…
— Стройся! — Скомандовал один из генералов, как только на мрачно-пыльном огромном полигоне явились принц Денница и король Ада. Полчища демонов зашумели под светло-медовым Адовым небом и выстроились незакрытым квадратом перед правительством, склонив головы. Король с сыном подошли к командовавшему желтоглазому в обличии светловолосого мужчины. — Повелитель. Крон-принц. — Генерал кивнул поочерёдно представителям власти, в знак приветствия. — Вольно, генерал, — отдал команду принц и кивком поздоровался. Не медля, Денница поднял руки к верху и моментально призвал свои доспехи, в виде нарукавников из серебристо-чёрного, похожего на графит металла, с квадратными шипами вставками из черных алмазов и, защиту на грудь и ноги, с заколенниками из той же материи. Сэм отошёл на шаг, наблюдая с гордостью за сыном: — Сколько сегодня «выпускников»? — поинтересовался принц, проверяя крепления на своих латах, что надел поверх привычных кожаных штанов и жилета. — Двести пятьдесят тысяч, милорд, — уверено ответил генерал. — Мало, — озвучил Денница, выпрямившись и, повернувшись к генералу, посмотрел на него с вопросом. — Крон-принц… — генерал выдержал паузу, до позволения говорить. — Говори. — Зная, что Вы требуете самых выдержанных, мы решили продлить срок обучения некоторым новообращённым, — склонив голову пояснил генерал. — Что скажете, повелитель? — с полной серьёзностью обратился Денница, повернув голову к отцу, ожидая совета. — А ты, что думаешь? — с интересом спросил Сэм. — Думаю, что это бессмысленно, — честно ответил принц, равнодушно пожав плечами. — Я всё равно отфильтрую их здесь. — Думаю, нам не принесёт вреда, если подождём ещё несколько месяцев, чтобы посмотреть, как у них получится усилить оборону за счёт такого приёма… — Прикажете одобрить? — склонив голову и, с жестом покоры сложив ладони на поясе — одну на другую — Да, — мягко кивнул король. — Давай указ, — снова повернувшись к генералу, скомандовал Денница. Демон в чёрном генеральском мундире тут же достал из ниоткуда документ и протянул его принцу. Денница отодвинул крышечку черного перстня на правой руке и, велев подставить спину, поставил кулаком печать, в виде букв «K.P.D зашифрованных на перевернутой «А» с крыльями по сторонам — личная печать крон-принца. — В следующий раз, предупреждай меня о таких вещах, — строго сверкнул глазами Денница. — Я не люблю самоуправства, Гэвин. — Да, Ваше превосходительство, — со страхом ответил генерал. — Командуйте, генерал Ма́йон. — Смирно! — Выкрикнул генерал, повернувшись к армии: — Равнение на комадира! Послышался синхронный стук металлической защиты на ногах подданных, когда все синхронно приставили ногу, чётко повернувшись лицами к принцу. Денница повернулся к войскам, поставив на ширине плеч ноги и прижав кулаки к бёдрам. Он встал за плечом генерала, приготовившись командовать: — Новоприбывшим, шаг вперёд! — чётко выкрикнул он. Множество демонов шагнули к нему, выступив из общих рядов. Зло сверкнув глазами, принц вытянул правую руку и начал вытаскивать из выделенных солдат по одному демону посекундно, и вышвыривать за свою спину — за пределы квадрата… — На переобучение, — тоном не терпящим возражений скомандовал он, оглянувшись, когда за спиной валялось уже около трёхсот демонов. — Есть, — кивнул генерал и подозвал отвечающего за это демона, жестом указав, что нужно. — Господин главнокомандующий!.. — Я. — Разрешите обратиться. — Говори. — Что исправить, господин?.. — генерал выглядел слегка растерянным. — А ты сам не догадываешься? — спросил король, чем обратил на себя внимание, и с подозрением прищурил глаза. — Тебя, наверное, пора