Плюс один

— О Господи, Панси, какого черта! — Гермиона громко взвизгнула, схватившись за ногу, которая в этот момент горела адским пламенем. — Терпи, Грейнджер, красота требует жертв, — Панси продолжала помешивать дьявольское варево из обычного маггловского горячего воска и хищно улыбалась. Если бы они не дружили вот уже несколько лет, Гермиона бы решила, что Паркинсон хочет ее убить. — Напомни, почему мы не можем использовать волшебство, чтобы удалить несколько гребаных волосков? — Гермиона надула губы. Ей показалось хорошей идеей позвать Панси и Перси к себе домой и попросить о помощи в подготовке к свиданию с Энтони. Сейчас же она думала, что придет туда абсолютно разбитой, с кровоподтеками во всех мыслимых местах и с выколотым глазом, потому что Панси слишком настойчиво тыкала щеткой с тушью в ее правое веко. — Потому что если магглы и разбираются в чем-то лучше, чем волшебники, так это в уходе за собой, — торжественно произнес Перси, левитируя перед собой три бокала с шампанским. — Я не думаю, что это хорошая идея, — заупрямилась Гермиона, когда Перси поднес бокал к ее губам, ведь ее кисти были погружены в какую-то склизкую кашицу, больше напоминающую помет соплохвоста, чем чудодейственную маску для рук. — Да брось, — фыркнула Панси. — Тебе нужно расслабиться, — Паркинсон оторвалась от истязания тела Гермионы и отпила из своего бокала. — Я же видела, каким взглядом ты на него смотришь, Грейнджер. Будто представляешь, как бы побыстрее облизать его с ног до головы. — Это вовсе не так! — запротестовала Гермиона. — Энтони просто очень хороший. Он добрый, умный, такой милый, у него красивые плечи и улыбка… — Гермиона сама не заметила, как мечтательно закатились ее глаза во время перечисления всех положительных качеств Голдстейна. Она опомнилась, только когда наткнулась на скептические взгляды Панси и Перси. — Что-то он мне не нравится, Гермиона, — покачал головой Уизли. — Верно, — подтвердила Панси. — Он настолько самодовольный, вечно кричит на каждом углу о своих победах или заключенных контрактах. — Это вранье, — разозлилась Гермиона. — Вы совсем его не знаете, Энтони один из самых искренних людей, которых я встречала. — Вот уж не думаю, — Панси громко рассмеялась, запрокинув голову. — Грейнджер, ты ведь умная, пораскинь мозгами. Со сколькими он переспал за время работы в Министерстве? Десятки, сотни девушек? А возможно, не только девушек. — Нет, — грустно вздохнул Уизли. — Я бы точно знал. — Эй! — Гермиона высвободилась из чудовищной маски для рук и метнула в Перси подушкой. — Откуда ты знаешь, с кем он спал, а с кем нет, Панси? То, что он общительный, еще не означает, что он тащит в свою постель кого попало. — Серьезно? — Панси лишь покачала головой. — Я знаю, потому что мимо меня не проходит ни одна стоящая сплетня, Грейнджер. И тебе было бы неплохо хоть иногда обращать внимание на то, что творится дальше твоего носа. Он бабник и невыносимо надменный тип, который только и трещит о собственной значимости. Здесь уже пришла очередь Гермионы смеяться. — Это говоришь мне ты? — она жадно отпила почти полбокала шампанского, входя в раж. — Человек, который столько лет дружит с Малфоем? — Ты ничего о нем не знаешь, Грейнджер, — прищурилась Панси, а Перси уже начал опасливо коситься на них обеих. — Того, что я знаю, достаточно, чтобы сделать о нем выводы, — надменно задрала нос Гермиона. Это был очевидный факт: Энтони Голдстейн намного лучше Драко Малфоя. Он добрый, веселый, у него нет никакого темного прошлого, скелетов в шкафу или презрительности ко всем вокруг. Он отличный парень. Самый замечательный парень для Гермионы Грейнджер. — Вы, гриффиндорцы, со своей твердолобостью выводите меня из себя, — прорычала Паркинсон, указывая пальцем то на Перси, то на нее. — Да что я снова сделал не так, — всплеснул руками Перси. Он всегда плохо справлялся с ролью миротворца в отношениях Панси и Гермионы. Чаще всего ему просто прилетало от них обеих, и на этом все заканчивалось. — Сейчас не о тебе, Уизли, — отрезала Панси. — Ты не знаешь о нем ничего, Грейнджер. Насколько он предан людям, которых любит, и не важно, семья это или друзья, — Паркинсон сопровождала свою речь громкими выдохами. Похоже, Гермиона разозлила ее не на шутку. — А что ты знаешь о его работе, Грейнджер? Может, ты в курсе, сколько раз он был в Мунго за эти несколько лет службы? Сколько раз его привозили туда в бессознательном состоянии? Может, ты знаешь, что вначале ему пытались навредить или покалечить обе стороны и делали это с завидной регулярностью? Он был предателем и там, и здесь, он