Oathbound

Окровавленные руки потянулись в темноту. Свежие, яркие и блестящие капли стекали с когтистых пальцев. Эти руки сомкнулись вокруг души Санса. В клетке. Сжалася и свернулась, пока её не раздавили фантомными пальцами и не скользнула в пустоту, как мерцающая пыль. Но нет, он был жив. Душа раздавлена и ушла, но тело все еще находилась в бездне. Руки разошлись, открывая рваные дыры в каждой ладони. Пустота пульсировала в них, как порталы в самых глубоких ямах забвения. — Ты никогда не будешь владеть собой. Санс резко проснулся, в воздухе стоял густой запах озона, его кости были холодными и влажными. Он… Он был в постели? Когда он заметил перемену обстановки, раздалась серия глухих ударов, и дверь с грохотом распахнулась. Там, в дверном проеме, освещённый сиянием магии Санса, стоял Эджи. Глаза Адского Огня горели тускло и по-кошачьи остро, а голубоватый свет приглушал малиновый. Эджи вздохнул и медленно, очень медленно, подошёл к Сансу. Не говоря ни слова, он вошёл в комнату. Прошло много времени с тех пор, как Санс испытывал такое переполнение магии, его кошмары (как ни странно) стали менее интенсивными с тех пор, как он вышел замуж, и поэтому он никогда не причинял такого ущерба во сне. Прикроватные тумбочки были перевернуты, а один из гобеленов порван. Король провел фалангами пальцев по краю чего-то, похожего на выжженную отметину на стене, прежде чем встать в ногах кровати. Он наклонился вперед, все еще молча, и провел большим пальцем по лицу Санса, прежде чем приподнять его подбородок. — Что тебе нужно? — спросил Эджи. — Ничего, — ответил Санс. От тебя ничего. Его муж откинулся на спинку кресла и удалился в ванную. Санс слушал, как он включил раковину. Смотрел, как он возвращается со стаканом воды. Он не отдавал команды. В Сансе не осталось ни капли борьбы. Он взял чашку и, наклонив ее назад, проглотил содержимое несколькими глотками. — Ты такой ублюдок, — пробормотал Санс без всякой агрессии в голосе. — Похоже, я ничего не могу с тобой поделать, — Эджи взял чашку и поставил ее на тумбочку, — Но сейчас не время обсуждать подобные вещи. А теперь тебе пора спать. Ты… Плохо себя чувствуешь. — Просто сделай это. — Прости? — Перестань держать меня на крайности, заставляя ждать, когда упадет другой ботинок. Просто… Накажи меня, или убей, или- Эджи взял его за руку и держал, как нечто драгоценное, пока Санс не отвернулся, онемев от собственной слабости. Поцелуй в костяшки пальцев был таким странным, джентльменским жестом. — Мне очень жаль. Я знаю, что извиняющиеся банальности не могут исправить то, что было сломано, и я не могу претендовать на то, чтобы заслужить твоё прощение, — он сел на край матраса, его вес придвинул Санса ближе, — Но я не настолько высокомерен, чтобы никогда не думать, что могу быть неправ. — Прекрати. — Санс- Он закрыл глаза, их руки все еще были переплетены, — Я не понимаю, почему ты продолжаешь так тянуть. Я не дал тебе наследника. Я убежал. Я унизил тебя перед охраной. Какая от меня теперь польза? Какая от меня была польза? — Эджи неожиданно поцеловал Санса в лоб. — Тебе надо отдохнуть. — Нет. — Санс- — Заставь меня. — Ты упрямишься без всякой причины, — король не двинулся с места, — Что тебе нужно, чтобы снова заснуть? — Я… Я не знаю. — Может быть, рассказ? Я помню, как мой брат читал мне в детстве… — Я не ребенок. — Нет. Но ты мой муж. Санс рассмеялся. Это было мучительно и маниакально: — Я твоя шлюха и твой пленник. С таким же успехом можно отказаться от титула, если мы говорим по душам, — он схватил мужа за запястье и вонзил в него свои фаланги. Боль пронзила через Руну в ответ. Хех. — Перестань ранить себя, — Эджи схватил обе руки Санса за запястья, —…Мне жаль, что мне пришлось отдавать такой приказ. — Я перестану, если ты назовешь меня шлюхой. Король глубоко вздохнул, — Нет. — Скажи это. Это правда. Просто скажи. —…Ты плачешь. — Почему бы тебе просто не сказать? — сильные руки притянули Санса к коленям Эджи, к его груди, и на какое-то горько-сладкое мгновение их души зазвенели в гармонии. Санс вцепился в рубашку своего нежеланного мужа. — Однажды в доме на холме жил кролик по имени Пушок. Клевер там был в изобилии и одуванчики тоже- —…Чтобы он ел их каждое лето. Эджи помолчал, поправил хватку и продолжил. Его голос был низким и теплым. Запомнил ли он историю своего детства? Низкий тембр его голоса всё нарастал, и если он закрывал глаза, Санс почти мог представить себя в спальне Папайруса, сидящим на стуле у кровати своего младшего брата в виде гоночного автомобиля. Когда сказка подошла к концу, фантазия исчезла, неумолимая реальность вонзила свои клыки обратно. — Спи, Санс. Спи, зная, что твой брат жив и здоров. Я считаю, что ты достаточно наказал себя за побег и заслуживаешь отдыха. Мы ещё поговорим, когда ты поправишься. — Как я могу тебе верить? Почему я его не вижу? —…Договор… Как только ты начнешь вынашивать наследника, будут выполнены условия для его посещения. После рождения ребенка ты можешь навестить его. Боюсь, что телефонные звонки через вселенную — это технология, которую Альфис еще не изобрела. —…Папайрус знает о наследнике? — Разумеется. Санс не знает точно, как долго они сидели в тишине, прежде чем он снова провалился в лёгкий и беспокойный сон, его сны преследовали лицо и голос брата, которые он не мог точно назвать.