Без царя в голове

Разговор сменился тяжёлым молчанием. Старик, видимо, не хотел впускать нас в дом, он не доверял нам. Мой же приветливый взгляд сменился на требовательный и острый. Прислуга разглядела во мне девушку, так как вблизи были видны черты моей женственности, но лакей не понимал для чего этот маскарад и что за сёстры фон Гельц: — Так граф дома? — настоятельно спросила я, не отступая в упорстве. К тому моменту Лиза уже щебетала за моей спиной проклятья и хвасталась за голову из-за того, в какое нелепое положением мы попали. На последок смирив нас недобрым взглядом, старик закрыл дверь, а за ней раздался короткий щелчок. Это означало, что нас примут. Дверь распахнулась и нашему вниманию был представлен роскошный зал с мраморными колоннами и всюду блестящим золотом. Свет почему-то был приглушён. Только в некоторых местах горели свечки, но они были столь далеко расставлены друг от друга, что не имели практически никакого эффекта: — Пройдёмте, — предложил нам слуга, — Граф сейчас придёт, — он проводил нас в не менее шикарный кабинет и посадил в широкие, мягкие кресла. Поклонившись, он покинул нас. Пока никто не видит, я выдернула влажную салфетку и стала стирать недавний мейк от Лизы. Подруга странно посмотрела на меня, но не стала допытываться. Позже я достала тушь, которую запрятала в длинном сапоге, и стала красить ресницы: — Вот это красота! — протянула Лизка, оглядывая помещение: — А это ещё не зимний дворец! — продолжала подкрашивать ресницы я: — Странно, что ты не ликуешь с того, что оказалась здесь. Я думала, попади ты в такую ситуацию не прошла бы мимо и одной статуэтки! — Сейчас не до этого. А так, я безумно рада! — тяжёлые двери открылись и раздались шаги по отполиравнной плитке: — Фон Гельц? — осведомился пожилой мужчина в чёрном сюртуке с обшитыми золотом рукавами. Я склонила голову в знак приветствия, а Лиза так и хлопала глазами: — Граф Ростовский, — присел наш собеседник за дубовый стол, — Чем могу быть полезен? — осмотрел он нас серым впавшими несколько лет назад глазами. Было стрёмно что либо говорить такому важному человеку, как он. Но делать было нечего. Чтобы хоть как-то успокоиться, я решила найти поддержу в Лизиных глазах, но увидела там лишь беспокойство по поводу сложившейся ситуации. Я перевела взгляд на графа, который терпеливо ожидал нашей исповеди: — Пётр Михайлович, — сквозь ком, стоявший в горле, процедила я, — Вы только не поймите неправильно. Мы попали в столь уморительную ситуацию, о которой мне даже стыдно говорить, — граф посерзневел: — Вы можете довериться мне. Что стряслось? — сказал он это уже с какой-то теплотой в голосе, вследствие чего мне стало спокойнее: — В общем, — я выдохнула, переводя дух, — Мы из далёкого будущего, — я сказала это как-то быстро, но отчётливо, будто дотронулась до горячего чайника и тут же отдёрнула руку. Также отреагировал и граф. Он с изумлением глянул на меня в какой-то мере осуждая за глупую шутку, но мои испуганные глаза остановили его осуждать нас: — В это трудно поверить, сударыни, — он рассмеялся, а Лизка взмолилась лишь бы нас куда подальше не выгнали: — Вот, — я положила на стол мой телефон. Граф с интересом взглянул: — Вы ни у кого не найдёте таких технологий, — я включила смартфон и разблокировала его, — И это, — я достала некоторые вещи, которые случайно оказались с нами в прошлом, — Всё это из будущего. Мне кажется, вы сами видите что к чему, — Пётр Михайлович всё разглядывал с интересом, но боялся прикоснуться к экспонатам, потому только аккуратно водил по ним пальцами: — Я конечно сталкивался с теорией про перемещения во времени, но чтобы так! — он удивлённо всплеснул руками не находя слов: — Пётр Михайлович, — уже в отчаяние упрашивала я, — Любое знание, наука, вся история, что хотите, мы всё вам расскажем! Вы будите знать человечество на двести лет вперёд, вам будут даны те знания, о которых в данную эпоху никто и мечтать не смел. Сами видите до чего прогресс дошёл, что людям стало подвластно время. Только помогите нам! Поймите, нам не к кому обратиться. Только вы наше спасение! Иначе все знания и открытия сгинут вместе с нами... — граф сидел в тяжёлых раздумьях и думал как стоит ему поступить. На него произвели огромное впечатление наши вещи из будущего, а моя речь должна была его добить. Но было видно, что он колеблется: — Я бы очень