Без царя в голове

— Боже, боже, боже!.. — с самого утра по всему дому графа раздавался стук от моих каблуков. Этот звук был слышен везде и известен всем, так как я уже два часа не могла спокойно ходить, а лишь громко топала по комнате подруги туда-сюда, постоянно заламывая руки и шепча проклятья: — Да сколько можно! — воскликнула, не выдержав, Лиза. Она откинула газету, которую пыталась прочитать под мой топот, но так и не смогла прочесть даже одной страницы. От такого резкого возглоса меня передёрнуло и я растерянно уставилась на подругу: — Хватит уже цокать! — указала она мне на туфли. Я, не долго думая, развязала неудобные башмаки, и продолжила метаться из стороны в сторону, отбивая чечотку уже пятками. Подруга, увидев эту картину обречённо вздохнула и, закатив глаза, зарылась под ту самую газету. Я же снова погрузилась в свои мысли, продолжая хрустеть пальцами на руках. Так продолжалось пять минут, пока к нам не зашёл Пётр Михайлович: — Вас с самого сада слышно, Катенька, — на лице графа расплылась улыбка, когда он увидел в каких положениях с Лизой мы находились. Появился хозяин дома очень неожиданно. Я даже не услышала звука его шагов, и как он открывает дверь. А потому от очередного неожиданного потрясения распахнула глаза и уставилась на графа, как зашуганный охотниками заяц: — Милочка, что ж вы как разволновались! — тут же прыснул Ростовский, завидев моё положение. Но вскоре его взгляд упал на мои снятые туфли, которые расположились рядом со столом. Приняв мою невменяемость, он обратился к Лизе: — И давно она так? — С самого утра, — процедила подруга, выглядывая из под газеты. Старик снова посмотрел в мою сторону, уверяясь в том, что в ближайшее время от меня не стоит ждать разумных поступков: — Катя, ну не переживайте вы так! Это всего лишь литературный вечер, — он посмотрел на Лизу, ища в её глазах поддержки, но она лишь поглубже зарылась в газету: — Всего лишь?! — услышав слова старика, вспыхнула я, — Да там соберётся весь свет литературы! Все блестящие умы нынешнего века России! Мои двухсотлетние краши в конце концов! — я присела на стул, наконец отойдя от волнение, которые терзало меня ещё с прошедшего вечера: — Это же повод для радости. Не стоит так себя накручивать, — Ростовский расположился на противоположном конце стола, наливая мне воды для полнейшего успокоения. Я тяжело вздохнула, осознавая тот факт, что лишняя беготня не будет мне на руку, а потому стоит приходить в себя. Но с чего нужно было начинать это "возвращение в реальность" я не знала, а потому тупо пялилась на какую-то точку в комнате: — Значит так, — снова неожиданно начал разговор граф. Его тон энтузиазма меня заинтересовал, да не только меня: Лиза немного приподнялась в кресле и вынурнула из под газеты: — Скоро придёт Астория и приготовит тебя к выходу. Причёски, наряды... Всё это она уже принесёт с собой. Тебе, — он указал на меня, — Остаётся только взять себя в руки и внимательно слушать, что она будет говорить. — Как будто я этикета не знаю... — сразу возмутилась я: — Лишний раз послушать – не помешает, — он поднялся со стула, — Надеюсь, вы меня услышали... Встретимся без двадцати шесть, перед твоим выходом в свет. — А мне что делать? — спросила Лиза у уходящего графа: — Ты побудь рядом с сестрой и успокой её. Да смотри, чтобы ничего не натворила. — Боюсь, это мне придётся смотреть, чтобы она ничего не натворила, — сделала я акцент на Лизу: — Это уже сами решайте, — отмахнулся граф, — Всё: я ухожу, а вы, пока время есть, займитесь своими делами, — дверь за Ростовским захлопнулась. Я вновь стала думать о предстоящей вечерней встрече. До сих пор это не могло нормально уложиться в моей голове, и весь день вчера я проходила в каком-то забвении, изредка вылезая из комнаты Лизы куда-то. В основном сидела у неё и офигивала от происходящего. Подруга была очень напугана моим состоянием, ведь видела эти безумные глаза и ненормальные реакции на любой шорох. Причём если я раньше горела этой идеей живым огнём, то сейчас такое ожидание могло свести с ума. Нужно было с этим что-то делать... Вот и сейчас, подруга настороженно косилась в мою сторону, боясь потревожить. Она не предполагала, что я сейчас здраво мыслю, а потому пялилась без скрытности, прямо в лоб: — Лиз, я, конечно, в шоке, но настолько наглеть не надо, — не отрываясь от точки на стене, выговорила я. Подруга встрепенулась от испуга, но попыталась принять невозмутимое выражение лица: — А кто наглеет? Никто не наглеет! Я вон вообще читаю, — и она продолжила читать газету, теперь только изредка заглядывая в мою сторону. Этой пытки со всеми переглядками я не смогла выдержать. Мне требовалась смена обстановки, а потому я и вскочила со