***
— То есть ты хочешь сказать, что уже довольно давно влюблена в неё и так хорошо это скрывала? И ты мне ничего не сказала? Я очень обижена. Мелисса стонет, раздражённо откидывая голову назад. — Ну да, чтобы все здесь, на съёмочной площадке, подозревали о моей влюблённости в подругу, — это не та ситуация, в которой мне хотелось бы оказаться. Боже, только представь себе эти слухи. Я в буквальном смысле этого не переживу, независимо от того, как сильно буду пытаться строить из себя натуралку. Кайлер фыркает, наблюдая, как уголки рта Мелиссы приподнимаются при последнем замечании, и, едва переварив её слова, не может удержаться от приступа смеха. — Не обижайся, но до сих пор у тебя это получалось довольно плохо, и вид Кэти в этом костюме, должно быть, действительно не даёт тебе покоя. Ты уверена, что переживёшь остаток дня? — О боже, заткнись, я ничего подобного не говорила. — Ну, может, тебе стоит сказать ей — тогда она хотя бы поймёт, почему ты не можешь отвести от неё взгляд, — хихикает Кайлер. — Знаешь, это бы всё значительно упростило. Глаза Мелиссы мгновенно увеличиваются в три раза. — Ты с ума сошла? Как именно это должно упростить ситуацию? Я прямо сейчас могу придумать по крайней мере тысячу вариантов того, что может пойти не так. Сама мысль о том, чтобы признаться в своём влечении, кажется Мелиссе абсурдной. Конечно, вероятность того, что всё обернётся к лучшему, и Кэти даже ответит взаимностью на её чувства, всегда существует, но это очень опасный путь, и она предпочла бы не надеяться на то, что её не отвергнут и не выставят идиоткой в конечном итоге. — Ты слишком много думаешь. Самое худшее, что может случиться, — она скажет в ответ, что польщена, но не чувствует того же самого. Кэти не из тех, кто распространяет сплетни или ставит тебя перед всеми в неловкое положение, — говорит Кайлер, ласково кладя руку на плечо Мелиссы. — С другой стороны, самое лучшее, что может произойти… знаешь… ты могла бы получить горячее свидание и, возможно, даже обзавестись девушкой, если всё пойдёт по плану. Это действительно звучит заманчиво — идея иметь девушку и всё такое. — Да, может, ты и права, — Мелисса делает паузу, и её губы медленно растягиваются в улыбке, пока она погружается в свои мысли, — …так или иначе, нам уже пора идти. Обеденный перерыв закончился.***
Мелисса надеется, что остаток дня пройдёт гораздо быстрее, чем утро, потому что, если ей снова придётся пройти через всё это — а возможно, и через большее, — она и правда может сойти с ума. Им всем предстоит отснять ещё несколько сцен в больнице, но у Мелиссы сегодня больше не будет общих кадров с Кэти — если только не придётся что-то переснимать — и она не знает, чувствовать ли благодарность или разочарование от этого факта. В результате она останавливается на разочаровании. Потому что, хотя она, вероятно, должна радоваться, что в конечном итоге не выставит себя дурой перед всеми этими людьми… ей очень хотелось бы ещё немного полюбоваться тем, насколько идеально фиолетовая ткань облегает одну определённую фигуру. Мелисса всё же кое-что упустила. То, что им не придётся снова вместе стоять перед камерой, явно не означает, что она больше не увидит Кэти, как ей казалось поначалу. На самом деле, возникают временные интервалы, когда ни одна из них не задействована в съёмке, поэтому единственное, что остаётся делать, — это просто коротать время в ожидании, пока они (предпочтительнее она — отвлечение было бы очень кстати) снова не понадобятся. И вот тогда это и происходит. Конечно, это бы произошло — на самом деле, Мелисса должна была ожидать чего-то такого. Здесь совсем не холодно и даже не прохладно, однако её разум и тело внезапно застывают. Мелисса сидит на предназначенном ей стуле. Посыпанный сахарной пудрой пончик, который она выхватила у Николь всего минуту назад, замер на полпути ко