Жребий брошен

      — Не хочешь посмотреть кино?       Итадори завалился в комнату Акиры и резко застыл, увидев раскрытый чемодан. Кагами подскочила на месте из-за внезапного появления сокомандника. Брюнетка щурится — стоит все же запирать замки. Юджи безмолвно закрыл за собой дверь, перед этим выглянув в коридор и проверив, пуст ли он. Кагами на это лишь закатила глаза, продолжая складывать вещи. Что за шпионские игры?!       — Ты куда-то собираешься?       — Ага.       — Надолго?       — Ага.       — Зачем?       — По делам.       — По каким делам?       — Очень важным.       — Почему ничего не сказала?       — Чтобы не усложнять.       — Ммм, — глубокомысленно протянул Юджи, молча садясь на кровать и пялясь на брюнетку сверху вниз.       Акира двигалась на автомате, искоса поглядывая на притихшего парня. Ей нравилась эта тишина — ни напряжения, ни недовольства. Лишь молчаливое присутствие друга и тихая поддержка в его глазах. По крайней мере, она надеялась именно на нее. Сейчас Акире совсем не до чужих нотаций: она сдерживается от того, чтобы не бросить все в данный момент, просто вернувшись к бабушке с дедушкой. Забыть о существовании колледжа и магического мира.       Итадори понятия не имел, что происходит с ней в последнее время, а если бы и знал, то точно бы не упрекал. Кагами была уверена в этом — только Юджи, постоянно борющийся с внутренним демоном, мог понять ее смятение и страх. Вот только Итадори сопротивлялся Сукуне, не эфемерному существу, вполне реальному, а она даже не знала, против кого воюет.       — Тебе повезло, что Кугисаки ушла за покупками. Там сейчас скидки на шисай. Если бы она увидела, что ты сматываешься без предупреждения, то точно бы тебе влепила. Снова.       Юджи хихикнул.       — Шинсей.       — Что?       — Я говорю марка «шинсей», а не «шисай». Не думаю, что Нобара пришла бы ко мне. У нас сейчас… слегка напряженные отношения.       — Это ты про то, что проткнула ей руки до крови, а потом выкинула Кугисаки из комнаты?       — Она рассказала тебе?! — изумленно воскликнула Акира и тут же замкнулась. Волна разочарования. Конечно, Нобаре не обязательно было хранить молчание, но все же… Кагами не ожидала, что подруга расскажет всё, да еще и так быстро. Да и в смысле «проткнула руку», так, слегка оцарапала, не стоило так преувеличивать. Не стоит делать из нее монстра. Акира сама с этим справляется.       — Не только мне: еще и Фушигуро. А, ну и Годжо-сенсей знает, само собой.       Акира простонала, со всего размаха уткнувшись лбом о кровать. За что ей это все?! Ей нужно быстрее собирать вещи, иначе тут выстроится очередь из любителей поговорить по душам. Парочка жалостливых слов и она разревётся.       — Она не обижается, поверь мне. Просто ждет, когда ты придешь первой.       Итадори пожал плечами, словно происходящее — обычное дело. Будто бы беспричинные вспышки гнева со стороны Акиры ничего не значат, а ее желание причинить другим людям боль можно объяснить разумными причинами.       Нервный срыв, например. Да, всем бы было от этого легче, если бы все объяснилось всего лишь обычным, человеческим недугом.       — На самом деле, я пришел позвать тебя зарубиться в видеоигры, но раз ты занята, — Итадори развел руки в стороны, — то отложу это до твоего возвращения.       — Было бы здорово, — усмехнулась Акира, — было бы здорово вернуться в прежние времена, когда я только приехала в колледж. Если выкинуть моменты с нескончаемой болью, то мы очень даже круто веселились.       Неловкое молчание, хриплый смешок со стороны Юджи. Тогда все казалось намного проще. Просто разбираться с проклятиями, пытаясь спасти как можно больше людей. Но чем больше времени проходит, тем яснее становится горькая правда — защищаться нужно от таких, как Кагами и Итадори.       — Так, когда ты говоришь, вернешься?       — Я и не говорила.       — Ну, Кагами, хватит придираться к словам, — заканючил Итадори, — тебе лучше заранее обозначить дату, чтобы я к твоему приезду успел подготовиться!       — И что же включает в себя эта подготовка? — Акира не удержалась и взъерошила светлые волосы парня, растрепав их еще сильнее. Маленький миленький щенок.       «которому легко можно свернуть голову»       Кагами вздрогнула от незваной мысли. Натянула шире улыбке, делая вид, что ничего не произошло. Итадори продолжал восторженно бормотать себе под нос.       — Я должен исходить как можно больше мест, чтобы показать тебе все величие Токио.       — Я живу здесь с рождения, Юджи.       — Узнаю, где самый лучший рамен, — шаман даже не обратил внимания на слова подруги, продолжая перечислять. — Где самые низкие цены на фигурки…а, кстати, чуть не забыл, я тут недавно в одной лавке тебе подарок купил. Пойдем, отдам, пока ты не уехала.       Не дожидаясь реакции, Итадори резко встает и покидает комнату. Акира спешит за другом, легко качая головой. Какая энергия — остается только позавидовать! Шаги у Юджи широкие, руки болтаются из стороны в сторону, походка резкая и целеустремлённая. Кагами на его фоне, словно мелкая беспородная собачонка, приткнувшаяся к лощёному доберману.       — Мне кажется, или с моего последнего визита количество постеров с обнаженными девушками увеличилось?       Кагами хмыкнула, подходя ближе к стенам и рассматривая загорелых девчонок на фоне пляжа. Итадори замахал руками, возмущенно запротестовав. Акира хихикнула.       — Не голые они, а в купальниках.       — Ты так никогда не заведешь девушку.       — Что?! — от возмущения его голос сорвался, перейдя на писк. — Почему это?       — А куда ты будешь приводить возлюбленную? В этот рассадник разврата и содомии?       — Содомия?! Что это такое?       — Забудь, — отмахнулась Акира, решив не тратить драгоценное время на бесполезные объяснения. — Ну так, показывай давай, из-за чего мы сюда пришли!       Все еще с покрасневшими от смущения щеками, Юджи копается в своем рюкзаке, а потом достает небольшую вещицу и впихивает ее в руки брюнетки. Акира тепло улыбается: маленький мешочек из шелковой ткани приятной тяжестью ложится на ладони. Иероглиф «удача» аккуратно вышит красными нитками на светло-голубой ткани.       — Омамори? — удивленно спрашивает Кагами, рассматривая один из самых известных амулетов в Японии. Внутри таких мешочков обычно кладут монетки или травы для защиты. Существуют разные категории талисманов, в зависимости от символа и предназначения. — На удачу?       — Ага, в обучении, — Юджи неловко чешет затылок, смущаясь еще больше, — но можно еще добавить: на удачу в путешествии. Я так понимаю, что ты собираешься совместить путешествие и обучение.       — Смотри-ка, сам догадался, даже ничего говорить не пришлось. Ты прав, я уезжаю, чтобы обучиться контролю. Кто знает, может, выучу какие-нибудь крутые техники. Буду круче Наруто, — фыркает Акира, понимая, что до Узумаки ей как до луны. — Я всегда знала, что ты сообразительный малый.       — Не надо издеваться надо мной!       — Да я не издеваюсь! Я, правда, так думаю! Честное слово.       — Ну ладно, поверю, так и быть. — Юджи грустно улыбается, он будет скучать по этим шуточным перебранкам. Мегуми на любые подколы никак не реагирует, а Нобара моментально отвечает подзатыльником. — Держи омамори близко к себе, он не только принесет удачу, но и защитит тебя.       — От злых духов, — Акира хмыкает. Обычно продавцы используют именно такие слоганы, чтобы продать талисманы.       — От злых проклятий, — исправляет Итадори.       — А, ну да, конечно, — губы девушки кривятся, — как я могла забыть, в каком мире мы живем.       