Весь мир узнает, что я хороший человек // 全世界都知道我是好人[快穿]

Ши Цину так комфортно спать, что он долго пребывал во сне. Когда он проснулся, руки мужчины, который все это время был очень близко к нему, все еще массировали его ногу. Он не останавливался все это время. Когда молодой господин только проснулся на незнакомой кровати, его глаза сонно переместились на Цзян Бэйю. Мягкий и уязвимый взгляд, который он демонстрировал, когда проснулся, заставил нежно двигающиеся руки Цзян Бэйю бессознательно замереть. Нежная ножка молодого господина, которого с рождения лелеяли, немного отстранилась, словно собиралась вырваться из оков мужчины. Почти бессознательно рука Цзян Бэйю немедленно сжалась, схватив ногу, которая пыталась убежать от него. — А? Голос только что проснувшегося молодого господина был невероятно мягок. Несмотря на свое сонное состояние, он все же бросил на мужчину недовольный взгляд. Цзян Бэйю посмотрел вниз, чтобы скрыть острый взгляд, которого не должно было быть. Он медленно разжал руку, прежде чем Ши Цин полностью проснулся. Голос мужчины был низким и достаточно хриплым. — Здесь немного холодно. Хотите надеть носки? Как и ожидалось, молодой господин не заметил ничего странного. Он прищурился и удобно откинулся назад, добровольно ставя ногу на ладонь, покрытую мозолями. Поэтому Цзян Бэйю молча одел носки на Ши Цина. После того, как его нежные ноги были скрыты чистыми белыми носками, молодой господин зевнул и оперся на человека, прислушиваясь. По звукам было ясно, что молодым господам было весело. Они не проявляли никакого внимания к человеку, спящему внутри. Это естественно. Ведь никто и не предполагал, что кто-то приведет другого человека в такое веселое место, где господин всё (разные игрушки) заранее приготовил только для того, чтобы поспать. Если бы это были они, они бы «спали» более активно. Поэтому, когда молодой господин приподнял занавеску, демонстрируя свое маленькое, румяное ото сна личико, у сидевших и выпивавших вместе молодых господ было двусмысленное выражение. — Ши Цин, я не ожидал, что ты выйдешь последним. — Сегодня я должен выпить за тебя чашку. Цзян Бэйю хранил молчание, пока они восхваляли Ши Цина всеми возможными способами. Он расправил одежду молодого господина и помог ему надеть сапоги, заметив, как молодой господин с гордостью принимал их комплименты. Одевшись, Ши Цин встал с кровати и не спеша подошел к своему месту. Он взял чашу вина и чокнулся с остальными. Молодой господин выпил, прежде чем взглянуть на Цзян Лие, который тоже сидел на своем месте. Он намеренно повернулся и поманил Цзян Бэйю. — Подойди и составь мне компанию. Немедленно высокий и сильный мужчина подошел к молодому господину и сел ему на колени как «мальчик-игрушка». Это было не так просто, как казалось, так как Цзян Бэйю должен был сделать так, чтобы казалось, что он сидит на коленях у молодого господина, в то же время сохраняя стойку лошади. К счастью, он был достаточно сильным, чтобы поддерживать эту позицию, оставаясь при этом спокойным. Ши Цин самодовольно положил руки на талию мужчины, снова провоцируя Цзян Лие. — Я еще не поблагодарил тебя, зять, за то, что ты подарил мне такую хорошую игрушку. Я действительно счастлив. Он вздохнул в притворном разочаровании. — Единственное… этот мальчик-игрушка немного похож на зятя. Так жаль. Лицо Цзян Лие посинело. Молодые господа рядом с ним неловко рассмеялись. — Некоторые из нас только что вышли прогуляться и увидели, что на улице идет снег. Кроме того, на улице внезапно стало намного холоднее, достаточно, чтобы заморозить человека. Глаза Ши Цина загорелись. Он предложил: — Тогда как насчет того, чтобы поиграть на льду? Кто не знал, что любимое занятие юного господина семьи Ши было игрой на льду? Но поскольку он был единственным наследником семьи Ши, ему не разрешалось