещё две луны, одна дальняя и представляющая из себя сейчас лишь блеклый месяц, вторая — Дромос, ледяная луна — видна на всё небо. Свет солнца ещё расходился из-за диска Бореи, разукрашивая планету ярко-алым ореолом. Густые облака находились с другой стороны горизонта, протягивались над островом, но пока не закрывали сказочный природный вид. Каору и Синдзи, конечно же, поспешили взяться за руку, когда сейчас стояли и любовались природой. Булат игриво улыбнулся, проницательно созерцая любовный жест двух супругов. Каору следом вообще завлёк мужа в объятия, они сейчас выглядели весьма счастливыми — и Булат размышлял о том, как он присоединится к их счастью. Наконец, по прошествии некоторой паузы, Каору поцеловал Синдзи в губы, последний ответил своему любимому супругу. Булату это очень понравилось, богатырь сложил могучие руки на груди и наблюдал за тем, как происходят ласки между двумя любящими друг друга душами. И сам Булат, конечно же, предвкушал присоединиться к ним. Он не хотел быть назойливым. Каору и Синдзи попутно рассказали ему о том, что во время прошлой реинкарнации он, Булат, был нетерпелив, во всяком случае, показался им таким — они его много тогда не знали, и сейчас наш богатырь до последнего не собирался торопить события, позволяя событиям развиваться своим чередом, чтобы в конце наконец вступить в дело. Синдзи, жадно целуя Каору, начал снимать с мужа плащ. Последний освободился от него — Булат поспешил подобрать, снять с голого торса Каору и поместить его на ближайший валун. Каору и Синдзи, проследив за его действиями, прошли туда. Альбинос скинул штаны, его супруг вообще заставил рубашку и брюки слететь роем частиц. Булат, недолго думая, сам теперь снял свою одежду. — Я буду не против искупаться, пока вы будете здесь… исполнять супружеский долг, — Булату идея однополого брака показалась странной, так как она противоречила тому, ради чего брак заключался — продлению рода. Но Булат подумал, что Каору и Синдзи, будучи богом и волшебником в состоянии зачать детей с помощью колдовства. Во всяком случае Булат слышал истории о том, как один бог родился из бедра другого бога, от том, как одна богиня родилась из фаллоса другого бога, оскоплённого и брошенного в морскую пену [1]. — Булат, — с блеском на устах Каору крутанул к нему свою длинную шею, — мы многое потеряем, если ты будешь искать в море себе тритонов в пару… [2] — Хм, — Булат поднёс палец ко рту, — как скажешь… Его здоровый мужской уд свободно спадал, фаллос, много больший, чем у Каору и Синдзи, начал стремительно наливаться кровью, набухать и твердеть по мере того, как владелец сего копья наблюдал за двумя супругами, ласкающими другу друга. У них тоже встало, первее у Каору. Когда у него вскочило до конца, альбинос обратил очень пристальное внимание на богатыря. — Синдзи, взгляни на этот шедевр мужского тела, — охваченный похотью, бледный гей схватил рукой восставший фаллос. — Каору, ты хочешь, чтобы он проткнул тебя? — Синдзи пошло посмеялся с румянцем на щеках. — Почему нет? — белокожий красавец опустился на колени, коснулся губами. — С него начнём… Каору глубоко заглотил у Булата. Синдзи наблюдал за этим, просто пока дроча себе член. Потом он опустился на корточки к мужу, со своей стороны захватил ртом большой член Булата, этот орган вытягивался во всю длину. Каору и Синдзи, каждый со своей стороны, водили по стволу языком, оголили от крайней плоти. Булат в благодарность радостно улыбался и хлопал своей широкой ладонью стройные головы супругов. Синдзи взглядом нашёл морскую губку, оставил член любовника на мужа, сам взял её, обошёл Булата и на всякий случай протёр зад богатыря, после чего припал к этому могучему седалищу. Став на колени, Синдзи раздвинул большие ягодицы и коснулся языком к очку. — О, мальчик, я просто в рай попал — ты сделал именно то, что я хотел, без моих слов! — Булат оказался очень доволен тем обстоятельством, что язык Синдзи прохаживается прямо по его анальному отверстию. — Или в твоей власти читать мысли, коли ты кудесник? — Это пидорская чуйка, — пояснил Синдзи за этим делом. — Какому парню не понравится, если ему будут вылизывать зад? — Очень правильные слова… Вот так один супруг ублажал богатыря спереди, а второй — сзади. После этого наши извращенцы перешли к поцелуям. Булат попросил обсосать языки супругов, особенно усердно богатырь сосал язык Синдзи. — Булат-кун, тебе нравится… — Да-да, мне чертовски заходит сосать твой язычок, которым ты ласкал мне там… Услышав такое, Синдзи, с румянцем на щеках, поспешил впиться поцелуем в уста Булата, чтобы предоставить ему в полное распоряжение свой язык, который только что бывал в заднице у богатыря, и чтобы самому потом сосать язык любовника. А пока это продолжалось, Каору, чтобы, ягодицы не пустовали, припал устами к ним — сам теперь облизывал анус Булата. В конце концов наши мужеложцы перешли к тому, что состыковали члены с задницами: Каору развернулся, наклонил спину, одной рукой уткнулся в камень, второй — дрочил себе. Магия дала им в распоряжение тюбик со смазкой, потому всё пошло отлично. Булат решительно пробил Каору, сношая теперь во всю его великолепный белоснежный зад — зад настоящего ангела, ни с чем не сравнимый — Булат переимел много задов юношей и зрелых мужчин, потому такому опытному содомиту было с чем сравнивать, когда он пронзал Каору толчками своего огромного члена аж до самых глубин кишечника — и у альбиноса не возникало никаких проблем с тем, дабы принять в себя этот колоссальный орган. Синдзи распрямился позади, вставил свой весьма скромный инструмент в очень большой, широкий и глубокий причал Булата. — Синдзи, — предупредил он, кишечником принимая жезл любви, — знаешь, у меня там не очень узко… Так что если ты привык к чему поуже — тебя может ожидать разочарование… — Нет, Булат-кун, — Синдзи задолбил его очень энергично, — я — би, так что буду думать, что ты — девочка, а ебу я тебя в пизду… Булата охватил громкий хохот, Каору его подхватил, Синдзи тоже немного посмеялся на их манер. После наши извращенцы замолкли и в густых сумерках продолжили тройной половой акт — Булат держался руками за жопу Каору и разрывал её толчками своего огромного полового органа, сам Каору покорно склонялся и только дрочил себе, Синдзи в рост трудился за плечами Булата, беря в осаду крепость очень свободную и широкую. Булат, чтобы ему было на столь стыдно за такой приём, старался хотя бы кишкой поуже сжимать своему заднеприводному любовнику. В таком тройничке первым кончил сам Булат — оно и не удивительно: богатырь обожал делать это сразу с двумя мужчинами и быть в середине, прекрасный зад Каору и труд членом Синдзи очень быстро выбили оргазм силача — со страстными стонами и бранью на устах, он очень быстро имел Каору, потому по итогам выплеснулся ему в недра, что он усердно осаждал несколько минут подряд. Булат зажмурился в момент оргазма, шире расставил ноги, его торс сзади обхватывали руки Синдзи — а мальчик действительно до чёрта напрягался, чтобы иметь его. — Ах… Синдзи, ты скоро? — лицо Булата выражало смесь любовного удовлетворения и ожидающего напряжения, он держал открытым только один глаз. — Я сейчас! — такой ответ очень обрадовал Булата. Потому он решил потерпеть, приподнял голову и закрыл глаза — и долго не пришлось: Синдзи огласил свой стон, Булат широко улыбнулся, чувствуя, как его нутро заполняет жидкость — её мало, она действенно раздражает кишечник. Синдзи очень зашла задница Булата: — У тебя там глубоко и приятно — эх! — мальчик с косичкой смахнул пот со лба. — Влажно и тепло, — содомит схватился за свою мокрую головку, которую только что исторгла из себя задница богатыря. — Я как только туда попал, так сразу понял, что не достану, пока не кончу! — Синдзи, я очень, очень рад тебе послужить шлюхой… — Булат чрезвычайно высоко оценил такие слова. — Эй! — подал тут голос Каору. — Вы кончили, а как насчёт меня? Надо выжать из моей жопы всё, что там есть! — Да-да, сейчас! — член Булата за это время нисколечко не опал, потому он продолжил долбить задницу Каору, активно хлюпая собственной