тоже заменить и отправить на переквалификацию… Синхронизация шага и движения! — Азы, генерал! — жёстко повысил голос повелитель. — Виноват!.. — испуганно затараторил Гэвин, — Исправлюсь, повелители… — Не зная, от кого из правительства стоит ожидать милости и бросая взгляды то на короля, то на его сына. — Конечно… — с лукавым прищуром ответил повелитель, — Попробуй только не исправиться. Денница вновь повернулся к войскам, командуя: — Оставшимся, клином на врага, стройся! Демоны тут же выстроились удлинённым треугольником, острым углом к переднему флангу. — Силовой щит! Над клином тут же послышался треск, словно от замкнутых проводов и засветилось фиолетовым силовое поле, с прожилками белого света. — Передний фланг, атакуйте! Сбившись в тучу серо-фиолетовой пыли, демоны начали атаку, пытаясь разбить клин и пробить защиту, раз за разом тараня клубом фиолетовый щит силы… А принц сосредоточенно наблюдал. Через минуту преграда пала и демоны, не удержавшие клиновидный строй, рассыпались в стороны. Денница прошёл грозно в сердце толпы, пытаясь разобраться, кто не удержался и, чувствуя внутренней связью виновных, стал вышвыривать их далеко назад. Закончив отбор, он повернулся лицом к королю и, строевой походкой прошагал мимо него, собираясь ликвидировать тех, кого выбросил из строя. — Принц, — обратился повелитель, который пристально наблюдал за происходящим. — Ваше величество? — оглянувшись. — Позвольте я сам. — Как угодно, повелитель, — кивнул сын и, выверенным точным движением сделал шаг в сторону, чётко приставив ногу. А затем сложил руки на поясе и поклонился королю, уступая позицию комадира. Повернувшись, король Сэмюэль с готовностью щёлкнул пальцами обеих рук, обращая в пыль слабейших из демонов, а затем показательно отряхнул ладони. — Хвалю, мой приц, — склонив почтительно голову, сказал отец, подойдя к сыну. — Благодарю, — скромно улыбнулся Денница, не поднимая глаз. — Вольно. Принц кивнул, вытянув руки вдоль тела и, подняв голову, посмотрел на отца. Смуглая его кожа под красным солнцем Ада отливала золотом, а взмокшие от пота кудри разметались по красивому лицу с чёрными чайками бровей и пухлыми — Диновыми губами. Весь взмокший, в запале, Денница сверкнул на отца красной медью блестящих глаз и… Сейчас они были влюбленными. На кураже, он на мгновение упустил контроль… Король посмотрел в глаза сына восхищённо… Почти с таким же запалом. Он завёл свою руку под тёмные локоны на шее принца и провёл, словно между прочим, большим пальцем по его нижней губе… Денница замер, не смея пошевелиться. Сэм сделал ещё шаг вперёд и оказался так близко, что почувствовал своей грудью твердость металла доспехов на груди принца. Денница смотрел в глаза напротив, на том же уровне… Теперь, он даже был незначительно выше ростом, но всё с тем же смирением и покорой, ожидал от повелителя любого его мнения или же слова. Но… Покорность этого сына выражалась в манерах, в жестах, в безупречном умении владеть собственным телом, а в глазах… В глазах читалась свобода и железная воля, огонь рвения куда-то вперёд, вверх!.. Как бы он не старался это скрыть, склоняя голову перед любимым отцом, Сэм это видел — огонь в глазах не потушить по собственному желанию. Повелитель, завороженный таким воинственно-прекрасным видом своего мальчика, неосознанно потянулся к губам напротив… Денница тут же пал на одно колено, низко склонив голову и положив её на согнутую в локте руку поверх другого, что означало — короля умоляют. — Денница?.. У тебя просьба? — слегка удивился король. — Да, повелитель. Я прошу… — медленно подняв, вновь невозмутимое лицо, — Я прошу, не стоит… — обернувшись