Лишь у но́г Твоих я счастлив - || (И я низвергну возлюбившего меня)

      — М-мг!.. — сидя на своём троне, король почувствовал уже знакомую, разрывающую правое плечо боль. Не удержавшись от стона, повелитель немедленно скрылся с тронного зала, чтобы высшие демоны не догадались, что происходит. Перенёсшись в супружескую спальню, Сэм быстро избавил от одежды одну руку, наблюдая клубокий разрыв мышцы чуть ниже плеча, там, где не так давно исчез шрам от былой раны… — Ч-чёрт! Дин!.. — пережимая рукой кровоток, что залил уже руку до локтя, — М-м!.. Малыш… Что же снова не так? Что ты сделал, Дин?.. Поражённый таким происшествием, полностью дезориентирован, Сэм в недоумении оглядывался вокруг понимая, что помочь некому. Даже Сара, как на зло, впервые за семьсот лет своей службы, взяла выходной… — Люцифер! — вспомнив, кто ещё достаточно хорошо знает анатомию, чтоб хотя бы наложить шов, крикнул он глядя вверх, — Люцифер! Ч-чёрт… Спускайся, срочно!.. Ай-й! — Папа!.. — Подступил сразу принц, явившись вместе с Архангелом, — Что это? Кто?.. — Дэнни… Ч-чёрт! Я не хотел, чтобы… Люцифер, наблюдая, как сквозь пальцы левой руки, коей Сэм зажимает рану просачивается кровь, присвитнул удивлённо. Он повёл правым плечом, припомнив такой разрыв на собственном теле. Денница подошёл к отцу и осторожно отнял его руку от раны, открыв своему взору жуткий разрыв плоти… Больно кольнуло где-то за грудной клеткой и Дэнни отвернул на миг лицо, не в силах смотреть. — Я… Помогу, повелитель, — уверенно сказал принц, подняв свою правую руку. — Не сможешь, — Покачал головой Люцифер. — Это не просто рана. Это разрыв внутренней связи с мужем, с любимым… Такую рану может исцелить только тот, кто её нанёс. Или… — Я смогу. — Сердито надув пухлые губы повторил принц и, отодвинув рукав золотистой рубашки, приблизил к ране свою ладонь… Под рукой сына кровь остановилась. Края разодранной плоти стянулись, образовав подсыхающую корку длинного рубца, словно рана уже старая и заживает… Но до конца излечить увечье не получилось. — Или тот, кто любит равноценно сильно, — изумлённо пронаблюдав за происходящим, закончил Люцифер и сник лицом, что-то для себя поняв. — Ну… Думаю, моя помощь больше не понадобится… Архангел исчез. А король в удивлении посмотрел на свою рану, а потом на сына: — Дэнни… — Отец, — посмел перебить принц… — Я знаю, что это. Трейси не могла на тебя так повлиять. Значит… Дин? Повелитель кивнул, понимая, что отпираться бессмысленно: — Да, но… Я не знаю пока, что случилось. Несколько лет назад, я отнял у него возможность совершить то… — Тогда, что он мог?.. — В золотых глазах сверкнул огонёк ненависти и Денница по привычке прикрыл гнев чёрными ресницами, разметав по лицу пряди тёмных волос. — Дэнни. — Строго, — Ты не можешь говорить об отце таким тоном. Я запрещаю, слышишь. — Да, повелитель. — Денница склонил покорно голову. — Но… Отец, Ваши раны… — Принц покачал головой, выказывая, что ему слишком болят отцовы раны и шрамы. — Дэнни… — Сэм сбросил с себя окровавленные вещи, оставшись обнажённым до пояса и, сделав шаг вперёд, поднял лицо сына за подбородок, — Как это ты смог?.. — Кивком указав на свою руку. — Это важно? — с повиновением во взгляде. — Для тебя важно? Денница… Если… Если ты хочешь поговорить, не бойся. Ты же знаешь, что мы с папой очень любим тебя и поможем в любой ситуации… — Ага. Я такой помощи не хотел бы, — зло кивнув на рану отца. — Дэнни. — Да, повелитель. Знаю. Я благодарен Вам. — Принц поцеловал руку отца, отняв её от своего лица и исчез.