спермой, ранее туда сброшенной. Синдзи поспешил обогнуть их, просунуть руку к члену любимого, чтобы надрачивать ему. Через пару минут такого процесса Каору огласил стон, в руку Синдзи вылетели капли его спермы. — Спасибо! Спасибо вам! — довольный Каору, только что кончив, поцеловался в губы с Булатом, потом с Синдзи. Все трое, голые, вспотевшие и удовлетворённые, сели на камень, пока отдыхали в хорошем настроении и любовались пейзажем и друг другом. Немного так побыв здесь, они вошли в воду, чтобы ополоснуться, даже нырнули на глубину — на дне бухты пролегали обширные углубления, полные рыбы, компанию которым разбавляли морские игуаны, нырявшие сюда с прибрежных скал для того, чтобы питаться водорослями. Пока любовнички там так отдыхали, в другой части острова Тацуми сидел возле обрыва, густо поросшего мхом, тоже смотрел на прибой. Отсюда можно было видеть и ту бухту, где купались трое наших содомлян. Табуко летала в небе высоко над ним. Она пригласила с собой Тацуми, но он отказался, предпочитая остаться сейчас на земле, отдохнуть и просто спокойно переварить все события, которые с ним произошли. — Тацуми! — Эсдес подобралась к нему сзади. Её ледяная одежда блестала в последних лучах солнца. — А? Да? — он, сидя в рубахе и штанах, повернулся к ней, попутно сразу поняв, что ей надо. — Эй, Табуко, пойди сюда! — Эсдес озвучила эти слова, воздействуя на воздух и эфир, отчего голос очень громко разнёсся по ветру. Табуко, проходя сквозь облака, сошла к обрыву. — Слушай, Седна-Табуко, раз я получила новую силу, неплохо было бы нам снова сразиться за Тацуми, как считаешь? — Эй-ей! — наконец сам Тацуми решительно озвучил своё слово. — Не надо за меня драться! Я что, не могу удовлетворить вас обеих? Эсдес и Табуко взглянули на него, потом друг на друга. — Я не против, у нас вообще принято делить. Раньше, когда в моём племени было мало девушек, парни за них сражались, потом это просто стало брачной традицией — не было никакой борьбы, только игра такая, — с улыбкой рассказывала Табуко. — Мама говорит, что девушек — и детей от них — надо делить, если двум парням нравится одна девушка. Табуко говорила это очень наивно, по-доброму и крайне любезно. — Ладно, я согласна, — сказала Эсдес. — Если бы на моего Тацуми покушалась какая-то слабая дура, я бы убила её на месте, даже не думая при этом слушать её. Но мы обе наделены силой, потому можем, как равные, решить этот вопрос миром. Табуко больше ничего не сказала по этому поводу. — Тацуми, я хочу ещё полетать, ты присоединяйся ко мне, когда Эсдес будет удовлетворена… Табуко сорвалась в небо, после этого быстро исчезла в облаках. Эсдес и Тацуми остались на пару вдвоём. Понимая, что она от него хочет, Тацуми поднялся на ноги, принялся снимать рубашку. Ледяная одежда Эсдес раскрошилась, полностью обнажив красивое, но, как казалось, самую малость обмороженное тело. Присутствовало в этой красоте Эсдес нечто отталкивающее. Но Тацуми собирался сейчас исполнить свой долг. Эсдес пожелала, чтобы он лёг, Тацуми приземлился на свою одежду, которую он постелил здесь на наиболее мягкое место. Эсдес коснулась его рук, раз — вокруг них выросли ледяные оковы, от которых колья вонзались в землю. — Мне будет больше нравится, Тацуми, если ты будешь в цепях! — пожелала Эсдес, начиная теперь руками возводить член того, кого она любила, довольно большой — после пережитой трансформации. Половой орган этот выпрямился, Эсдес пальцами стимулировала себя. Она также припала к Тацуми, целовалась с ним, сосала ему рот, вслед тому села гениталиями ему на лицо. Мужчина трудился языком, даря наслаждение этой злодейке. Добившись активного выделения влаги, Эсдес поспешила занять место на копье любовника. Она поглотила его собой, активно поднималась и опускалась, положив руки на широкую грудь Тацуми. Он давал ей услаждаться… — Эсдес, у меня чешется нос, — Тацуми пошевелил руками в ледяных оковах. — Сейчас, Тацуми… Она почесала ему его. Тацуми не особо хотел кончить в неё, он получал удовольствие, но по большей части чисто физическое. Он чуть морщился, когда Эсдес полностью разогналась. — О, обними меня, Тацуми! Обними! — потребовала она. Оковы Тацуми рассыпались в прах. Он тогда приподнял торс, захватил Эсдес в свои руки, даже поднялся — она же обхватила его ногами. Он теперь имел её, пока не добился громкого стона. Ногти оставили красные линии на его мускулах, когда женщина вдоволь себе кончила. Тацуми это хорошо прочувствовал. — О, Тацуми! Кончив в меня теперь ты, Тацуми! Наш герой просто разместил Эсдес к себе спиной, она нагибалась перед ним, он продолжил прочищать её со спины. — Ы-ых! — лицо Тацуми явило напряжение. — А-а-а-ох… — и резкое расслабление: его сперма изверглась во влагалище Эсдес, заполнила его. Он остановился и с утешением выдохнул. Сейчас после вспышки удовольствия к Тацуми пришло некоторое тепло по отношению к Эсдес, но едва ли оно было хоть чем-то, кроме сиюминутного и чисто животного эффекта — это была любовь к телу, а не к душе, в то время как состоятельные отношения возможным только там, где есть любовь к личности человека — и Тацуми это хорошо понимал. Через час после заката, наши герои вернулись в поселение, где легли спать под крышей. Стены здесь возводили из глины, дома крыли материалом из соломы и ещё каких-то очень широких листьев местных деревьев, ими же стелили пол, также уплотняя всё это старыми шкурами животных. Разумеется наши ребята рассредоточились группами — Булат взял с собой Каору и Синдзи, Табуко подрулила к Эсдес и Тацуми и ей не стали отказывать. Армандра, Шончин и Кирби спали без секса. Первые трое легли голыми посреди всего мягкого, обменивались ласками и поцелуями. Синдзи и Каору водили языками по соскам Булата, целовали их, захватывали губами и стимулировали их кончиками пальцев. Каору во время всего этого рукой дрочил Булату, по ходу процесса ласками сосков остался заниматься только Синдзи, а Каору спустился к члену Булата, чтобы сосать его. Рука Булата в это время добралась до ягодицы Синдзи, в своё удовольствие захватывала её, замыкала — Булат во всю предвкушал поиметь в зад теперь Синдзи, как следует испытать этого парня в роли пассива и изведать его нутро. Каору подливал масло в огонь похоти Булата, так как постоянно хвалил своего мужа в постели, утверждал, что ему неизвестен зад, более крутой, чем зад Синдзи. И вот сейчас Булат откинулся на спину, удобнее лёг, ухмыляющейся Синдзи сел попой ему на лицо — и наш богатырь с удовольствием облизывал анус юноши, попутно в таком положении тиская и похлопывая это седалище руками, утопая лицом меж полушариями мягких и красивых ягодиц. Каору быстро поднял хозяйство Булата своей оральной лаской, поспешил на него сесть. Таким образом наши голубки оба оседлали мускулистого красавчика с разных сторон, чтобы целоваться теперь друг с другом и двигаться на нём. Синдзи со всей развратностью тёрся ягодицами и гениталиями по лицу Булата, тёр анус о его нос, мошонку о его губы — сам Булат активно отвечал на всё это тем, что непрерывно ласкал эти прелести своим языком — Синдзи даже зашёл с такого угла, что, поднимая таз над головой, сунул свой стоящий фаллос в рот Булата, он его, разумеется, сразу же сладостно захватил устами и засосал. — «Хороший хуй», — подумал он, со всех сторон обхватывая ощущением эту головку, из чьей уретры выходило предсемя, его вкус особенно доставил Булату — сам он обожал сосать мужской член. Каору в это время быстро скакал, поднимался и опускался на большом копье самого Булата, так как богатырь мог постоянно ловить кайф от того, что его собственный детородный орган всегда при деле. Через некоторое время страстные мужчины-любовники изменили позу. Булат уже занимался сексом с Каору, потому сейчас его больше интересовал Синдзи — мальчик тоже очень симпатичный. Потому Булат отдал свой зад в распоряжение Каору, а сам пустился целовать и ласкать Синдзи. Пока Каору имел Булата в прямую кишку, наш накачанный гей с крутой причёской, сам сосал у Синдзи, давал ему иметь себя в рот. После этого Булат развернул Синдзи, сам как следует увлажнил