на полчища демонов за своей спиной, с намёком, что слишком много посторонних глаз. — Но если Вы настаиваете, то… Прошу, не здесь. Принц знал и понимал, что если повелитель потребует — в приказной форме, от него чего бы то ни было — он должен и обязан подчиниться! И единственный способ обойти приказ короля — прошение. Но так же он знал, что его любящий папа Сэм, не станет требовать того, что не угодно самому́ сыну, даже если его обяжет королевский титул. — Встаньте, принц Денница, — мягко скомандовал повелитель, согласно кивнув, и подал сыну руку, помогая подняться. — Продолжайте занятия. — Вы… С Вами всё будет хорошо, повелитель? — обеспокоенно спросил сын. Король молчаливо кивнул и, отвернувшись, сделав шаг вперёд исчез с полигона. Принц несколько секунд ещё, мрачно смотрел на место, где стоял только что отец… А затем, убрав с лица непослушные пряди, вновь повернулся к войскам и продолжил командовать: — Стройся! — строевым шагом направляясь к полкам. — Тактика «медуза»!..***
— Расскажешь мне, как, всё-таки, это вышло? — с задумчивой улыбкой спросил генерал сына, лёжа поперёк кровати и подперев голову согнутой в локте рукой. Дин, лёжа в той же позе напротив, только лишь в пижамных штанах из шелкового бежа, опустил виновато взгляд на серебряный разнос с фруктами, стоявший между ними. — Прости, — в который раз извинился сын. — Перестань, малыш, — ласково сказал отец. — Я не виню тебя… Мне просто интересно, как ты смог. Джон выглядел сейчас безмятежным, лёжа перед сыном так же только в пижамных штанах, но из тёмно-синего бархата. Дин знает, что это всегда лишь видимость — отец никогда не позволяет себе до конца расслабиться. — Я… Помнишь, двое суток назад, я пошёл в туалет, сразу… — Сразу, как съел свою любимую конфету, — понимающе кивнул отец. — Ты скрылся от моих глаз, чтобы… — Чтобы выблевать её. — На лице Дина, на миг сверкнула победная улыбка, но он быстро опомнился. — Ты так хотел… — Джон посмотрел на сына завороженно. Отец до сих пор не верил, что Дин решился обойти его приказ. Если раньше Джон думал, что сын больше боится его, чем любит или что это просто остатки его зависимости… То сейчас он убедился в обратном — Дин любит его, несмотря ни на что. Генерал чувствовал себя счастливо… Наверное, даже более, чем впервые, когда он подумал, что может себе позволить Дина. Дин носит его сына… Это третий сын Джона… И у Дина тоже, третий. Генерал мимо воли думает о том, какие удивительные сюрпризы подбрасывает им судьба, оплетая паутиной своих сетей так, что если задуматься о степени родства в их семье — можно сломать мозги. Ещё на ум приходит, что, вероятно, в нём есть какой-то ген, который воспроизводит только мальчиков… Логичность этой мысли сложно не заметить. Его счастье немного горчит, когда отец вспоминает, что сложившаяся ситуация, наве́рно притянула за собой последствия, которые ему ещё предстоит попытаться смягчить… Но сейчас Джон Винчестер решил, на удивление, позволить себе насладиться моментом. — Ай-й!.. — вдруг, зашипел Дин, почувствовав покалывание в воспалённых вновь грудях и резкую боль в животе. — Ай! Ай, как больно, отец!.. — Дин скрутился калачиком и обнял руками живот. Джон в момент оказался рядом, переместив щелчком пальцев разнос на столик. — Дин?.. Такое уже было? — сосредоточенно, с волнением спросил отец. — Да. Вчера… Ай-й!.. — ворочаясь с боку на бок. — Что это, папа? Это же не нормально, да? — в его голосе отчётливо слышался страх. — Не волнуйся, мы выясним, что это. — Отец уложил сына спиной к себе на колени и крепко прижал к своему торсу, обнимая. Джон попытался, при помощи их внутренней связи, почувствовать