Весь мир узнает, что я хороший человек // 全世界都知道我是好人[快穿]

В ту ночь Чжо Цзюньли плохо спал. Ши Цин был очень властным, и его поза во сне, естественно, отражала это. Он держался за него, как осьминог, и его руки иногда тоже ощупывали его. Каждый раз, когда Чжо Цзюньли пытался оторвать руку Ши Цина от своего тела, в течение двух секунд она возвращалась обратно. Что еще хуже, другой человек стал еще более чрезмерным, чем раньше. Даже ноги прижимались к юноше. Ши Цин был не таким тяжелым, как думал Чжо Цзюньли, но он спал один с детства. Ему было очень неудобно спать с другими. Лучший ученик попытался успокоить свое дыхание и упорствовал, медленно убирая руку, обвившую его тело. Ши Цин снова положил её. Снял снова. Ши Цин снова положил её. Снял снова. Ши Цин: — Чем ты занят посреди ночи??! Спи! Его сонный голос был наполнен неудовольствием. Тем временем его рука снова властно обняла собеседника. Чжо Цзюньли моргнул в темноте: — Твоя рука… — А? Что? — Ши Цин закрыл глаза и зевнул. Он небрежно положил голову на его плечо и похлопал Чжо Цзюньли по спине. — Поторопись и спи. Завтра утром ты должен пойти и купить мне завтрак. Юноша не ответил. Он только ждал в темноте и медленно взял Ши Цина за руку, чтобы попытаться убрать ее. Затем эта рука вырвалась и вернулась на прежнее место, крепко сжав его. Теплый жар перекинулся на него от другого. Чжо Цзюньли: «…» Он молча попытался убрать руку снова. Хватка Ши Цина усилилась. Затем последовал очень недовольный выговор: — Прекрати создавать проблемы! Чжуо Цзюньли больше не двигался. Он беспомощно выдохнул, изо всех сил стараясь не обращать внимания на тепло человека рядом с собой, и попытался заснуть. В ту ночь Чжо Цзюньли спал не очень крепко. Всю ночь ему снилось, что его схватил питон, который держал его так крепко, что он не мог двинуться. Золотисто-желтый питон даже кружил вокруг него, по кусочкам снимая с него пижаму и касаясь его своим раскаленным телом. Было очевидно, что была середина зимы, но ему было слишком жарко. Нет, Чжо Цзюньли, которого держал питон, внезапно понял, что что-то не так. Змеи были хладнокровными существами. Они полагались на занятия на свежем воздухе, такие как солнечные ванны, чтобы поднять температуру своего тела. Очевидно, здесь не было солнца. Так что это был сон. Поэтому Чжо Цзюньли перебрал все математические задачи, которые он мог вспомнить в своей голове, находясь в объятиях питона. На следующий день биологические часы Чжо Цзюньли заставили его открыть глаза ранним утром. Рядом с ним был Ши Цин: он спал, распластавшись на кровати, его тело было совсем рядом с Чжо Цзюньли. Его красивые глаза были закрыты, а рот слегка приоткрыт, как ему снилось что-то хорошее. Чжо Цзюньли слегка поерзал, и крепко спящий школьный хулиган тотчас же отреагировал. Ши Цин повернулся и крепко обнял его, все время его глаза оставались закрытыми. Чжо Цзюньли, неспособный пошевелить руками и ногами: «…» Теперь он знал, о чем был сон этой ночью. Ши Цин был настолько силен, что даже после некоторых попыток Чжо Цзюньли не мог вытащить руки и ноги. Он мог только беспомощно сказать: — Ши Цин. — Мм… Кто! Школьный хулиган в раздраженном изумлении открыл глаза. Он поднял голову и встретился глазами с Чжо Цзюньли. Его глаза были туманными, но на лице появилась улыбка. Голос, который обычно был высокомерным, теперь звучал несколько радостно: — А, это ты. Его счастливое выражение осталось, когда он очень близко повернулся к Чжо Цзюньли. Между кончиками их носов оставалась небольшая дистанция. Чжо Цзюньли мог только наблюдать, как школьный хулиган, который вчера намочил его кровать, нежно ткнулся носом в его нос. Чжо Цзюньли: «???» Его обычно легко решающий любые задачи мозг выдавал полную пустоту вместо логических выводов. Самым странным было то, что школьный хулиган продолжал тереться о него носом, его глаза были полны улыбок. Со своего угла Чжо Цзюньли мог видеть только его глаза. Глаза Ши Цин были обычными узкими. Когда он не улыбался, он казался очень высокомерным и