языком его задний проход, расцеловал ему задницу, даже чуть покусал ягодицы, такие красивые и аппетитные. Булат по ним пошлёпал ладонью, потом использовал смазку — Синдзи лёг под него, он в него проник, засунув до предела своей огромный член в нутро юнца. Лицо Синдзи выразило напряжение. Сам он плотно лежал на животе, Булат протягивался над ним, входя членом, и Каору постоянно ритмично содомировал мускулистого гея. Вот в такой позиции сладострастники сливались довольно продолжительно — Булат постоянно нахваливал Синдзи, просил потерпеть, сладострастно говорил, какой он хороший. — Замечательный зад! Какая классная жопка! Булат совершал толчки примерно с такими оценками. Первым из троицы кончил Каору — бледный гей стал озвучивать обрывочные стоны по ходу очень энергичного процесса, когда он аж глотал часть своих звуков, Каору сжал зубы и плотно сомкнул веки, на бледных щеках дал о себе знать красный румянец. Его сперма брызнула в широкую прямую кишку Булата. Последний очень возбудился, потому почти сразу за этим сам озвучил очень громкий стон — в преддверии чего извергся в Синдзи, заполнил потроха своего пассивного любовника. Булат спускал в них чрезвычайно чувственно, его всего пробирало чистое наслаждение в те секунды, в которые порция за порцией, брызгала в юношескую задницу его мужская сперма. Сразу же после этого Булат поспешил развернуть Синдзи к себе лицом, отблагодарить чередой страстных поцелуев и засосов рот в рот. Глубокое чувство любви и страсти к этому прекрасному юноше заполнило сердце Булата, он накрывал его собой и никак себя не сдерживал — так через поцелуи уста в уста богатырь выражал свои чувства, в том числе, конечно же, благодарность за тот экстаз, который Синдзи ему доставил при помощи своей задницы. Тацуми теперь очутился в окружении сразу двух девушек, при этом Табуко и Эсдес мало обращали внимание друг на друга, больше всего прилагая усилия для ублажения Тацуми. Девушки сперва по очереди подставляли ему свои груди и Тацуми сосал титьки то Эсдес, то Табуко. Они обе были бледными, только бледность Эсдес обладала холодным оттенком инея, бледность же Табуко скорее напоминала свежее молоко. Когда Табуко закрыла своей большой грудью лицо Тацуми, Эсдес пришла в голову мысль одним ударом клинка срубить головы обоим. Нет, она не собиралась претворять подобное, но столь ужасные мысли сильно разожгли её сексуально. Она вообразила, как пытает Тацуми и Табуко. У Эсдес от этого выступила влага. Она поспешила сесть на член Тацуми, уже во всю торчащий. Что же касается Табуко, то она оставила Эсдес у себя за спиной ритмично прыгать на члене любовника, а сама взобралась своими гениталиями на лицо Тацуми, стала тереться своей женской прелестью о его нос и губы. Так продолжалось какое-то время, пока Эсдес и Табуко не поменялись. Девочка-Ангел села спиной к Дочери Итаквы, лицом к ногам парня, отдавалась ему — Эсдес же тёрлась гениталиями о лицо их общего любовника. Потом они изменили положение — Тацуми, сгибая ноги, прочищал влагалище Табуко, она лежала перед ним, грудями вверх. Эсдес же рядом создала себе ледяной член, сунула его себе в нутро, дабы услаждать себя, глядя на Тацуми. Потом они поменялись так — Табуко, поддерживая себя в воздухе благодаря левитации, обхватывала бёдрами лицо Тацуми, тёрлась гениталиями о него, он же языком ласкал эти прелести, идущие женским соком — Эсдес он при этом отрабатывал во влагалище, протягивая руки к её тазу. Так у неё случился оргазм — Эсдес кончила, фантазируя о том, как она жестоко убивает Табуко и Тацуми. После этого садистка уступила место сопернице. Тацуми отрабатывал во влагалище Табуко, положив ладони ей на задницу, она принадлежала ему собачкой. Тацуми также видел перед собой груди Эсдес, она, разумеется, обнимала и целовала Тацуми, пока тот членом совершал окунания в, полную влаги, куночку Табуко. Наконец последняя испытала оргазм, огласила свой стон, сократилась нутром, оно обливалось вспышками удовольствия, окружая член Тацуми. Последний озвучил свой громкий стон — его сперма вырвалась следом, заполнив куночку альбиноски. Табуко слезла с члена Тацуми и он её поцеловал в губы. Эсдес в это время руками обнимала Тацуми со спины. Они откинулись на самое мягкое место, чтобы быстро заснуть. Эсдес, Тацуми и Табуко не были столь опытны в отношениях, как Булат, Каору и Синдзи, потому химии, страсти и изобретательности в их отношениях вышло куда меньше. Вот что случилось после сна, когда солнце вновь осветило планету, её ярко-синие небеса, сверкающие ледники, зелёные острова и голубые океаны. Булат оказался приятно разбужен тем обстоятельством, что Синдзи сосал у него член. Богатырь сразу одобрительно взглянул на это. Каору лежал рядом, рассматривая то, чем заняты его муж и любовник в лучах взошедшего светила. Член Каору поднялся, какое-то время он себе без спешки дрочил, после чего встал, пристроился так, чтобы сунуть в зад Синдзи. Так он исполнял супружеский долг, пока Синдзи орально услаждал любовника. Булату это нравилось, он поднял свою большую мужскую ногу и положил её на спину Синдзи, тем самым прижимая его к своему достоинству. Мужчина со стильной причёской улыбался, свет солнца падал через окно и вдоволь освещал то, как Синдзи ласкает за щекой большой член. Самого юношу за это с тылу осаждает прекрасный альбинос мраморного оттенка. Стопа Булата возлегает на спине Синдзи, почти у начала шеи, богатырь чуть шевелит пальцами. — Синдзи, — немного подумав, Булат со счастливым выражением лица попросил о таком, — Каору, я хочу, чтобы вы оба в два хуя выебли меня. — Хорошо, как пожелаешь, — согласился Каору, отвечая своей приветливой улыбкой на радостное выражение мускулистого гея. — Булат-кун, ты любишь такие вещи? — поинтересовался следом Синдзи, когда Булат убрал ногу и позволил любовнику распрямиться. — Да, мне очень нравится отдаваться мужчинам, особенно мне нравится, когда я делаю это сразу двумя. Говорю же, у меня достаточно широко там. Только смажьте мне там всё хорошо тем, чем вы постоянно смазываете. Каору и Синдзи не надо было долго упрашивать. Синдзи лёг на спину, Булат насел на него, какое-то время поскакал наездником, чтобы широкий и глубокий анус привык к нахождению там полового органа любовника. С этим не возникло никаких проблем, потому что член Синдзи не был большим. После этого Булат ближе припал торсом к торсу Синдзи, Каору, до того просто дрочивший себе, вставил свой изящный и прямой, шпаге подобный, детородный инструмент в зад Булата, он идеально проник туда, где всё было хорошо смазано. Богатырь очутился между двумя страстными супругами и теперь принадлежал им обоим одновременно, и Каору, и Синдзи — оба вкладывали свои мощности в то, чтобы прочищать его прямую кишку, которая одна, могла вмещать сразу два половых члена. — Ах! А-а-а! Ах! Булат стонал, наслаждаясь такой прочисткой. Члены Каору и Синдзи очень плотно давили друг на друга, действуя внутри его прохода. Фаллос самого богатыря торчал, он, как мог, его дрочил, окончательно довёл до полного стояка, из него падали капли мужского сока. Растленный развратник не прекращал его стимуляцию, а когда он утомлялся, то это делал Синдзи. Булату невероятно нравилось то, как сразу два конца двух красавчиков прочищают нутро мужчины, постоянно давя на его любовный узел, центр наслаждения — стимуляция рукой самого члена служила тут только дополнительным разжиганием этого процесса. Он закономерно завершился тем, что нутро содрогнулось, огромное удовольствие последовало в том, как во время сокращения на торс любовника вылетали порции мужского семени. Булат кончил, оставив капли белеть на рельефной мускулатуре поджарого Синдзи. — Спасибо, спасибо вам за то, что вы сделали мне так приятно, — Булат целовал по очереди Каору и Синдзи в губы. Супруги Нагисы пока решили не кончать, сохранив сперму на потом. Они привели себя в порядок, Булат причесал волосы, стараясь больше придать волосам свою фирменную причëску. Он облачился в рубаху и подвязанные широкие штаны, Синдзи — в рубашку и брюки, Каору — в брюки и плащ, они вышли и