Ты моя нежность

Ибо будто током шибануло. Он встрепенулся: — Он шевелится! Шевелится, слышите?! Отставил от себя поднос и приблизился к Чжаню. Мадам Чунь разглядела, как дрожат не только ресницы больного юноши, но и пальцы рук. — Да, пора уже. Действие наркоза слабеет. Однако Ибо заботило несколько иное. — У меня вопрос. Он… Он умеет разговаривать?.. — Не переживай, мы подключили его к ИВЛ только на первое время, чтобы наверняка. Скоро переведём его на неинвазивную вентиляцию, он сможет и самостоятельно говорить, и есть. Подключим канюли*. *Назальные кислородные канюли надевают, начиная с носа, закидывают кислородные шланги за уши. Фиксируют специальным механизмом под подбородком. Включают кислородный концентратор и начинают подачу кислорода. Ибо кивнул, обрадовавшись. Ему обязательно нужно c ним заговорить. — Сейчас позову медсестру, — сказала женщина и быстрым шагом вышла из палаты. И снова Ибо остался наедине с ним. С его страхом. С преследовавшим его кошмаром. Пальцы Сяо Чжаня совсем слегка поджимались и подрагивали, а между бровями образовалась едва заметная морщинка. Голова слабо ворочалась вправо и влево. Ибо и не сразу понял, как самого его заколотило. Оставаться вменяемым помогали только надоедливые пиликания на кардиограмме. Как же хорошо, что Чжань не услышал того, что он ему говорил. Ибо увидел, как приподнялись его длинные ресницы. Но за ними ночные глаза Чжаня туманились и слезились. Сердце Ибо будто сжали в кулак. — Наш мальчик очнулся! — вбежала в палату та самая радостная девушка, и Ибо моментально отпрыгнул со стула, освобождая ей дорогу. Мадам Чунь представила её: — Знакомься, Ибо, моя подопечная — Айминь. Сильно на неё не надейся, хаха, хоть она и выглядит на твой возраст, она уже давно замужем. Ибо явно не понравилось такое подтрунивание, и он с деланным презрением взглянул на девушку. От неё так и веяло теплом, а голубые глаза сияли счастливым блеском. — Здравствуйте! — прощебетала она и протянула ему руку. -… Здравствуйте… — скептически ответил он и слегка обхватил её пальцы. «Да они тут все смеются надо мной, что-ли?!»… — Так, посмотрим… — отвернулась Айминь и нагнулась к Чжаню, — Эээ… Сяо Чжань?.. — Что не так? — взволновалась Чунь и шагнула ближе. В следующий миг они обе таращились на Ибо. Сначала он не понял, но потом опустил глаза на парня на кровати. Пусть почти всё его лицо было спрятано, однако широченные глаза будто бы смотрели прямо в душу. Блестящие от слёз и напуганные до полусмерти, они готовы были будто вылезти из орбит. — Сяо Чжань, это твой лучший друг, Ван Ибо, — пояснила мадам Чунь. Сяо Чжань медленно перевёл шокированный взгляд на неё. Та явно смутилась этому, поэтому замялась и спросила: — Ты… Ты помнишь этого человека, Сяо Чжань? У Ибо душа в пятки ушла. Казалось, сейчас от одного движения головой Сяо Чжаня зависело всё его будущее. Хотя, в целом, так оно и было. Кивнёт — удача на его, Ибо, стороне. Покачает — Ибо пропал. Спустя чуть ли не вечность покалеченный юноша, наконец, слабо кивнул. Но ужас не сходил с его детских глаз. — Отлично, — хлопнула в ладоши Айминь, — как ты себя чувствуешь? Пить хочется? Тот снова кивнул, но опять смотрел на Ибо как каменное изваяние. — Это нормально, но придётся потерпеть. Нужно осмотреть тебя, и если всё хорошо, перевести на НИВЛ.* * Неинвазивная вентиляция лёгких относится к искусственной респираторной поддержке без инвазивного доступа (т.