The risk I took was calculated, but man, am I bad at math

— И как надолго ты уезжаешь? — Сокджин протирает тарелки, то и дело оглядываясь с беспокойством на Юнги через плечо. — Не знаю, на пару месяцев, наверно? — Юнги сосредоточенно грызет палец. — Родителям нужна помощь, пока папе не снимут гипс. — А твой брат? Юнги кривится. — У него ребенок мелкий же, как он поедет? — Действительно, а у тебя ведь ни детей, ни работы, — Сокджин закатывает глаза. — Свободная птица, метнешься в Тэгу на два месяца, с тебя не убудет. — Я возьму кое-какое оборудование с собой, буду оттуда работать, — Юнги вгрызается в палец ожесточеннее. — И помрешь от переутомления? — Сокджин отставляет тарелку, усаживается за стол напротив Юнги. — Может, они наймут работника со стороны или что-то такое? А? — Я уже пообещал, — Юнги хмурится. — Я не могу так подвести семью. — И что мы будем делать с арендой? — спрашивает Сокджин, и Юнги вздыхает. Самый сложный вопрос. — Я уезжаю через неделю, может, найдем кого-нибудь на время? Я поспрашиваю у ребят. — Ну не знаю, я к тебе-то привыкал полгода… — Три дня. — И это было так сложно… — Сокджин, мы буквально съехались через три дня после того, как Намджун нас познакомил. — Тогда я был в безвыходном положении! — восклицает Сокджин. — Ладно, ищи себе замену. Но учти — я буду лично каждого собеседовать. — В крайнем случае я оплачу аренду за эти два месяца, — говорит Юнги с сомнением. — Ага, удачи. — А как же проекты? — спрашивает Намджун грустно. — Буду делать из дома, — в который раз повторяет Юнги. — Да что вы все как сговорились, я же не помираю, просто уезжаю ненадолго. — На два месяца! Ты представляешь, сколько всего может случиться за два месяца? Вдруг нам классный контракт предложат, как я без тебя? — Если нам предложат классный контракт на сто пицот тысяч миллионов вон, я тут же соберусь и вернусь в наше новое денежное гнездышко, — обещает Юнги. — Правда, не конец же света, есть интернет и всё такое. Блага цивилизации, Намджун! — Ну да, точно. А с квартирой что будете делать? — Поищу кого-нибудь, — пожимает плечами Юнги. — У тебя, кстати, никого на примете нет? Намджун задумывается, лезет в телефон, листает там список контактов, вздыхает. — Нет, извини. Но я знаю, у кого спросить! Юнги чувствует какой-то подвох — то ли в тоне голоса, то ли в том, как Намджун улыбается, но списывает это на общую нервозность от предстоящей поездки. Зря. Очень зря. — Хён, привет! — Чан вскакивает со стула, улыбается и машет. — Иди к нам. Юнги усаживается за стол, смотрит на стакан, который Чан тут же ставит перед ним. — Это что? — Это кофе, черный, со сливками, — у Чана лицо как у первоклашки, который отчитывается перед учителем. — А это кто? — Это Минхо! — Юнги смотрит на Чана, на парня рядом с ним — тот совсем немного ниже, чем Юнги, и это как-то сразу располагает. — Ему нужна комната. — Здравствуйте, — здоровается Минхо вежливо. — Привет. Комната сдается всего на два месяца, — говорит Юнги. — Сосед — Сокджин — очень ценит тишину. — Я не шумный. — И, видимо, немногословный, — Юнги отпивает кофе. — Тебя не смущает, что всего на два месяца? — Чани-хён объяснил ситуацию, — Юнги думает мимолетно-возмущенно, почему все зовут Чана Чани, что это такое вообще. — Мне больше и не надо, я уезжаю в апреле, решил перед отъездом пожить в Сеуле. Думал, придется Чана теснить. — Да, а мы и так втроем живем, квартирка-то небольшая, так что всё очень удачно! — Удачно, что я уезжаю? — Юнги успевает это сказать быстрее, чем обдумать, стоит ли такое говорить. — Нет, что комната свободна… — Чан теряется как-то, сжимает свой стаканчик так, что кофе выплескивается на столешницу. — Ай, блин, Минхо, дай салфетки… Чан вытирает кофейное пятно, Юнги мысленно ругается на себя — зачем такое ляпнул, кто его вообще за язык тянул?.. — Можешь прийти завтра, — поспешно говорит он. — Вечером, Сокджин будет дома, поговоришь с ним, всё обсудите. Я уезжаю в субботу. — До субботы Чани-хён потерпит, — Минхо расплывается в такой улыбке, что у Юнги по шее холодком пробирает. — Потерпишь же, Чани-хён? — Чани-хён потерпит, — голос у Чана всё ещё расстроенный. — Вот и договорились. Сокджин смотрит на Минхо подозрительно, Минхо не менее подозрительно смотрит в ответ. Юнги с Чаном сидят на диванчике и стараются не отсвечивать. — Откуда? — Кимпхо. — Готовка? — Не очень. Люблю убираться. — Аниме? — Досматриваю новинки зимнего сезона. — Домашние животные? — вдруг спрашивает Сокджин. Чан рядом ощутимо напрягается. Юнги