неисправность в организме сына… Когда Дин в очередной раз ойкнул, отец почувствовал, что из него пытаются вытащить силы… — Иди сюда… — Джон перебросил одну ногу сына через свои бёдра так, что Дин оказался на коленях и тесно прижал его к своему телу. — Ой… — уже немного легче произнёс ребёнок, обнимая сильную шею отца. — Дин… Что… Произошло вчера? — уже догадываясь, в чём дело, спросил генерал. — Что устранило боль? — Не знаю… — задумался сын, анализируя вчерашние события: — Я пришёл к тебе и… После… После… — Дин, по обыкновению, не знал, как сформулировать произошедшее. — Ясно, — согласно прикрыл веки отец и, чтобы проверить свои догадки, положив руку на его затылок, притянул сына к себе, вторгаясь меж его губ страстно-преданным поцелуем… Дин начал голодно отвечать на поцелуй, с вожделением испивая частицы сверхсилы, что вливал отец в его раскрытые губы. Сын стонал с наслаждением в поцелуй и бессознательно, сам того не понимая, пытался вытащить ещё и ещё больше, необходимого сейчас света из отца-генерала. Продолжая голодно отвечать на поцелуй, Дин всё крепче сжимал пальцами мощные плечи отца, тёрся об него зудящей грудью… В изнеможении ощущая, что естественная смазка в истекающей уже соками его попке, скоро растечётся пятном на шёлковых штанах. Плавно нажав ладонью сыну на грудь, отец уложил его спиной на постель, накрывая своим телом… — Хочу тебя… — словно в бреду прошептал Дин, раздвигая призывно ноги и глядя на родителя затуманенным взглядом. — Конечно, — хищно улыбнулся отец, снимая свои штаны, а затем щелчком пальцев избавил от одежды сына. Широко раздвинув его ноги, Джон упёрся руками по сторонам от плеч сына и, одним точным движением, сразу ворвался в его тело. — Ох-х!.. — Дин простонал облегчённо и голодно. Ему казалось, он целую вечность не чувствовал отца в себе. — Двигайся, пожалуйста, — с хныканьем проскулил сын, когда Джон на секунду замер, и приподнял таз навстречу. Отец тут же вышел полностью, и снова вогнал резко свой огромный горячий член на всю длину, наслаждаясь тем, как тесные, шелковые стеночки входа в тело сына сочатся обильно смазкой, встречая его. Отец начал повторять такой приём, выходя из сына до конца и снова вторгаясь до упора, с такой частотой, что Дин не успевал почувствовать его отсутствие. — А-а! Ах-х… А! А-а-а!.. — скрестив щиколотки на я годицах отца, Дин обнял его спину, вложив пальцы в ложбинку позвоночника и стонал беспрерывно, вновь сообщая родителю, как ему хорошо с ним. Отжимаясь на мощных руках, Джон опускался на сына и с прогибом приподнимался над ним, ненасытно и быстро вторгаясь в распяленное его членом нутро. Монолит кубиков его пресса при этом, создавал трение твёрдо стоящему пенису Дина, что за счёт покрова чёрных волосков на животе отца, создавало неповторимый эффект, воздействуя на оголённую розовую головку члена. — Папочка!.. О да-а!.. Да, ещё! Ах-а-а… О, пожалуйста. Боже, как хорошо! Хорошо… Держась за отца руками, Дин приподнимался и тянулся, чтобы прижаться к его широкой груди. Джон всё сильнее толкался в разгорячённое нутро сына, блестя ямочками на лопатках вспотевшей спины и напряжённых бицепсах, стараясь дать сыну столько энергии, чтобы он смог насытиться… — Изголодался, солнышко, — ласково озвучил отец, неустанно работая тазом и замедли слегка толчки. — Почему молчал?.. — поцеловав взмокший висок своего ребёнка. — О, папочка, ещё!.. Дину нужно больше, быстрее, а отец невыносимо замедляется… Сейчас это катастрофа местного масштаба, для возросшего голода в теле сына. Он извивается грациозной змеёй и губами пытается уловить-вдохнуть горячую энергию сильного мужчины, исходящую