Без царя в голове

— Иван Иванович, Александр Сергеевич, Николай Васильевич, Лиза! — тут же стала я кричать своих соратников, как только оказалась в доме Пущина. Дверь была не заперта, это очень испугало меня. Я, на ходу сбрасывая пальто, направилась в гостиную, где провела ночь. Описать весь охвативший меня ужас, когда я увидела, что незнакомца, напавшего на меня вчера, не было в комнате, я не смогу. Но сердце отказалось работать только после того, как я услышала болезненные стоны. Я приметела, что оружие в зале отсутствовало вместе с незнакомцем. Тогда в груди больно защемило, и я кинулась в сторону, откуда исходили звуки. Не разбирая дороги, я открывала все двери и поочерёдно заглядывала в них. Боль в сердце усиливалась, а молитвы я бормотала ещё громче и быстрее, как только за очередной дверью не находила своих друзей. Я истерично срывала дверные ручки, не в силах совладать с эмоциями. Так я и открыла ту самую дверь, где нашла моих знакомых. Одновременно и успокоясь и удивляясь, я смотрела на то, как вся моя компашка пытает того самого мужчину, напавшего ночью. Недостовало только Гоголя: — Катерина? — не меньше удивился Пушкин, завидя меня. Пущин тут же опустил бутылку, которой хотел ударить связанного киллера, а Лиза перестала сжимать верёвку на этом самом киллере до мозолей на руках: — А-а что тут происходит? — расстеренно спросила я: — Ну, как что? Исправительная беседа! — с гордо поднятой головой заявил Александр Сергеевич: — Я вообще-то переживала! — тут же вспылила я, — Почему нельзя было сказать, что всё в порядке? Я ведь в соседнем доме была! — Так мы то откуда знать могли, что ты в соседнем доме? — возразила подруга, — Ушла ни свет, ни заря, и след простыл! — Вот-вот. Мы Николая Васильевича за тобой посылали. Он у нас больно впечатлительный, был против всех этих действий, — пояснил Пушкин, — Так он по своему предположению и пошёл за тобой. — Как за мной? — не поняла я, — А где же он..? Куда он подевался?! — тогда глаза округлились не только у меня. Пущин от удивления уронил бутылку, Лиза отпустила верёвки, и лишь связанный мужчина с замученным вздохом смог расслабиться. Мы с Александром Сергеевичем первые среагировали и выбежали из той подсобки, где мучали пленника. Не надевая верхнюю одежду, мы кинулись на улицу, чуть не прибив Гоголя дверью, который стоял на пороге. Благо дело писатель вовремя отскочил, однако нам с Пушкином не повезло. Мужчина споткнулся об ступеньку и пролетел пару метров с лестницы, чудом удерживая равновесие, а я чуть не с летела с крыльца головой вниз, хорошо что Коля снова быстро среагировал и ухватил меня в последний момент: — Вас ужалил кто? — первое, что спросил автор "Мёртвых душ" после нашего феерического появления: — В каком смысле? — не поняла я, почёсывая руку, которой больно ударилась: — А как ещё объяснить такой побег из дома? — усмехнулся Николай: — Шуточки шутите, — наконец пришёл в себя Пушкин и смог подняться, — Ты где был, Коленька? — Как где? — удивился писатель, — Домой ездил! — По кой-, — хотел было закатить скандал Саша, но увидев мой недовольный взгляд, присмерел, — Ты же к Ростовскому должен был сходить! — Так я узнал, что Катя с Рылеевым беседует, домой поехал, — недоумённо хлопал глазами Гоголь: — С Рылеевым? — возмутился автор "Онегина". Я тут же напряглась, поняв, что ситуация выходит из под контроля: — Ну да, Кондратий Фёдорович, — поддакивала я, а сама сжималась до размеров, меньше чем Гоголь и Пушкин: — Ах, Кондратий Фёдорович! — встал руки в боки Саша: — А что-то не так? — не понимала я: — Да нет, всё так. Только в следующий раз Вам придётся выбирать с кем водить дружбу, — и недовольный Александр скрылся за дверью. Я недоумённо взглянула на Николая: — Потом объясню, — отмахнулся Коля, затаскивая меня в дом. К тому времени Лиза и Пущин уже расправились с киллером, хорошенько связав его и закрыв в подсобке: — Как обстоят дела? — спросил