присоединились к компании своих соратников и новых знакомых. В это время Тацуми, Табуко и Эсдес занимались следующим. Первый пробудился, увидел перед собой Табуко, она уже встала, выпрямилась полностью нагой под лучами падающего солнца. Тацуми хорошо увидел, как её кожа блестит, особенно он оценил её в профиле, который особенно показывал размеры её грудей. Тацуми почувствовал возбуждение. Он встал следом, чем привлёк внимание Табуко. Она что-то одними губами сказала утреннему воздуху. — Ты что? — Я говорю с духами, Тацуми. Эсдес в это время открыла глаза с таким взглядом, словно почувствовала приближение хищника. Она взглянула на то, как Тацуми и Табуко, оба полностью голые, стоят и целуются друг с другом. Тацуми трогает её груди, она берёт его член. Наконец Тацуми поставил её к себе задом, она чуть нагнулась, он проник в неё, при этом руками со спины держался за груди, не выпускал их. Эсдес ревниво наблюдала за этом. — Ых! Ы-ы-х! Тацуми кончил в Табуко, плотнее беря за большие сиськи спереди. Потом Тацуми лёг, Табуко воссела ему на лицо, скормила сперму, он работал там языком, пока она не кончила ему в рот своей тёплой влагой. Эсдес в это не влезала, только наблюдала — она думала о том, какие ужасные вещи можно сделать с любовниками. Она придумала много кровавых образов. И получила усладу сейчас только от одних подобных фантазий. Все вышли в конце концов и сели вокруг костра. Шаманы благодарили солнце за новый день. За завтраком они обсудили некоторые моменты, на которые не хватило времени ранее. — Эй, Булат, должна заметить, мы были по разные стороны фронта, когда Итаква бросил меня сюда, — сказала Эсдес. — Что ты об этом думаешь? — Ничего. Если ты, конечно, не хочешь попросить кого-нибудь из наших новых друзей встать бок о бок с кем-то из нас. Я был бы не против размазать первого министра, — Булат не скрывал своих намерений. — Мы не вмешиваемся в политику, — заявил Синдзи. — Дела суверенных государств — это дела суверенных государств. Мы сражаемся с Великими Древними, а не с министрами, даже если они очень плохие люди. Верно, Каору? — Да, мы вообще стараемся не вмешиваться с чужие дела, — согласился Каору. — И не только из принципа: Ньярлатхотеп, враг всего живого, следует за ним по пятам — везде, где мы можем быть, может появиться он, тогда вам станет хуже. — Скажем, Мелькор вернулся к жизни только потому, что мы помогли одному из наших друзей, и тем самым привлекли к нему внимание Апостолов Смерти. Ньярлатхотеп не упустит случая поднасрать, — сообщил Синдзи. — Потому вам, ради вашего же блага, следует держаться от нас и наших дел подальше. Вы не хотели бы привлекать внимание Ньярлатхотепа, поверьте. Булат и Эсдес обменялись взглядами. Потом взглянули на Тацуми. — Эй, Тацуми, ты ведь знал Булата ещё до того, как мы с ним встретились сейчас? — заметила Эсдес. — Я… познакомился со старшим братом в пути в Столицу. Он обучал меня фехтованию, чтобы нам не было скучно в пути… — Тацуми серьёзно поглядел на Эсдес. — Он мне ничего не сказал, что у него какие-то тёрки с премьером. Эсдес сделала вид, что поверила, только вопросительно взглянула на Булата. — Да, я не говорил Тацуми, что моя цель — грохнуть министра. О таком лучше молчать перед тем. Даже брату о таком случае не говорить… Эта жирная свинья бросила в тюрьму генерала, под началом которого я служил — бросила по лживому обвинению! На лице Булата возник очень живой гнев, когда он об этом вспомнил — и он улыбнулся, взглянув на Каору. — Я с удовольствием опробую мой новый тэйгу, который ты мне подарил, чтобы разделаться с этим ублюдком. — Как знаешь, я не против тебе что-нибудь подарить, но мы вне политики, тем более — политики других планет, — Каору на том развёл руками. — Булат, а ты ведь отправился сюда ради Тацуми? — уточнила Эсдес, более сейчас интересуясь этим вопросом. — Да, мне нравится Тацуми… — честно заявил наш богатырь. — А что ты думаешь по этому поводу, Тацуми? — с живым любопытством поспешил узнать Синдзи. — Я очень рад, что старший брат думает обо мне, — Тацуми нашёл сейчас только такие слова. — Я действительно очень благодарен тебе. — «Тацуми, похоже, встанет на его сторону, а не на мою, когда мы вернёмся обратно», — с прискорбием подумала Эсдес. — «Настоящие мужчины куда больше ценят дружбу, товарищество и братство, нежели женщин». Разумеется, это было дружбой, товариществом и братством только со стороны Тацуми — со стороны Булата это была любовь как к женщине. — Тацуми-кун, тебе не кажется, что тебе надлежит отблагодарить Булата-куна за то, что он так рисковал собой ради твоего спасения, когда очертя голову кинулся к дьяволу на рога? — Синдзи начал подначивать, уже рисуя в голове у себя сцену секса Булата и Тацуми. — Отблагодарить? — Тацуми с искренним видом простодушной деревенщины взглянул на Синдзи, потом на Булата, богатырь улыбался в привычной манере. — Я готов теперь спасать старшего брата, если ему будет угрожать опасность! — Тацуми тут заявил мужественно и уверенно. — Разве не в этом дух товарищества и братства? Булат весело посмеялся, после чего закивал: — Да, в этом, Тацуми, в этом — в чём же ещё? Дальше, после всей этой трапезы ребята решили найти себе следующие занятия: — Каору и Армандра отправились поговорить с глазу на глаз. — Булат и Синдзи решили потренироваться. — Тацуми и Табуко приняли решение о том же. — Шончин и Кирби решили обучить Эсдес лучше контролировать её способности — в принципе, мало чем отличные от тех, которыми она владела раньше. Люцифер — новый тэйгу Булата — в форме доспеха выглядел следующим образом: металлического тона комбинезон, полностью закрывающий тело, его шлем очень гладкий и с парой выступов по бокам; в области глаз сверкает несколько пластин иного тона; более тёмные линии на бёдрах. Плечи открыты. Вдоль позвоночника позади яркие точки. В области сосков выделяются несколько элементов угощения. В области паха нечто вроде стрелки. Стопы закрыты в мало чем примечательные сапоги. Тона — достаточно яркие, позитивные, но в меру, ю. Этот доспех много чего мог — и сперва Синдзи обучил Булата пользоваться интерфейсом. Синдзи так называл призрачный прямоугольник, возникающий в воздухе перед Булатом, там можно было выбирать меню функций и действий слишком сложны, чтобы можно было отдавать им приказы чисто телепатически. Люцифер мог материализовать различное вооружение, разные слои и средства защиты, служащие эффективным средством борьбы. Он мог накрыть владельца за призрачным красным и изумрудным колпаками, которые назывались Щитами Вритры — один из них полностью сводил на нет звуковые атаки, второй — телепатические, гипнотические и ментальные. Сам доспех мог сопротивляться попыткам открыть портал внутри него, он не позволял насильственно телепортировать владельца, а также мог выследить любые манипуляции с пространством и временем — Синдзи утверждал, что на Люцифере установлена система Тимей и Критий, которая позволяет отслеживать и даже блокировать подобное. Люцифер мог сканировать местность на километры, мог найти выбранный предмет среди множества других, давал возможность видеть сквозь твёрдые тела. Он мог позволить при некоторой подготовки сознания созерцать во множестве направлений сразу. Люцифер мог поглощать вражескую энергию и делать её источником своей силы. Он мог свободно летать. Он мог наделять ментальными силами, в том числе для нападения на вражеское сознание. Его память содержала перечень знаний по оккультизму, позволяя опередить тип магической угрозы и сообщить о ней владельцу — а также этот тэйгу позволял владельцу использовать различные заклинания и возможности, напрямую не принадлежащие ему самому, а осуществляемые через связь с общей мистической структурой мироздания. Люцифер мог думать сам и советовать. По словам Синдзи, полноценной способности ощущать себя и окружающий мир у этого духа нет, потому не следует опасаться, что ему придёт в голову мысль подавить владельца ради неких своих целей. Были у этого тэйгу и другие возможности, но главное — в качестве козыря он мог призвать огромного боевого Рыцаря-дракона