Терновые ветви

- Как тебе? - звенящий хрусталём голос нарастал в голове. Алая дорожка под носом, короче на левой скуле. Больно, но совсем немного. Воспоминания давили. Воспоминания продолжали жизнь. Они уносили далеко, оставляя в сознании. Лёгкая смерть казалась спасением, но Осаму знал это, потому мучил и мучил жесточайшим образом. Ацуши не помнил, когда в последний раз ел, спал, укрывшись драным одеялом и дышал свободно, без надрыва, поселившегося в бронхах. Всё это сейчас было неважным. Существовали только он и Дазай, с болезненным блеском карих глаз. Аромат сладкого французского парфюма щекотал нос и душил. Вся одежда и волосы пропахли дешёвыми сигаретами и этой странной, непозволительно дорогой вонью. Отвратительно и прекрасно. Прекрасно и отвратительно. Плевать на последственность, таким был Дазай. Всегда. - Сзади. - губы в засохшей крови зашелестели, соединяя звуки в одно слово. Осаму лишь на долю секунды опешил, но даже не оглянувшись продолжил бить парня. - Обернись, сукин сын. - Накаджима настойчиво повторил, вяло улыбаясь. На столике стоял стакан с парой веточек. Ничего примечательного, но присмотревшись, Осаму заметил колючие шипы, хаотично разбросанные по стебельку. Терновые ветки. Нет, даже не так. Терновые ветви. Перед глазами пронеслись все скудные обрывки, той былой жизни, щедро посыпанной липким сахаром. Сейчас всё стало совершенно иначе. Поменялись они. Поменялся чёртов мир. Горечь сменялась зависимостью, зависимость горечью и каждый день мог быть последним. Ацуши точным движением нанёс удар в область сонной артерии. Парень не был уверен что силы рассчитаны правильно, но понял что всё прошло успешно, когда Осаму обмяк, медленно сползая по стене, притом стабильно дыша. В гневе он был наивным, слишком. Проведя дрожащей рукой, Накаджима нащупал телефон и судорожно набрав номер, кинул прибор на пол. Он не разбился, а из плоховатенького динамика донёсся осипший но уже ставший родным голос: - Ацуши? Ночь казалась роковой. Пару раз, Рюноске опускал руки за балконные перила, а те тянулись к земле, тяжелея от холода и усталости. Внизу неслись машины. Ближе к пяти утра, Акутагава сидел на перилах, свесив ноги. Любовь мертва. И пусть ещё несколько часов назад в нём теплилась надежда, она неминуемо разбилась об осознание. Тот телефонный звонок с молчанием, был спасительным, разделяющим жизнь и смерть, на две части. И пусть мафиози был одной ногой в могиле, он то ли был слишком слаб, то ли слишком силён, но он затоптал землю. Проверив местонахождение телефона, Акутагава направился туда. Тщетным, казалось, ехать на машине, ибо соблазн пред смертью возрастал в разы, потому пришлось идти пешком. Свежий воздух бил по лицу, пронизывая иголкой тело. Подходя ближе к месту назначения, Рюноске осмотрелся. Старая кирпичная высотка, такая прозаичная и неприметная, что парень ни за что в жизни не обратил на неё внимание. Вокруг росли акации, а скрипящая дверь, стояла приветливо распахнутой. Поднимаясь на пятый этаж, Акутагава пытался сосредоточиться и наконец осознал насколько безрассудный поступок он совершил. Абсолютно один, никого не предупредив, мафиози поехал в незнакомое место. Это от Ацуши ему так снесло крышу? Идиот. Полнейший. Заходя в незамкнутую квартиру, Акутагава никого не заметил. Тишина. Снова она. -Рюноске, это ты? - усталый и сухой но прекрасный голос, в один момент вернул цвет лица Акутагаве. Накаджима. Здесь. Живой. Парень вышел из кухни. Его лицо было в пластырях, кое где остались синяки. Но он был. - Слушай, я тут хотел... Акутагава с разбегу кинулся к Ацуши, мягко и аккуратно обнимая. Он прислонился к детективу, и слышал ровное сердцебиение того, кого любил больше всего на свете. Слёзы намочили рубашку. В чём смысл любви, если слёзы её неотъемлемая часть? - Тихо Рю, я рядом. - успокаивающий и немного похожий на мурлыкание голос Накаджимы согревал и умиротворял. Он зарождается где то в груди, приятно гудя над ухом. Ацуши погладил парня по голове, вдруг резко встрепенувшись. Хватая Акутагаву за руку, Накаджима повёл его в гостиную, где на диване лежал Дазай. Сначала Рюноске ужаснулся, гадая что Осаму мёртв, но потом увидел, что тот дышит, а значит жив. - Ацу, что ты собираешься делать? - в голове маршем играла мысль о том, что близкий ему человек жив. - У меня есть план. - хитро скосил глаза детектив. - А ты мне поможешь.