играть, пока лед полностью не замерзнет. Это правило соблюдалось, каким бы несчастным оно ни делало Ши Цина. Семья Ши могла любить и выполнять требования молодого господина любым другим способом, но они были очень строги, когда дело доходило до вопросов, которые потенциально могли поставить его жизнь под угрозу. Присутствовавшие молодые господа все уступили ему и кивнули в знак согласия. — Пойдем сегодня. Если стемнеет, мы можем зажечь несколько фонарей. Его высокий статус не позволял кому-либо не соглашаться. Атмосфера в комнате постепенно снова потеплела. Цзян Лие был единственным негармоничным. Поскольку Ши Цин взял на себя инициативу смеяться и шутить с другими над тем, что они будут делать позже, он прочно занял центр внимания. Никто не обращал на Цзян Лие никакого внимания. От этого выражение его лица стало еще ужаснее. Но Ши Цин еще не закончил с ним. Молодой господин изредка поглядывал на него, и его красивые глаза наполнялись гордостью. Его красные губы открывались и закрывались, выпуская мягкие слова, наполненные самодовольством. — Эти отгороженные места не доставляют удовольствия. Мы должны пойти к городскому рву, где много места, — сказал он, улыбаясь и глядя на Цзян Лие, — не желает ли зять пойти с вами? — Точно. Чуть не забыл, что зять не любит играть на льду. В таком случае мы пойдем без тебя. Зять должен вернуться домой, чтобы отдохнуть. Лицо Цзян Лие было таким же черным, как дно кастрюли. Что Ши Цин имел в виду под этим??? Разве недостаточно того, что он украл всеобщее внимание и использовал Цзян Бэйю, чтобы мучить его? Планировал ли он также полностью исключить его из их круга общения? Он зашел слишком далеко! В этот момент, не говоря уже о том, чтобы покататься на коньках, Цзян Лие без колебаний согласился бы, даже если бы Ши Цин сказал, что они собираются устроить забег через минное поле. Он заставил уголки губ приподняться, но не улыбнулся. — Конечно, я пойду. Ради тебя, конечно же. Я не могу представить, что сделал бы такой хрупкий человек, как ты, если бы поскользнулся на льду. Как твой зять, я должен заботиться о тебе. На этот раз выражение лица молодого господина выглядело не очень хорошо. Кто не знал, что, несмотря на любовь к катанию на коньках, молодой господин постоянно поскальзывался и спотыкался вместо того, чтобы скользить, как все. К счастью, его каждый раз укутывали множеством толстых слоев, чтобы он не мерз. Одежда делала его немного неуклюжим, но, по крайней мере, падать было не больно. Каждую зиму город Крейн покрывался толстым слоем льда и снега. Эти молодые господа играли вместе с детства, так что не было никого более неуклюжего, чем молодой господин Ши с юга. Когда он впервые приехал в город Крейн, люди даже смеялись над ним из-за этого. Однако из-за повышения статуса семьи Ши теперь никто не смеялся. За исключением Цзян Лие. — Если я правильно помню, Ши Цин, разве ты не упал прямо на задницу в прошлом году? Тебе повезло, что ты не поранился из-за лишней одежды, которая была на тебе. Тем не менее, я должен кое-что сказать как твой зять. Почему мужчина, как ты, заворачивается в столько слоев только для того, чтобы кататься на коньках? Он хмыкнул, ничуть не скрывая своей насмешки. — Хорошо, что земля здесь ровная. Если бы мы были на холме, боюсь, ты бы скатился вниз. Его слова рисовали яркие картины в голове каждого. Все очень старались не засмеяться. Цзян Бэйю никогда раньше не разрешалось выходить на улицу. Он лишь изредка прокрадывался, взбираясь по стенам поместья. Только в этом году Цзян Лие привел с собой Цзян Бэйю, чтобы закрепить свой статус в семье среди других сводных братьев, которые достигли совершеннолетия. И что, что в жилах Цзян Бэйю течет и кровь семьи Цзян? В конце концов, он мог быть только слугой. Следовательно, человек, которому никогда не разрешали выходить на