рту, а из второй руки выскальзывает на колени телефон. Она представляет, что нарисовала бы именно такую картину — широко раскрытые глаза и полуоткрытый рот, замершие, как будто кто-то нажал паузу на видео, снятом в помещении, полном суетящихся вокруг неё людей. Взгляд Мелиссы прикован к тёмно-фиолетовому пиджаку, который снимают на другом конце помещения, открывая чёрную шёлковую блузку и жилет такого же цвета и материала, как пиджак. Проворные пальцы переходят к тёмной ткани, облегающей запястья, расстёгивая пуговицы и закатывая рукава, пока они не оказываются поднятыми почти до локтей, при этом обнажая предплечья. В довершение всего, её глаза следят за этими руками, когда они тянутся к… расстёгивают первые несколько пуговиц блузки. О боже, почему здесь вдруг стало так жарко? Кто-то включил обогреватель? Мелисса не знает, что побуждает её перевести взгляд выше, блуждая по коже шеи Кэти, которую она представляет себе невероятно нежной. Её глаза почему-то задерживаются на родинке, а затем поднимаются ещё выше. Добравшись до розовых губ, Мелисса замечает, что на них отсутствует помада. Не проходит и секунды, как она обнаруживает, что уголки этих самых губ изгибаются в самодовольной и понимающей ухмылке. Вот чёрт. Вместо того, чтобы просто отвести глаза и сделать вид, что ничего не произошло, она резко поднимает взгляд, который встречается с лесной зеленью радужек, пристально смотрящих прямо на неё. Мелисса судорожно сглатывает. Сейчас, вероятно, самое время переключить внимание на что-нибудь другое, что угодно, лишь бы подавить желание провалиться сквозь землю. Она делает движение, чтобы укусить свой пончик, что в ретроспективе оказывается, по всей видимости, худшей идеей, которая у неё когда-либо возникала. Потому что, когда Кэти опирается одной рукой на стул рядом с собой, а вторую кладёт на бедро и выгибает идеально накрашенную бровь, Мелисса давится заполнившей рот сахарной пудрой. Закашлявшись, она начинает задыхаться так сильно, что на глаза наворачиваются слёзы. Несколько голов в комнате поворачиваются, чтобы удостовериться, что она не умирает, на что Мелисса отвечает лишь хриплым «Да, да, я в порядке, спасибо». Вероятно, так она и погибнет. Почувствовав внезапное желание убраться отсюда, пока она не опозорилась ещё больше, Мелисса бормочет что-то о том, что ей надо перехватить стакан воды, и практически мчится в дамскую комнату. Плотно закрыв за собой дверь, Мелисса опирается на раковину и несколько раз глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться. Её бешено колотящееся сердце постепенно замедляет темп до размеренного ритма. Она открывает кран с намерением плеснуть холодной водой на лицо, но затем вспоминает, где и для чего находится, и что испортить макияж в данной ситуации было бы, вероятно, вторым худшим решением за день. Словно все рациональные мысли, которые у неё когда-либо были, исчезли, и их вытеснил голос, повторяющий: «я лесби, я лесби, я лесби» — как заезженная пластинка, медленно, но верно доводящая её до безумия. Мелисса всё же подставляет под струю воды руки, наслаждаясь ощущением остывающего разгорячённого тела. Она скользит мокрыми ладонями вверх и вниз по шее и стонет, чувствуя, как капли воды пробегают по коже, вызывая мурашки на затылке. Мелисса закрывает глаза. Её охватывает странная волна спокойствия. Впервые с тех пор, как она пришла сегодня на работу, она чувствует, что все признаки нервозности исчезают из её тела и их место занимает ощущение абсолютного удовлетворения. Мелисса разворачивается и запрыгивает на столешницу, не имея никакого намерения в ближайшее время возвращаться на съёмочную площадку теперь, когда больше не чувствует, что её сердце собирается выскочить из груди. Однако у Вселенной, похоже, другие планы. Дверь туалета распахивается, и, когда Мелисса резко поднимает голову и поворачивается