Весь мир узнает, что я хороший человек // 全世界都知道我是好人[快穿]

Это было все, что Ши Цин должен был сказать. Он взглянул на мадам Ши, которая могла мгновенно изменить настроение, начав наблюдать со стороны. Громкие жалобные слова мадам Ши были такими нежными и робкими, как крики синей певчей птицы. Из-за ее мягкого, жалкого и деликатного тона сердце отца Ши почти сразу смягчилось. Он уговаривал ее: — Не плачь, разве наш сын не в порядке? — Он только выглядит хорошо, но на самом деле, — мадам Ши мягко ударила мужа в грудь и зарыдала: — Цзян Лие сравнил нашу дочь с проституткой. Наш сын выступил против него, чтобы защитить честь своей сестры, но Цзян Лие действительно неуважительно отнесся к мужу и столкнул нашего сына в озеро! Наш сын всегда был болезненным. В такую холодную погоду, если бы ему не повезло, он бы не стоял сегодня перед нами. Наш сын был так напуган, но Цзян Лие заставил его отхлестать человека кнутом! — Цзян Лие столкнул нашего сына? — брови отца Ши тут же нахмурились —не толкнул ли его сын, рожденный от наложницы? — Как такое могло произойти? Он был просто козлом отпущения, выдвинутым Цзян Лие, чтобы взять на себя вину. Наш сын подтвердил, что это Цзян Лие толкнул его. Здесь не может быть ошибки! Услышав слова своей жены, отец Ши посмотрел на Ши Цин, который лениво прислонился к стене. — Сын? Ши Цин кивнул. — В этом нет никакой ошибки, отец. Это Цзян Лие столкнул меня. Он сказал что-то вроде того, что ему все равно, что я молодой господин семьи Ши. Он определенно смотрит на нашу семью свысока. В его голосе был такой же мягкий акцент, как у мадам Ши, и он звучал так же кокетливо, как и она. Цзян Бэйю, который все еще стоял на коленях на полу, снова посмотрел на Ши Цина. Он прекрасно слышал, что именно тогда сказал Цзян Лие: — Если ты посмеешь ударить меня кнутом, я обязательно пойду к семье Ши, чтобы добиться справедливости. Даже если ты молодой господин семьи Ши. Как значение этих слов полностью изменилось, когда они вышли из уст Ши Цина? Но отец Ши полностью ему поверил. Выражение его лица стало пепельным. Все знали, что у семьи Ши из города Крейн был только один наследник, и это был Ши Цин. Даже если отец Ши всегда смотрел на своего сына свысока за то, что он не талантлив, и даже если отец Ши говорит людям снаружи, что он был блудным сыном, он все равно был его единственным сыном. Цзян Лие! Мало того, что он плохо обращался с его дочерью после того, как женился на ней, он на самом деле хотел убить Ши Цина. В голове отца Ши даже появилась теория заговора. Если с Ши Цином что-то случится, и Цзян Лие возложит всю вину на сына, рожденного от наложницы, он останется практически безнаказанным. Тогда в его семье Ши не будет наследников и останется только один законный ребенок. Поэтому, когда он и мадам Ши умрут, все их богатство достанется Ши Си. Цзян Лие оказался мужем Ши Си, так что, если подумать, смерть Ши Цин принесет ему большую пользу. Выражение лица отца Ши стало мрачным. Конечно, во время своих размышлений он даже не подумал о сестрах Ши Цина, рождённых наложницами. Дочери, вышедшие замуж, были подобны вылитой воде, без возможности влить ее обратно. К тому же всех этих девочек воспитывали няни в отдельных дворах. Отец Ши видел их около десяти раз в год. Разве они могли сравниться с его дочерью Си, которая жила в его дворе, когда была ребенком, которую он лично держал на руках, утешал и выводил играть? Чем больше он думал об этом, тем больше чувствовал, что это мог быть заговор Цзян Лие против семьи Ши. Возможно даже, что в этом была замешана вся семья Цзян. Кто не знал насколько богата их семьи Ши из Цзяннани? Конечно, при живом императоре они имели мало власти, несмотря на свое богатство, но их подарки королю в этом новом мировом порядке обеспечили им большую поддержку. В современном мире, помимо военной мощи, деньги и продовольствие являются самыми важными вещами. Семья Ши переехала из Цзяннани и является торговцами, так как же они так быстро и прочно обосновались в