Без царя в голове

— Что за прикол? — истерично усмехнулась я в пустоту. По позвоночнику пробежал холодок, а кончики пальцев заледенели и начали трястись. Будто в тумане я упала на кресло и схватилась за голову. Было легко догадаться от кого эта записка. От этого становилось только хуже. Внутри стала нарастать паранойя, и теперь я не могла находиться одна в помещении. Забыв от кого я пряталась в гостиной, я пулей вылетела из неё и побежала в комнату Лизы. Больше мне было некому довериться... — Вот она, беглянка! — сказала подруга, как только заметила меня в дверях, — Ты чего это?.. На тебе ж лица нет! — выкрикнула она, как только подошла ближе. Я силой затолкала её в глубь комнаты, а потом устало развалилась на диване, придерживая голову рукой: — Да что такое?! — взбесилась Лиза, когда пошла уже вторая минута молчания: — Вот, — я передала ей записку, а сама заозиралась по сторонам, ведь боялась, что за нами кто-то наблюдает. Лиза прочитала раз, не поверила и сделала это снова. Но даже после второго прочтения не захотела верить себе, а потому вгрызлалась в слова, заставляя плохие мысли уходить из головы: — Я не понимаю, — мрачно сказала она, — Я что, читать разучилась? Или... — подруга с ужасом в глазах посмотрела на меня. Я взглядом дала понять, что прочитанное ею реально: — Скажи мне, что это розыгрыш, — испытывающе смотрела она на меня, — Или что это от твоих друзей! — я молча отвела взгляд и стала думать, в какую жопу я опять завела нас. Лиза тут же вскочила с дивана и стала ходить туда сюда, нервно почесывая руки: — Блин, это же не реально! Как так? — лепетала она про себя, а страх охватывал её ещё сильнее, — Я не могу понять, когда мы успели врагов нажить, — нарочито постукивая ногой и скрестив руки на груди, стала недовольно сверкать глазами Лиза. Что ей ответить, я не знала. Хотя, наверное, стоило бы рассказать ей про всю историю с графом и Цициановым. Так я и сделала. Лиза слушала внимательно, не перебивая. Лишь иногда её лицо принимало очень комическое выражение недоумения: — Поздравляю! Это твой рекорд по самому быстрому наживанию врагов, — всплеснула руками подруга и откинулась на стенку дивана. Да уж, таких "рекордов" было не мало. Последний такой был вроде года так два назад, когда мы с Лизой поехали в лагерь, и в первый же день я успела перессориться с половиной отряда: — Ох уж эти хейтеры, — усмехнулась я и продолжила бессмысленно пялить на стену: — Ростовскому мы конечно же ничего не скажем? — спросила Лиза и тут же получила утвердительный кивок. Раздался её тяжёлый вздох, и я была готова поспорить, что в этот момент она ещё и головой неодобрительно замотала: — Что делать будем? — спустя несколько минут тишины я подала голос. На это моя подруга лишь поднялась с дивана и направилось вон из комнаты под мой удивлённый взгляд. Только на пороге комнаты она развернулась ко мне и пояснила: — Пойдём к твоему... этому... Пущину, — я даже не успела остановить подругу, как она уже двигалась к лестнице: — Лиз... Лиза! Мы не можем... — догоняла я подругу: — Всмысле блин не можем! Ты что делать предлагаешь? — прошипела на меня подруга, пока мы спускались с лестницы: — Ну в прямом не могу... Можно же что-то ещё придумать, — она махнула рукой и двинулась в сад без меня. Я лишь вздохнула и покаялась, что умолчала про вчерашний вечер и то, как я перелезела через соседский забор: — Ты идёшь? — послышался голос подруги за дверью. Я тут же вышла из своих раздумий и кинулась за Лизой. В голове проносилось множество мыслей, как я могла бы исправить ситуацию и как остановить Лизу, которая сейчас буквально летит, не замечая ни прекрасного пения птиц, ни греющего пышные кусты роз солнца. На ум приходили и банальные вещи и совершенно безумные идеи, но надо было остановиться на чём-то одном и как можно скорее, ведь мы почти приближались к концу сада графа: — Лиза, повторяю, это плохая идея, — подруга недовольно сморщилась и продолжила стремительно приближаться к забору Ивана Ивановича, — Что ты хоть делать с ним собралась? — А разве не очевидно? — обходила очередное препятствие подруга, — Распрошу как можно больше про этого маньяка, какие-нибудь зацепки... — Но ты же можешь узнать всё это у меня! — не оставляла я попытки остановить подругу, — Мне Николай Васильевич много что рассказал! — поздно. Мы уже в притык подошли к территории Ивана Ивановича, а Лиза уже высматривала его среди аллей: — Кюхля! Кюхля! — раздался знакомый мне голос будущего декабриста, — Ты забыл... — перед домом показалось две фигуры: одна очевидно принадлежала Пущину, а другая чуть пониже, стояла в пол оборота к нам. Но вот он стал поворачиваться и я каким-то чудом разглядела знакомое лицо Кюхельбекера! Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Зато я тут же вспомнила, что "Кюхля" – это кличка поэта среди его друзей ещё с лицейских времён. Пока я стояла и поражалась своему открытию, Иван Иванович уже успел заметить нас: — Екатерина! — раздался его голос, который резко выдернул меня из раздумий, — Добрый день! — я заозиралась по сторонам в попытке найти подругу, но она уже направлялась в сторону декабриста. Мысленно сматрешившись, я решила предотвратить их встречу во чтобы то не стало: — И вам здравствуйте, Иван Иванович! — расплывшись в улыбке, побежала я останавливать Лизу, которую только что приметила: — Вы что-то хотели? — спросил поэт, осматривая нас с подругой: — О, да... Это моя сестра, Елизавета Фон Гельц, — представила я Лизу. Пущин внимательно осмотрел мою подругу, а она в свою очередь его, а потом они оба обратили своё внимание на меня. Я даже сначала растерялась, когда увидела, что от меня что-то требует две пары глаз, но тут же постаралась взять себя в руки: — Иван Иванович, я хотела у вас спросить, — поэт улыбнулся, показывая своё расположение к беседе, а Лиза стала нетерпеливо ждать, когда я распрошу его про Цицианова, — Николай Васильевич Гоголь и Александр Сергеевич Грибоедов, с коими мне повезло познакомиться недавно... — я осторожно покосилась на Лизу и поняла, что сейчас мне конец, — Пригласили меня на литературный вечер, который должен состояться после завтра, — я отвернулась от Лизы, пытаясь смотреть только на Пущина, но всё равно краем глаз заметила, как подруга закипает: — Что ж... Это прекрасно, — выразился декабрист, — Я буду там присутствовать и, думаю, мои друзья тоже, — мысль о том, что я смогу познакомиться с ещё кучей классных поэтов сносила мне крышу, а потому я не могла скрыть свою искреннюю улыбку, — Буду рад вас увидеть, а пока мне пора, дела. До свидания! — Пущин развернулся и направился к своему дому. Я была на седьмом небе от счастья, когда узнала о открывшихся возможностях и уже представляла в голове, как приду на этот вечер и стану разговаривать со своими кумирами. Но я забыла о Лизе, пылающей от злости в данный момент за моей спиной. Пришла я в себя, когда подруга произнесла гневным голосом мою фамилию. Уже тогда я поняла, что мне полнейшая крышка. Медленно разворачиваясь и стараясь не делать резких движений, я натянула безобидную улыбку: — Да, Лизанька? — Я тебе сейчас такую... — она не успела договорить, как я бросилась прочь, буквально перепрыгивая через некоторые кусты. От подруги сейчас веяло гневом. Она могла рвать и метать в этот момент, а потому общение с ней было опасно до того времени, пока она не выдохнится в погони за мной. Через несколько минут бешеного бега мы наконец обе до смерти устали и развалились прямо на лужайке за домом: — Ты почему мне сразу то не сказала? — запыхавшаяся Лиза еле-еле добрела до меня и без сил развалилась рядом: — Как-то не приходилось, — мне тоже было трудно восстановить дыхание, — А на счёт Пущина, — я сделала паузу, — Я вчера в дом не могла попасть, поэтому попросила его пустить к себе в сад, чтобы я могла перебраться сюда. В общем в точности также, мы и познакомились, только через забор прыгал он, — раздался Лизин смех: — Ты серьёзно пошла к нему с этой просьбой? — увидев мой измученный взгляд, она снова рассмеялась, — Да уж, не перестаю удивляться тебе... Но это всё второстепенное, что с Цициановым делать то будем? — я пожала плечами и откинулась на землю. Думать об этом сейчас так не хотелось!..