из кожи вон лез, чтобы расхлебать дерьмо Люциуса! Или, может быть, ты слышала, что на одном из заданий он спас жизнь нескольким десяткам человек? — Панси шумно пыхтела, переходя на крик, и у Гермионы медленно округлялись глаза. — Ты не знаешь, Грейнджер. Потому что он не треплется об этом на каждом углу, в отличие от твоего любимого Энтони. Наступила минута молчания, прерываемая лишь тихим ходом часов. — Ну и ну, — только и сумел выдавить из себя Перси, в то время как Гермиона все еще находилась под впечатлением от тирады Панси. — Твою ж мать, — выругалась Паркинсон и схватилась за голову. — Я не должна была говорить вам это все, Драко меня убьет. — Хорошо, возможно, я привела неудачный пример, — Гермиона согласилась достаточно быстро. Она и подумать не могла, что кто-то может так отчаянно отстаивать Малфоя со всей его надменностью и эгоизмом. Хотя о Паркинсон она тоже была не лучшего мнения, пока они не начали общаться. — Но это не дает вам права обсуждать Энтони или говорить о нем плохо. И вообще, — Гермиона поднялась с места и осушила одним глотком свой бокал с шампанским, — вы здесь для того, чтобы мне помочь, а не портить мой вечер своими нравоучениями. Обстановка разрядилась после еще одной бутылки игристого, и дела пошли быстрее. Их жаркий спор был забыт, потому что все трое погрузились в разбор гардероба Гермионы, который Панси хаяла с завидным усердием. — Вот это да, — Гермиона завороженно смотрела на блестящие локоны, которые струились сейчас по ее плечам легкими волнами. На месте вороньего гнезда появилось что-то вроде вполне себе привлекательной прически. — Панси, ты просто чудо. Она накинулась на Паркинсон и сгребла ее в охапку под недовольное фырканье последней. — Я в курсе, Грейнджер, — слишком надменно сказала Панси, но все же обняла ее в ответ. — Не благодари. — Наша девочка такая красавица, — наигранно всплакнул Перси и положил руку на плечо Паркинсон. — Хватит ломать комедию, — засмеялась Гермиона. — Но я действительно вам благодарна. Без вас я бы не справилась и за весь день. Гермиона крутилась перед зеркалом. Да, на ней было ее скромное синее платье ниже колена, и она решительно отмела все варианты Панси с различными разрезами, декольте и шнуровками, но ей все равно нравилось ее отражение. — Так, ладно, нам пора убираться, — как только в дверь постучали, Панси и Перси оперативно похватали свои вещи и засобирались в сторону камина. — Хорошего вечера, Гермиона, — Уизли чмокнул ее в щеку. — Предохраняйся, Грейнджер, — бросила суровый взгляд Панси, перед тем как исчезнуть в зеленом пламени, и Гермиона закатила глаза. Она в последний раз расправила складки на своем платье и направилась в сторону входной двери. — Энтони, привет, — на ее пороге стоял ослепительный блондин. Энтони был хорош в любом наряде. Она уверена, что он был еще лучше без одежды вовсе, хотя его приталенный костюм под теплым темно-синим пальто давал волю воображению. — Гермиона, — он протянул ей букет желтых лилий, и у Гермионы зашлось сердце. — Ты отлично выглядишь. — Спасибо большое, — у нее горели кончики ушей, а с лица не сходила улыбка. — Минутку, я только поставлю цветы в вазу, и можем идти. Гермиона оставила Энтони на пороге, а сама занялась букетом. Несмотря на недавний спор с Панси, ее настроение ничуть не ухудшилось. Она была уверена, что этот вечер пройдет отлично, хоть она никогда не любила лилии. Ресторан, который выбрал Энтони, сильно удивил Гермиону. Он находился в немагической части города, на одной из второстепенных улиц, хотя она не могла отрицать, что здесь было довольно уютно, даже по-семейному. — А чем ты занимаешься сейчас? — спросила она. Энтони много говорил, рассказывал о своей работе и новых контрактах, его можно было слушать бесконечно. А то, что он особо не интересовался ее делами, — не важно. У них еще будет время для этого. — Ничего особенного, — пожал плечами Энтони. — Просто несколько сделок в Дубае в ближайшие две недели. Это вопрос министерской важности, а ты ведь знаешь, что Кингсли целиком и полностью мне доверяет. Нет, Гермиона этого не знала, но поспешила поддакнуть. — А что у вас за дела с Драко Малфоем? — как бы между прочим спросил он. — Энтони, это была всего лишь деловая встреча, только и всего, — она не понимала, почему ей настолько неловко говорить о Малфое в присутствии Энтони. Это казалось каким-то до ужаса неправильным, будто она обманывает его, хотя их с Драко и вправду ничего не связывало, кроме их общей договоренности. — Извини, Гермиона, это не мое дело, — поспешил оправдаться Энтони. — Мне не следовало