от отца. Скулит, просит: — Быстрее!.. Прошу-у!.. Мне нужно, папочка. Ещё! — и, когда Джон непредвиденно ускоряет темп до невозможности дышать, кричит: — Разреши мне, прошу-у!.. Позволь. Я хочу… А-ах! Оу-у! Оу. — Да, малыш… Да, кончай. Да-а… Одним движением отец сел на пятки и, подхватив сына под коленями, потянул на себя, буквально надевая его на свой объемный фаллос… Всего пару раз скользнув кулаком по его плоти, Джон лицезрел, как сын выгнул дугой хребет, сотрясаясь в оргазме. Генерал замер на несколько секунд, чтобы дать ребёнку отдышаться… У него было явное ощущение, что что-то не так. Полежав недвижимо всего полминуты, Дин отодвинулся, выпуская из себя отцовскую плоть и, сев, посмотрел на отца изподлобья, зашторив челкой один глаз и кусая нижнюю губу… Джон знал, о чём говорит этот взгляд: — Мало?.. — с удивлением спросил отец, засмущав этим сына. Опустив смущённый взор, Дин виновато пожал плечами. Джон догадывался, что вынашивание его́ ребёнка — потребует больше энергии, так как у генерала часть силы Архангела. Но на такой ранней стадии… Ещё рано для таких затрат. Складывалось впечатление, что он что-то упускает из виду. — Папочка… — обидчиво всхлыпнул Дин и бросил вожделеющий взгляд на всё ещё крепко стоявший отцовский фаллос цвета американо с молоком, с тёмно-розовой блестящей головкой… — Пожалуйста, — с жаждущей, голодной бездной в глазах, — Я хочу ещё. Скользнув взглядом по телу сына, Джон заметил, что у него снова стоит, буд-то не он минуту назад выгибался в оргазме. Отцу, конечно, было приятно вызывать такую реакцию у сына, но… Он с тревогой подумал о том, что будет дальше, когда живот Дина начнёт расти. Джон переместился на пол и, встав на колени, призывно похлопал ладонью по краю кровати. Дин сразу же лёг на спину, свесив голову вниз через край и с неприкрытым желанием на покрасневшем лице, открыл рот… Отец склонился над сыном, жадно присосавшись губами к его открытой шее и, дотянувшись, сжал в руке его яички, слегка оттянув. Дин зашипел в предвкушении, подбросив бёдра и неосознанно запросил «Дай!», лаская руками щетинистое лицо родителя. — Хорошо-о… — ухмыльнувшись, протянул Джон и, слегка отстранившись, коснулся губ сына влажной от смазки головкой члена. Дин сразу начал облизывать широкую вершину излюбленной плоти отца, пытаясь поймать и втянуть в свой рот. Дразня сына, Джон обхватил широкой ладонью свой член и ударил упругим фаллосом по его губам. И ещё раз, и снова… Отец со звуком шлепков «наказывал» пухлые губы сына за жадность, раскрашивая смегмой его невинно-розовые губы и не давая даже облизать капельку у края уретры. Пока Дин откровенно не начал хныкать, отчаявшись получить любимую «сладость». — Ш-ш-ш, — успокоил сразу отец, с добродушной улыбкой, — На, возьми, — и ввёл весь свой объемный ствол промеж губ сына, вторгаясь в горло. Дин сразу же простонал довольно, посылая вибрации по твёрдому бархатистому члену и, пытаясь ещё плотнее сомкнуть и без того натянутые губы, начал жадно сосать… Обняв ладонями лицо сына, Джон начал размеренно двигать широкими бёдрами, растягивая зацелованные, припухшие от шлепков губы сына вокруг своего члена и с силой трахая его жадный рот. С этого ракурса его член не наталкивался на препятствие в виде задней стенки горла и входил раз за разом глубоко в глотку сына, от чего у Дина выступили слёзы на глазах, от невозможности сглотнуть, а от уголков рта струились слюни. Зная, к чему это приведёт, отец сдавил ладонью воспалённую грудь ребёнка и одновременно вошёл до упора в горло, перекрыв членом дыхание и нос переполненной, тяжёлой мошонкой. И задержался в таком положении… Через