Люцифера. После того как Булат провернул все возможности поодаль от людских поселений, Синдзи решил перейти к тренировочной борьбе. — Сейчас, Булат-кун, я познакомлю тебя с моим ручным демоном-óни… Гекидо-Чжин! Синдзи призвал некого духа, Булат видел сперва его в истинной форме, которую сложно было описать. Гекидо-Чжин пребывал совсем не долго в таком состоянии — он вселился в первый попавшийся сгусток материи — в землю острова. Благодаря этому фигура восстала, выпрямилась, приняла следующий облик. У пятиметрового громилы значилась твёрдая зелёная кожа, по большей части скрытая богато украшенными доспехами с широченными пластинами — на плечах и руках — и кольчугой, он походил на самураев, к чему ссылался и шлем характерной формы с торчащим спереди выступом в форме буквы «V», вместе с ним различные иные украшения, как то священные бубенцы, нашивки с заклятьями и различные гербы дополняли это облачение. На могучем поясе висели длинные катаны в чёрных ножнах. Руки закрывала броня, особо мощные пластины защищали кисти, оставляя голыми лишь концы острых пальцев. Ноги громоздились в подобия сандалий и заканчивались вместо нормальных стоп и пальцев чем-то вроде лап динозавра с когтями. Венчающая всё это дело рожа походила на типичную монструозную, но при этом всё же намекала на лицо человека в такой степени и в таких пропорциях, что казалась даже приятной на фоне некоторых — здоровый туповатый нос громоздился над широким ртом, чьи клыки из нижней челюсти всегда грозно торчали по бокам, белки и блестящие зрачки были полностью чёрными, на их фоне выделялась тускло красная радужная оболочка, при этом взгляд казался необыкновенно разумным и даже проницательным. Основным оружием Гекидо-Чжина — а именно так звали óни — значились, как ни странно, не его катаны — Гекидо-Чжин с размаху занёс молот, состоящий целиком и полностью из светло-серого камня. — Это древний демон, побеждëнный моим предком из затонувшего королевства Ниран’Карай, — бегло пояснил Синдзи, — и с той поры он хранит мой род. Гекидо-Чжин рванул в атаку с предельно суровым видом. — О-па! — Булат взмыл в прыжке, очутился за противником. Демон очень оперативно крутанулся, метнул молот через воздух. Булат отпрыгнул назад — там, куда приземлился молот, образовался порядочный картер, более того, земля пошла трещиной к Булату. Гекидо-Чжин очень резво наступал — Булат тогда ему ответил. Он с разгона вдарил по молоту, его рука блеснула яркой вспышкой — голова орудия оказалась разбита в каменные обломки, демон повернулся. Он сразу же провалился под землю. Зрения Булата теперь позволило ему увидеть то, как дух пронизывает почву. От этого она резко восстала — Булат отпрыгнул — Гекидо-Чжин ныне был раза в два или в три больше. — Когда Гекидо-Чжин не может победить противника, он становится только больше, — пояснил Синдзи. Гекидо-Чжин гораздо быстрее обрушил новый молот — всё его снаряжение росло вместе с поглощённой землёй. Булат теперь запрыгнул на плечо противника, врезал в морду так, что челюсть разлетелась на комья. В руке у Булата возник сияющий сгусток, он увеличил мощь столкновения лба с кулаком. Содержимое черепа вылетело наружу. Тело Гекидо-Чжин распалось в землю. После чего он начал вырастать в ещё большем размере, затягивая и вбирая в себя ещё больше материи с острова. Булат разделил его тушу — больше двадцати пяти метров — от головы до пуза. В конце концов, когда рост Гекидо-Чжин увеличился почти до ста метров, Булат уже не мог столь эффективно наносить ему урон. Тогда он призвал Рыцаря-дракона Люцифера — материализация вызвала настоящее землетрясение и сдула деревня на сотни метров. — Да, эта сила богов очень разрушительна, — Булат вместе с Синдзи стоял на голове Люцифера, разглядывая все последствия боя. Гекидо-Чжин витал бесплотным духом. — Но я так понимаю, Булат-кун, в твои ответственные руки можно вложить такое… — Да-а… можно. Синдзи и Булат сейчас проницательно поглядели друг на друга: — Ты сможешь убить Эсдес, — сказал первый. — Да. — Я же вижу, что вы враги. Ты и Тацуми мне симпатичнее… — Тогда почему бы тебе, о прекрасный Бог смерти и секса, не убить ту, кто нам обоим враг? — прямо задал это вопрос Булат. — Эсдес была моим союзником в борьбе против Итаквы, — Синдзи развёл руками. — Потому не по чести мне бить ей в спину. Я не могу напасть без повода. А ты… если понадобится, то… — Хорошо, Синдзи, я понял — не сомневайся, я смогу убить Дочь Бога Зла, когда придёт время, — оптимистично пообещал Булат. — Я выполню твою работу, Бог Смерти. Синдзи весело посмеялся: — Не надо называть меня богом, Булат, я это не люблю. Кирби помогал Эсдес освоить кое-какие другие стихии вместо одного только льда и холода. — У тебя больше нет тэйгу, — говорил ей брат, — теперь эти способности только твои. — Я понимаю… Эсдес вспомнила, как выросла в великана. Сейчас она не могла это повторить. — Требуется сильной стресс, чтобы перейти в такую форму, — сообщил Кирби. — Хотя со временем ты сможешь научиться, — предположил он. Шончин и Табуко наблюдали за этим. — Эй, послушай, Бог света и любви, — Эсдес быстрым шагом приблизилась к Каору, когда он и Армандра вернулись обратно. — Да, генерал? Зовите меня просто Каору, — супруг Синдзи вежливо улыбнулся, альбинос повернулся к северянке и доброжелательно повёл разговор, — я не люблю, когда меня называют «богом». Все остальные стояли вокруг них, двое вели эту беседу возле обрыва, внизу шумели волны, морской ветер развевал волосы собравшихся. — Хорошо, Каору — ты сильнейшее существо, потому я считаю, что ты заслужил право называться богом… — Эсдес решила уточнить, что глубоко уважает единственное качество — силу. Обладательница тона инея в коже, глазах и волосах смотрела на обладателя лунно-мраморной кожи и кроваво-рубиновых глаз. — Для меня слово «бог» подразумевает дурной тон, — Каору уверенно покачал головой. — Я не считаю, что в моей власти помочь всем и каждому. Ангельский альбинос говорил это, опустив руки в карманы брюк, тем самым ещё больше подчёркивая свою стройную и худую фигуру. — А ты хочешь помочь всем и каждому? — спросила Эсдес. — Хотел бы, но не в моей силе укротить Сансару, — пожал плечами Каору. — В любом случае, если ты обладаешь силой — ты в праве желать всего что угодно, — признала Эсдес. — Так вот, я хотела подробнее разузнать о твоей дуэли с Мелькором? А то ты ничего про это не сказал нам, а мне любопытно… — Если говорить кратко, я не смог убить его потому, что у меня не было достаточного желания, — сообщил Каору. — Враг был силён и я ему не уступал, но наша сила оказалась равна. Моя сила была в любви к своим друзьям, а его сила — в том глубоком отчаянии, которую он испытал, когда познал Сансару, и испытывает сейчас. Я не смог победить потому, что больше всего хотел защищать, а не убивать. А он, кажется, в некотором смысле желал мне добра. В конце концов я думаю, Мелькор не лгал, когда говорил, что любит всех. Это чисто буддийское сострадание, выраженное в стремлении избавиться жертв Сансары от страданий. На этом мне больше нечего озвучить. Эсдес кивнула: — Хорошо, спасибо Каору, я теперь понимаю, чем мы различаемся. Эсдес стояла в одежде из тончайшего эластичного льда. Она взглянула на океан, чьи воды освещало солнце. — Я так понимаю, генерал Эсдес, для вас желание убить важнее, чем желание защитить? — поинтересовался Каору. — Да! — Эсдес кровожадно блеснула зубами. — Я всегда любила убийства! Я жажду крови! Я люблю охоту. Я с удовольствием делала бы всё, чтобы уничтожить Мелькора! — Что ж, мы разные, я не считаю тебя хуже или лучше меня, — сказал Каору. — У каждого свой путь. Он шаркнул босой стопой среди зелёной травы, чья бледность создавала удивительный контраст с окружающими растениями. Все сейчас находились среди острова, где росло много хвойных деревьев, и после тренировок и бесед наши ребята подошли к месту, где били горячие источники, иногда здесь вырывались подземные гейзеры и били высоко над лесом. — Если не ошибаюсь, из-за того, что сила эфирных ветров, закольцованная сперва Итаквой, поддерживает стабильное расположение