Весь мир узнает, что я хороший человек // 全世界都知道我是好人[快穿]

Гу Цюшу сказал, что хочет в туалет, так что Ши Цин не мог отказать ему в этом. Но он с сожалением сказал, откинувшись на спинку стула: — Какая жалость. Еще всего час, и всё. Теперь все мои предыдущие усилия сошли на нет. Мне придется начинать все сначала, когда ты вернешься. Брови Гу Цюшу хмурились все больше и больше. Ши Цин говорил, что он сократил сеанс иглоукалывания на час без причины. На самом деле Гу Цюшу только ухудшил ситуацию, потому что им нужно будет начинать все сначала, когда он вернется. Гнев необъяснимо поднялся в его сердце. Как может этот человек, настоящий глава секты, быть настолько неосведомленным о своем физическом пределе? Как может смертный выдержать такие нагрузки? Он не знал, откуда взялся гнев, который он чувствовал, но эмоции сквозили в его тоне. — Раз это так хлопотно, вам не нужно беспокоиться об этом. Я уже привык к этой боли. Но Ши Цину было наплевать на желания своего пациента. Он пробормотал себе под нос: — Кого волнует, привык ты к боли или нет? Я собираюсь лечить тебя, несмотря ни на что. Ладно, забудь об этом. Раз ты хочешь пойти в туалет, то иди. Я начну снова, когда ты вернешься. Но Гу Цюшу в белом, который должен был встать, не пошевелился. Он просто холодно смотрел на Ши Цина, как будто тот был должен ему кучу денег. Обычно любого другого, на кого он так смотрел, бросало в холодный пот, а все волосы на теле вставали дыбом. Они начали бы усиленно думать о том, сделали ли они что-то не так. Но поскольку это был Ши Цин… Чем холоднее было выражение лица Гу Цюшу, тем более безудержной становилась его улыбка и тем больше в его глазах светился интерес. — Я думал, Гу Цюшуу нужно было воспользоваться туалетом? Почему ты не встаешь? — О… Всего одно слово, но оно приобрело множество разных значений, когда Ши Цин произнес его. На лице лидера секты Железных Костей была злая ухмылка. Он самодовольно потянулся, чтобы убрать серебряные иглы. — Чуть не забыл. Я должен вынуть иглы. Его рука коснулась только одной иглы, когда ранее молчавший Гу Цюшу внезапно перехватил её. Глаза Ши Цин все еще светились смехом, когда их взгляды встретились. Гу Цюшу поджал губы с ледяным выражением. Он отвел взгляд: — Продолжайте иглоукалывание. — О? Разве ты не сказал, что тебе нужно в туалет? — Внезапно мне больше не нужно, — холодно ответил Гу Цюшу. Только когда Ши Цин пожал плечами и начал неохотно возобновлять лечение, Гу Цюшу снова посмотрел на него. Он увидел крошечные капли пота, которые образовались с течением времени. Он также наблюдал, как улыбка Ши Цина исчезла и появился хмурый взгляд. Эти ясные, красивые глаза постепенно начали затуманиваться. Но, несмотря на это, эти тонкие, светлые и ухоженные руки ни разу не дрогнули, когда они вонзали иглы в его тело. В этот момент Гу Цюшу искренне поверил, что Ши Цин намеревался просто вылечить больных и спасти жизни. Он мог бы просто закрыть глаза и притвориться, что ничего не видит, или мог бы начать читать мантры в своей голове, чтобы успокоиться. Но по какой-то причине он не мог оторвать глаз от этого странного, загадочного человека. Потихоньку шло время. Наконец человек, стоявший перед ним, вздохнул с огромным облегчением. Он улыбнулся. — Готово. Эта улыбка отличалась ото всех, что он демонстрировал раньше. Вместо легкомысленности или озорства, она была наполнена расслабленной, непринужденной радостью. Это заставило Ши Цина выглядеть ближе к своему реальному возрасту. Однако эта невинная, чистая улыбка была не единственной, на что обратил внимание Гу Цюшу. Он также видел, каким бледным был Ши Цин и его слегка дрожащие губы, когда он говорил. Но, несмотря на то, что он был в таком состоянии, этому человеку, казалось, было все равно. Он даже небрежно напевал мелодию себе под нос, когда извлекал