Весь мир узнает, что я хороший человек // 全世界都知道我是好人[快穿]

Это был первый раз, когда Цзян Бэйю увидел маленького господина, такого как Ши Цин, о котором так сильно заботились. У семьи Цзян было военное прошлое, и у них не было столько правил и порядков, как у семьи Ши. Несмотря на то, что они имели похожий статус, они не были равными семье Ши, когда дело касалось богатства. Они не могли держать вокруг себя столько слуг. Эти законные молодые господа, такие как Цзян Лие, могли получать немного больше ежемесячного пособия, чем остальные, но дети, рожденные наложницами, такие как Цзян Бэйю, получали лишь жалкую сумму. Еще меньше оставалось после того, как некоторые слуги забирали свою долю. Ведь в семье Цзян много детей. Какое им дело до простого сына, рожденного от наложницы? С другой стороны, несмотря на смехотворное богатство, у семьи Ши есть только один наследник, Ши Цин. Каждый в этом доме был готов пойти на войну, если бы хоть один волос упал с головы их драгоценного маленького господина. Цзян Бэйю внешне продолжал вести себя послушно, но мысленно он спокойно обдумывал текущую ситуацию. Ши Цин понял, что Цзян Лие намеренно столкнул его в воду, и убедил в этом и своих родителей. На этот раз Цзян Лие не удастся выкрутиться. Эта мысль заставила Цзян Бэйю почувствовать себя счастливее в своем затруднительном положении. Хотя он мог бы столкнуться с неприятностями, если бы остался в семье Ши, в любом случае это уже происходило в семье Цзян. Он должен был сначала собрать информацию, пока не нашел возможность сбежать. Мир сейчас погружен в хаос. Хотя это было опасно, это также был хороший шанс сделать себе имя. Пока он думал об этом, чистые руки молодого господина снова погладили его по лицу. Возможно, из-за недавно нанесенного на них крема для рук ранее слабый аромат стал еще более ярким. От движений Ши Цина легкий аромат османтуса окутал щеки Цзян Бэйю. Он поднял голову, глядя на молодого господина перед собой своими светлыми глазами. Глаза Цзян Бэйю были очень светлыми. Возможно, поэтому его взгляд всегда казался холодным и мертвым, когда он смотрел на других. Так же, как большинству людей не нравились глаза змеи, они также находили глаза Цзян Бэйю нервирующими. Это не были глаза чистокровного китайца, поэтому смотреть на них было страшно. Его отец думал, что этот его сын был белоглазым волком, так как он никогда не улыбался своему отцу. Он просто относился ко всем с холодным равнодушием. Его братья думали, что он похож на злого, порочного волка. Поскольку этот «злобный волк» также имел низкий статус, им нравилось издеваться над Цзян Бэйю, чтобы испытать удовлетворение от «победы над плохим волком». Но сейчас Цзян Бэйю все еще был тем волком, но этот явно избалованный молодой господин не испытывал ни капли страха. Он даже с любопытством коснулся глаз Цзян Бэйю своими нежными руками. Цзян Бэйю не закрывал глаз. Он держал их открытыми, пока пара невероятно мягких рук легко порхала вокруг его глаз. Служанки рядом с Ши Цин были напряжены, как будто Цзян Бэйю мог превратиться в дикое чудовище и ранить их маленького господина в любую секунду. Служанка, которая выросла вместе с Ши Цином, мягко посоветовала: — Брат Цин, он действительно страшный… Вы уверены, что хотите оставить его себе? — Чем же он страшен? Я думаю, что он выглядит очень интересным. Молодой господин был очень упрям. То, как он смотрел в глаза Цзян Бэйю, можно было назвать почти очарованным. Его мягкий голос был полон нежности. — Такие красивые глаза, как было бы хорошо, если бы они были на моем лице. Служанки недоверчиво переглянулись. Должны ли они отметить, что эстетика Ши Цин была ненормальной? Или посоветовать ему не думать о таких странных вещах? Они не понимали, что им следует сделать, но тело Цзян Бэйю напряглось. Он пристально посмотрел на Ши Цина. Это… первый раз, когда кто-то похвалил его глаза. Всю свою жизнь Цзян Бэйю чаще всего слышал, как люди ругают его черты лица. В семье Цзян, где статус законнорожденных и рожденных от наложниц детей были днем и ночью. А Цзян Бэйю, с его низким статусом, слишком высоким телом и светлыми глазами, что противоречило общепринятым стандартам красоты, был, по словам его собственного отца, белоглазым волком. Из-за этого он много раз терпел словесные оскорбления. Даже если он никогда не принимал близко к сердцу слова этих людей, Цзян Бэйю с детства ненавидел свою внешность за то, что он был слишком свирепым и непривлекательным. Но теперь перед ним стоял молодой господин, за которым тщательно заботились. Этот человек, который казался изящной статуэткой из нефрита, сказал, что он красив. Трудно было описать, что сейчас чувствовала Цзян Бэйю. Он продолжал смотреть, бессознательно редко моргая, чтобы Ши Цин мог лучше оценить его якобы «красивые глаза». [Динь! Значение враждебности Цзян Бэйю: 99/100] Ши Цин: [Неплохо, неплохо. Действительно снизилось на один пункт. Мои усилия не прошли даром.] Хотя он сказал, что сделал, чтобы снизить враждебность Цзян Бэйю, Ши Цин не лгал. Цзян Бэйю был очень красивым. Только посмотрите на форму его бровей и носа! Он просто родился не в ту эпоху, вот и все. Кроме того, Цзян Бэйю не имел высокого