Хэчене? Конечно дело в деньгах! Хотя семья Цзян обладала властью в городе Крейн, она не была такой богатой, как семья Ши. Когда семья Ши впервые приехала в Крейн, семья Цзян находилась под сильным давлением и отчаянно сопротивлялась. Если бы семья Ши не состояла из умных людей, умеющих считать прибыль, обе семьи понесли бы много потерь. Семья Ши могла и не согласиться на этот брак. Тогда они определенно вытеснили бы семью Цзян с вершины. Но кто бы мог подумать? Хотя две семьи соединились браком, семья Цзян все еще питала злые и честолюбивые намерения. Они думали, что семья Ши была легкой мишенью? — Муж? Мадам Ши осторожно сжала носовой платок. Глядя на ужасное выражение лица отца Ши, она с встревоженным лицом поспешно протянула руку, чтобы погладить его по груди. — Не сердись, не сердись. Твое лицо даже изменило цвет. Отец Ши вынырнул из своих мыслей, вернувшись к нормальному выражению лица: — Я в порядке. Сын, ты уверен, что Цзян Лие толкнул тебя? — Конечно, да. Молодой господин был по-прежнему самодовольным. Он лениво протянул своим мягким голосом, отчего казался чуть невиннее и послушнее: — Если отец мне не верит, пусть просто спросит Цзян Бэйю. Он указал на человека на земле, который был полностью испачкан в крови. Только тогда отец Ши, чье внимание было сосредоточено на его жене и сыне с того момента, как он вошел, понял, что в комнате присутствовал кто-то посторонний. Он нахмурился, глядя на этого полумертвого и изможденного человека. Он бросил подозрительный взгляд на своего сына. Свидетелем был человек по фамилии Цзян… Ши Цин не заставил бы его лгать, верно? Как только молодой господин заметил его подозрительный взгляд, он сразу все понял и лениво сказал своим мягким голосом: — Не смотри на меня так, отец. Он уже был таким, когда я привел его. Точно. Технически Цзян Бэйю уже был таким, когда его привели. В конце концов, Ши Цин избил его снаружи, прежде чем его привели в дом Ши. Цзян Бэйю снова взглянул на Ши Цина темными глазами. Он смотрел на молодого господина, стоящего босиком на толстом ковре, его светлые и тонкие пальцы все еще сжимали муфту. Ши Цин слегка приподнял подбородок и вернул ему взгляд, его тонкие брови выражали его уверенность. Он был уверен, что Цзян Бэйю не скажет правду. И он был прав. Цзян Бэйю ничего не ответил. Он просто снова опустил глаза и свел к минимуму свое присутствие. Увидев, что сказал ее сын, мадам Ши поспешила последовать его примеру. — Люди семьи Цзян такие безжалостные! Он может быть рожден от наложницы, но этот человек все еще брат Цзян Лие, его кровный родственник! Но Цзян Лие приказал избить его до такой степени и даже заставил нашего малыша сделать это… Мой бедный сыночек, он всегда был робким ребенком. Если бы они его так не напугали, у него не было бы такой высокой температуры сразу после прихода домой… Мадам Ши снова тихо заплакала. Ее рыдания были красивыми и совершенно не раздражающими, поэтому отец Ши почувствовал прилив отвращения к семье Цзян, когда услышал. На самом деле он даже немного завидовал. Он так усердно работал, чтобы расширить свою семью, но за все эти годы у него родился только один сын, Ши Цин. Семья Цзян была настолько процветающей, что даже использовала сыновей как козлов отпущения. Как отец Ши мог не завидовать? Хотя с его стороны это было неправильно, по крайней мере, он думал так, как хотела от него мадам Ши. Мадам Ши снова зарыдала: — Бедная наша доченька Си, мы ее всячески баловали в детстве, но в итоге она вышла замуж за такого мерзавца. Ее младшего брата даже избили, когда он пытался заступиться за нее. Отец Ши чередовал гнев по отношению к семье Цзян и Цзян Лие и душевную боль к мадам Ши. Но он не умел утешать других. Он стоял там, не зная, что делать. Ши Цин пришлось сказать: — Отец, посмотри, как много плачет мама. Почему ты не утешаешь ее? Ты же знаешь, что у нее стенокардия. Что, если её грусть спровоцирует новый приступ? У мадам Ши действительно была проблема под названием «стенокардия». Но с самого начала эта