хотел вам помочь... Но вы тоже должны понимать, что это выглядит очень нелепо, — я скрестила под столом пальцы от напряжения, — Хорошо... Я готов вам помочь, — камень упал с плеч и мы вместе с Лизой шумно выдохнули, не скрывая своего облегчения: — Спасибо! Спасибо вам. Любые знания, всё что угодно просите! — тут же от радости начали лепетать мы, чем вызвали улыбку смущения на лице графа: — Да ладно, ладно вам, мне ведь не сложно. Только, как я понимаю, вам нужно придумать легенду. То есть кто вы и откуда вы. А то если вы будите ходить и каждому встречному говорить, что из будущего, то вас в крепость упекут, — рассмеялся Ростовский: — Не волнуйтесь, мы всё придумаем! Вот например, устроился прачками или же кухарками- — Что?! Нет-нет-нет. Этого не может быть, — мы с Лизой напряглись от такой реакции, — Я не позволю гостьям из будущего работать какими-нибудь кухарками! — Но как же по-другому? — изумились мы с подругой. — Сударыни, я уже как десять лет живу практически один. Ко мне только иногда заезжают мои клиенты и то не надолго. Поэтому весь мой дом в вашем распоряжении, — до меня сначала не дошёл смысл этих слов, а потом я подумала, что он рофлит, ведь сидел с улыбкой до ушей: — Вы серьёзно? — удивлённо спросила Лиза, до этого в тряпочку молчавшая: — Ну конечно! За знания нынче дорого берут, — усмехнулся Ростовский. Мы поддержали его смех, но такое щедрое предложение не давало нам покоя: — Но, граф, мы не сможем принимать такие дорогие подарки. Это же не мыслемо! — всплеснула руками я, чем заставила пробудиться Лизкину совесть: — И правда... Это слишком дорого... — тут же замямлила она: — Ну девушки, девушки! — он встал из-зо стола и подошёл к нам, — Я буду последним подлецом, если поступлю так с вами. Ни один посол в Российской империи не работал стряпчим или не становился крестьянином. Вы такие же послы. Вот и смотрите на эту ситуацию с такой точки зрения! — я хотела было ещё возразить, но он жестом приказал нам подняться и довёл до дверей кабинета, — В другом случае, отказ будет считаться самым страшным оскорблением с вашей стороны для меня! Василий, проводи девушек в гостевые палаты, — мы не успели опомниться от щедрого предложения, как нас повели в комнаты. И только уже на лестнице мы услышали оправдания графа: — Вы посетили меня столь внезапно, что я сам не успел приготовиться, а у меня ещё дела. Простите, но я вынужден вас покинуть. Давайте встретимся через три часа в моём кабинете за чашкой чая, — и наклонив голову, он исчез в смежной к лестнице двери. Мы стояли на ступенях из красного дерева ошарашенные таким поворотом событий до тех пор, пока голос слуги Василия не вытащил нас из этого оцепенения: — Сударыни, пройдёмте, — он стоял уже на втором этаже и дожидался пока мы поднимимся к нему. Переглянувшись с Лизой, я поспешила за стариком: — Василий, а вот скажите, — немного нагнав слугу, спросила я, — Я видела, что этот дом состоит из четырёх этажей, но данная лестница ведёт только на третий. Как же добираться на крышу или на верхние этажи? Есть какой-то другой проход? — пусть и нехотя, но Вася ответил: — Четвёртый этаж используется лишь как склад или хранительный отдел для продуктов и других вещей. Там ходят только служебные люди, сам хозяин почти не поднимается, потому и лестница не парадная. — А как же во время балов? — слуга странно посмотрел на меня, — Всмысле видно же, что наверх лестница не ведёт, хотя есть другие этажи. Неужели гости не- — Гости не на столько внимательны, сударыня. А вот ваша комната, — он указал на высоченную белёсую дверь, — А ваша комната дале, — голос он обратил на себя внимание Лизы, которая сейчас с интересом разглядывала разные фигурки, стоящие на драгоценных тумбах. Подруга тут же зачертыхалась и бросилась в след за Василием. Когда спутники скрылись среди длинных коридоров, только тогда я смогла подойти к своим покоем. Почему-то было волнительно открывать эти двери, ведь я даже боялась подумать, какая красота будет скрываться за ними. Увиденное ранее произвело на меня не малое впечатление, а потому я боялась упасть в обморок от предстоящей красоты. Вздохнув поглубже и набравшись храбрости, я с ёканьем в сердце толкнула дверцы. Они, кстати, оказались очень лёгкими, несмотря на свой размер: — Думы Рылеева*... Это великолепно! — прошептала я, смахивая с уголков глаз подступившие слёзы.