пятнадцать секунд Дин дёрнулся, умоляя глазами о глотке кислорода и, прочитав в глазах отца отказ, слёзно замер в ожидании разрешения. Ещё несколько секунд, и сын начал непроизвольно дёргаться в попытке вдохнуть, из-за чего втягивал отца ещё глубже в свою глотку. Подождав ещё немного, отец положил руку на вторую грудь сына и, сжав сильно одновременно обе, резко двинул бёдрами назад, открывая доступ дыханию!.. Резкий контраст восторга от нового вдоха и боли в припухшей груди, вызвал головокружение и почти что нирвану, вырываясь немым оргазмом из дрожащего тела сына… — Папочка, папа!.. Папа!.. — безотчётно повторял Дин, обняв себя руками и сотрясаясь всем телом, выплёскивая последние капли из увядающей плоти. — Хорошо-о… Хорошо. Как хорошо, — всё ещё содрогаясь посторгазменной судорогой. — Ш-ш-ш… — сев рядом, Джон притянул ребёнка к себе на руки и крепко прижал к груди, чтобы успокоить его дрожь. — Всё? — уточнил отец, немного подождав. Поняв, что дыхание сына пришло в норму и дрожь отпустила, Джон посадил его на середину кровати. В руке генерала появился искусственный фаллос естественного бежевого цвета, почти соразмерный его собственному. Джон с вопросом посмотрел на своё Дитя. В глазах Дина по-прежнему отражалось желание, но он отрицательно покачал головой, будучи против искусственных заменителей плоти. Не к месту вспомнилось, как наказывал раньше его отец, заменяя свой член подобными штуками, потому что Дин «не заслужил». — Я… Наказан? — нервно спросил, вдруг, Дин, тяжело сглотнув. — Не-ет… — поспешил заверить папа и, отложив пока игрушку, подобрался ближе. Обнял сына, прижимая к себе. — Ну что ты… Тебя не за что наказывать. Мой маленький… — поглаживая рукой его вспотевшие волосы. — Ты послушный, мой хороший мальчик, — успокаивающе шептал он на ушко сыну, касаясь мочки горячими губами. Дин нежился в его сильных руках и купался в тепле таких, на редкость, нежных слов. Отец начал одаривать невесомыми поцелуями его скулы… Затем шею, подбородок, лицо… Осторожно, едва касаясь губами. Он хотел, чтобы Дин, наконец, почувствовал себя любимым и нужным, а не обязанным подчиниться, как сын привык думать. Дин улавливал и впитывал в себя каждое движение любимых рук и ярких, чётко очерчённых, горячих, желанных губ, не веря до конца, что всё так легко и просто, что это реально… Он подсознательно ожидал всё ещё подвоха. И, чтобы не думать, решился спросить: — Тогда… — чутко подставляя щёку под поцелуи, — Тогда почему ты решил?.. Почему?.. — взглядом указав, на лежавшую сбоку штуковину. — Я просто хотел… — скользнув губами, по нежной щеке сына, отец горячо зашептал ему в самое ушко, обняв ладонью другую его щёку. — Чтобы жадная дырочка не скучала, пока мой мальчик поласкает папины яички свом язычком. От таких слов сын дёрнулся, в попытке свести сильнее ноги, чтобы горячая смазка из его дырочки не начала вытекать наружу. Дин облизал голодно губы и прижался ещё сильнее к горячему телу отца, снова ощущая как, поднявшись, его пенис прижался к животу. Дин пару секунд подумал и, пропищал что-то невнятное, что должно было прозвучать, как согласие. — Повернись, — мягко указал отец, кивнув, стараясь трансформировать приказ так, чтобы это звучало, как просьба. Дин кивнул медленно и, развернувшись спиной к нему, встал в коленно-локтевую позицию, оглядываясь через плечо. — Дин… — отец покачал головой недовольно, но снисходительно, — Ноги. Сын послушно расставил шире колени, открывая отцу вид на незакрывшийся ещё вход в своё тело, откуда сочилась смазка настолько обильно, что стекала вязкой, прозрачной капелькой вниз, к уязвимо выставленным на показ, гладко-розовым