В мире, где пожирающие людей проклятия реальны, а злые духи — всего лишь выдумки. И омамори в этом мире бесполезны.       Акира возвращается из секретариата, держа в руках билет на самолет и подписанные документы о разрешении на путешествие. Девушка пинает попадающиеся под ноги камни, размышляя о своем. Окружающие звуки приглушаются.       Акира сама понимает, что все грубые слова отцу были сказаны в порыве злости. Понимает и не отрицает, но смириться с собственной виной не может. Она пришла, чтобы сказать единственному родному человеку, что может умереть в любую минуту, а Рюсуй мало того, что не поинтересовался ее делами, нет, сразу же начал с того, чтобы Акира покаялась во всех совершенных грехах. Ну да, небольшое преувеличение, но в ту минуту это чувствовалось ничуть не меньше, чем предательство вселенского масштаба.       Кагами беззвучно хмыкает. Что сделает отец, когда узнает, что она без предупреждения уехала на Окинаву? Как сильно разозлится? Акира была уверена, что в этот раз Рюсуй точно обо всем узнает, потому что после последней выходки мужчина будет следить за каждым ее шагом. Маг даже не может представить, какими проблемами ее импульсивное решение обернется для колледжа. Девушка надеется, что у нее есть хоть немного времени, прежде чем отец вернет ее домой со скандалом. Оборвет ей все связи с колледжем, переведет в другую школу, приставит телохранителей, чтобы следили за ней.       Его можно понять: Акира заигралась, и пора платить по долгам.       — Я, конечно, рад твоей самостоятельности, — громкий голос Сатору ворвался неожиданным ураганом в ее беззвучный пузырь, — но будь осторожна, гуляя по территории. Большинство храмов в колледже постоянно меняют местоположение. Так что смотри, не потеряйся в одном из них.       Акира подняла голову, Годжо приближался, большими шагами пересекая пространство. Кагами осмотрелась, удивленно выпучив глаза. Она сама не заметила, как зашла в незнакомый храм. Видимо ее внутреннее «я» после очередного тет-а-тет с директором захотело побыть одной. Неудивительно, сейчас нужно было обрести контроль над собственными эмоциями, и это давалось с трудом — она разрушила отношения почти со всеми людьми, которые ей дороги.       — Как это? — недоверчиво переспросила Кагами. — В смысле они «меняют местоположение»? Они что, двигаются?       — Ага.       — Сами?       — Конечно.       — У них есть ноги?       — Что, нет?! Господи, Кагами, ты знакома с миром шаманов не первый месяц: тебе до сих пор сложно поверить в магию? Иногда вещи случаются, потому что они сами того захотели. И для этого не обязательно следовать вселенским законам мира или…ну там, — Годжо картинно помахал ладонями, — физики.       — У всего должны быть границы. — Пожала плечами девушка, — а у магии в первую очередь. Кто знает, на что будет способен шаман, если узнает о безграничных возможностях.       — Возможностей для чего? — Сатору заинтриговался тем, как сильно потемнело лицо Акиры. Девчонка явно себе на уме.       — Для разрушения правил этого мира.       Годжо скривил губы. Пф, какая же она временами до тошноты скучная.       — Фу, Кагами, не будь как старейшины. В чем интерес каждодневно жить по правилам? Разве не веселее их нарушать?       Акира перевела свой взгляд на мужчину. От сосущей пустоты в черных глазах Сатору захотелось срочно залезть под душ. Смыть с себя чужую удушающую тоску.       — Интересно, сколько обычных людей умерло из-за того, что какому-то шаману вздумалось играть не по правилам? Как много детей осталось без родителей, а родителей без детей лишь потому, что этому шаману было скучно?       Годжо молча уставился на брюнетку. Кагами пару раз моргнула, и блеклая пелена спала. Девчонка словно пришла в себя. Акира криво улыбнулась, беспечно махнув рукой. Не хватало еще, чтобы учитель переживал за нее.       «Или точнее о том, что я могу сделать», — горький привкус заполонил рот. Внезапно захотелось взять с Сатору обещание, что он непременно прикончит ее, если она вдруг станет опасной для окружающих. Но Акира вовремя себя остановила — Сатору ведь сдержит слово, а умирать ей не хотелось.       — Что с тобой произошло? И давай сейчас без шуток и недомолвок. Я знаю, что через пару часов ты уезжаешь на Окинаву, поэтому настало время для серьезного разговора.       Акира хотела съязвить, что Годжо Сатору и серьезный разговор несовместимые вещи, но мужчина посмотрел на нее таким взглядом, что Кагами прикусила язык и заткнулась. Обреченно вздохнула, проведя ладонями по лицу, словно пытаясь собраться с силами.       — Если ты вдруг отмалчиваешься, потому что пытаешься придумать убедительную ложь, спешу тебя разочаровать. Я ходил к твоему дому и видел разбитую стену неподалеку от того места, где ты живешь.       Акира открыла рот, но Сатору резко поднял руку в воздух, без слов затыкая девчонку.       — Чтобы окончательно перекрыть пути к отступлению, добавлю, что твоя потерянная толстовка и разорванный бандаж теперь спокойненько лежат в общежитии, дожидаясь хозяйки.       Брюнетка простонала, закатывая глаза.       — Я и не думала врать, дайте же мне сказать. Уверена, что стоило мне только покинуть директора Ягу, как он тут же прислал вам сообщение, так что бессмысленно что-то скрывать.       — Он не так-то много мне передал.       — Потому что нечего передавать, — огрызнулась Акира и тут же виновато склонила голову, — я и сама не понимаю, что происходит.       — И вряд ли поймешь, если будешь все держать в себе.       Кагами посмотрела снизу вверх на учителя. Сатору слабо улыбнулся. От этой улыбки в глазах Акиры появились слезы, за которыми сверкнули проблески надежды. Нескончаемый поток слов хлынул из нее, словно вода через разрушенную дамбу.       Акира уставилась нечитаемым взглядом в землю. Стоящий рядом Мегуми делает ситуацию более неловкой. Фушигуро решил проводить ее, помог донести чемодан. Кагами не знает, что сказать. Подойдут ли обычные слова прощания? Она продолжает молчать, пока шаман первым не нарушает тишину.       — Я бы очень хотел тебя поцеловать.       Акира вздрагивает от глубокого голоса, дрожит от нахлынувших эмоций. Мегуми читает ее мысли? Она думала о том же самом, вот только даже одна лишь мысль приносит разочарование. Им нельзя.       — Не стоит причинять себе еще больше боли.       Не сейчас.       — Мне очень сложно сдерживаться, — Мегуми слабо улыбнулся, Акира покраснела. — Я надеюсь, что твое обучение будет настолько успешным, что после твоего возвращения я смогу обнимать тебя столько, сколько захочу, без риска оказаться опустошенным.       Кагами покраснела сильнее и отвернулась, закусив губу. С каких пор он такой прямолинейный и откровенный?! Девушка не могла не признать, насколько ей это нравится!       — Ради этого я и уезжаю. В чем смысл иметь такие силы, если они не дают мне возможности быть с тобой?!       Мегуми поднимает руку к лицу Акиры, словно пытаясь прикоснуться. Пальцы замирают в паре сантиметрах. Губы Кагами некрасиво кривятся, когда Фушигуро опускает руку, так и не прикоснувшись. Это мимолетное отчуждение причинило физические мучения.       «Не отпускай меня».       — Я разберусь со всем и вернусь к тебе, — голос у брюнетки тихий, но твердый, — так быстро, как смогу.       — Ко мне? — с улыбкой переспрашивает Мегуми.       — К тебе, — упрямо повторяет Акира.       К подросткам подъезжает машина, разрушая момент. Вышедший водитель забирает у Мегуми чемодан и кладет в багажник. Акира громко вздыхает, в последний раз окидывает взглядом колледж и широко улыбается Мегуми.       — Я не собираюсь прощаться. Ты даже не успеешь соскучиться, а я уже вернусь.       — Береги себя.       — Это окружающим нужно бояться меня, — Акира громко рассмеялась, садясь в машину. — Ведь говорят же: зло можно победить еще большим злом. Когда я вернусь, мы свернем горы, и ни одно Проклятие не встанет у нас на пути.       Мегуми нахмурился, смотря за удаляющейся машиной. Плохое предчувствие зудело в районе затылка. Ощущение неправильности выбора неконтролируемой волной прошлось по телу, вызывая тревогу. Ему стоило огромных трудов не сорваться с места и не остановить машину, заставив Акиру остаться в колледже. Разумом Мегуми понимал, насколько сильный поступок это был со стороны Кагами, и, вероятно, это правильное решение, но Фушигуро, пусть и не мог с этим смириться, но мог попытаться хотя бы не мешать.       Пока машина медленно двигалась в потоке, с каждым километром становясь ближе к аэропорту, Акира вновь погрузилась в воспоминания. Перед лицом всплывал разговор с Сатору Годжо.       — Я не понимаю, что за херня происходит, но точно знаю, что я опасна для окружающих, — закончила свою тираду Акира, шумно задышав из-за недостатка воздуха.       — И правда, херня. — Промычал Сатору.       Кагами удивленно вскинула взгляд, против воли скривив губы. Серьезно, и это все, что самый сильный шаман за всю историю может сказать?! Жгучее разочарование заполонило грудь. Акира сдержалась от того, чтобы просто не встать и не выйти отсюда.       — Если бы я мог прикоснуться к тебе, то попытался разузнать источник или происхождение этой непонятной черной энергии.       — Я причиню вам боль, — Акира отрицательно покачала головой.       — Нет, не в этом дело. Я не боюсь, что ты причинишь мне боль. Наоборот, не отрицаю того, что контакт со мной, может тебя убить. В последний раз, когда я дотронулся до тебя, ты оказалась на больничной койке. С учетом новых обстоятельств, смею предположить, что твоей новой энергии не понравится моя, и та довольно сильно среагирует на внешний раздражитель, и ты попросту умрешь.       — Но это лишь теория? — уточнила Акира.       — Проверять мы ее не будем.       — И что теперь делать?       — Следуй своему плану, вернись на Окинаву и выложись в обучении с Танакой-саном на все сто процентов. Помнишь, как на той тренировке на кладбище я пытался научить тебя отталкивать энергию?       Акира кивнула. Совершенно недавно она и сама вспомнила о том инциденте, из-за которого чуть не отправилась на тот свет. Изначальная идея состояла в том, чтобы сосредоточившись на ощущениях в кончиках пальцев, попытаться создать что-то вроде невидимого магнита с южным полюсом, к которому подносят магнит с северным. Кагами так нажралась проклятиями, что ни на каких ощущениях не концентрировалась — лишь бесконечная рвота и головная боль.       — К тому же, боюсь, что ты подставила себя под удар тем необдуманным поступком.       — Я не хотела разрушать стену! Это была не я, понятно, — Акира вскочила с места, высоко задрав голову, — я не контролировала себя!       — Я так и сказал: «необдуманный поступок». Ты чем слушаешь? Жопой?       Мужчина засмеялся, девчонка недовольно прорычала, но Сатору явно услышал нотки обиды. И совсем немного облегчения. Словно Акира радовалась тому, что Годжо может шутить даже над такой совершенно не безобидной ситуацией.       — А если серьезно, — Сатору резко прекратил улыбаться, — как только старейшины прознают, что произошло, то начнут действовать. Сейчас ты действительно представляешь угрозу для окружающих, сама понимаешь.       Акира кивнула, отведя взгляд. Конечно, она понимала, поэтому первая мысль, пришедшая в голову — сбежать. Так бы поступила прошлая Акира, и так поступит нынешняя. Легко строить из себя героя, если знаешь, что победишь. Если знаешь, что ты на стороне добра. Кагами не могла причислить себя к последним. Ей нужно срочно убираться отсюда, пока славным шаманам не пришла в голову идея — ликвидировать на корню зарождающее зло.       