е. без эндотрахеальной или трахеостомической трубки) с использованием различных известных вспомогательных режимов вентиляции. Оборудование подает воздух в интерфейс пациента через дыхательный контур. Для обеспечения НИВЛ используются различные интерфейсы — носовая или рото-носовая маска, шлем, мундштук. В отличие от инвазивного метода, человек продолжает дышать самостоятельно, но получает аппаратную поддержку на вдохе. От этого пронзительного взгляда Чжаня у Ибо на лбу проступил пот. Чтобы никто не заметил его трясущихся рук, он спрятал их в карманы. Когда Айминь перестала говорить, наверное, его бешеное сердцебиение заглушало даже кардиограмму. — Мадам Чунь, — позвала медсестра, — я проверяла его анализы, всё в норме. Думаю, можно подключать канюли. Ему нужно окончательно прийти в себя, он пока, кажется, не понимает, что происходит. — Согласна. Ибо, подождёшь снаружи? Тот вышел в коридор и тяжело опустился на лавку, скрепив руки в замок. «Нет. Это не Чжань невменяемый. Это я не в себе. Это я.» Он схватился за волосы. — Кто же я после такого?.. — жалостно прошептал он и зажмурил глаза, — монстр, да? Чудовище?!.. Кто же я после этого?!.. «А что, если сейчас он им всё расскажет?!..» Эти несколько минут, которые он провёл в ожидании с замиранием сердца, тянулись, как бесконечные часы. Даже несвойственно для него подпрыгнул от неожиданности, когда вышла мадам Чунь с озадаченным лицом. Он смотрел в её нахмуренное лицо и боялся издать хотя бы звук. «Рассказал.» Та подошла и уселась рядом с ним, нервно потирая пальцы. — Ибо… У парня участилось дыхание. — Ибо, я не знаю, что с ним такое. Он так… Так напуган… Будто не узнаёт тебя. Ибо облегчённо выдохнул, откинув голову и прижавшись к стене. «Пронесло». — Мы подключили его к канюлям и дали снотворного, пусть ещё отоспится. Можешь идти домой, сегодня он точно не проснётся. — Можно… Можно завтра прийти? Женщина улыбнулась: — Конечно. Хоть каждый день. Ему сейчас очень тяжело, и ему нужна крепкая опора и поддержка рядом. От этих слов Ибо готов был взвыть. «Но ведь если бы не моя «поддержка», его бы здесь не было…» — Знаешь, мы звонили его отцу. Он сказал, что приедет через несколько дней, не знает точно, когда. Так что твои визиты, а особенно частые, положительно повлияют на выздоровление Сяо Чжаня. Тот монотонно кивал, и сердце сжималось, будто кулак. Мадам Чунь встала и, уходя, помахала рукой: — До свидания, Ибо. Приходи почаще. — До свидания. — холодно бросил он. Стоп, что?! Он опять помутнился рассудком?! Он что, только что… Попрощался?! Что это с ним за чертовщина происходит?! Впрочем, неважно. Главное, чтобы не дай Бог Сяо Чжань рассказал об этом кому-нибудь. По крайней мере раньше времени. *** Денег на проезд обратно не осталось вообще, потому что только на дорогу в больницу Ибо еле-еле наскрёб. Так что пришлось возвращаться пешком, что заняло чуть ли не два часа. Он зашёл домой измотанный и уставший, даже не обратил внимания на отца, а сразу сбросил на пол рюкзак и упал на кровать, не раздевшись. Он слишком устал за сегодня морально и физически. Однако резко проснулся где-то в восемь вечера от надоедавшего телефонного звонка. — Алло? — сонным голосом пробурчал он, машинально ответив и даже не посмотрев имя того, кто звонит. — Алло, тварина. — Ибо оторвал от уха телефон и всмотрелся в слепящий экран. Пан Цзу. — Чего тебе, Пан Цзу?! Не беси меня сейчас, я дико устал. Лучше отвали-ка хотя бы до завтра, хочешь поговорить — поговорим в школе. Отбой. — Нет, никакого отбоя не будет!!! — хрипло заорал тот, — и никакой школы тоже!.. Слушай сюда, крыса подпольная. Завтра заявишься в школу — лично сверну тебе шею. Я не шучу, я в прямом смысле!!! И