“Алексей Ставровский”.
— Твоё имя.. — Я предпочитаю не представляться этим именем. Попробуй написать своё, тут.. в книге есть примеры, как писать буквы. Юноша какое-то время не отрывает взгляд от короткой надписи на бумаге. Словно старается запомнить. Но Алекс ждал, смотря на бумагу также внимательно, протягивая Матвею перо. Тот осторожно перенимает его из чужих пальцев и обмакивает в чернила. Заглядывает в учебник и закусив нижнюю губу криво выводит первые буквы своего имени. — Не так. Тут не нужно напрягать руку. Поднимаясь из-за стола, Алекс обходит Матвея со спины и склоняется к нему, укладывая собственную ладонь поверх ладони юноши. Пытается переплести их пальцы, но чужая рука была будто каменной и неподвижной. Мужчина выдыхает, пытаясь успокоить словно самого себя и выпрямляет пальцы Матвея, укладывая перо в них под правильным углом. — Если будешь сжимать так сильно, перо треснет и им больше нельзя будет писать. Расслабь руку, вот так.. — мужчина упирается свободной рукой в спинку стула, склоняется ближе, практически соприкасаясь дыханием с ухом Матвея и помогает ему вывести на бумаге имя. — Попробуй сам. Мужчина чуть убирает руку, лишь со стороны наблюдая за тем, как Матвей старается выводить на бумаге их имена раз за разом. Сначала совсем криво и неразборчиво, но с каждым разом у него выходило всё лучше, пока Алекс наконец не сказал перестать и не забрал перо из пальцев. — Уметь писать своё имя — это малое из всего, что тебе понадобится. Ещё масса грамматики и.. — он сталкивается взглядами с Матвеем, повернувшим голову в его сторону. Скользит взглядом сверху вниз по его лицу, задерживаясь на губах. Матвей чуть тянется вперед, но Алекс немного отстраняется назад. — Прости, — совсем тихо отзывается юноша, отворачиваясь в сторону. — Давай пока продолжим, кто угодно может зайти.***
Матвей ощущает, как ноет его рука после уроков письма, но в какой бы момент он не просил Алекса сделать перерыв, тот наотрез отказывался, ссылаясь на то, что чем больше он будет заниматься, тем быстрее привыкнет держать перо пальцами и привыкать к письменной речи, а там и её грамотность пойдёт в дополнение. Умственный труд оказался трудом не меньшим, чем бегать по городу и развозить заказы, а потому уже к ужину юноша почувствовал, как сильно он проголодался, нападая на свежеиспеченные пироги так, будто не ел несколько недель. — Что вы там делали целый день? — Чингиз оборачивается на Матвея, кидая на того короткий взгляд, скрыв лишь небольшую усмешку. Тот лишь поднимает недоуменный взгляд, словно и не поняв вопроса. — А ты откуда такой любопытный? — тут же отзывается Алекс, отставляя пустую тарелку в сторону. Между ними двумя начинается шутливая словесная перепалка, но Матвей обращает внимания лишь на сестру Чингиза, которая присела рядом с отцом и что-то тихо говорила ему на ухо, будто пытаясь выпросить. Он попытался прислушаться, но всё перекрикивали голоса ребят. Девушка, явно расстроенная ответом отца, недовольно села на своё место, собирая в одну большую стопку грязную посуду. Матвей чуть наклонился в её сторону. — Что-то случилось? Забита также молча покачала головой, ничего не отвечая на его вопрос. — Не слушай её, Матюх, она уже неделю просится на гуляния в посёлок. Святки ведь. Весь посёлок гулять будет, мало ли, что случится. — Так может мы пойдём с ней? Предложение раздаётся с той стороны, с которой его ожидали меньше всего. Все оборачиваются на Алекса. Девушка с надеждой поднимает взгляд на отца, а потом смотрит на остальных ребят. — Поддерживаю, надоело в четырёх стенах сидеть, — Граф поднимается из-за стола, и старик наконец машет рукой в сторону девушки. — Идите с Богом. Только держите её на виду. — Чингиз, пожалуйста, отпусти меня, я никому не расскажу, и ты отцу ничего не рассказывай, а как всё кончится, так встретимся на этом же месте, — девушка хватает брата за ладонь и слегка тянет его. Сначала он кажется непреклонным и молчаливым, но заприметив какую-то девушку среди подруг Забиты, всё-таки поднимает голову, смотря на сестру. — Если