Напрягать тебя (IntimiDATE You)

Роджерс не очень хорош в том, чтобы поднимать тему, даже когда он – или кто другой – действительно хочет поговорить. Они не хотят. Так что он сидит молча, периодически бросая на них взгляды, размышляя, наверно, не состроить ли печальные щенячьи глазки, чтобы они объяснили ему, что задумали. Видно, что в какой-то момент ему приходит в голову, что это, возможно, самое небрежное и невзрачное похищение в мире. Не исключено, что тренировочное. Он складывает руки на коленях и через пару секунд появляется взгляд печального щеночка. Если это действительно попытка похищения, то он не зол на них – он разочарован. Зол или разочарован – на самом деле неважно: он без проблем может надрать им задницы и сбежать. Джек долго об этом думал и пришёл к выводу, что понадобится как минимум десять человек, а то и больше, чтобы скрутить его. Он думает об этом сейчас, пока они паркуются. Роджерс, похоже, примерно представляет, где они находятся, но не то чтобы это ему что-то объясняло. Брок оборачивается, пригвождая его взглядом. – Кэп, хочу, чтобы ты знал – спасибо. За то, что ты здесь сделаешь. Это для нас много значит. – Эээ, что? – Пошли, – говорит Брок, перебивая его. Роджерс идёт за ним, никак не комментируя. --- – Сейчас, – произносит он, когда они оказываются внутри, – вот сейчас я понимаю, зачем вам была нужна униформа. И почему вы не хотели, чтобы я говорил кому-нибудь… – Заткнись и позируй, мисс Америка, – говорит Брок, но улыбается. Джек не скрывает усмешку, и это становится первой фотографией, пока дама разбирается, как обращаться с камерой: Брок, обхватывающий Капитана за шею и ухмыляющийся как акула; Роджерс, смеющийся и поддающийся дружескому захвату; и Джек, только что не закатывающий с них глаза. Остальные более формальны: Роджерс тут в качестве их свидетеля и он относится к этой работе так же серьёзно, как и ко всему, что он делает, даже если они его игнорируют. Большую часть церемонии они смотрят друг на друга так, что кто-то мог бы счесть это романтичным. (Именно эти фотографии они потом ставят в рамку). – Это только ради льгот, – объявляет Брок, как только они выходят на улицу. – Верно, – произносит Роджерс с таким видом, будто это его захомутали. Добрые дела заставляют его сиять. Он с трудом способен контролировать радость за них. – Конечно, приятель. – На случай, если кто-то из нас попадёт в больницу, ясно? Или если будут имущественные споры, или… ну, знаешь, права. Юридическая ситуация, – он подчёркивает это, как будто говорит с пятилеткой, и не то чтобы пятилетку это обмануло. – Угу, – кивает Роджерс, неловко устраиваясь на заднем сиденье (ему всегда мало места для ног). – То есть, вы говорите мне, что это все часть страхового мошенничества? – Ты уже посмотрел этот фильм? – Фильм? – Неважно. Но да – нет – всё законно, но… это просто… административная фигня. Помни об этом. Это задумывалось как угроза, но выходит слишком мягко. Он сидит боком и держится с Джеком за руки поверх разделяющей сиденья панели. Одинаковые титаниумные полоски ловят солнечный отблеск. Кажется, они не могут расцепиться. – Точно, ага. – Нам нужно возвращаться, – нехотя произносит Джек. – Нужно. И если ты кому-то расскажешь… – показывает Брок на Роджерса, который кажется совсем не впечатлён, потому что это всё равно не похоже на угрозу, – мы тебя… я тебя… – Он на секунду прикусывает губу, потом бормочет – … я придумаю что-нибудь, – и откидывается на сиденье. – Уверен, что придумаешь, крутой парень, – Роджерс всё ещё ухмыляется. – Уверен, что придумаешь.