не надейся на Чжимина и Цзиньяна, они тоже со мной. Ты всё понял, ублюдина?! -… Следи за языком, идиотина. Это почему это мне нельзя приходить в школу? Вот захочу и приду. — А не твоего ума дело, почему. Я вот тоже захочу и прямо завтра закопаю тебя в землю, всё уяснил?! Повторюсь: увижу тебя в школе — пеняй на себя!!! И бросил трубку. Настроение испорчено под самую ночь, так что заснуть вряд ли удастся. Зато появился стимул не идти завтра в школу. «Чжимин, Цзиньян… Продажные сволочи! И чего им всем надо от меня?!» И всё-таки очень странно, почему Пан Цзу так не хочет, чтобы Ибо шёл в школу?.. Входная дверь хлопнула, оповещая о том, что вернулась мама. Нехотя, парень встал с кровати и включил свет в своей комнате. Сел за стол и уставился в телефон, рубясь в очередную игру. В дверь в его комнату постучали. Он ничего не ответил, потому что знал, что это мама. Отец бы вышиб эту дверь с ноги. — Здравствуй, Ибо. — ласковым голосом поздоровалась женщина, войдя внутрь, — как твои дела? Сын вздохнул и отложил телефон. Давно она не спрашивала его об этом. У неё явно намечался какой-то разговор для него, так что он через силу проглотил ком в горле и кивнул: — Нормально. Мама села на его кровать. — Как в школе? Ибо глубоко вдохнул воздуха. — Тоже нормально. У меня всё нормально. Женщина покачала головой, улыбаясь: — Это хорошо. Очень хорошо. Учителя говорят, ты перестал безобразничать. Ибо сглотнул. — Мгм. Как на работе? Минчжу пожала плечами, спокойно отвечая: — Да тоже ничего. Завезли новые кексы с банановым кремом, я принесу тебе завтра. Ибо чуть улыбнулся. Право же, никто и никогда не позаботится о нём так, как мама. — Представляешь, Ибо, я весь день ждала того мальчика, а он так и не пришёл. Сердце юноши замерло. Нет, только не это. Мама, только не развивай эту тему снова. — Я даже отсидела полный рабочий день, чётко до половины восьмого, а он так и не пришёл. Впервые за долгое время. Я уже привыкла прятать для него самые свежие и большие ореховые тортики… — Заболел, наверное, — отмахнулся Ибо и почувствовал, как по виску потекла капля пота, — или… Переехал… Женщина вздохнула, не заметив перемен в его лице. — Жаль, очень жаль. Он такой хороший, этот ваш… Сяо Чжань, да, Сяо Чжань. Надо будет посмотреть его на YouTube. Ибо незаметно закатил глаза. Да уж, интересный выдался разговор. Хотя, собственно, на большее он и не рассчитывал. Минчжу подошла к нему со спины и положила ладони на плечи. Ибо прямо чувствовал, как словно в воздухе от неё веяло счастливой любовью, и на душе потеплело. — Ибо, я знаю, что в твоём возрасте… Дети часто… Часто скрывают от родителей многое… Ты только… Только не утаивай от меня ничего, ладно? Она наклонила лицо к нему, смотря своими добрыми глазами и никак не прокомментировала его бледность кожи и мешки под глазами. Как же он на неё похож. Такой же худой овал лица, пухлые губы, прямой нос. Такой же красивый и приятный внешне. Только вот его лицо было чистым и нежным, а её — сплошь замалёванное тональным кремом, замазывающим бесчисленные фиолетовые отметины от жестоких кулаков мужа. Ван Минчжу точно знала, что Ибо не знает о её травмах. Ван Ибо точно знал, что Минчжу не знает, что он знает о её ранах. Они такие скрытные, такие глупые. Оба. Почти ничего не знают друг о друге. Ибо незаметно сжал кулаки, чтобы не дать волю слезам, когда смотрел на неё. «Мама… Скажи, по мне и впрямь видно, что у меня всё нормально?.. Мама, ты и вправду так считаешь?..» Он интенсивно замотал головой, потянув кончик рта наверх. — Нет, мама. Всё хорошо. Однако