стула, направившись к выходу. Я надеялась подышать свежим воздухом на улице и насладиться погодой, пусть она в последнее время сильно попортилась: стал чаще моросить дождик, тучи всё плотнее и плотнее покрывали солнце, а ветер стал приносить с собой северный холод. Тем не менее, отвлечься от состояния ожидания прогулкой у меня не удалось. Только я распахнула двери, как на пороги комнаты появилась Астория, держа кучу вещей в руках. Я даже не успела среагировать, как половина из этих вещей оказались уже у меня на руках, а как другая половина, лежачими на диване: — Ну-с, приступим, леди! — радостно и громогласно выкрикнула женщина, как только оказалась в покоях моей сестры. Подруга, между прочим, тоже ошалела от такого появления, но тем не менее, помогла мне выдержать кипу вещей и расположить их на кресле: — Итак, милочка, я принесла вам одежды на сегодняшний вечер, — она подбежала к тем самым вещам и стала рассказывать нам с себе присущей напыщенностью, — Пётр Михайлович сказал, что вы идёте на литературный вечер. Я была очень поражена этим! — От чего же? — поинтересовалась я впервые мнением этой мадам, от чего сразу же разочаровалась: — Как это?! Ну разве можно девушке на такие мероприятия ходить! — я аж крякнула от такого заявления: — Где это видано, чтобы девушки молодые по каким-то литературным вечерам таскались? Быть такого не может! Это всё молодёжь придумала правила свои. А точнее полностью нарушила уже устоявшиеся правила! Придумали... — она что-то отрыла в кипе вещей и теперь её внимание принадлежало какой-то безделушке, однако Астория не замолкала, — Вот если бы не господин Ростовский, я бы за вас не взялась. Даже бы не приехала собирать! Потому что такое невиданно, но всё же Пётр Михайлович человек видный, хотелось уважить старика... Что ж вы стоите? Присаживайтесь! — она усадила меня на кресло, повернув к себе спиной: — Пора бы волосы в порядок привести... — от этих слов у меня внутри всё перевернулась, и я чуть не подпрыгнула от возмущения, однако руки женщины остановили меня. Пришлось закипать на месте, не мешая работать этой леди. "Я тебя на кусочки пошенкую, если ты мне что-то в ними сделаешь" подумала я про себя и, насупившись, стала взглядом сверлить стенку, вымещая всю злобу на ней. На протяжении полу часа Астория крутила мои волосы в разные стороны, заделывала разными заколками и украшениями. Видимо, она долго не могла решить какую прическу делать, пусть изначально у неё и был некий план: — А у вас роскошные локоны, госпожа Фон Гельц, — спустя какое-то время подал голос мой стилист. "Ещё бы" подумала я, закатив при этом глаза "Знала бы ты, сколько я бабла в эти локоны вбухиваю..." Лизка еле сдержала смешок, увидя мою недовольную физиономию. Она прекрасно знала моё отношение к моим волосам, а потому ей было интересно увидеть, как я отреагирую на будущую причёску: — Последний штрих... Готово! — радостно воскликнула женщина и торопливо подвинула меня к зеркалу. Я была приятно удивлена, когда увидела опрятную причёску и презентабельный вид моих волос. Они были аккуратно закручены вьющимися прядями и заделаны еле заметными шпильками так, чтобы волосы не заезжали на лицо. Порадовало меня и то, что в основном волосы остались распущенные. В общем, работой была довольна: — Теперь маленькая справка о том, как вести себя в компании мужчин и... — начавшая говорить Астория, была деликатно перебита тихо зашедшем господином: — И, пожалуй, об этом я расскажу сам, нашей гостье, — всё женское внимание теперь было направлено в сторону Гоголя, стоящего в дверях комнаты: — Николай Васильевич... — еле прошептала Астория, чуть ли не падая в обморок. Зато я радостно подскочила к знакомому литератору: — Николай Васильевич, безумно рада видеть вас! — оглядев всю сложившуюся ситуацию, Гоголь тихо прошептал мне на ухо: — Это та самая женщина, от которой мы прятались два дня тому назад? — я, еле сдерживая смех, кивнула, и Коля сам чуть не засмеялся. Астория, уже обезумевшая, упала на диван, полностью поражённая увиденным, а Лизка так и закаменела на месте с прихода в дом поэта. Она заметила Гоголя, равно в тот момент, когда хотела отправить кусок пироженного себе в рот, но так и не сделала этого. Снова оглядев присутствующих, Николай наклонился ко мне: — Пётр Михайлович позвал меня к себе, для того что бы я обговорил с вами предстоящий вечер. Где мы можем спокойно поговорить об этом? — я сразу же уловила мысли писателя, а потому подхватив за руки моего стилиста, стала выпроваживать её из комнаты: — Благодарю за ваши услуги, а на этом досвидания! — женщина даже не успела мне толком ничего ответить, как я уже захлопнула перед её носом дверь, — Что ж, давайте я вас познакомлю!