спрашивать. Просто будь с ним осторожнее, хорошо? — Не думаю, что Малфой замышляет нечто коварное, — усмехнулась Гермиона. — Он напарник Гарри вот уже пять лет, и они отлично ладят. Тебе не о чем волноваться, Энтони. Голдстейн положил свою большую теплую ладонь поверх ее руки, и она задержала дыхание. — Ты всегда хочешь видеть в людях только хорошее, Гермиона. Но такие, как он, никогда не меняются, — он улыбнулся, но в его глазах она увидела какой-то стальной, жесткий блеск. — Что ж, не думаю, что нам не о чем поговорить, кроме Драко Малфоя, этим вечером, — она наигранно воодушевленно улыбнулась и поспешила перевести тему. Чертов Малфой и так не выходил из ее головы целый вечер. Гарри никогда не рассказывал ей, насколько опасными могут быть задания аврората, он всегда ее оберегал. Но Поттер не попадал в Мунго, она бы в любом случае это разнюхала. Выходит, что Малфою действительно доставалось больше других. Мерлин, и что значила эта фраза Панси о том, что его пытались покалечить и свои, и чужие. Неужели кто-то из авроров нападал на него? Это просто не укладывалось в ее голове. Драко очень сильно изменился за последние несколько лет. От его былой злой язвительности не осталось и следа, однако и добряком его было очень сложно назвать. Он все больше молчал, выглядел задумчивым. Она неосознанно начала прокручивать в голове все те моменты, когда встречала его где-либо. В основном это были пятничные вечера в «Совином глазу». Авроры и многие другие работники Министерства облюбовали этот небольшой бар в самом конце Косого переулка еще несколько лет назад. Она могла в любой момент времени обернуться и найти его у барной стойки. Он крутил в руках бокал огневиски или бутылку со сливочным пивом и всегда отводил взгляд первым, стоило их глазам встретиться. В первый год Драко действительно приходил туда не часто, несмотря на то, что с Гарри они уже общались довольно хорошо. Она никогда не спрашивала, где он и что с ним, ей было абсолютно плевать, но она прекрасно помнила, как столкнулась с ним однажды в Министерстве после очередного его вынужденного отсутствия на их вечеринке. Он выглядел подавленно, даже болезненно, и она заметила большой лиловый синяк на его скуле. Он поспешил отвернуться и убраться прочь, тогда она списала его поведение на надменность и нежелание общаться. — Гермиона? — от размышлений о Малфое отвлек голос Энтони. — Все в порядке? — Да-да, конечно, — она выругалась про себя, потому что сейчас было не самое подходящее время для обдумывания мотивов поступков всяких слизеринцев. В конце концов, она ждала этого свидания несколько лет. — Еще вина? — улыбка Энтони обезоруживала. Он был так галантен и приветлив сегодня, что Гермиона сразу отмела все доводы Панси о том, что он тщеславный лгун. Парень с таким цветом глаз просто не может быть обманщиком. — Спасибо, — смущенно улыбнулась Гермиона. — Энтони, я хотела спросить… — она прочистила горло, готовясь к этому вопросу. Перси строго-настрого запретил ей умничать, слишком много уточнять или сыпать цитатами из книг, он сказал, что мужчины такого не любят. А Панси весь прошедший рабочий день учила ее томно вздыхать. Паркинсон делала это профессионально. От таких вздохов у нее сильно приподнималась грудь, притягивая внимание всех окружающих исключительно к себе, даже Гермиона выглядела завороженной. Сама она справлялась из рук вон плохо, к концу пятнадцатиминутной тренировки у нее сильно разболелась голова от переизбытка кислорода, и выглядело это так, будто она не соблазняет мужчину, а возвращается с многокилометрового кросса. — Конечно, я слушаю, — он выглядел заинтересованным их беседой, и внутри себя Гермиона ликовала, ведь совсем не обязательно использовать все эти глупые штучки, чтобы обратить на себя внимание. — Почему ты решил пригласить меня именно сейчас? — эта мысль не давала ей покоя уже второй день. Несомненно, она была рада, вот только чем был вызван столь бурный интерес к ее персоне со стороны Голдстейна, она так и не смогла понять. — Я имею в виду, мы ведь знаем друг друга много лет, и я ни разу не замечала каких-то знаков внимания от тебя. — Знаешь, — Энтони откинулся на спинку стула, буквально прожигая ее взглядом, — ты всегда была такой красивой, такой недоступной. Я просто никак не мог решиться сделать первый шаг. «Что?!» Было очень странно слышать подобное от этого человека. Гермиона только за последние два месяца может припомнить двадцать семь раз, когда сама настигала его в коридорах Министерства, делая вид, что оказалась там совершенно случайно, по каким-то выдуманным причинам, лишь бы