на шум, ей требуется в общей сложности две секунды, чтобы в буквальном смысле услышать, что сердце снова стучит в её ушах. Просто потрясающе. — Привет. — Мелисса пытается выглядеть настолько беспечной, насколько только может человек, сидящий на столике в туалете без всякой на то причины. — Привет. Извини, что беспокою, но прошло уже много времени с тех пор, как ты пропала, и я решила убедиться, что с тобой всё в порядке. — Кэти одаривает её лёгкой улыбкой и непринуждённо прислоняется к стене рядом с дверью, через которую она только что вошла. Мелисса моргает. — О, я и не подозревала, что меня долго не было. Думала, мне потребуется всего несколько минут. Она получает в ответ кивок, и Кэти отталкивается от стены, приближается на несколько шагов, и… ох. — Послушай, прости, если заставила тебя чувствовать себя неловко. Я просто заметила… то есть мне показалось, что ты смотришь на меня, и я… — Нет! — выпаливает Мелисса, моментально обрывая Кэти. — Нет. Господи, пожалуйста… Я не чувствовала себя неловко, просто… — Она с трудом подбирает слова, пытаясь объяснить то, что не знает как ими выразить. — Мне очень нравится твой костюм. — О боже. Тишина, которая следует за этим, оглушительна. Кэти лишь усугубляет это ощущение, бегая взглядом по её лицу, как будто она на нём что-то ищет. Проходят мгновения, и чем дольше Кэти смотрит, тем больше Мелисса начинает верить, что она действительно может читать её мысли. Это заставляет её беспокойно заёрзать, потому что она внезапно чувствует, как изнутри её охватывает жар. Что бы Кэти ни искала на её лице, похоже, она нашла это, потому что делает один, затем два шага вперёд, пока её таз не прижимается к коленям Мелиссы. По внешней стороне её бёдер легонько постукивают пальцы, и она понимает намёк — её тело действует на автопилоте, когда она раздвигает ноги и позволяет Кэти встать между ними, в результате чего та оказывается практически вплотную к ней. Их лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга, а Мелисса ещё не восстановила контроль над своим телом, поэтому она сосредотачивается на глазах Кэти, на голубых и золотых точках в море зелени, столь заметных в мягком свете дамской комнаты. Она теряется в них, последняя связная мысль покидает её мозг, так что, когда с её губ слетают слова «ты такая красивая», она даже не осмеливается думать о последствиях. Последствиями становится то, что Кэти протягивает руку и убирает с её лица золотистый локон, ни на секунду не прерывая зрительного контакта. Последствия заключаются в зелёном взгляде, несколько раз перебегающем с её глаз на губы и обратно, пока в конечном итоге не остаётся прикованными к губам. Последствия выражаются во лбе, слегка ударившемся о её, носе, задевающим её, и губах, придвинувшихся так близко, что она практически чувствует, как их дыхание смешивается в пространстве между ними. Вот оно, — думает Мелисса. Вот оно, то мгновение, которого она ждала всю свою жизнь. Стук в дверь заставляет их отпрянуть друг от друга. Мелисса инстинктивно пытается сделать шаг назад, прежде чем вспоминает, что сидит и, к её неудовольствию, ей некуда отступить. Однако Кэти проявляет к ней милосердие, установив между ними дистанцию как раз к тому моменту, когда Кайлер с закрытыми глазами просовывает голову в дверь. — Эй, девчата, я правда не хочу вам мешать, но, эмм… Мелисса? Там хотят, чтобы ты вернулась на площадку. — Знаешь, ты можешь открыть глаза. Мы полностью одеты, — усмехается Кэти, подмигивая Мелиссе. Кайлер осторожно приоткрывает один глаз и, убедившись, что ей не лгут, поднимает бровь, глядя на них обеих. — Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Когда я услышала, что они тебя ищут, то подумала, что лучше мне самой прийти сюда, пока кто-нибудь другой не нашёл вас в… компрометирующем положении. Это замечание заставляет Мелиссу издать сдавленный