яичкам. Отец восторженно и нежно подцепил двумя пальцами скользкую капельку, вдумчиво растирая её по промежности ребёнка, для лучшей смазки. Дин с трепетом подался назад и прогнулся в спине, желая, чтобы рука отца продолжала его касаться… Поглаживая пальцами одной руки между ягодицами сына, другой рукой отец сжал несильно поджавшийся мешочек его мошонки, массируя большим пальцем аккуратные яички. — М-м-м… — оторвав от постели невидящий взгляд, Дин застонал блаженно и умоляюще. — М-м!.. Папочка… — Да?.. — угадав его желание, отец скользнул двумя пальцами в растраханную дырочку, начав медленно массировать скопление нервов внутри… — Ох-х!.. — от слишком острого ощущения удовольствия, проскулил Дин, не в силах терпеть сладостную пытку, — Вс-с-с! Ах! А. А! Ещё… Дай мне ещё. Умоляю, прошу, папочка! А. — Какой отзывчивый, ласковый мальчик… — с улыбкой протянул отец и, неожиданно протолкнул в сына посторонний предмет, намного объёмнее двух пальцев. Дин, конечно, сразу понял, что это. — М! — пискнул он слегка недовольно. — Тише, — успокоил отец. — Всё хорошо… — начав двигать игрушкой вперёд-назад, вторгаясь в тело сына под таким углом, чтобы попадать точно по простате. Когда Дин начал нетерпеливо подаваться назад, отец остановил движения рукой и, просунув штучку полностью в сына, нажал большую кнопку на конце. Почувствовав, что предмет внутри него начал извиваться и вибрировать, задевая комочек нервов, сын ахнул и задрожал. — Тише. Спокойно… — осторожно обхватив Дина поперёк груди, отец медленно поднял его, вынуждая сесть на задницу, на постели. — Ах! — слегка испуганно и удивлённо, Дин схватился за руки отца, порываясь встать, когда искусственный фаллос в его попке проскочил ещё дальше, оттого, как усадил его отец. — Всё хорошо… — Джон подул на раскрасневшееся лицо ребёнка и успокаивающе погладил по спине, ожидая пока он слегка привыкнет к ощущениям. — Папочка!.. — Дин выглядел растерянно и… Кажется, совсем не понимал, как реагировать на ситуацию — такие штучки, к нему давно никто не применял. Дин смотрел на отца оскорблённым, боязливым котёнком, всё крепче сжимая его широкие запястья своими руками. — Всё хорошо, — ласково повторил отец и сел перед лицом сына, притягивая его потерянный взор своим уверенным, — Смотри на меня. Не думай, — мягко указывал он. — Расслабься. Не бойся. Ничего страшного не происходит. — Догадываясь, о чём думает сын, Джон отрицательно покачал головой, — Нет… Этого больше нет. Ты заслуживаешь… Конечно. — И?.. — с надеждой в глазах, не отпуская его цепкий взгляд. — Конечно. Конечно, папочке нравится, к тебе прикасаться, — с обещанием в улыбке, обхватывая кулаком его член и лаская большим пальцем вершину, — Нет, не противно. — Нет? — пискляво. Дина уже трясло, от воскресших воспоминаний. — Нет, ну что ты. Ты не можешь быть противным. Ты мой хороший… — Тогда… — Да. — С доброй улыбкой кивнув, отец сел на пятки и осторожно уложил сына грудью к себе на колени, ногами от себя, — Да, малыш, сделай попочке приятно. Осторожно склонив лицо, Дин хотел поцеловать головку его всё ещё стоявшего члена, но, заметив боковым зрением приближающуюся к его лицу отцовскую руку, замер, по инерции ожидая пощёчину. Потому что, вибрирующий в его заднице фалоиммитатор, заставлял мозг выстраивать ситуацию согласно памяти. — Ш-ш-ш… — строгая отцовская рука не ударила, а обняла нежно щёку, противореча воспоминаниям из далёкого прошлого, — Не нужно бояться, Дин. Я не ударю. Расслабься. Маленький… — осторожно подталкивая сына к действиям, Джон с намёком приподнял напряжённый мешочек мошонки, наблюдая, как робко сын склоняется, чтобы