под её пристальным взглядом он окончательно сдался. — Ну… Я чуть-чуть поссорился с друзьями. Пустяки, завтра помиримся, такое не впервые случается. Он врал. Смотрел ей в глаза и нагло врал. Он впервые ссорился с друзьями. Не говоря уже о том, чтобы вот так, по-крупному. У него не было ничего хорошего на душе. Ему нужен был кто-то, кто прочитает его полностью, даже ни о чём не спрашивая. Мама хлопнула его по плечам. — Ну, как скажешь. Надеюсь, что помиритесь… Спокойной ночи, Ибо. — И тебе, — смущённо опустил он глаза. Минчжу вышла из комнаты, и он свободно вздохнул. Значит, мама ещё не видела новости, что весьма странно. Прошли целые сутки, а она ещё не в курсе. Ну, тем же и лучше для него. *** Проснулся он поздно, часов в одиннадцать. Разумеется, родители думали, что он давно в школе. По крайней мере, Минчжу. Сунлинь, как всегда, храпел, навалившись на кухонный стол, ни единой клеткой организма не беспокоясь о сыне и о работе. Ибо по-тихому прошёл в ванную, боясь разбудить отца. Как же он чертовски заманался жить вот так. Скрывая эмоции от родной матери. Скрывая от отца в целом своё жалкое существование, страшась его гнева. А теперь ещё и гоняясь от озверевших одноклассников, ведь кто, как не он, ясно знал, на что они способны в порыве злости. Боялся даже никчёмного Сяо Чжаня, который сейчас находился чуть ли не на другом конце города, намертво пригвождённый к больничной койке. Боялся не только сурового настоящего, крепко связанного с ним, но и мучающего своими больными воспоминаниями прошлого, всё чаще и чаще материализовывая перед глазами ту самую проклятую крышу заброшки. Так странно. Не описать словами. Когда Ибо принял душ и умылся, он, выйдя из ванной, видимо, забылся и кашлянул, прочищая горло. Чем разбудил Ван Сунлиня. «Чёрт, только не это…» Как ошпаренный, Ибо ринулся в свою комнату и закрыл за собой дверь. К его великой досаде, она не запиралась. Поэтому он, съёжившись, забрался под письменный стол, обхватив колени руками. — Ибо, сукин сын, ты что, дома?! , — взревел разъярённый папаша. Ибо затаил дыхание, когда дверь в его комнату шумно отворилась. Тело прошибла нервная дрожь, когда отец стал вольно расхаживать туда-сюда. Будучи в совершенном неадеквате, он не заметил парня, разочарованно выйдя из комнаты и хлопнув дверью настолько сильно, что штукатурка посыпалась с потолка. «Фух, пронесло.» Ужасно не хотелось провести весь день дома, один на один с этим алкоголиком. «Чжань!» Ибо вмиг оживился, определённо испытывая радость, что есть повод поскорее убраться из дома. Но ещё… Тогда ему предстоит, возможно, один из важнейших разговоров в его жизни. Но делать и впрямь нечего. Тем более он проголодался, а на кухню он не пройдёт даже под расстрелом. Где-то на верхних полках, за всякими стопками журналов и какими-то упаковками, Ибо отрыл коробку. В ней лежало несколько купюр, что он успел накопить за несколько месяцев. Да, признаться, Ван Ибо — отнюдь не экономный. Эти сбережения для него — уже великая радость и спасение свыше. Хватит на проезд и на перекус. Надел на себя фиолетовую толстовку и синие джинсы. Так он был похож скорее на самого обычного мальчика, нежели на дерзкого разгильдяя. Осторожно, на цыпочках вышел из дома, тихонько заперев дверь. В любом случае, даже если отец и услышал, он уж точно не поплетётся вслед за ним. На улице было жарко, солнце слепило глаза. Ибо натянул на голову капюшон и двинулся к автобусной остановке, переполняемый смешанным ассорти нервозной тревоги и непонятно откуда взявшегося цветущего воодушевления.