просто произнести свое «привет» и получить хотя бы крупицу его внимания. — Странно, что именно компания Малфоя заставила тебя сделать этот самый первый шаг, — она хихикнула, озвучив свои мысли вслух, а Энтони подавился вином. — Я знал, что ты рассталась со своим парнем несколько недель назад, — поспешил уточнить он. — Но увидев тебя с новым кавалером, решил больше не упускать своего шанса. Черт. Все его слова словно музыка для ушей Гермионы. Первой мыслью было отказаться от помощи Малфоя, разорвать их негласный контракт и запереться на все рождественские праздники дома, взяв Энтони Голдстейна в заложники. О да, это были бы самые блестящие выходные в ее жизни. Они бы пили вино, ели остывшую пиццу и вылезали из кровати только ради того, чтобы сменить локацию. На кухонный стол, например. Она резко заморгала, отгоняя наваждение. Она и так уже была до невозможности красной, надо срочно стереть из головы вид голой задницы Голдстейна у ее кухонного гарнитура. — Мне очень приятно это слышать, Энтони, — смутилась она. — Ты мне тоже нравишься, уже давно. — Никогда бы не подумал, — он расплылся в широкой самодовольной улыбке. За неспешными разговорами и вином вечер прошел незаметно. Завтра пятница, а это значит, что уже в эту субботу наступит Рождество. Энтони сказал, что уезжает до начала января в деловую командировку, и это расстраивало ее еще сильнее. Она только-только начала наслаждаться обществом мужчины своей мечты, как уже обязана была расстаться с ним почти на две недели. В этом мире нет совершенно никакой справедливости. — Увидимся после праздников? — они остановились у ее калитки, и Энтони начал первым. Если бы он не открыл рот, она бы уже предложила ему зайти, и это было бы до ужаса неловким, потому что он, по всей видимости, не хотел торопить события. — Конечно, — Гермиона улыбнулась в ответ. — Напиши, как пройдет твоя первая встреча. Желаю тебе удачи в Дубае. Она теребила рукав своего пальто, потому что ей было абсолютно непонятно, что делать в сложившейся ситуации. Она не может на него накинуться и просто залезть в его рот своим языком, хотя это стало бы самым лучшим решением за последние пару месяцев. С приглашением тоже было решено повременить. — Я буду писать, — сказал Энтони и сделал шаг к ней. Гермиона застыла. — С наступающим Рождеством, Гермиона. Его ладонь легла на ее шею, запутавшись в блестящих кудряшках. Энтони сделал последний шаг и оставил нежный, чувственный поцелуй на ее щеке. Ее еще никто так не целовал в щеку. Безумие какое-то. — С наступающим Рождеством, Энтони, — пискнула Гермиона, когда обрела дар речи. — Увидимся в следующем году. Все, что происходило сегодня, можно было бы назвать новогодней сказкой. Энтони Голдстейн оказался даже лучше, чем она могла себе представить, хотя в последний момент перед свиданием она уже начала паниковать, ведь завышенные ожидания слишком редко оправдываются. Это было великолепно, просто потрясающе. Очень жаль, что они не смогут видеться какое-то время и она должна будет провести все праздники с чертовым Малфоем. На какой-то момент она подумала, что Энтони тоже бы отлично подошел на роль ее парня. Он блондин, наверняка понравится ее родителям и, она уверена, без пяти минут ее парень. Она никого бы не обманула, совершив этот невинный подлог. Но вспоминая все эти заскоки ее матери и отца, который, словно коршун, оберегает свою уже взрослую дочь, она решила с этим повременить. Энтони может с легкостью сорваться с крючка после знакомства с такими родственниками своей будущей невесты. На слове «невеста» она глупо хихикнула, продолжая окучивать подаренный букет, отрезая лишние листики и стебли. Ничего страшного, Энтони просто нужно к ней привыкнуть. Когда он влюбится в нее окончательно и бесповоротно, пути назад не будет. Тем более что совместные праздники вместе с родными она проводила лишь несколько раз в год. Это можно пережить. А пока Гермиона без зазрения совести отдавала на съедение своей семье Драко Малфоя. Засранец это заслужил. Громкий стук в дверь отвлек ее от размышлений. На часах уже половина одиннадцатого, кого могло принести в такое время? — Малфой? — она открыла дверь и почувствовала яркий флешбэк. Похоже, он собирался приходить теперь сюда как на работу. — Грейнджер, — он выглядел уверенно, пока его взгляд не пробежался по ее телу. В этот момент он странно побледнел. — Ты... не одна? Она спохватилась и поняла его вопрос только тогда, когда осмотрела свой домашний наряд. Это была длинная мужская рубашка, которая доходила ей до середины бедра. Она позаимствовала ее у Гарри несколько