небесных тел, здесь никогда не угасает сейсмическая активность, — пояснил Каору, с помощью полёта преодолев деревья. — Но при этом она всегда в норме и не может уничтожить жителей этой луны и планеты. Ребята стояли возле горячих вод, пышущих паром. В ней купались животные, прохожие на лошадей, но с когтями, а не копытами, и с элементами чего-то более похожего на прямохождение в телостроении. — Это, кажется, моропусы [3], на нашей планете они вымерли, — Каору сверился с данными, которые передали ему нанороботы. Животные покинули источники, когда здесь появилась наша команда. Они направились в лес, срывать когтями хвою, чтобы легко её жевать. — Давай купаться! — Булат радостно деактивировал свой доспех и прыгнул. Все остальные тоже оставили одежду на чистом месте и последовали в воды источника. Армандра, Табуко, Синдзи, Каору, Булат, Тацуми, Эсдес и Кирби удобно разместились на наиболее удобных местах, разумеется, они сняли с себя всю одежду. Армандра села вместе с Каору — здесь же к ним приблизился Булат — они все трое быстро обменялись довольными взглядами. Эсдес, Табуко, Синдзи и Тацуми сгруппировались поодаль от них. Кирби пока остался обособлен в одиночестве. Тацуми обратил внимание на то, как Табуко, Эсдес и Синдзи обмениваются теми же довольными взглядами. — Синдзи, я чувствую, тебе нравится моё тело, — высказала Эсдес. — Да, мне оно интересно… — Синдзи взглянул на Табуко. — И дочь моего мужа мне тоже интересна — у неё очень крутые сиськи! Эсдес встала и поцеловала Синдзи. — Я буду благодарить тебя… Пилот Евы-01 с большим удовольствием нырнул лицом между грудями Эсдес, впился поцелуями в титьки. Тацуми, когда смотрел на это, вскочил членом. Табуко, взглянув на это, схватил рукой детородный орган нашего героя. В это же время Армандра взяла руку Каору, он ответил ей тем, что резко припал, поцеловал в губы свою любовницу — пока муж был занят со своей любовницей. Булат, будучи очень доволен, близко глядел на это дело, поглаживал рукой бедро Каору. Кирби, наблюдая за всем этим, просто взял дрочить себе член. Синдзи рукой мастурбировал Эсдес. Табуко припала гениталиями к лицу Тацуми — он схватился руками за её прекрасные, белокожие ягодицы. Каору нырнул, припал лицом между бёдер Армандры. Булат встал в воде позади Каору, сунул ему пальцы в анус, рукой дрочил себе член. Пока Каору сосал под водой у Армандры, Булат мастурбировал ему анус. Эсдес через некоторое время предоставила Синдзи себя — она согнулась перед ним, положив руки на камень. Тацуми позволил Табуко сесть себе на член. Синдзи вставил Эсдес в вагину. У гетеросексуальной части дела пошли так — Синдзи имел, Табуко поднималась и опускалась перед Тацуми, давала ему наслаждаться своими грудями. Армандра обхватила ногами Каору, он держал её руками, любовница и любовник поцеловались, а Булат позади вставил свой фаллос между прекрасными белыми ягодицами последнего. Вот так они предавались любви. Синдзи прочищал Эсдес — Табуко предпочла занять рядом с ней такую же позу, Тацуми в неё вошёл. — Эй, Тацуми, — Синдзи, через некоторое время работы во влагалище Эсдес, обратился с таким предложением, — как насчёт поменяться, а? Тацуми не стал возражать. Он теперь прочищал своим членом нутро Эсдес, а Синдзи совершал толчки в лоно дочери своего мужа. Булат сел на камень, Каору спиной к его лицу уместился на богатырский член, перед собой он посадил на свой орган Армандру. Руки Каору схватили груди женщины, его лицо зарылось в мокрые рыжие локоны. Булат очень довольно захватывал сзади Каору. Все трое получали удовольствие. Кирби только дрочил. Синдзи и Тацуми выбрались на берег, легли перед источниками на мягкую и тёплую грязь, Эсдес и Табуко сели соответственно на их члены. Армандра, Каору и Булат действовали очень энергично, оглашая окружение своими стонами — бледный член заходил во влагалище, обрамлённое рыжими волосками, большой член привычного цвета заходил в юношеский бледный зад. Все трое вкушали очень живое и страстное удовольствие, которому им очень хотелось предаваться… Сперма Синдзи брызнула в вагину Эсдес, сперма Тацуми брызнула в вагину Табуко, сперма Каору брызнула в вагину Армандры, сперма Булата брызнула в анус Каору, сперма Кирби брызнула в воду… — Спасибо вам за хорошее знакомство, — потянул свои мускулистые руки Булат, — но нам надо возвращаться обратно… — Хорошо, я попрошу духов воздуха провести вас обратно, откуда Итаква вас взял, — кивнула Армандра. Так Эсдес, Булат и Тацуми распрощались с Армандрой, Синдзи, Каору, Табуко, Кирби и Шончином… По мере перелёта через гиперпространство Эсдес, Тацуми и Булат могли уже поговорить о разных своих делах. — Эсдес, среди всех, кому министр — враг, тебя ненавидят, — сообщил последний. — В стане Революции, ты — всем враг. — А-ах-ах! — Эсдес только разбавила вой космического эфира своим хохотом. — О, Булат, послушай меня, Губитель тысяч, неважно, что про меня думают они. Когда я до них доберусь, всё, что останется этим жалким смертным — так это покончить с собой. Поверь, Булат, так им будет проще, чем иметь дело со мной. Даже до момента нашего приключения, лишь единицы могли служить мне препятствием. Сейчас же — таких и вовсе не осталось. Эсдес сделала важную смысловую паузу: — Кроме вас двоих — когда мы будем дома, на всей нашей Земле, только вы двое сможете убить меня. Мне будет очень интересно пожить и посмотреть, что из этого выйдет. Без этого — мне право же, было бы слишком скучно покорять мир. — Да, это так… — признал Булат, думая, не напасть ли сейчас? Он периодически думал об этом, только честь, как сказал Синдзи, не давала и ему это сделать — ведь они встретились как враги Итаквы — силы бесчеловечной и абсолютно вражеской, он не желал разобщать их общие силы. Даже подарил Эсдес в благодарность свой тэйгу. Она сражалась плечом к плечу с Тацуми — Булат не мог этого не оценить. — Эсдес, ты не намерена перейти на нашу сторону? — прямо спросил тут Тацуми, пока не желая ни в какой форме атаковать Эсдес. — Министр Онест был тем, кто сделал меня генералом, я не намерена предавать его, — она подумала. — Кроме того, у меня сейчас такие способности, что я сама намерена стать Императрицей. Булат и Тацуми обменялись взглядами. — Я читала коммунистические книжки, — начала она. — Власть — это правящий класс. То есть класс сильных. Я сильнее, чем тот, кто сейчас является Императором. Кроме того, почему Император — Император? Почему что сам Эру его поставил. Но мною Эру будет больше доволен, у меня много больше силы, чем у Императора. Вот такой простоты прозвучали её рассуждения. — Эсдес, и что ты намерена делать, когда станешь Императрицей? — поспешно задал вопрос Тацуми. Ему это очень не нравилось. Император — сакральная фигура. Он, правда, теперь видел, что его титул и регалии не значат ничего по сравнению с той силой, которую они теперь несут в свой мир. Никто бы не поверил и не вообразил о том, что они тут пережили — и какие возможности ныне есть у них в руках. — Я буду делать всё, что мне захочется, — без лишних мыслей ответила Эсдес. Это был её главный мотив. Для чего её жить? — Наверное, я сделаю Империю самой великой страной в мире, — Эсдес вообразила в мыслях то, о чём говорила. — Я захвачу всю землю, что пролегает под нашим небом. Все враги падут, — она представила то, как горы трупов и реки крови пролегают перед ней. — И я буду жить вечно, чтобы править всеми народами до самого конца мира. — И ей, кроме этого, хотелось вот ещё что: — Такая великая цель — только нам по плечу… нам с тобой, Тацуми. И тебе, Булат. — А-ха-ха-ха! — бравый смех молодого вояки прозвучал первым в ответ на это. — Нет, — Булат выразил это слово достаточно ëмко, чтобы Эсдес поняла всю его уверенность и принципиальность без капли дальнейших пояснений. — Эсдес, я не намерен следовать за тобой, — подумав, быстро ответил Тацуми. Мирный земледелец, он всегда считал, что война и убийства сами по себе — нечто дурное, чего не должно быть. Пусть даже зло существует и он считает, что может прославиться, принести много пользы, сражаясь с оружием в руках. — Я хочу всего