…

      Генерал мгновенно оказался на ногах и в полной экипировке, как только почувствовал приближение чьего-то необузданного гнева. В комнате материализовался принц. Щелчком пальцев Джон отнял у него дар речи, прежде, чем Денница подумал открыть рот. А затем, приложив палец к губам, оглянулся на спящего Дина и вежливо кивнул принцу выйти с ним за дверь. — Я Крон-принц Ада! — звонко воскликнул Денница, как только генерал закрыл дверь в свои апартаменты уже в коридоре, — Как смеешь ты́!.. — Смею, — спокойно ответил отец Винчестеров. — Дин носит моего сына. Никто не потревожит его покой. — Что?!.. Дин!.. О нет! Нет… Он беременный? От тебя? Бедный мой отец… Так вот, что… Как ты посмел? Ты́, отец всех Винчестеров! И ты сеешь раздор между собственными детьми?.. — Принц разочарованно покачал головой и тихо пообещал: — Я уничтожу тебя, если Дин ещё раз ранит повелителя. — Послушай, ты ничего не знаешь о том, что было до тебя… — Я зна́ю всё. — На лице сына проскользнуло такое презрение, какое Джон видел только в зеркале, — Видел… Вы двое, плевали на чувства моего отца всю жизнь. Играли и помыкали им. Он присматривал за Дином… Чтобы он мог выжить, до твоего возвращения, а потом вы снова топтали его чувства стонами вашей страсти. — Денница скривил губы в отвращении, едва не метая молнии из глаз. Джон замыслился… Принц во многом был прав. Отцу было нечего ответить… Но он снова отложил самокопания на потом, не желая бросать тень вины на счастье, что сияло в его душе. — Денница. Передай, пожалуйста, повелителю, что Дин сам зайдёт к нему, когда будет готов. Не стоит беспокоить его сейчас, он переживает. — А, он переживает, — скептически. — Нет… Не верю. Предатели никогда не беспокоятся о тех, кого предают, — разочарованно качая головой. — Смотри, отец Джон, когда его глаз возрадуется кому-то ещё — он так же легко перешагнёт и через тебя. Озвучив это, принц исчез. Джон сразу вернулся к себе в спальню. — Где ты был?.. — прочичистив горло, тоскливо спросил Дин, сидя на кровати. — Здесь, — указав рукой на дверь, — в коридоре. Просто отдавал распоряжения прислуге. Не волнуйся. — Подойдя к кровати, отец улыбнулся. Дин посмотрел на него удивлённо, завороженно… Улыбки Джона Винчестера такая редкость, что особенные ячейки для них в памяти сына почти всегда пусты. Дин помнит каждую из них… Хранит, как что-то не имеющее цены, что-то бесценное и отчаянно боится упустить хоть одну. — Папа, ты… Что-то произошло? Ты… Счастлив?.. А, — Дин тут же помрачнел, — Наверное, Томас приходил. — Нет… — Джон улыбчиво закусил нижнюю губу и сел рядом. — Нет. Просто… Ты пришёл. — И тебя это радует? — удивлённо, — Я приношу тебе только горе, отец. — Молчи… — отец качает головой и мягко толкает сына в грудь, побуждая лечь на подушки. Нависает сверху, — Молчи, глупый… Ты моё счастье и ты удваиваешь его. А с остальным я справлюсь. Не волнуйся… — Отец почти ложится на сына и целует его, нежно… Трепетно. — Ай-й! — Дин вруг почувствовал что-то твёрдое, в районе грудной клетки отца, что больно вжалось в его грудь. Джон слегка отстранился. Приложив руку, сын понял, что это что-то во внутреннем кармане генеральского мундира… На лице Джона, вдруг, мелькнуло беспокойство, чего Дин не видел на этом лице почти никогда. Отец резко поднялся и прошёл в ванную. «Что это?.. — Дин пытался сравнить то, что нащупал рукой, с чем-то похожим на ощупь в своей памяти, — Похоже на»… — Дин сел. Неосознанно выставил ладонь, буд-то что-то взвешивает в руке. — Не может быть… — с ужасом прошептал он, вспомнив, на что это похоже по объему, — Это… Соскочив с кровати, Дин быстро подошёл к двери в ванную комнату и громко постучал: — Отец?! Открой! Выходи. Когда ты собирался сказать мне, что хочешь жениться?! — внутри что-то заныло так, словно в лёгкие залили свинца и глаза обожгла подступившая солёная влага, — Ты же только что заявил, что это я́ твоё счастье! Ты соврал, отец? Выходи, прошу. По ту сторону двери послышались шаги и Дин отошёл. Джон снова шагнул в комнату. Он почему-то виновато опустил лицо, сунув руки в карманы брюк. Таких эмоций Дин точно никогда не видел на родном лице… Джон выглядел так, словно он не уверен в своей правоте. Отец смотрел почему-то в пол. — Папа… — Дин не знал, как разговаривать сейчас с отцом. Он подошёл осторожно: — Не можешь признаться мне?.. Я сам догадался, что́ это, — ткнув пальцем в пиджак его мундира. — Там кольцо для кого-то?.. Я понимаю, почему тебе сложно сказать, — тяжело сглотнув, уже со слезами, — но… Не обманывай меня. Ч-чёрт!.. Как же мне плохо, отец! — шмыгнув носом, — Не