прикоснуться губами к бархатной плоти. — Да-а… — горячо и с хрипотцой в обвораживающем голосе, одобряет отец. — Да, сладкий. Ещё поцелуй… Да, вот так… Так хорошо. Ты мой сладкий… Папочкин ласковый мальчик. От похвалы, Дин расслабляется слегка, начиная смелее вылизывать крупные яички… И скулит, от невозможного диссонанса нынешней ситуации с тем, что напоминают вибрации в его попке. — Папочка!.. — между делом умоляет сын, сам не понимая, о чём. — Давай, малыш… Продолжай, — перебирая нежно пальцами его волосы, а другой рукой направляя лицо сына, — Тебе же нравится, делать папочке приятно?.. Ведь правда? — Да… — Дин поднимает глаза, не веря, что его спрашивают о таком. Ведь это и так очевидно. — Да… Хорошо. Давай, старайся, сыночек. Папочке так нравится твой ласковый ротик… — Мхм-м!.. — сын хнычет, приподнимая и опуская раздразненную вибрацией задницу, и пытается тереться о постель пенисом, сложив лягушкой разведённые ноги. — Правда? — с надеждой переспрашивает он, на секунду оторвавшись от своего занятия. В его голове, ситуация отчаянно не сходилась с тем, что он привык чувствовать, при таких обстоятельствах. — Конечно, правда. Ты же мой малыш… Мне очень приятно. Теперь давай… — приставив к губам сына головку своего фаллоса Дин послушно раскрыл уста, пропуская в рот бархатистый ствол, что давил на язык вкусом крепкого кофе с молоком и застонал по-новому… Расслабляясь. Такой вариант событий позволил закрыть воспоминания обратно — во время, когда всё было по-другому, отец даже не думал о нетрадиционных видах секса с Дином и, уж тем более, не просил его о таком. Напряжённая дырочка расслабилась, пропуская импульс вибрации по всем нервным окончаниям тела и капая соками на тяжёлые яички… Любимый вкус отцовской плоти заполонил всё сознание и, Дин издал горловой стон удовольствия, приподняв в наслаждении попу… — Глотай, — мягко, но в приказной форме предупредил отец и, выйдя наполовину из его рта, чтобы ребёнок не поперхнулся, начал испускать ему в рот вязкую струю своего сладкого семени… Дин обхватил рукой до половины его ствол, положив свою ладонь поверх отцовской, отчаянно желая, чтобы сладкий поток не иссякал. Этот вкус казался ему самым прекрасным из всех, что он когда-либо ощущал. Дин был уверен, что так звучит вкус чистого, не разбавленного счастья. Жадно высасывая последние капли, под впечатлением Дин сильнее прижался грудью к отцовским коленям и тоже начал оргазмировать, потираясь членом о постель под собой. Нехотя выпустив изо рта обмякающий член, что доставил ему сегодня море удовольствия, Дин сосредоточенно вылизал пах отца во всех доступных местах, а затем повернулся задницей, чтобы папа избавил его, от мешающей уже игрушки. Дин удовлетворённо улёгся на подушки генеральского ложа, ленясь даже свести раскинутые широко колени и безмятежно улыбнулся в потолок. — Боль прошла? — уточнил отец, опустившись рядом и положив руку на его бедро. — Да… — замысленно проморгался Дин, прислушиваясь к ощущениям и, повернув голову к отцу, нашёл его руку, благодарно поднося к своим губам. — Хорошо… — Джон удостоил сына пристальным долгим взглядом. — Хорошо… — эхом повторил Дин, счастливо улыбаясь. Большой, опасный зверь, с которым он мысленно сравнивал Джона Винчестера, казался сейчас ласковым и безобидным, не излучая никакой опасности для сына. Решив «испытать судьбу», Дин положил на отца правую ногу, повернувшись лицом к нему и руку на его грудь, начав легонько поглаживать… Поняв, к чему был такой жест, Джон снисходительно улыбнулся и накрыл ладонь сына своей, широкой и горячей, поглаживая большим пальцем свод большого и указательного на его руке.