Машина резко тормозит, Акиру бросает вперед. Кагами сдавленно пищит, сильно ударившись о спинку пассажирского сидения.       — Какого черта этот полоумный выбежал прямо на дорогу?!       Пока водитель разбрасывается проклятиями, девчонка медленно ощупывает себя. Всё цело. Акира облегченно выдыхает.       — Что вы делаете?! Отпустите!       Дверь со стороны водителя открывается, и незнакомец швыряет мужчину на пассажирское сидение, занимая его место. Тот пытается сопротивляться, но сильный удар заставляет его замолчать. Надолго. Кагами не успевает даже воскликнуть от удивления — задние двери открываются и внутрь протискиваются двое мужчин, зажимая ее с обеих сторон.       Акира открывает рот от шока. Ее дух покидает тело, наблюдая за всем со стороны. Она не замечает связанных рук, сильных толчков по ребрам локтями. Кагами смотрит, как незнакомец спереди пытается усадить водителя так, чтобы со стороны казалось, что тот просто спит. Ноги у мужчины длинные — похитителю приходится изрядно попотеть, чтобы перекинуть того с водительского сидения. Акире кажется, что прошла вечность, хотя в реальности промелькнули секунды       Боль в шее заставляет ее очнуться. Кагами хлопает глазами, приходя в себя. Все это время зарождающийся крик рвется наружу. Страх заполняет ее всю, когда взгляд сам собой находит шприц в чужих руках.       — Что вы мне вкололи?       Голос срывается на крик.       — Заткните ей рот, пока она не привлекла внимание.       Мужчины ничего не успевает сделать — Акира засыпает. Голова безвольно свесилась вниз.       Акира не знает, сколько прошло дней с тех пор, как ее заперли в этом подобии средневековой темницы. Еду и воду ей приносят раз в день, никто с ней не разговаривает и даже не смотрит. Первое время, пока страх и тревога полностью не захватили сознание, Кагами пыталась бороться: вырывалась, пиналась, пробовала взломать замки. Все было тщетно — любые усилия превращались в прах, никакого результата. Лишь сорванное горло из-за постоянных криков, и ободранные до крови костяшки кулаков, когда в порыве отчаяния шаман набросилась на стену. Мысленно она пыталась призвать черную энергию. Та к ней не прислушалась.       Что-то внутри темницы глушило энергию. И не только ее — Акира словно находилась внутри вакуума, без единого звука. Такая глубокая тишина сводила с ума. Даже цепи, которые приковывали ее к стене, не издавали бренчания.       Акира расплакалась.       — За что мне это все? Почему я?       — Потому что ты избранная.       Кагами резко вскинула голову, встречаясь взглядом со знакомым мужчиной. Он сидел на переднем сидении в тот день, когда ее похитили. Акира прищурилась — она не слышала, как тот вошел. От чужого голоса пошли мурашки, шаман слишком долго не разговаривала с кем-то, кроме себя. Даже голос внутри, не принадлежащий ей, был безмолвен в этой клетке.       — Избранная? — переспросила брюнетка.       — Ага, как Гарри Поттер. Знаешь такого?       Акира уставилась на него тупыми глазами, без единого проблеска хоть какой-то мысли. Неожиданно мужчина громко расхохотался, схватившись за живот. Кагами испуганно сжалась в своем углу. Этот человек пугал ее.       «С его головой определенно что-то не так. Он сумасшедший! Так, сейчас самое главное постараться не выводить его из себя».       — Да я угораю над тобой. Избранная, ха-ха-ха, идиотка.       Несмотря на всколыхнувшийся инстинкт самосохранения, внутри нее вспыхнула животная ярость. Долгие дни заключения без нормальной еды, душа и общения сказались на ней не лучшим образом. Например, притупили рациональный страх.       