опоздаешь, я сам тебя выпорю. Девушка счастливо улыбается и быстро кивает головой, словно и не слушая того, о чём говорил ей Чингиз. Она отпускает его руку и выпархивает из их компании, невольно оказавшейся на улице среди толпы незнакомых им людей. В центре поселения кто-то разжигал огромный костёр, все стягивались в его сторону. — Так вот к кому наш Чингиз уходит каждую ночь, — Муха подталкивает друга под ногу и отбегает в сторону, чтоб не получить оплеуху. — На молоденьких тянет? — А ну заткнись, — Чингиз кидает снегом в приятеля, а к ним присоединяется и Граф, толкнувший обоих в снег, пытаясь в нём закатать. Матвей идёт чуть впереди, погруженный в какие-то свои мысли и периодически заглядывается на веселящихся людей. Смотрит так, будто прощается со всем этим. С людьми, с Петербургом. Алекс молчит, не отрывая его от этого, пусть и идёт рядом, сцепив руки за спиной в замок и смотря себе под ноги. Так свободно Матвею никогда не было. Он медленно вдыхает и оборачивается назад, смотря на ребят, смеющихся позади и пытающихся выкупить у какого-то старика бутылку с самогоном. — Не думай об этом, — Алекс всё также продолжает неторопливо идти вперед по широкой улице, зная, что Матвей пойдёт следом за ним. Но юноша словно и не хочет разговаривать, погружаясь только в свои размышления. Он не может взять и перестать думать обо всём, что оставляет тут. Но что он оставляет на самом деле? Лишь город и воспоминания. Нет, воспоминания останутся с ним навсегда. Этот город, эта страна. Они навсегда останутся его родиной, тут останется дом. Матвей был уверен, что качели его мыслей не успокоятся до тех пор, пока фрегат не отплывёт от пристани. До тех пор, пока возвращаться будет поздно. — Никто не хмурится в такой праздник, — чьи-то пальцы хватают его за обе ладони и выводят ближе к костру. Юноша поднимает взгляд и пытается вглядеться в девичье лицо, измазанное какой-то краской или сажей. — Что тебя печалит? Али погадать на суженую хочешь? Или на суженого? Девушки в кругу громко смеются, хватая Матвея за руки и бегом затаскивая в девичий круг. Каждая из них держала в руке соломенный венок, прижимая тот к груди и с силой бросая через высокий костёр. — Если хочешь узнать, сведет ли тебя судьба с твоей суженой, кинь венок через костёр. Останется целым - твоя суженая уже рядом, опалится - в поисках ты её, далеко она, а если распадётся и сгорит в костре - никогда тебе не видать суженой, — девушка отпускает руку Матвея и кивает ему на груду венков, лежащих в снегу. — Возьми, не пугайся. Матвей вдруг осматривается. Кажется, он потерял Алекса из вида, тот слился с толпой людей, причудливо переодетых в самые разные тряпки. Всё перед глазами будто мелькало разными красками. Но юноша как завороженный поднимает венок из общей груды и смотрит на него в своих руках. Прижимает к груди и чего-то ждёт, смотря куда-то в огненную пучину, что разгоралась вверх от подбрасываемого в неё мужиками хвороста. — Мотька, чего венок не бросаешь? Или боишься, что сгорит? — Алекс как из неоткуда появился рядом, но всё ещё один, без остальных ребят. — Не твоего ума дело. — А я говорила, что испугался, — девушка, выбежавшая из-за костра с целым венком, надела тот на свою голову, улыбаясь Матвею. — Девка я что ли какая-то, венки через костёр бросать.. — бубнит юноша себе под нос, сжимая пальцы на венке. — И без того знаю, что не сгорел бы он. Алекс выхватывает венок из чужих рук и замахиваясь, бросает тот через костёр. Оборачивается на Матвея, не сдерживая лёгкой усмешки. Юноша поджимает губы, зачёсывая отросшие рыжие волосы от лица, высматривает Алекса. Мужчина поднимает венок, упавший в снег. Остался целым, кажется, даже не подпалился. Он поднимает его и идёт навстречу Матвею, останавливаясь напротив и внимательно всматриваясь в глаза. — Остался целым. Он надевает венок на рыжую голову юноши и кажется, даже чуть улыбается самыми уголками губ. Холодными пальцами касается щек Матвея. — Я не верю в гадания. — А я не гадал, — с улыбкой отзывается Алекс и чуть отходит назад. — Это нам на удачу.