лет назад, когда оставалась гостить на Гриммо. Также она клятвенно обещала ее вернуть, но не срослось. — О, это рубашка Гарри, — его глаза каким-то образом стали еще больше. — Не... это не… это не то. Я взяла ее, когда спала у него, — Гермиона поняла, что закапывает себя только глубже своими нелепыми оправданиями. — Не в смысле того, что мы спали вместе, я просто осталась, и... — Малфой выглядел изумленным, и она сдалась. — Я одна, — устало вздохнула она и открыла дверь пошире, чтобы он смог войти. — Проходи. Она указала рукой в сторону гостиной, пока Малфой все так же подозрительно на нее косился. — Почему ты здесь? Мы ведь договаривались на завтра. Да, Гермиона не собиралась ложиться спать, но чертов Малфой не может приходить в ее дом, когда ему вздумается. Их договор ничего такого не предполагал. — Я не могу завтра, Грейнджер, — ответил он, устраивая свое пальто на вешалке. — Срочное задание от аврората. Не знаю, во сколько вернусь и вернусь ли вообще до вечера Рождества. — Это что-то опасное? — в голове неосознанно всплыли слова Панси. — Снова бывшие Пожиратели? — они уже прошли на кухню, и Гермиона выглядела слишком взволнованной для человека, которому плевать на судьбу Драко Малфоя. — Ничего особенного, — он осмотрел ее внимательным взглядом и усмехнулся. — Я бы мог подумать, что ты так сильно переживаешь за меня, если бы моим напарником не был Поттер. Она поняла, к чему он клонит, но Гермиона даже не задумывалась о Гарри в этот момент. Ей стало одновременно стыдно и неловко за свое поведение. — За тебя я тоже беспокоюсь, Малфой. Будет жутко неуместно, если ты скончаешься прямо в канун Рождества. Хотя… — она притворно задумалась, постукивая пальцем по подбородку. — Я собиралась сказать родителям, что Дерека убило мячом для гольфа до того, как мы заключили соглашение. Малфой в этот момент поперхнулся водой. — А ты страшная женщина, Грейнджер, ты знаешь? — из груди Гермионы вырвался злорадный смех, потому что Драко Малфой выглядел как маленький напуганный кролик рядом с огромным василиском. Она никогда не думала, что будет так приятно поменяться с ним ролями. — Тебе нечего опасаться, Малфой, пока ты не выводишь меня из себя, — она снова неосознанно дотронулась до букета, который стоял на ее кухонной столешнице. — Желтые лилии, — задумчиво протянул Малфой. — Разве можно представить что-то более безвкусное. — Мне нравятся лилии! — возразила Гермиона. — Это мои любимые цветы, вообще-то. — Тебе нравятся пионы, Грейнджер, — выпалил Малфой и тут же захлопнул рот. — Откуда… с чего ты взял? — пионы были единственными цветами, которые действительно нравились Гермионе. Вот только за все свои двадцать четыре года она не получила ни одного чертова пиона ни от кого, кроме родителей. И то, что Драко Малфой обладал такой стратегической информацией, заставило ее удивленно поднять брови. — Я просто наблюдательный, — отмахнулся он и поспешил сменить тему. — Ты хотела рассказать мне про маггловскую технику. — Не так быстро, Малфой, — она не желала так просто заканчивать этот разговор, любопытство взяло верх. — За чем же ты наблюдал, позволь спросить? — она перегнулась через стол и уперла кулаки в деревянную столешницу. Ей не хватало лишь лампы, чтобы направить ее ему в глаза, прямо как в маггловских детективах. — В школе все обложки твоих тетрадей были в этих цветах. Твои духи, которыми ты пользуешься вот уже несколько лет, с нотой пиона, и в твоей гостиной стояла ваза с пионами в прошлые выходные, — он просто пожал плечами, пока Гермиона беззвучно открывала и закрывала рот. — Я не маньяк, Грейнджер, и не твой тайный воздыхатель. Просто аврор с многолетним опытом, у которого есть капля мозгов и дедуктивных способностей, — фыркнул он. Скорее всего, Драко понял, что Гермиона уже начала воображать себе невесть что, и поспешил остудить ее пыл. — Хорошо, — она села обратно на свое место, но все еще опасливо поглядывала в его сторону, потому что Драко слишком пристально ее изучал. — Что еще? — Твои волосы, — указал он на голову Гермионы. — А что с ними не так? — она начала ощупывать макушку на предмет повреждений или застрявших сухих листьев, но ее прическа практически не растрепалась за время свидания. Чары Панси были очень сильны. Плюс гель для укладки ультра-сильной фиксации, естественно. — Они не такие, кхм, — он сделал неопределенный жест над своей головой, — не такие большие, как обычно. Гермиона громко рассмеялась. Драко выглядел смущенным, и его щеки немного покраснели. Такого эпитета относительно ее волос не использовал еще никто. — Это все Панси, — сказала