Она забыла собственные слова о том, чтобы оставаться неподвижной безмолвной фигурой.       — Сними с меня цепи, и мы посмотрим, кто будет смеяться.       В ее глазах что-то блеснуло, заставив его напрячься. Мужчина перестал смеяться, но не улыбаться. Тяжесть в руках напомнило, зачем он сюда пришел. И не только — что-то внутри девчонки заставляло ее сопротивляться, несмотря на огромное число защитных барьеров и символов внутри темницы. С этим нужно было покончить.       Акира вскинула голову вверх. От чужой широкой кривой улыбки сводило скулы. Кагами ощерилась, всеми силами замещая страх бравадой и наигранной храбростью.       — Кстати, о цепях. Я тебе тут подарок принес.       Сердце Акиры испуганно заходится, когда взгляд сам собой находит кожаный ошейник в руках похитителя. Это было бы вполне занимательным аксессуаром, если бы не острые шипы. Обращенные внутрь. Мужчина открывает клетку, заходя внутрь темницы.       — Нет-нет-нет, пожалуйста, не надо!       Акира забилась в угол, вскидывая руки, защищая шею. Она знала, что последует за сопротивлением — боль. Но все равно продолжала бороться, не узнавая саму себя.       — Не печалься, девочка, это для твоего же блага.       — Пожалуйста…       Вывернутые за спину руки, последний отчаянный крик.       — Не надо!       Громкий щелчок сопровождается болью. Острые шипы впиваются в нежную кожу. Горячие слезы стекают по щекам, двигаются к шее и смешиваются с кровью. Сопротивляться бесполезно.       От нее воняет. Волосы сальные, а о сменной одежде можно только мечтать. Акира уверена — если ее не убьют, то она сама умрет от антисанитарии. Глаза Кагами опухли, а глазные каналы иссохли настолько, что плакать девчонка уже не может. Каждое прикосновение к шее взрывается вспышками огненной боли. Ее рану не обрабатывают, поэтому это лишь вопрос времени, когда та начнет гнить.       — Тебе что-нибудь говорит фамилия Миямото?       Брюнетка осторожно поднимает голову, смотря на ненавистную рожу. Ее единственный собеседник, который временами просто приходит и молчит, никак на нее не реагируя. Сегодня другой случай. День разговора.       — Не особо, — тихо шепчет Акира, слабо дергая цепями. — Может, вы снимите с меня это и мы нормально поговорим, а? Довольно сложно настроиться на беседу, когда шипы впиваются в кожу, знаете ли.       — Тц-тц, — пощелкал языком мужчина, словно расстроенный чужим невежеством, — как же так? Что за невоспитанное молодое поколение: совсем ничего не знать о своих предках, ну надо же, какое разочарование!       — Чего? — Акира бы разозлилась на елейность в голосе этого незнакомца, но когда разум проигрывал эмоциям, ее тело непроизвольно дергалось от лихорадочного возбуждения. А за движениями шла боль и кровь. Шипы моментально впивались в нее, стоило ей хоть немного сдвинуться.       — Лучше тебе сотрудничать, чаще всего я не в настроении. А когда у меня его нет — людям становится плохо.       Мужчина противно захихикал. От очередного движения по шее скатилась тонкая кровавая струя. Акира закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Бессмысленно дергаться и проклинать этого мужчину — сделает только хуже.       «Что ж, сегодня придется играть по его правилам».       — Мои предки восходят до линии императрицы Мейсё. Я отношусь к глубокоуважаемому и старинному семейству.       — Оу, так ты из рода императоров?       — Ну, не совсем, скорее младшая ветвь. — Акира отвела взгляд в сторону, потому что смотреть на победную ухмылку на лице ее похитителя было невозможно без гнева. Несмотря на длительное заключение, боль стала источником ее сил. — Мой предок — двоюродный брат императрицы, тайсёгун, главнокомандующий армиями.       