лишь навести порядок в нашей Империи. — Это слишком мало для нашего удела, Тацуми! — космический эфир передал всю интонацию Эсдес. — Подумай, Тацуми, после того, как мы вернёмся — мы будем богами! Никто не сможет бросить нам вызов! Она не понимала, как Тацуми может отказаться от подобного. Она знала, что Булат антагонистичен лично ей — потому к нему у неё не было вопросов. — Эсдес, я против лишней крови! Я против того, чтобы лишать семьи кормильцев! — Тацуми озвучил такие слова достаточно выразительно, чтобы дать понять — он не желает ничего подобного. — Тацуми! Я хочу жить полной жизнью! — в голосе Эсдес прозвучало возмущение. — Я буду жить полной жизнью! Если мир жив — то только для того, чтобы принадлежать мне! Она не понимала, как можно отказаться от славы и величия. Почему он не хочет? Неужели он делает это ей на зло? — Эсдес, я на последую за тобой, — отказал Тацуми, очень уверенно глядя на неё. — Хорошо, Тацуми… если ты так хочешь! — Эсдес резко отдалилась от них, показав, что не желает больше иметь с ними дел. Эсдес действительно не хотела больше видеть Тацуми. Если он не намерен разделить её жизненный путь, то зачем он ей ещё нужен? Только сердце будет болеть. Оставшись позади без неё, со своей свитой воздушных духов, Булат и Тацуми стали обсуждать дальнейшие дела, по большей части связанные с Эсдес. — Старший брат, скажи, почему ты не намерен последовать за ней? — прямо спросил Тацуми. — Я ненавижу подобных ей, Тацуми, — прямо заявил Булат. — Вот пускай Тиран теперь будет ей мужем, — он рассмеялся — и Тацуми подхватил его смех. — Такие, как он, Тацуми, любят сам запах крови, а я — его ненавижу. И всегда ненавидел. Именно потому Тиран никогда не мог завладеть мной. Убиваю я потому, что так надо — но мне ни капли это не нравится. Побеждать я люблю — но не отнимать жизнь. Булат тут вспомнил про Синдзи — и про то, какую легенду про него рассказывали в Империи: — Бог Смерти тоже ненавидит насилие. Думаю, он оттого теперь ещё не спятил, подобно Мелькору. Я вот вообще не удивляюсь, что какой-то из богов, любящий мир, решил его уничтожить — я видел много чёкнутых ветеранов, которые повидали всякое, а потом — у них конкретно так ехала крыша. А ещё больше — я слышал. Тацуми подумал об этом: — Значит, наши мысли совпадают, Старший брат… — И это хорошо — выходит, мы созданы стоять плечом к плечу — а она — из другого лагеря. Их выбросило в привычный мир, они очутились ночью посреди леса рядом с остатками какого-то древнего храма, который, похоже, принадлежал Итакве, потому духи перекинули их сюда — в место, откуда жрецы когда-то к ним взывали. Эсдес здесь не оказалось — и Булату и Тацуми пришлось задаваться вопросом, куда она могла деться. — Я думаю, она появилась в другом месте — между Бореей и этой землёй протянуты разные мосты, стало быть — Эсдес ступила сюда с другого моста, — заключил Булат, разглядывая безлюдный пейзаж. Он и Тацуми взлетели очень высоко — на десятки километров, чтобы смотреть на землю и океаны с такой высоты, что стал виден край мира. — Интересно, если боги сделали землю шаром, то почему люди с обратной стороны не падают… вниз, а? — задался вопросом Тацуми, его дух перехватил такой космический пейзаж. — Не знаю — у них спросим при случае, — Булат сейчас активировал интерфейс, который показал всю карту планеты, какую только можно было обозреть. В этот момент он вдруг отделил лицевую часть шлема и бросил лететь дальше. Тацуми увидел лицо Булата. — Эта часть Люцифера будет служить мне глазами, — улыбнулся он с большой живостью, — я смогу видеть нас сверху, чтобы мы не потерялись. Я примерно узнаю карту — нам туда. — Да, Старший брат! — Тацуми очень отважно последовал за ним. — Эсдес, я надеюсь, потеряется и мы успеем раньше неё, — поделился своими мыслями Булат. — Я тоже… Они летели через десятки километров, часто Булат сверялся с тем, что показывала карта. На ней они отмечались красной точкой, способной передвигаться в реальном времени. В один момент братья по оружию решили передохнуть — хотя буквально физически не устали — и приземлились в первом попавшемся для этого месте. Здесь также всё предстало безлюдным — кругом дикая природа. Тацуми быстро накидал дров, призвал молнию с неба. Братья по оружию сели перед огнём — солнце здесь стояло на краю неба. Вокруг лежало много желтеющих листьев. Оба деактивировали свои тэйгу, у обоих они в отключённом виде обладали обликом браслетов. Без своих тэйгу парни оказались в одежде, которую для них сотворил Синдзи с помощью нанороботов (так он называл рой тех невероятно маленьких созданий, из которых состояли его собственная одежда и материал Люцифера) — в обоих случаях эта одежда напоминало ту, которую Тацуми и Булат носили обычно. Последний сейчас взялся за то, что начал приводить в порядок свои волосы. Тацуми же сейчас с отрешением глядел на пламя и думал о своей жизни — он обратил большое внимание на то, какой опасный путь проделал Булат ради него. И Тацуми понял, что очень обязан этому человеку. Желание отблагодарить охватило нашего героя. Булат к тому моменту закончил налаживать свою чудную причёску — и сейчас подсел к Тацуми, предложив ему также привести в порядок свои волосы. — За собой надо следить, Тацуми, — довольно говорил ему Булат, будучи занят процессом, — не слушай тех, кто говорит, что мужчина должен быть едва красивее обезьяны — нет, мужчина должен быть очень красивым — красивее женщин… — Послушай, Старший брат… — заговорил наконец уж об этом Тацуми. — Да, Тацуми? — Булат с большим интересом захотел его послушать. — Меня раздирает чувство… что я ничем тебя не отблагодарил. За то, что ты сделал для меня, Старший брат. — Тацуми в этот момент очень близко взглянул Булата в глаза, последний как раз сейчас закончил приводить в порядок волосы Тацуми. — Ты ведь только ради меня, выходит, так рисковал? — Да, Тацуми, ради тебя я решил рискнуть, — подтвердил Булат, радушно улыбаясь очень близко к губами Тацуми. — Чем я могу тебе отблагодарить, Старший брат? — голос Тацуми сейчас чрезвычайно распалил Булата. — Тацуми, мне от тебя может быть нужно только одно… — наш богатырь сделал паузу, удерживая сейчас себя последними остатками воли, чтобы прямо не сказать то, чего он таки хотел. — Да, я слушаю, Старший брат? — хлопнул глазами Тацуми. — Всего, чего хочешь проси… — Тебе это может не понравится… — Булат обратил внимание, что сейчас получает удовольствие от такого, от того, что тянет с ответом — прямо как от прелюдии. — Проси… — губы Тацуми так это озвучили… Булат уже отбросил все церемонии: — Я хочу, чтобы ты стал мне как жена, Тацуми, — наконец он это сказал и впервые в жизни испытал смущение и такое волнение, которое переживает очень неуверенный в себе человек. Булат боялся негативной реакции. Тацуми поначалу промолчал, думая над всем этим — и это сильно волновало обоих. Момент вышел очень интимный для обоих. И это при том, что Булат был очень опытен в таком деле — но сейчас для него имело очень большое значение то, что происходит в душе Тацуми. — Это единственное, чего ты от меня хочешь, Старший брат? Тацуми, конечно, смог всё понять. Он думал — внутри него вступили в противоречие два желания, точнее желание и антижелание — с одной стороны Тацуми очень сильно хотел ну хоть как-то отблагодарить Булату, но с другой стороны то, что для этого требовалось… ему само по себе не хотелось, казалось неприятным и — что самого главное — непонятным. — Тацуми, ты можешь подумать, я не принуждаю тебя, но я открыто прошу тебя сделать то, чего я хочу, — повторил Булат. — Ну хорошо, Старший брат, я это для тебя сделаю, — решил Тацуми. Сердце Булата билось чрезвычайно сладко. — Хорошо… Булат решительно взял его за руку. Держась так, братья по оружию глядели друг другу в глаза — между их лицами пролегало всего несколько сантиметров. В достаточно прохладном вечернем воздухе, они ощущали теплоту дыханий. Тацуми первым поцеловал его, а он — с приглашением принял его губы — Булат обхватил рукой его затылок. После поцелуя Булат выпрямился, уверенно поглядел на Тацуми: — Давай, раздевайся. — Как