она, когда успокоилась. — Она помогла мне сделать прическу перед сегодняшним… перед встречей, — Гермиона в последний момент передумала называть их с Энтони ужин свиданием. Черт знает почему. — Встреча с Голдстейном, — кивнул он. — Верно. Наступила неловкая тишина. Она засуетилась, пытаясь вспомнить, с чего хотела начать. Вообще-то она всегда готовилась заранее, если предстояли долгие объяснения или рассказы, но приглашение Энтони выбило ее из колеи, поэтому сейчас она судорожно вспоминала все, что могло бы быть полезным на рождественском ужине с ее родителями. — Что ж, Малфой, — она все же взяла себя в руки. — Ты что-то знаешь о телефонах, телевизорах, музыкальных центрах? Драко был растерян. Он явно не хотел выглядеть глупо или показаться полнейшим идиотом, но его глаза, которые перемещались по каждому предмету в комнате, лишь бы не встречаться с Гермионой, выдавали его с потрохами. — Хорошо, — кивнула она. — Давай начнем с простого. В любой другой ситуации она бы просто продолжила молчать, делая этот момент еще более неловким. Но почему-то именно сейчас у нее пропало всякое желание издеваться над Малфоем. Он выглядел таким потерянным и… милым? Нет, Господи, она просто переутомилась за эту рабочую неделю. — Это телевизор, — она прошла в гостиную и жестом позвала его за собой. — Он управляется с помощью пульта, — она нажала на кнопку и услышала тихий вздох со стороны Малфоя. Гермиона хихикнула. — Здесь показывают различные записи, это что-то вроде… — она задумалась на мгновение, подбирая лучшее сравнение из магического мира. — Что-то вроде омута памяти. Только ты не погружаешься в картинку, а смотришь на нее со стороны. По телевизору показывают различные передачи, развлекательные и познавательные. Есть также документальные или исторические фильмы. Я, например, люблю смотреть экранизации моих любимых книг и сравнивать оба варианта. — Как это? Экранизации? — его не на шутку взволновала мысль о том, что книги можно буквально смотреть, а не только читать. — Ты ведь знаешь Джона Толкина? — он, казалось, даже оскорбился тому, каким невежей его считает Гермиона. — Конечно, я знаю Толкина, Грейнджер, он ведь один из величайших писателей магического мира, — фыркнул он. — Да, но не многие знают, что он был магглорожденным и по его саге «Властелин колец» снято несколько фильмов, — Малфой присел на диван. Она не думала, что новые знания о маггловском мире смогут довести его до предынфарктного состояния. — Ты хочешь сказать, что кто-то из магглов смог «снять» орков и хоббитов? Это ведь невозможно, они давно вымерли, а эльфы и вовсе ни с кем не… — Малфой, подожди, — Гермиона еле сдерживала смех, потому что такого ошарашенного выражения на чьем-то лице она не видела со времен возрождения Волдеморта. — Они не снимали их, это все постановка, костюмы, компьютерная графика, — на этих словах он завис еще больше, и она сильно ударила себя по лбу. — Так, давай я включу тебе диск, чтобы тебя не разбил паралич прямо в доме моих родителей, если ты вдруг увидишь мультфильм. — Мы будем смотреть «Властелина колец»? — он выглядел как ребенок, которому достался самый лучший паровозик в магазине. Гермиона не хотела его расстраивать, поэтому сдалась достаточно быстро. — Нет, Малфой, мы посмотрим минут десять, не больше, чтобы ты понял, в чем суть. — Он что... он только что выпятил нижнюю губу? Господи помилуй. — Фильм идет четыре часа, уже почти одиннадцать, а завтра на работу. Но обещаю, что позову тебя посмотреть этот фильм на праздниках, если ты не потеряешь интерес, — он оживился и сразу же кивнул, Гермиона лишь покачала головой. Мальчишки. Пока она погружала запись с фильмом в дисковод, Малфой наблюдал за ней с почти священным трепетом. Она устроилась рядом с ним на диване, подогнув ноги под себя, и нажала на воспроизведение. На него произвели самое неизгладимое впечатление даже титры. Он выглядел завороженным и испуганным одновременно, и она неосознанно поглядывала в его сторону каждый раз, когда он слишком громко вздыхал или улыбался фразам героев. Гермионе пришлось прервать этот просмотр, как только часы пробили одиннадцать. — Вижу, ты не передумал смотреть его полностью, — констатировала она, усмехнувшись. Теперь она обязана организовать для Драко Малфоя сеанс просмотра этой киноэпопеи, потому что после одного фильма он не успокоится совершенно точно. Что ж, придется запасаться попкорном и лишними нервными клетками. — Невероятно, — пробубнил он так тихо, что она еле услышала. — Наверное, такая штука стоит целую кучу галлеонов, — Малфой указал пальцем на потухший