улицу, никогда не видел сцену, о которой говорил Цзян Лие. Несмотря на это, следуя словам Цзян Лие он как будто мог лично видеть нежного молодого господина, похожего на шарик из-за обилия одежды на замерзшем озере. Его маленькое лицо выглядело бы еще меньше поверх этого клубка одежды. Из-за его громоздкой одежды движения молодого господина определенно были бы медленными. Он мог идти вперед шаг за шагом, но его глаза ярко сияли от предвкушения. Взгляд мужчины потемнел. Он посмотрел на молодого господина, который изо всех сил старался притвориться, что «обнимает» его. Было ясно, что Ши Цин был раздражен словами Цзян Лие. Как и ожидалось. Как может такой человек, как он, терпеть, когда другие смотрят на него свысока? Темные глаза Цзян Бэйю поймали его сердитое выражение. Внезапно он слегка сдвинулся, так что его тело оказалось ближе к телу Ши Цина. Ши Цин не сразу отреагировал, когда источник тепла приблизился. Но, взглянув на Цзян Бэйю, он оживился. Его рука снова небрежно приземлилась на одежду человека, «сидевшего у него на коленях». Гордо подняв подбородок, молодой господин объявил Цзян Лие: — Этот молодой господин вдруг больше не хочет идти. Зачем мне выходить на улицу и страдать от холода, когда у меня в объятиях красивый мужчина? Он слегка наклонился вперед и с довольным выражением лица положил щеку на руку Цзян Бэйю: — Он такой красивый, с таким крепким телосложением и мягким характером. Я могу покататься на льду с ним в любой день. Затем, как будто он защищался от того, чтобы Цзян Лие остановил его, молодой господин погладил Цзян Бэйю и встал после него. — Ребята, веселитесь. Я пойду первым. Таким образом, с небрежным выражением лица, Ши Цин практически выбежал с Цзян Бэйю на буксире. Присутствующие почти хотели описать это как «побег». Все молодые господа знали, почему Ши Цин ушел так быстро. То, что он сказал, что предпочитает Цзян Бэйю катанию на льду, было полной чепухой. Он просто не хотел терять лицо. Ши Цин, возможно, и терпел поражения в прошлом, но в этом году его чуть не убили. Он никак не мог спокойно перенести это. Все остальные поняли, но, к сожалению, Цзян Лие не понял. Для него слова Ши Цина в основном сводились к одному простому предложению: Этот инструмент, который я могу использовать, чтобы злить тебя, гораздо веселее, чем кататься на коньках. В сочетании с самодовольным видом Ши Цина, это действительно заставило Цзян Лие захотеть вернуться в прошлое и ударить самого себя, который отдал Цзян Бэйю Ши Цину. Даже позволить Ши Цину избить Цзян Бэйю до смерти было бы лучше, чем это. Теперь Цзян Бэйю использовали, чтобы вызвать у него отвращение. Но Цзян Лие отказался сдаваться. Ши Цин не был единственным, кто знал, как вызвать у других отвращение. Стиснув зубы, Цзян Лие шагнул вперед как раз в тот момент, когда юноша выводил высокого мужчину за дверь. — Если ты не можешь оставить его, просто возьми его с собой. Нет нужды убегать с ним. Так как снаружи были другие люди, проходившие мимо, Цзян Лие не делал свои колкости такими очевидными. Он надел маску доброжелательности и сказал: — Было бы неправильно, если бы все мы катались на коньках без тебя. Как и ожидалось, от его слов лицо молодого господина потемнело. Ши Цин выглядел так, будто собирался рассердиться, но сдержался, посмотрев на людей вокруг. Цзян Лие был очень доволен собой. Так что, если Ши Цин злил его? Цзян Лие все еще был его зятем. Даже если он был тем, кто столкнул Ши Цина в озеро и чуть не убил его, этот высокомерный молодой господин все равно должен был называть его «зятем» перед посторонними. Не делать этого было невозможно. На лице Цзян Лие появилась улыбка, когда он повысил голос и смело солгал: — Кстати говоря, ты ни разу не назвал меня «зятем» с тех пор, как пришел сюда. Ребенок, ты становишься все более дерзким с каждым днем.