скажешь, Старший брат, — Тацуми почувствовал себя сейчас маленькой девочкой, стыд и смущение проступили теплотой на щеках. Они оперативно сложили одежду у костра, полностью голыми встали возле него. Член Булата стал живо приподниматься. — Послушай, Тацуми, — Булат взял его рукой на подбородок, они смотрели друг другу в глаза. Вторая руку сперва взялась за член самого Булата, сейчас прямо вскочивший к пупку — немного постимулировав его — Булат взялся за член Тацуми. Тот, конечно, отреагировал, но очень слабо. — Я не хочу, чтобы ты был верен только мне, — говорил Булат между делом. — Не хочу, чтобы ради меня ты бросал Майн или любую другую женщину — но я хочу иногда с тобой наслаждаться. Булат смотрел прямо в глаза Тацуми — зелёные и уверенные, и эти глаза больше всего нравились, именно за этот серьёзный взгляд богатырь его полюбил. Внутри всё чрезвычайно приятно разогрелось ещё больше прежнего, одно только предвкушение чего стоило. Сейчас, пока Булат намеревался познать Тацуми так, как мужчина познаёт женщину, какая-то часть души говорила ему, что Тацуми не предназначен для это, что ему это не будет приятно. Но Булат понимал, что соблазн не унять. Он наконец сделает то, чего так долго желал. — Я согласен на это, Старший брат, — Тацуми волновался, испытывал некоторую брезгливость, но был уверен в себе. Тацуми смотрел на мускулистое тело Булата и не испытывал никакого возбуждения, не говоря уже о вожделении. Только чисто механически Булат смог своей рукой поднять ему член. В свою очередь совсем иные чувства владели богатырём — когда он смотрел на Тацуми, то переживал дикое вожделение и возбуждение, очень сильный и живой интересно к телу Тацуми, к его мужской груди, к лицу — и, конечно же, к члену. — В таком случае — начали. Булат захватил своими богатырскими руками Тацуми, впился очень жарким поцелуем ему в рот. Язык Булата пробрался внутрь рта Тацуми. Кое-как Тацуми отвечал, он сразу почувствовал себя под натиском чего-то огромного и тёплого. Булат ощущался точно как мужчина, каким он и был — огромный, страстный, большой мужчина, который атакует маленького и хрупкого Тацуми. Хотя конечно Тацуми сейчас подавно не был ни хрупким, ни маленьким — сейчас он стал таким же большим, каким был сам Булат. Это правда не отменяло того субъективного ощущения, что он имеет дело с кем-то очень большим. Чувствовалась дикая страсть Булата — его огромное желание познать Тацуми — совершить с ним все те мужеложнические действия, которые он совершал со своими любовниками, соблазняя их при первой возможности. Этот мужчина был явно ненасытен в свои вкусах и темпераменте — потому у Тацуми появился ещё один повод для сомнения — правильно ли он поступил? Но Тацуми считал себя настоящим мужчиной — а настоящие мужчины не остановятся ни перед чем, чтобы исполнить слово. Влага и жар губ и языка Булата быстро оставили уста Тацуми, он опустился к члену, взял его в рот и довольно долго сосал, сам при этом себе надрачивая. А дальше случилось вот что — Булат выпустил изо рта фаллос Тацуми, его он сосал не сколько ради Тацуми, а больше ради собственного удовольствия — потому что Булат очень любил сосать члены — и сейчас он развернул себе к носу ягодицы Тацуми. Он раздвинуть их руками и пустился облизывать своим языком. Тацуми заметил, что это довольно приятно, Булат делал это очень сильно, он прямо вдавливал язык туда Тацуми, разумеется, он не побрезговал тем, чтобы сунуть его до предела в дырочку своего друга. После этого, когда член самого Булата уже дико торчал, наш богатырь решил вопрос со смазкой. И удобно расположил Тацуми перед собой. Искренне любящим голосом Булат пытался убедить своего пассивного любовника в том, чтобы он сейчас расслабился, не нервничал, дал ему сделать всё аккуратно. Тацуми, конечно, мало представлял, что будет потом. Точнее он слабо представлял сами ощущения. И вот оно стало ему известно — Тацуми потребовались большие усилия, чтобы не потребовал от Булата сейчас же вынуть из себя эту шутку! А уж когда она внутри у него задвигалась — у Тацуми возникли такие ощущения, словно его всего прямо до желудка пронзает нечто огромное, твёрдое, страшное — ощущение были чрезвычайно омерзительные — такое чувство, что он не может просраться. Тацуми конечно кое-как сдержал себя. Он ожидал и терпел, пока Булат не закончит делать всё это. Член богатыря очень сильно двигался внутри него. Булат пускал в него толчки, прижимал бёдра, всячески его поглаживал, а также периодически стонал и озвучивал ругательства, а кроме ругательств, ещё и со стоном страсти произносил его имя, говорил о том, как ему хорошо, рассказывал о том, как он долгие ночи мечтал о том, чтобы сделать это. И вот наконец-то сбылось — Булат искренне благодарил Тацуми за такую предоставленную ему возможность. Только искреннее чувство благодарности и счастья в голосе Булата, заставили Тацуми потерпеть до конца. Он весь разогрелся, испытал очень сильное, чисто физическое напряжение — когда его дико так по-животному долбили в задницу, словно конь кобылицу. Пребывая в положении пса, Тацуми дико удивлялся, как только Булат может получать от этого хоть какое-то удовольствие. Он не мог понять Старшего брата. Наконец Тацуми услышал очень громкие звуки — настал конец его мучений: Булат извергался, заливался в потроха Тацуми своей горячей мужской спермой, она очень противно била по кишкам Тацуми. Но, к счастью, это было только противно, а не мучительно. И закончилось быстро. Тацуми испытал очень сильное облегчение, когда член Булата оставил его задницу. Теперь ему потребовалось срочно избавиться от спермы внутри себя. Тацуми, конечно же, почувствовал слабое чувство позора, когда оказался вынужден, будучи мужчиной, исполнять роль женщины — да ещё и в позиции пса. Булат сейчас сел немного в стороне прямо голой попой на землю, расположил ноги. Сквозь сумрак Тацуми уловил в его глазах некоторое сожаление. — В чём дело, брат, ты не рад? — Тацуми, мне немного стыдно за то, что я заставил тебя сейчас пережить… Когда животное желание оказалось удовлетворено, Булат всецело задумался, что пережил сейчас человек, не предназначенный природой для таких удовольствий. — Ничего, я же добром согласился, — Тацуми испытал вместе с тем чувство довольства — ему понравилось, что Булат удовлетворился, что он сделал нечто значимое для человека, которому был очень обязан. Голыми, мужчины сидели у костра — и когда солнце сейчас окончательно село, только его пламя освещало их наготу. — Да, но это же не твоё, Тацуми, — но Булат всё-таки об этом сожалел. — Да, но мы не об этом… А о том, как мне тебя отблагодарить. — Я знаю… Булат, однако, улыбнулся. Старший брат поспешно поцеловался с Тацуми — любовно и нежно. — Мне правда было очень неприятно, — не стал скрывать Тацуми. — Мне жаль, что ты не можешь этим наслаждаться, прямо как я, — посочувствовал Булат. — Честно говоря, я не понимаю, как такое может быть приятно, — покачал головой Тацуми. — Я не могу тебе это объяснить, Тацуми, — Булат испытал некоторое затруднение. — Скажу лишь, что у всех своих вкусы. — Мне очень неприятно было… когда ты меня. — Теперь ты понимаешь, почему я со своей стороны ни в каком случае не хотел тебе это навязывать, — обратил внимание Булат. — Понимаю, — кивнул Тацуми. — Но ты сам согласился на такое… Тацуми тут немного стыдливо и даже болезненно улыбнулся, после чего посмеялся — этим самым наш молодец спровоцировал хохот Булата: — Да, брат, только теперь я понял, каково мне теперь будет! — Теперь будет, Тацуми? Ты намерен дальше мне ублажать? — Булат уточнил об этом с теплом и надеждой. Тацуми понимал теперь, на что подписывается, но он обещал стать женой Булата, потому сказал: — Старший брат, я не хочу, чтобы это было навсегда. Но пока у тебя есть порох в пороховницах, я намерен… исполнять обещание. Кроме того, я ничего не могу сделать с желанием отблагодарить тебя, оно у меня в душе, — говорил Тацуми. — Спасибо, Тацуми, а я буду этим пользоваться, — сильные руки Булата снова заключили Тацуми, они поцеловались — двое нагих мужчин вытянулись в свете коста…