телевизор. — У твоих родителей он тоже есть? Гермиона всем сердцем пожелала в этот момент, чтобы в доме ее родителей не было телевизора, ведь ей совершенно не хотелось отрывать Драко от экрана всю рождественскую ночь, если он вдруг найдет там для себя что-то невероятно увлекательное. — Да, он стоит не очень дешево, но он есть в доме практически у всех магглов. Это, как бы сказать, одна из обязательных покупок, — пожала плечами Гермиона. — Итак, теперь, когда ты не станешь падать в обморок от новогодней музыкальной передачи, мы можем продолжить, — он закатил глаза, но все же улыбнулся. — С музыкальным центром все просто. Это что-то вроде волшебного граммофона для воспроизведения песен. Его можно включить пультом или просто нажав на кнопку, — она подошла к своему магнитофону и включила музыку. — Магглы любят танцевать по праздникам. — И ты тоже? — она поймала на себе его внимательный взгляд и немного смутилась. — Что «тоже», Малфой? — Ты тоже любишь танцевать, Грейнджер? — он откинулся на диване и положил руку на спинку, не прерывая зрительного контакта. — Ну да, мы часто танцуем на праздниках у моих родителей, когда собирается вся семья. А почему ты спрашиваешь? — она заправила локон за ухо и одернула подол своей рубашки. Почему-то именно сейчас она вспомнила, что находится в своем доме, наедине с мужчиной в не очень-то подобающем виде. — Просто не хочу, чтобы меня надурили, — она изогнула бровь, и Драко звонко рассмеялся. — Ты ведь говорила, что занималась танцами только в девять, а теперь выходит, что ты практикуешь это раз в несколько месяцев дома у своих родителей. Теперь она поняла, к чему он клонит, и на лице расплылась широкая улыбка. Вероятно, Малфой предполагал, что они балуются венским вальсом и отвешивают друг другу поклоны после третьей бутылки бренди. Она решила, что его до глубины души поразит отвязный танец ее бабули Джорджии. Теперь она уже всерьез опасалась за его психическое здоровье. — Это совсем не те танцы, о которых ты думаешь, Малфой, — покачала головой Гермиона. — Магглы не знают, что такое вальс? — Они прекрасно знают, что такое вальс. Дело не в этом. Это вроде как довольно устаревший танец. Сейчас все двигаются как хотят. — То есть? — Малфою с его аристократическим до зубного скрежета воспитанием было невдомек, что можно просто отпустить себя. Просто расслабиться и наслаждаться музыкой, а не отсчитывать в собственной голове ритм, опасаясь наступить партнеру на ногу. — Подойди, — она протянула руку, как только по радио заиграла быстрая композиция. Он явно ее побаивался в этот момент. — Струсил, Малфой? Он выругался себе под нос и поднялся с дивана. Гермиона никогда не была экспертом в такого рода танцах, но сейчас чувствовала себя максимально раскрепощенной. Свою роль сыграли три бокала шампанского, выпитые вместе с Панси и Перси, и почти целая бутылка вина, которую она осушила за этим ужином. — Просто почувствуй это, — она вскинула руки вверх и начала кружиться вокруг своей оси, ее волосы уже растрепались, а на щеках появился румянец. — Давай же. Она подпрыгивала на месте и громко смеялась, пытаясь сделать восьмерку бедрами или прогнуться в спине, хотя все это оканчивалось неудачно. Но Гермиона Грейнджер была оптимистом и с грацией соплохвоста упорно продолжала свои дикие танцы. — Не стой столбом, Малфой, — Драко засунул руки в карманы. Он находился рядом, но не предпринял ни одной попытки хотя бы попробовать. — Ты сумасшедшая, Грейнджер, — рассмеялся он. — А ты просто сноб и не умеешь веселиться, — выкрикнула она и еще раз крутанулась на месте, задев его лицо своими волосами. — Я умею, — Гермиона не сразу поняла, что музыка сменилась на медленную, но в этот же момент почувствовала, как рука Малфоя притянула ее к себе за запястье. — Просто меня веселят немного другие вещи. Она застыла, потому что он был очень близко. Все еще держал ее за руку и смотрел сверху вниз. Она сглотнула и попыталась отдышаться. Странно, но ей не хотелось его оттолкнуть или убежать. — Ну? — она моргнула и округлила глаза. — Может, ты уже покажешь, как танцевать под эту музыку, или на тех странных конвульсиях все твои знания в области хореографии окончились? Гермиона сощурилась, пока Драко хихикал самым мерзким образом. В какой-то момент ей даже стало страшно от того, насколько легко Малфою взять ее на «слабо», но под действием алкогольного опьянения эта мысль слишком быстро вылетела из ее головы. — Партнер кладет свои руки на талию партнерше, — начала Гермиона, и он в точности повторил ее указания, — а партнерша кладет руки на плечи партнера, — она