болезнь была ее способом притвориться слабой и жалкой перед отцом Ши. С напоминанием сына она тут же прижала руку к груди и слегка нахмурилась с пятнами от слез на лице, выглядя очень несчастной. Отец Ши был поражен. Получив напоминание сына, он поспешно поддержал жену, мягко уговаривая ее: — Не плачь, ты напугаешь нашего сына. Мы с тобой вернемся в наш двор и обсудим, что делать. Мадам Ши мягко кивнула. — Я буду слушать мужа. Все внимание отца Ши было приковано к мадам Ши, он осторожно помогал ей идти. Служанка у дверей тут же выступила вперед и приподняла для них занавеску. Увидев, что они ушли, Ши Цин повернулся и зевнул, лениво приказав: — Поторопись и принеси еды. Я умираю с голоду. Как только он это сказал, отец Ши, услышавший снаружи разочаровывающие слова своего сына, поднял занавеску и снова наполовину вошел в комнату. Он сделал выговор Ши Цину: — Еда, еда, еда. Ты только и умеешь есть весь день. Оставайся дома и учись в ближайшем будущем. Только посмотри на сыновей семьи Лю. Каждый из них… Снаружи снова раздался кокетливый голос мадам Ши: — Муж, помоги мне, пожалуйста. — Хорошо, потом поговорим об этом, — отец Ши поспешно ушел. Поскольку его жене было нехорошо, он знал, что сейчас не время читать лекции своему сыну. Он мог только еще раз взглянуть на явно непослушного сына, прежде чем уйти. Что касается Цзян Бэйю на земле, то отец Ши вообще не заботился о нем. Тот факт, что Цзян Лие позволил Ши Цину оставить Цзян Бэйю в семье Ши, когда его так избили, означал, что он не имел никакого статуса в семье Цзян. Отец Ши все еще был очень зол. Ему было наплевать на чужого сына, рожденного от наложницы. Когда его родители ушли, Ши Цин снова стал самым главным. Он расслабился почти сразу. Положив муфту, он взял со стола холодную воду, чтобы выпить. — Ах! Брат Цин, она холодная. Тебе не следует пить. Как только он поднес чашу ко рту, три или четыре служанки с встревоженными лицами подошли, чтобы остановить его. Ши Цин: — Не похоже, что там яд, так чего мне бояться? Не обращая внимания на осторожные попытки служанок остановить его, молодой господин тут же осушил чашку с водой. Затем он поставил чашку обратно и снова с большим интересом подбежал к Цзян Бэйю, присел на корточки и протянул свою мягкую маленькую руку, которая все еще была немного горячей, чтобы погладить мужчину по холодной твердой щеке. — Сколько тебе лет? Почему я никогда раньше не видел тебя в семье Цзян? Может быть, это было из-за того, что его рука была такой мягкой, или, может быть, из-за нежного, сладкого тона Ши Цина он не мог заставить себя испытывать к нему отвращение, и Цзян Бэйю не чувствовал себя даже оскорбленным, когда его гладили по лицу, точно домашнее животное. Глаза его были опущены, как у дикого волка, которому пришлось затаиться на некоторое время, спрятав клыки и ведя себя покорно. — В этом году мне восемнадцать. Я жил во дворе с тетей. Довольный чужим послушанием, молодой господин протянул руку и погладил его по голове. Затем он с отвращением отдернул руку, когда почувствовал засохшую кровь на волосах Цзян Бэйю. Почти сразу же, как только на его лице появилось отвращение, служанка торопливо налила в тазик воды и убедилась, что она теплая. Затем она быстро принесла его Ши Цину. Он привычным жестом протянул руки и больше не двигался. Другая служанка тщательно вымыла ему руки, убедившись, что каждый из этих тонких и белых пальчиков был чистым, прежде чем взять мягкое полотенце, переданное служанкой рядом с ним, и вытереть руки Ши Цин насухо. После этого другая служанка аккуратно нанесла крем для рук на его мягкие и нежные руки. Ши Цин не сказал ни слова, но четыре служанки молча и почтительно обслуживали его. Но в выражении лица Ши Цина не было ни гордости, ни желания покрасоваться. Он принял это как должное, как будто не относиться к нему с максимальной осторожностью было бы действительно странным. Другими словами, он полностью продемонстрировал Цзян Бэйю, что значит быть избалованным молодым господином.