серебряные иглы из тела Гу Цюшу. — Теперь все в порядке. Когда была извлечена последняя серебряная игла, молодой глава секты Железных Костей, который в его возрасте должен был быть полон энергии, расслабился еще больше. Он казался измученным и бледным, даже когда улыбался. Он самодовольно возвышался над Гу Цюшу, но мужчина не мог заставить себя почувствовать какую-либо неприязнь. Ши Цин добивался от него похвалы: — Как тебе такое, Гу Цюшу? Больше не болит, верно? Я могу решить небольшую проблему, подобную твоей, одним взмахом руки. Раньше Гу Цюшу ненавидел людей, которые требовали похвалы. Он думал, что такие люди делают это специально. Но когда он медленно встал и взглянул на самодовольное выражение лица Ши Цина, и действительно нашел его очаровательным. Одетый в белое Гу Цюшу давно привык к безразличию. Его голос все еще звучал холодно, даже когда он не чувствовал враждебности: — Большое спасибо. — О? Как редко можно услышать такие слова от нашего Гу Цюшу. Улыбка юноши стала более радостной и счастливой. К сожалению, Ши Цин улыбался недолго, прежде чем покачнулся и упал. Гу Цюшу подсознательно шагнул вперед и поймал его в самый последний момент: — Ши Цин?! Даже он сам не заметил нотки беспокойства, которые прорвались сквозь его обычный холодный тон. Он не заметил, но Ши Цин заметил. Тело Ши Цин потеряло всю силу. Он не стал вести себя застенчиво, небрежно облокотившись на Гу Цюшу. Несмотря на то, что он был очень бледным и слабым, это не помешало ему, как обычно, провоцировать людей. С улыбкой на бескровных губах он хихикнул и спросил Гу Цюшу: — Гу Цюшу, с каких это пор ты так заботишься обо мне? Может быть, ты был очарован моим безграничным очарованием? Его слова необъяснимым образом расстроили Гу Цюшу. Он холодно отчитал Ши Цина, как обычно делал: — Все еще шутишь в такой момент? Как только слова слетели с его губ, он замер, удивленный собой. Обычно Гу Цюшу использовал этот тон только с младшими, с которыми он был близок. Например, с Е Цзы. Гу Цюшу был одержим совершенствованием с детства. Он не был хорошим наставником. Хотя он присматривал за учениками, с которыми у него не было долгого общения, он не чувствовал необходимости учить их. В результате он не был так суров с ними, как с Е Цзы. К сожалению, было сомнительно, что Е Цзы мог определить уникальный способ проявления заботы Гу Цюшу по его холодному, невозмутимому лицу. В любом случае, каждый раз, когда его наказывали, в голове Е Цзы проносились не «Ах, Гу Цюшу так сильно заботится обо мне», а «Уууууууу, я снова разозлил его». Каждый раз после этого мальчик на некоторое время впадал в уныние. Гу Цюшу не был хорош в общении с другими, но он также не был глупым. Он заметил, что младшие казались удрученными каждый раз, когда он заботился о них. Хотя он и не понимал причины, он решил сдерживать себя. Предыдущие слова вырвались у него из-за всего, что произошло сегодня. Гу Цюшу замер на секунду, прежде чем сильнее сжать руку Ши Цина. Даже ученикам секты Широких Небес не нравилось, когда их так ругали, не говоря уже о Ши Цине, главе секты Железных Костей, который всегда был избалованным. Глаза Гу Цюшу в белом слегка потускнели, но Ши Цин был не так зол, как он думал. Вместо этого молодой глава секты улыбнулся и потянулся, сжав плечо Гу Цюшу: — Мне теперь нельзя говорить только потому, что я немного устал? Гу Цюшу, ты всегда был так холоден со мной с тех пор, как мы встретились. Что внезапно изменилось? Гу Цюшу был слегка озадачен. Его холодные глаза слегка загорелись, когда он посмотрел на человека, уютно устроившегося в его объятиях и улыбающегося ему. Он сделал паузу. — Ты делаешь это ради меня? — Кто сказал, что это для тебя? Ты действительно думаешь, что я, Ши Цин, такой человек, который сделает что-то без выгоды? Ши Цин довольно снисходительно похлопал