звук, очень похожий на писк, который она тут же пытается замаскировать кашлем, но безрезультатно. Две пары глаз внимательно смотрят на неё, практически бросая ей вызов начать отрицать то, что, как все трое знают, только что чуть не произошло здесь. Она лишь краснеет и опускает голову. Кэти смотрит на неё с весёлым блеском в глазах и нежно похлопывает по бедру, прежде чем снова обратить своё внимание на Кайлер. — Спасибо, мы выйдем через минуту. Только когда дверь захлопывается, Мелисса вновь обретает дар речи. — Как она догадалась, что найдёт нас здесь? — Откуда же мне знать? Впрочем, кажется, это самое очевидное место, куда можно пойти. Мелисса улыбается и берётся за протянутые ей руки, позволяя стащить себя со столешницы. Мучительная нервозность, которую она чувствовала раньше, исчезла, и теперь на её месте поселились надежда и головокружительное ощущение, подпитываемые тем, что только что (почти) произошло между ними. — Мы можем поговорить позже? — Конечно, я буду на площадке. — И с этими словами Кэти исчезает за дверью.***
К счастью, осталось снять всего одну сцену, и Мелисса старается отработать её как можно быстрее, стремясь не валять дурака и не растягивать время между дублями. Однако сосредоточиться оказывается довольно трудно, учитывая всю эту историю с почти-поцелуем-с-Кэти-меньше-чем-час-назад и вышеупомянутую женщину, наблюдающую за каждым её движением с другого конца площадки. Мелиссе кажется, что она буквально сгорает от направленного на неё пристального внимания. Каждый раз, когда их взгляды встречаются, мир на несколько мгновений останавливается, что грозит ей ошибиться в своих словах или споткнуться о собственные ноги. Что очень характерно для её роли Кары. В её голове продолжают крутиться всё те же самые мысли — каждая из них включает в себя тёмные волосы, зелёные глаза и костюм-тройку. Этот чёртов костюм. Она не из тех, кто так просто утрачивает самообладание или легко теряет дар речи. Вообще-то Мелисса считает себя довольно уверенной в себе, и, конечно же, это, должно быть, виновата Кэти Макграт в костюме-тройке, неизбежно превратившая её в заикающуюся и робкую лесбиянку. Она на удивление легко переживает последние несколько минут съёмки, полностью полагаясь на свои инстинкты и опыт, чтобы пройти через всё это без особых усилий. В ту же секунду, как Мелисса слышит из-за камеры финальный крик «Снято!», она пытается удалиться со сцены как можно незаметнее. Это ей, похоже, удаётся, потому что, как только она добирается до Кэти в дальнем конце площадки, то, обернувшись, видит, что никто не обращает на неё или на них никакого внимания. Мелисса сжимает руку Кэти в своей, тянет её за собой и не останавливается, пока они не оказываются в её трейлере, после чего надёжно запирает за собой дверь. Она оборачивается с решительным намерением во всём признаться, однако слова застревают у неё в горле в ту же секунду, когда она открывает рот. Кэти стоит так близко, что между ними не остаётся и дюйма свободного пространства. Мелисса не произносит ни единого слова, слишком очарованная зелёными глазами, пригвоздившими её к месту с такой силой, которая, она убеждена, могла бы заставить мир перестать вращаться, если только достаточно постараться. Подбородка Мелиссы снизу касается рука и нежно подталкивает, закрывая ей рот, и она чувствует, как в ответ её шея заливается румянцем. Как долго она так стоит, разинув рот, как рыба? — Ты ловила мух. После ещё нескольких мгновений мёртвой тишины в своём сознании Мелисса принимает импульсивное решение и сокращает расстояние между ними. Её губы прижимаются к губам Кэти, и время замирает, а всё окружающее исчезает. Уже собравшись обхватить ладонью щёку Кэти, Мелисса осознаёт, где находится и что делает, и иллюзия разрушается. Тогда она разрывает поцелуй и отступает назад, натолкнувшись спиной на