молчи. — Горестно покачав головой. Дин снова открыто, без зазрений признаётся, что Джону так просто нанести ему обиду. Не имея иного выхода, он может пожаловаться на своё горе только тому, кто причинил его. Ведь, только отец может стать его противоядием, если им же и отравил себя сын. Несмотря на то, что Дин требовал ответа, ему было до дрожи в коленях страшно его услышать. Глубоко в себе, Дин уже слышал треск, с которым сокрушится скоро всё, на чём он основан… Ведь отец его фундамент и без него, Дин словно дом построенный на песке. Неужели, отец скажет сейчас, что это конец для них?.. Неужели сможет? Наконец, подняв глаза, чётким военным движением отец достал из внутреннего кармана мундира то, чего так боялся сын — на ладони Джона появилась небольшая коробочка в форме ракушки цвета морской волны, что отливала всеми цветами радуги. Дин застыл, не шевелясь. Ему хотелось закричать «не надо!» и отмотать события на полчаса назад. — Подожди, — вдруг сказал отец, буд-то что-то вспомнил и прошёл в узкую дверь около входной. Он вернулся обратно спустя не более двух минут. Только теперь на нём была форма изумрудного цвета, с чёрной шёлковой рубашкой, застёгнутой под воротник и галстуком в тон мундиру. На груди в три ряда красовались аксельбанты из красного золота, с чёрными сапфирами в виде маленьких перевёрнутых крестов, а в левой руке он держал двухметровое золотое копьё. На поясе изумрудного цвета брюк, перевёрнутая «А» была рубиновой. Джон выглядел так величественно… Что Дин невольно задумался над тем, как демоны не путают его с Богом и не начинают шипеть. Дин загляделся… Но потом вспомнил, что если генерал надел парадный мундир, значит… Он и вправду собирается сделать кому-то предложение, других поводов для такой формы сегодня нет. «Прямо при мне?.. Если он посмеет…» — Дин не знал, что случится с ним, если отец сейчас вызовет сюда того, кого выбрал для себя… — Ты… — со слезами на глазах, Дин озвучил свои мысли: — ты посмеешь? Джон кивнул. — Простите, мой повелитель, но теперь я посмею. — Опустившись на одно колено, отец явил в своей руке ту же коробочку: — Мой повелитель… Я — Генерал Армии Ада и предводитель всех его многочисленных войск! Я — Ваш служащий и Ваш отец! Я… Прошу Вас, стать моим мужем. — Ты… — Дин в неверии прикрыл губы сложенными ладонями. — Ты меня… Ты хочешь?.. Ты… Правда?.. Все слова и мысли в голове спутались! Дин перестал понимать, что именно он говорит сейчас вслух!.. Отец… Сам Джон Винчестер сейчас делает предложение стать его мужем, стоя перед сыном на одном колене… В парадном мундире! Дин даже не смел в своих грёзах представлять это. Даже не допускал до сознания подобной мысли. Ведь… Кто он такой, чтобы представлять самого Джона в таких обстоятельствах. А сейчас… Если бы Дин был смертным, у него остановилось бы сердце, от переизбытка эмоций!.. Как же это?.. Неужели, отец правда любит его насто́лько? — Пожалуйста, поднимись, — шёпотом озвучил сын. — Нет. — Генерал строго покачал головой, — Без Вашего ответа, не смею. — Господи! — воскликнул сын и разрыдался, опустившись на колени напротив. Он не мог больше говорить, от захлестнувших его эмоций, поэтому просто закивал быстро головой, едва слышно шепча «да». Затем положил голову на согнутое колено отца, кланяясь ему в ноги и посекундно всхлипывая. Получив свой ответ, генерал отложил копьё и поднял сына на руки, чтобы переместиться на кровать. Джон крепко прижимал сына к своей груди, чувствуя внутри себя облегчение оттого, что позволил себе то, чего хотел много лет. От этого и вправду легче — если хоть раз поставить своё желание, в приоритет чьим-то ещё. Теперь Дин будет его. Навсегда. В буквальном смысле навечно. А как он это устроит, придумает потом. Главное, что Дин согласен. Отец не знал сам, почему, но внутри него таились сомнения, хочет ли сын того же… Но теперь они развеяны и это… От его слёз счастья Дина отвлекла очередная неожиданность: ему показалось, что что-то горячее капнуло сверху на его рубашку… Подняв голову, сын понял, что ему не показалось. — Папа… Ты… Это правда страшно — видеть, как плачет Джон Винчестер. — Нет. — Отец покачал головой. — Конечно, нет. Просто… Я счастлив. Ты думал, я мог тебя обмануть?.. — Прости меня. Но разве я мог подумать, что ты… Что я… Джон понимающе кивнул. А затем открыл для сына его подарок: кольцо было выточено из розовой жемчужины, в форме лаврового венка, с бусинкой редчайшего синего корала посредине. Дин зачарованно, словно в трансе протянул отцу правую руку, чтобы украшение заняло законное место на его безымянном пальце.