На самом деле, Акира понятия не имела о своих корнях. Но этого полоумного злить не хотелось, поэтому решила поступить так же, как и всегда — включить воображение. Лживые слова сами соскакивали с губ. Она была настолько убедительна в своем вранье, что чуть сама не поверила в собственную историю. Королевские корни, ну надо же.       — Ничего себе, а кровь-то действительно имеет значения. Посмотри на себя, Кагами Акира, ты прямой потомок воина. Неудивительно видеть тебя среди шаманов. И как тебе такая жизнь: нравится постоянно бороться за собственное существование?       — Не особо.       — Прости, но это твое предназначение. С одной стороны ты потомок воина, а с другой стороны… — мужчина внезапно замолчал.       Акира подняла голову, испугавшись молчания. Мимолетно скорчилась на уже привычную боль. Пусть лучше этот псих несет чушь, чем так резко замолкает, уставившись на нее пустым взглядом. Пугающим взглядом.       — Прости, задумался. — Незнакомец отмахнулся ладонью, словно отгонял что-то. — Ну, так вот, на чем я остановился? Ах, да, Миямото. Древний род шаманов. Эх, бесстрашные упрямые глупцы, которые несмотря на собственный ужасный недуг, самозабвенно продолжали бороться за человечество. Сражались с проклятиями, при каждой битве отрывая от своей души кусочек за кусочком.       — В каком смысле? — Акира напряглась, ей не нравился этот разговор. Они никогда так долго не разговаривали. И уж точно разговор никогда не касался предков. Шаманов — да, и именно после таких вопросов Кагами поняла, что имеет дело с не обычными похитителями, а с людьми, которые сами принадлежат к магическому сообществу. Значит, в том, что жертвой стала она, не было ошибки или рокового случая. За ней и до этого пристально следили, и вот, наконец-то, решили действовать. Вопрос лишь в том — кто?       Мужчина фыркнул.       — Они раскололи свою душу? — натянутым голосом спросила Акира.       — Глупенькая, это метафора. — Мужчина покачал головой, Кагами бы смутилась на столь искреннее возмущение, но обстоятельства не позволяли. — Но в каком-то смысле, можно сказать и так.       — Что за недуг?       — Проклятие. — Мужчина улыбнулся так широко, что губы грозились порваться. — Их личное проклятие, которое пожирало изнутри, медленно, раз разом. Питалось ими до тех пор, пока они не сходили с ума и не кончали жизнь самоубийством.       Акира прерывисто выдохнула. Перед глазами встало заплаканное лицо отца, белые стены больницы, обескровленное лицо мамы.       «Акира, прости….ты же понимаешь, врачи не могли ничего сделать. Она медленно умирала».       — Нет! — горячечно шептала девчонка, вцепившись руками в колени. Цепи натянулись. — Не может быть!       — Приятно познакомиться, Кагами Акира. К сожалению, тебе не посчастливилось стать потомком рода Миямото со стороны матери.       — Нет, это не так! — Акира дернулась и вскрикнула от вонзившихся шипов. — Моя мама не была шаманом.       — Ох, была, просто она отлично прятала свою сущность, поэтому никто из колледжа ее не заметил. Недуг высосал из нее все силы, и, в конце концов, Кагами Асами не выдержала и покончила жизнь самоубийством.       — Нет…       она умерла от болезни, она бы так не поступила, не оставила бы меня одну       — Да, — садистки протянул мужчина, наслаждаясь страданиями девчонки, — но знаешь, что самое впечатляющее в этой истории?! Твой недуг не просто связан с шаманами, он исходит от проклятия. Самого сильного за всю историю!       — Что? — прошептала Акира из последних сил.       — Твой род проклял Сукуна Рёмен, Кагами Акира. Постарайся свыкнуться с этой мыслью как можно быстрее, у нас еще куча дел.       На этой ноте мужчина вышел, оставив брюнетку одну. Не обращая внимания на острую боль и хлынувшую кровь, Акира резко завалилась в сторону. Голова обессиленно свесилась. Внезапно все обрело смысл.       И потеряло.