дверь, а её руки взлетают вверх и прикрывают рот. — Прости, пожалуйста! Я… я не хотела… ну, то есть я хотела, но… — Мелисса. — Мне следовало спросить, согласна ли ты, и… — Мелисса! — Да?.. — Заткнись и сделай это снова. Ей не нужно повторять дважды. Она бросается вперёд, чтобы соединить их губы, а её руки тут же поднимаются и обхватывают шею Кэти. Хотя поцелуй, как и первый, начинается медленно и осторожно, на этот раз он быстро превращается во что-то совершенно иное, когда Кэти кладёт руки на бёдра Мелиссы и подталкивает её тело, пока оно снова не прижимается к двери. Зубы Кэти кусают её губы, вызывая всхлип, вырывающийся из горла, который Мелисса не в состоянии подавить. А затем язык Кэти оказывается у неё во рту, и весь мир поворачивается вокруг своей оси. Пальцы Мелиссы зарываются в тёмные волосы, в порыве страсти запутываясь в безупречно уложенном хвосте. По комнате разносится стон, и она не совсем уверена, от кого он исходит, но ей хочется прижаться ближе, поцеловать глубже. Что она и делает. Между ними совсем не остаётся пространства, но Мелисса ещё крепче сжимает затылок Кэти, притягивает её ближе и выгибает бёдра, стремясь слиться с ней воедино. Это действие приводит к тому, что Кэти на короткое мгновение усиливает хватку вокруг её талии, а затем её большие пальцы начинают нежно поглаживать рёбра Мелиссы, оставляя за собой след из мурашек. Их неистовые поцелуи становятся более размеренными после того, как Мелисса выплёскивает всё, что в ней есть — все сдерживаемые чувства, накопленные за последние несколько месяцев — в движения своих губ и языка, ласкающих губы Кэти. Она пробегает кончиками пальцев по тонким волоскам у основания шеи девушки, растворяясь в нежной дрожи, исходящей от прижатого к ней тела. Мелисса опускает руки, скользя по мягкой ткани фиолетового пиджака и ниже по обтянутым шёлком предплечьям, пока они не достигают ладоней, крепко прижатых к её талии. Осторожно отняв пальцы Кэти от своего тела, она соединяет их со своими и постепенно замедляет поцелуи, после чего неохотно отстраняется. Её глаза остаются плотно закрытыми в опасении, что если она их откроет, то может обнаружить, что всё только что произошедшее — лишь плод её воображения. Она чувствует, как к её губам прикасаются невесомым поцелуем, потом ещё одним, и Кэти шевелит пальцами, освобождая их из ловушки её рук. Затем Мелисса ощущает, как мягкие ладони нежно обхватывают её щёки. Кэти проводит подушечками пальцев по коже — по скулам, подбородку, по нижней губе, по переносице, по векам, по бровям, — прежде чем они возвращаются на её щёки. Это заставляет Мелиссу чувствовать внутри тепло и покалывание, и по её губам ползёт робкая улыбка, а затем её веки наконец с трепетом открываются. Впервые она замечает не то, как красивы глаза, смотрящие прямо на неё, а эмоции, заключённые в них. Она обнаруживает в них восхищение, счастье, радость, нежность, которые вызывают слабость в её ногах, и что-то ещё, о чём она пока не осмеливается даже помыслить. — Сходишь со мной на свидание? По-видимому, Кэти, смотрящая на неё с такой нежностью в глазах, перезагрузила её мозг. Все мысли, которые, казалось бы, растворились в воздухе несколько часов назад, внезапно начинают к ней возвращаться, но она не думает, что сейчас уже требуется её признание в какой-либо форме. Потому что Кэти энергично кивает, и улыбка на её губах такая яркая, что, на самом деле, могла бы составить конкуренцию солнцу. — Да. Да, конечно. Я не хотела бы ничего больше. Мелисса снова соединяет их губы, однако поцелуй получается в лучшем случае неловким и странным, так как ни одна из них не в состоянии сдержать улыбку — впрочем, она не возражает. Это заставляет её заулыбаться ещё шире, пока в конце концов она не отстраняется и не утыкается лицом в шею Кэти, чтобы скрыть приступ хихиканья. — И надень, пожалуйста, костюм.