вопросительно косится на него, но Чан молчит. — Суни, Дуни, Дори, — Минхо как-то подозрительно суживает глаза. — Кошки? — Кошки. Как догадались? — Кто ж будет держать трех собак сразу. Суни, Дуни, Дори, да? Окей. Я запомню. Чан обмякает, и Юнги хмурится. Да что такое-то? — Окей, можешь въезжать в воскресенье, — Сокджин улыбается, Минхо улыбается в ответ, улыбки у обоих такие, что Юнги хочется сгрести Чана подмышку и убежать подальше. — Как насчет рамёна? — спрашивает Сокджин. — Вы двое, есть хотите? — У меня дела еще в студии, я потом поем, — сливается Юнги. — Молодняк? — А, да, с удовольствием, — кивает Чан, и Минхо, чуть погодя, тоже кивает. Они выходят из квартиры все вместе и пока идут до метро, Юнги спрашивает тихо: — Что за история с, эээ, Суни, Дуни… Кто там еще? — Вот я как-то тоже так спросил «Кто там ещё?», и на этом наша дружба с Минхо почти закончилась, — так же тихо отвечает Чан. — Никогда так при нём не говори. — Всё взял? — спрашивает Сокджин в сотый раз. — Повтори это ещё раз, и я обязательно что-нибудь забуду, — Юнги нервно перепроверяет рюкзак. — Деньги, документы, трусы? — Какие трусы, хён? — возмущается Юнги. — Обычные, в полосочку. — Нет у меня трусов в полосочку! — Вам правда нужно сейчас это обсуждать? — в дверь просовывается лохматая голова Тэхёна. — Хён, серьезно, ты на поезд опоздаешь. Они все синхронно смотрят на часы — до поезда 40 минут. — Там пробки, — напоминает Тэхён, и Юнги стонет. Значит, со всеми пробками, до поезда 15 минут. Они загружаются в машину, Юнги пристегивается; Сокджин на заднем сидении разваливается с нинтендо, включая энимал кроссинг. — Больше никто провожать не придет? — спрашивает он, перебивая музыку из игры. — А кто-то должен? — Юнги смотрит на него в зеркало заднего вида. — Я тебя спрашиваю, — лицо у Сокджина хитрое, он подмигивает наигранно. Юнги закатывает глаза и отворачивается к окну. Это всего на два месяца, и Тэгу неплохой город, но он уже прямо сейчас скучает по Сеулу, по своей студии, по посиделкам с Намджуном… — Мы приехали, — голос Тэхёна выдергивает из мыслей. — Хён, выходи, надо достать чемодан и всё такое. На Сеульском вокзале много народу, Тэхён с Сокджином лавируют в толпе, Юнги остается быстро семенить за ними. — Твой вагон, — Тэхён останавливается и крепко, размашисто обнимает Юнги. — Мы будем скучать, хён. — Да, на кого ж ты нас покидаешь, — голосит рядом Сокджин. Люди вокруг оборачиваются. — Алё, я вообще-то не умер, — сипит Юнги, пытаясь вырваться из крепкой хватки. — Помнишь, у нас был такой друг, Мин Юнги, — лицо и голос у Сокджина сентиментальные. — Я всё ещё слышу его голос иногда… — Ой всё, отвалите, — Юнги отпихивает их, берется за ручку чемодана. — Пока. — Мы к тебе приедем! — обещает Тэхён ему в спину. — Даже не вздумайте! Юнги пробирается по проходу, находит своё место, заталкивает чемодан на верхнюю полку, и садится, наконец, в кресло. На душе как-то не очень. За стеклом Тэхён и Сокджин машут ему, кривляясь как идиоты, и Юнги машет в ответ. Два месяца. Долбануться просто. Два месяца в Тэгу. Не то чтобы у Юнги там не было друзей, всё-таки родной город, но. Два месяца. Поезд плавно трогается с места, Юнги откидывается на спинку и прикрывает глаза. Пересадка через полчаса, надо отдохнуть и набраться сил — дальше тяжеленный чемодан с кучей аппаратуры и пакетом трусов, заботливо упакованных Сокджином, придется тащить самому. В кармане вибрирует телефон, видеовызов от Чана. Юнги втыкает наушники и жмет «принять». — Хён, прости, что не смог приехать, работа, — Чан, судя по виду за спиной не то в подсобке, не то в чулане. — Вот, убежал на перерыв, ты вроде говорил, что тебе ехать минут двадцать? — Полчаса, — очень тихо говорит Юнги в микрофон. — О, ну вот, как раз могу полчаса поболтать. Если хочешь, а то я навязываюсь, конечно… — Не навязываешься, — Юнги устраивается удобнее, подпирает подбородок кулаком. — Как там ваша песня? Чан говорит почти всё время — в поезде тихо и Юнги не хочет мешать остальным. Но ему и не хочется говорить, нравится слушать Чана. Когда по громкой связи объявляют, что поезд подходит к нужной станции, Чан смотрит на часы и прощается скомканно — перерыв закончился минут пять назад. — Я ещё позвоню? — спрашивает он быстро перед тем, как отключиться. — Ты не против?  — Нет, я… — начинает Юнги, но картинка дергается, и звонок обрывается. — Очень даже за. Поезд останавливается, Юнги убирает телефон в карман. Мысль о двух месяцах в Тэгу все ещё тяготит, но почему-то уже не так сильно.