статуса, поэтому большую часть времени носил потертую и изношенную одежду, которая портила его поразительные черты лица. Однако теперь, когда он попал в руки Ши Цина, с этим было легко справиться. На красивом и нежном лице молодого господина появилась улыбка. Так совпало, что вскоре после этого вошли слуги с тарелками с едой. Ши Цин радостно повернулся и взял палочками кусок мяса, поднося его ко рту Цзян Бэйю: — Ты голоден? Вот, съешь кусок мяса. Несмотря на то, что он кормил его, любой мог сказать по небрежному поведению Ши Цина, что он на самом деле не особо думал о Цзян Бэйю, несмотря на этот интимный жест. Вместо того, чтобы говорить, что он кормил Цзян Бэйю, было бы правильнее описать это как заботу о своей новой интересной игрушке. Цзян Бэйю вырос, окруженный всевозможными негативными словами и эмоциями. Естественно, он тоже это видел. Но он не разозлился и не почувствовал себя оскорбленным. Вместо этого он послушно открыл рот и съел кусок мяса. — Вкусно? Пока он смотрел, как человек жует, глаза молодого господина прищурились от улыбки. Он даже взял носовой платок, переданный служанкой, и лично промокнул уголки рта Цзян Бэйю. Цзян Бэйю молча кивнул. Ши Цин выразил некоторое недовольство: — Я спросил тебя, вкусно ли это. Ты должен мне ответить. Мужчина послушно ответил: — Вкусно. — Хорошо. Раз это вкусно, ты должен съесть больше. Настроение молодого господина снова стало радостным. Он небрежно повернулся и взял всю тарелку с говядиной. Сидя на корточках рядом с Цзян Бэйю, он кормил его кусочек за кусочком. К счастью, у Цзян Бэйю всегда был хороший аппетит, так что он легко съел всю тарелку. Ши Цин был вполне доволен, наблюдая, как он ест. Он снова с любовью погладил его лицо, проследив холодную, чутко очерченную линию подбородка вплоть до небольшой щетины на подбородке Цзян Бэйю. — Ай! Щетина была крошечной, но она также была грубой и колючей. Из-за своей невнимательности молодого господин уколол себе палец. Он тут же отдернул руку. — Брат Цин! — Как вы? Кровь идет? — Поторопись и принеси мазь! Почему вы все стоите без дела?! Идите сюда, брат Цин, я подую на палец. Служанки в комнате сразу же забегали, как будто на пальце Ши Цина появилась ужасающая рана, а не легкий укол от щетины. Молодой господин, выросший в такой среде, тоже, естественно, был очень нежным и придирчивым. Он раздраженно посмотрел на Цзян Бэйю и приказал: — Уведите его и отмойте. Приведите его в мою комнату после того, как начисто побреете его, и не забудьте сменить ему одежду. Все служанки остановились и закивали. Они боялись Цзян Бэйю из-за его внешности. Они не думали, что такой страшный на вид мужчина может быть хорошим человеком. Но и ослушаться приказа молодого господина они тоже не могли. Они могли делать только то, что сказал им Ши Цин. Тело Цзян Бэйю было покрыто ранами, и он не мог ходить. Поскольку он был таким большим, эти хрупкие служанки, которые с детства воспитывались в семье Ши, определенно не могли его понести. Итак, они вышли на улицу и позвали нескольких слуг, которым было приказано вытащить его и отмыть. Один из них побрил Цзян Бэйю и принес ему новый комплект одежды. У Цзян Бэйю были открытые раны на спине, так что, технически говоря, он не должен был мыться. Но вода помогла смыть пыль и грязь, которые попали в рану после того, как его таскали повсюду. Когда пришло время одеваться, подошла еще одна служанка и сообщила, что молодой господин прислал её доставить лекарство. Не зная подробностей, слуга-мужчина подумал, что Ши Цин высоко ценит Цзян Бэйю. Он поспешил помочь осторожно нанести лекарство. Цзян Бэйю все это время хранил молчание. Он чувствовал себя немного настороженно из-за капризного поведения Ши Цина. Мысль о том, что люди хорошо к тебе относятся только тогда, когда им что-то нужно, укоренилась в нем еще ребенком. Ши Цин и раньше смотрел на него свысока, даже сотню раз отхлестал его после того, как его столкнули в воду. Но теперь он выказывал Цзян Бэйю большую благосклонность. Как он мог ничего не заподозрить? Когда слуга закончил, служанка снова прибежала к нему, чтобы поторопить его: — Поторопись. Брат Цин хочет видеть тебя. Спина Цзян Бэйю болела, а лицо было бледным. Тем не менее, он без жалоб последовал за слугой обратно в комнату Ши Цина. Внутри молодой господин уютно устроился в кушетке, а служанка кормила его фруктами. Он выглядел довольно властно с длинношерстным персидским котом на руках. Ши Цину, казалось, нравился этот кот, он с нежностью смотрел на него и дразнил его руками. Он даже иногда кормил его вяленой рыбой. В его красивых и ясных глазах читалась любовь. По какой-то причине происходящее вызвало у Цзян Бэйю чувство дежавю. Случайно сделав что-то, Ши Цин вдруг встревоженно вскрикнул и отбросил кота на кровать. Его отношение резко изменилось, когда он позвал слугу: — Этот кот меня поцарапал! Быстро подстриги ему когти. Принеси его ко мне после этого. Служанки снова погрузились в суматоху. Одна обрабатывала его рану, другая держала кота, а остальные бережно его утешали. По сравнению с тем случаем, когда щетина Цзян Бэйю уколол руку Ши Цина раньше, когда молодой господин кормил его… Практически одинаково.