привстала на носочки, потому что без всякой обуви она едва доставала ему до подбородка, и это было жутко неудобно. — Вот так? — он мягким, но настойчивым движением притянул ее вплотную к своему телу, и Гермиона мгновенно потерялась. — Д-да, все верно, — она сглотнула. Все, что было ей доступно в этот момент, так это уткнуться носом в плечо Малфоя. Это было не очень удобно, но смотреть ему в глаза она категорически отказывалась. Драко был в черной водолазке. Она могла почувствовать каждую из мышц, которые были напряжены до предела. Каждое его движение она словно ощущала своей собственной кожей. И, несмотря на музыку, его сердце отбивало громкий ритм. — Мне нравится этот танец, Грейнджер, — она услышала хриплый шепот рядом со своим ухом, и правая сторона ее шеи моментально покрылась мурашками. — Я уже начал сомневаться в своей победе в нашем пари. — Тебе не нужно меня бояться, Малфой, — тихо рассмеялась она. — Я не такая коварная, как ты думаешь. Тебе не нужно будет бегать голым, бриться налысо или что-то еще в этом роде. Это ведь пари только между нами, значит, и желание ты будешь выполнять только для меня, — она имела в виду, что не заставит его прилюдно унижаться и не будет выставлять его идиотом перед целой толпой, но он, по всей видимости, понял все по-своему, и его ответ заставил Гермиону густо покраснеть. — Тогда я согласен проиграть, Грейнджер, — они переминались с ноги на ногу посреди ее гостиной. Если бы не музыка на фоне, сложилось бы полное ощущение того, что они просто обжимаются. — Я могу сдаться прямо сейчас, если хочешь, — он немного отклонился, чтобы встретиться с ней глазами, но все так же прижимал ее к себе. Его руки были только на ее талии, нигде больше, он не позволял себе ничего лишнего, однако у Гермионы сложилось полное впечатление, что они сейчас занимаются словесной прелюдией перед сексом. Она закашлялась. — Нет, не стоит, — Гермиона покачала головой, пытаясь придать своему голосу твердости, но выходило из рук вон плохо. — Я за честную борьбу. В этот момент по радио начался спасительный для Гермионы рекламный ролик, и она поспешила убраться подальше от Малфоя. Желательно в другой район города. Но это был ее дом, поэтому отступить она смогла только к кухне. Гермиона сама не поняла, из-за чего так переполошилась, ясно было одно: он должен уйти отсюда прямо сейчас. — Так вот, — прочистила горло она, — про телевизоры и музыкальные центры ты теперь знаешь, еще есть телефоны, — она поняла, что это очень опасная дорожка, ведь о функциях мобильных можно говорить бесконечно, поэтому поспешила ответить как можно более емко и лаконично. — Телефоны — они звонят, — пискнула Гермиона. — Да, так они работают. Что ж, уже слишком поздно, — она озабоченно посмотрела на часы, в то время как Малфой изогнул бровь. Актриса из нее никудышная. — Где встретимся в субботу? — Малфой выглядел расслабленно, и это жутко бесило, а еще ей показалось, что чертов хорек над ней посмеивается. — Мы не сможем объяснить гостям, как добрались до дома, если аппарируем. Я сняла машину на эти выходные, так что в пять жду тебя здесь, — она раскачивалась с пятки на носок и отсчитывала секунды, пока Малфой преувеличенно медленно застегивал каждую из своих пуговиц на пальто. Алкогольный туман как рукой сняло, остался лишь тремор от слишком двусмысленной ситуации. А главное, от противоречивых чувств самой Гермионы. — Договорились, — он таки покончил со своим вечерним туалетом и сделал шаг к Гермионе, слегка наклонившись. В этот момент она шарахнулась в другую сторону, больно ударившись локтем о косяк. — Что ты делаешь? — это был самый идиотский вопрос в подобной ситуации, хотя и сама ситуация была вопиющей. Больше всего пугало то, что ей было не страшно, ей было интересно, волнительно, завораживающе. — Я твой парень, забыла, Грейнджер? — он улыбнулся и положил свою ладонь на ее щеку. Гермиона практически ничего не соображала в этот момент, лишь мягкое поглаживание его большого пальца на своей скуле. — Твои родители уличат нас во лжи, если ты будешь так шарахаться от любого моего прикосновения, — он пододвинулся ближе и оставил горячий поцелуй на ее щеке. — Так ведь принято, просто прощание. — Прощание, — повторила Гермиона и тупо кивнула головой. Она буравила взглядом дверь еще несколько минут после его ухода. Она уже не считала все это хорошей идеей. Если честно, она считала их договор отвратительной, просто ужасающей идеей, потому что сейчас у нее горело все лицо. Правая щека, которую поцеловал Энтони, и левая щека, которую только что поцеловал Драко Малфой. Твою-то мать.