Гоголь подсаживаясь к Лизе и Пушкину на диван: — Не так хорошо, как хотелось бы, — выпивая залпом стакан воды, ответил Иван. Я пристроилась недалеко от творащей на кресло. Увидев мой жест, Саша гордо задрал голову и скрестил руки на груди. Его друг заметил это странное поведение и с огоньком в глазах спросил: — Что это с ним? — Александр решил отмолчаться, не беря это на свой счёт, а я переглянулись с Николаем: — Обиделся, — пояснил Гоголь: — Понятно, — хмыкнул Пущин: — Вы хоть ели? — спросила я, заботясь о состоянии своих помощников. Встретившись с моими глазами, Лиза утвердительно кивнула. Снова наступила тишина, которую никто не решился нарушить. Я невольно перевела взгляд на рукав, под которым удачно расположилась найденная мною сегодня записка: — Точно! — воскликнула я, привлекая внимание. Я вытащила её и положила на стол. Лиза, приметив знакомую бумагу, напряглась, остальные недоумённо переглянулись: — Что это? — поспешил спросить Гоголь: — Помните я рассказывала вам про подброшенную записку? — я не договорила мысль, а на лицах друзей уже застыл ужас: — Ты её открывала? — через силу спросил Николай. Я покачала головой. Тогда все напряжённо переглянулись: — Ну прочитайте уже что там! — не выдержал Пушкин. Его лучший друг потянулся за запиской и открыл её: — "Это была лишь пешка в руках короля. Уже не терпится поставить Вам шах и мат, Фон Гельц", — от такого стало только сильнее не по себе. Пущин напряжённо вздохнул, взбивая волосы на голове. Он положил записку на стол, явно жалея, что прочитал её. По телу пробежал уже знакомый холодок. Захотелось спрятаться где-нибудь или оказаться в тёплых объятиях, но чувство страха и преследования заставляли балансировать меня на грани истерики: — Может мы не ту защищаем, и всё это адресовано Елизавете? — все, кроме меня, укоризненно взглянули на Пушкина: — Глупо, после всего, что мы вместе прошли назвать друг друга на "Вы", — все тогда обратились на меня, — Пусть и за столь короткий срок, — пояснила я. Это немного разрядило обстановку, но все всё равно были напряжены из-за случившегося: — Значит так, — выдохнул Саша, — Предлагаю сёстрам переехать ко мне в Михайловское. Мужчины, если тоже этого хотят, тоже могут поехать, — мы все снова переглянулись: — Но это как-то-, — попыталась возразить Лиза: — Ты хочешь похоронить свою сестру или же сама во время того, как будешь её защищать, помереть? — как отрезал, сказал Пушкин. Подруга тут же замялась не зная, что ответить. Я продолжала недовольно буравить поэта взглядом: — А что ты предлагаешь? — заметив моё настроение, возмутился Александр, — Так я тебя хоть отучу от неправильных знакомых, — я недовольно цокнула и закатила глаза, — Всё, ладно, собирайтесь, — Пущин и его лучший друг поднялись с мест, — Только, — поспешил добавить поэт, — Вся операция должна быть очень секретной. Иначе она не будет иметь смысла. — Само собой, — поддержал его Гоголь, тоже поднимаясь с дивана. Мы с Лизой переглянулись, принимая всё удары судьбы. Думаю, сейчас Лиза была на меня очень зла и в то же время безумно рада, что попала в прошлое именно со мной, ведь я, как никто другой понимала подругу, пусть и сама больше нуждалась в поддержке: — Хорошо, — наконец встали мы с Лизой, — Я предупрежу дядюшку, надеюсь, он поймёт, — я кивнула Лизе на дверь, — Только, — решила добавить я, — Пётр Михайлович не будет в курсе моих проблем. Сердце слабое, — мужчины кивнули, соглашаясь, а мы с подругой вышли из дома темнее тучи: — Во что мы опять ввязываемся? — покачала головой Лиза. Я была способна лишь на сочувственный вздох, не более: — Зато отдохнём от этой вездесущей Астории, — попыталась разрядить обстановку я: — Да уж, тебе уединение только на пользу. Только я боюсь, что совсем одичаешь, — усмехнулась подруга: — Не боись. Ты же рядом будешь. Ну, и Пушкин, — мы рассмеялась м уже не на столько плохим настроением как раньше, направившись к Ростовскому.