внушительным. Но когда его глаза улыбались, они казались особенно ясными и яркими. Прямо сейчас его темные глаза были наполнены радостью. Это был первый раз, когда Чжо Цзюньли был так близок с кем-либо. Его уши покраснели. Он мог терпеть ледяные взгляды. Он мог спокойно противостоять издевательствам. Он также мог оставаться рациональным при температурах, при которых все его тело становилось холодным. Но он растерялся, столкнувшись с такой близостью. Для него это было чуждым. Он, который всегда был спокойным и рассудительным человеком, в тот момент находился в редком состоянии паники. Ши Цин медленно увеличивал расстояние между ними, что позволило ему лучше рассмотреть реакцию Чжо Цзюньли. Чжо Цзюньли повзрослел бы раньше своих сверстников из-за своих уникальных обстоятельств. Он также использовал бы какую-нибудь маскировку, чтобы защитить себя. Но на этот момент он не был тем бесспорным победителем, который мог порождать штормы одним взмахом руки. Он был просто студентом, одержимым учебой как средством изменить свою жизнь. Четко очерченное белое лицо юноши постепенно покраснело. Его глаза наполнились паникой, а ресницы быстро мигали, отражая его нервозность. Только два слова могли описать его прямо сейчас: красиво и вкусно. [Хороший!] Рука Ши Цина легла на рубашку Чжо Цзюньли, и он почувствовал напряжение в его вздымающейся груди. Один раз. И снова. И снова. Было одновременно мягко и упруго. Чжуо Цзюньли был классическим примером худощавого образа в одежде, но при этом мускулистого под ней. В противном случае не имело бы смысла, как он из бедного маленького ученика в юности превратился в красивого мужчину. Ши Цин мог чувствовать пресс Чжо Цзюньли через его одежду. Он не останавливался, изучая чужие мышцы. Это действительно было первоклассное чувство. [Тск, так приятно!] Система: [Х-хозяин, ты должен запугивать его…] Ши Цин был самодовольным: [Я издеваюсь над ним прямо сейчас! Разве ты не видишь, как он зол? Посмотри, какое у него красное лицо.] Система: […] Она собиралась плакать: [Но ты не можешь OOC. Это одно из правил.] [Я и OOC? Когда?] Ши Цин снова наклонился и нежно потерся кончиком носа о нос Чжо Цзюньли. Когда он увидел, как юноша застыл и покраснел до самой шеи, его улыбка стала шире. Чжо Цзюньли начал заикаться после того, как рука прижалась к его груди, а чужой нос нежно прижался к его: — Ши Цин, ч-что ты делаешь… — Сплю, — школьный хулиган ответил без колебаний. Его рука медленно двинулась вниз по плечу Чжо Цзюньли, вдоль его руки, пока не сжала руку другого. Блестящие черные глаза Ши Цин были наполнены удовлетворением. Сказав это, он взял Чжо Цзюньли за руку и медленно протянул указательный палец, массируя тонкие мозоли на руке юноши. Он слегка приподнял голову и посмотрел на него сузившимися лисьими глазами: — Ты сегодня хороший мальчик. Чжо Цзюньли: — … о чем ты говоришь? — Хм. Ты можешь говорить еще, — с намеком на удивление на лице школьный хулиган наклонился ближе, — скажи, тебе нравится… --Бах Бах Бах! Снаружи постучали в дверь, а затем послышался веселый голос: — Брат Ши! Брат Ши, пора вставать! Брат Ши, я принес тебе кое-что хорошее! Ты еще не встал?! Открой дверь! Атмосфера в комнате сразу стала неловкой. Двое застыли на своих исходных местах. Почти все тело Ши Цин давило на Чжо Цзюньли. Его правая рука держала Чжо Цзюньли, а левая рука лежала на его груди. Они были лицом к лицу, а точнее, нос к носу. Они были так близко, что было совершенно неловко. Ши Цин напрягся: — Я не могу поверить, что Лу Тао появился в моем сне. Лу Тао, стоявший за дверью, был лучшим другом Ши Цина в классе и его помощником номер один. Чжо Цзюньли: — Я не думаю, что это сон. Школьный хулиган: «…» Он стремительно отодвинулся от юноши и нырнул под одеяла. Теперь была видна только его макушка. — Почему ты в моей постели! Чжо Цзюньли: «…» Хорошей новостью было то, что до того, как ему пришлось объяснять, Ши Цин вспомнил сам. Он протянул свою тонкую руку и похлопал себя по голове: — О да, я же сказал тебе это сделать. Я все