одетого в белое Гу Цюшу по плечу. — Разве не утомительно так долго держать меня в объятиях? Почему бы не положить меня на кровать? Мне не помешало бы вздремнуть после столь долгой концентрации. Гу Цюшу не сказал ни слова, но его ноги послушно понесли Ши Цина к кровати. Несмотря на его холодное лицо и еще более ледяной взгляд, он очень нежно положил человека на кровать. Ши Цин все еще не был спокоен даже сейчас. Он перевернулся и положил подбородок на руки, вглядываясь в человека у кровати. — Гу Цюшу, кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что у тебя слишком мягкое сердце? Гу Цюшу нахмурился: — Нет. Увидев недоверчивое лицо Ши Цина, он добавил: — У меня высокое положение, и я занимаюсь культивацией с детства. Младшие ученики избегают меня, как будто я их съем. Он не лгал. Даже сам Гу Цюшу знал, что молодые ученики боялись его. Не стоит обращать внимание на то, как они желают видеть его сейчас. Это только потому, что они были схвачены. В этом незнакомом месте Гу Цюшу был оазисом спокойствия и поддержки. Если вернуться в секту Широких Небес, то куда бы ни пошел Гу Цюшу, везде царила гробовая тишина. Ши Цин вполне понимал это. Гу Цюшу был их старшим и к тому же довольно спокойным по характеру. Но самое главное, он был гением, которого лично воспитывал лидер секты Широких Небес. Он продвигался в своем совершенствовании с безумной скоростью, с которой не могло сравниться большинство. Для этих молодых учеников, чей прогресс в совершенствовании был с некоторыми проблемами, они были учениками, посещающими дополнительные занятия, в то время как Гу Цюшу был лучшим учеником среди лучших. В сочетании с его статусом старшего, неудивительно, что никто из них не осмеливался капризничать перед ним. Однако было кое-что, о чем они все забыли. Несмотря на то, что он был их старшим, Гу Цюшу было всего двадцать пять лет. Это была юность в мире выращивания. В конце концов, у культиваторов, как правило, довольно большой срок жизни. В некоторых семьях культиваторов к 25-летним все еще относились как к детям. Бедный Гу Цюшу вырос в одиночестве. Младшие ученики боялись его, и он был не из тех, кто намеренно пытается подружиться с другими. Неудивительно, что он был так потрясен только потому, что Ши Цин заметил, что у него было мягкое сердце, похороненное глубоко под этими ледяными слоями. Ши Цин намеренно замедлил свои слова: — Они просто не знают. Гу Цюшу, твое сердце мягче, чем у любого из них. Гу Цюшу не сказал ни слова. Но когда он заметил, что Ши Цин внезапно замолчал и прикрыл голову одной рукой, он нахмурился и сел на край кровати. — Что случилось? — Ничего. Я просто немного устал. Ши Цин опустил руку. Но он больше не использовал свою усталость, чтобы получить похвалу от Гу Цюшу, как он сделал бы раньше. Вместо этого он мягко сказал: — В конце концов, я всего лишь смертный. В отличие от вас, культиваторов, я не могу небрежно делать иглоукалывание, бросив работу на полпути из-за усталости. Гу Цюшу нахмурился. — Ты раньше говорил, что ты… фармацевт. — Верно, фармацевт. Ши Цин показал ему свою руку. — Видишь вот эту красную линию? Это символизирует тебя. Если я вылечу тебя, моя продолжительность жизни увеличится на определенную величину. Он указал на белую область неподалеку: — Это Е Цзы. Гу Цюшу перевел взгляд от длинной, тонкой красной линией на то место, куда указывал Ши Цин. Там ничего не было. — Видишь? Это потому, что его болезнь слишком незначительна. Ши Цин пожал ему руку, одарив Гу Цюшу безудержной улыбкой. — Я еще не поблагодарил Гу Цюшу. Без тебя я бы умер сегодня. Сумев помочь тебе избавиться от трех дней боли, я продлил свою жизнь на три дня. — Я так счастлив, что могу прожить еще три дня. Зрачки Гу Цюшу дрогнули. Он недоверчиво посмотрел на Ши Цина, который все еще улыбался. Ши Цин проживет всего три дня???