еще не полностью проснулся. Как только он понял, что происходит, выражение школьного хулигана снова стало жестоким: — Что ты делаешь в моей постели, если уже не спишь! Уходи! Чжо Цзюньли отказался от попыток объяснить Ши Цину, что он держал его так крепко, что не мог встать с постели. В любом случае Ши Цин никогда не был разумным человеком. Просто… Он прижал руку к груди, чтобы почувствовать свое учащенное сердцебиение. В его лице была неуверенность. О чем говорил Ши Цин сейчас? Он думал, что это сон? И что означало это «ты сегодня хороший мальчик»? Значит, это был не первый раз, когда он появился во сне Ши Цина? Глаза Чжо Цзюньли опустились, скрывая сомнения в его сердце. Он встал с постели, чтобы открыть дверь со своим обычным выражением лица. Лу Тао был потрясен, увидев, как он открыл дверь. Мальчик почесал затылок и прошел мимо Чжо Цзюньли к кровати Ши Цина: — Эм, брат Ши, разве мы не заперли Чжо Цзюньли в туалете прошлой ночью? Как он выбрался? Школьный хулиган уже отвлекся на собственные мысли. Он был в еще более плохом настроении после того, как услышал, как Лу Тао упомянул Чжо Цзюньли. Его тон стал раздраженным: — Какая тебе разница! Поторопись и скажи, почему ты пришел ко мне так рано! Если ты не сможешь назвать мне достойную причину, я тебя убью! Лу Тао уже привык к поведению своего босса. Он совсем не злился. На самом деле, он усмехнулся, передавая предмет в руке Ши Цину: — Послушай, брат Ши, это то, что я просил кое-кого принести, в частности. Я получил его вчера вечером, поэтому поспешил сюда к тебе. Взгляни. — Что это за ерунда, — Ши Цин нахмурил брови, внимательно изучая предмет, который ему вручил Лу Тао, — буддийский амулет? — Не просто буддийский амулет; он был благословлен главным монахом! Говорят, что он обеспечивает защиту. Я слышал, что этот храм может творить чудеса, поэтому попросил об одном. Теперь сдать будущие школьные экзамены будет проще простого! Ши Цин посмотрел на крошечный буддийский амулет в своих руках. Он был грубо сделан, и даже веревка была обычной красной плетеной веревкой. — Эта маленькая вещь может все это? Даже если он полезен, мне это не нужно. Не то чтобы я все равно рассчитывал на сдачу экзаменов. Даже если я провалю экзамены, меня ждет отличное будущее. Он бросил буддийский амулет. Лу Тао поспешил осторожно поймать его. — Эх, брат Ши, почему ты не можешь понять? Подумай об этом, Тун Синьюй больше всего ценит учебу. Если ты дашь ей этот буддийский амулет и расскажешь об этом, она определенно будет тронута. Тебя могут не волновать оценки, но Тун Синьюй волнует. Она из обычной семьи, поэтому она из тех, кто делает ставку на хорошие оценки, чтобы поступить в университет. Ши Цин задумался: — Ты прав. Это имеет смысл. — И эта штука действительно работает. Я поспрашивал, и все это подтвердили. Разве он тебе не нравится, брат Ши? Если она хорошо сдаст экзамен, ты тоже будешь счастлив. Чжо Цзюньли мылся в ванной. Дверь не была звуконепроницаемой, поэтому он мог ясно слышать разговор. Весь класс знал, что Ши Цину нравится Тун Синьюй. Все его подчиненные собрались вместе, чтобы ломать голову над методами, которые помогут своему боссу завоевать сердце красавицы. Если бы это был он раньше, Чжо Цзюньли был бы счастлив услышать то, что они обсуждали. Для него было бы хорошо, если бы Ши Цин и Тун Синьюй стали парой. Если бы они это сделали, Ши Цин больше не доставлял бы ему хлопот. Но сейчас… Юноша посмотрел на свое отражение в зеркале и прикоснулся к груди. Сердце вернулось к своей обычной скорости, но его разум был заполнен сонным, но удовлетворенным выражением лица школьного хулигана, когда он был рядом с Чжо Цзюньли. Чжо Цзюньли поднял неуверенный взгляд в зеркало и мягко сказал: — Мне нравится… Что должно было быть после этого? Почему Ши Цин заставлял его это сказать? В его сердце было смутное подозрение, но это было слишком маловероятно. В частности, это было невозможно до такой степени, что Чжо Цзюньли не осмелился в это поверить, даже если это было единственным объяснением.