"Когда ты уже все расскажешь Агате?! Сколько можно? Мне это уже надоело! Я даже увидеться с тобой толком не могу! Алекс, предупреждаю, еще немного, и я сделаю это сама!".
Над сообщением стояло имя Рейчел, а маленькая фотография блондинки не оставляла никаких сомнений в том, от кого Александр получил это послание. Секунду назад я думала, что хуже мне быть уже не может. Как же жестоко я ошибалась! Было уже не важно, что именно Алекс от меня скрывает – попытку развалить мою компанию или измену. Или и то и другое. Факт остается фактом – меня водили за нос. Взяв ключи, я тихо выскользнула за дверь и отправилась туда, где могла найти ответы хоть на какие-то свои вопросы – к Гудману. Надеюсь, он дождется меня. Впрочем, даже если он решит уйти из своего офиса, я наплюю на все этические нормы и заявлюсь к нему домой, требуя объяснений.***
Когда я преодолела уже половину пути, раздался телефонный звонок. Мне не нужно было смотреть на экран, чтобы узнать, кто именно набрал мой номер. Сначала у меня было дикое желание взять трубку и хотя бы так высказать все, что накопилось. Но я жестко подавила в себе это желание, отключив мобильник и, не удержавшись, с силой швырнула его на заднее сиденье. Управлять автомобилем, когда руки трусятся уже не от паники, а от гнева, было опасно. Но на удивление я без происшествий доехала до офиса Гудмана. В окнах еще горел свет, давая понять, что детектив на месте и дожидается меня. Зайдя в знакомый кабинет, я не стала размениваться на приветствия и с порога потребовала: – Рассказывайте! Гудман смерил меня спокойным взглядом, наверняка подмечая нездоровый румянец и лихорадочно блестящие глаза. Кивнув, он знаком руки пригласил меня присесть, а сам потянулся в сейф с папками бумаг. – Как вы знаете, связать Далтона с покушениями не удалось… – Да, потому что это был не он. Можно перейти сразу к части про Александра Нильсена? – я была неоправданно груба и понимала это, но гнев, который предназначался Алексу, выплескивался на тех, кто находился поблизости. – Я давно отслеживал все звонки, которые поступают Далтону. И в них никогда не было ничего предосудительного. Единственная фигура, которая могла хоть как-то нас заинтересовать – Фишер. Но она слишком осторожна, – по ходу его рассказа я нетерпеливо кивала, давая понять, что все это мне давно известно, – После того как вы сказали про покушения, причем почти сразу – уже через час, ему поступил звонок с номера, которого не было в списке его постоянных контактов. Я решил проверить и выяснил, что он принадлежит Александру Нильсену. – О чем они говорили? – Этого я не знаю. Поставить прослушку не так просто. К тому же, откровенно незаконно. – А все это, – я указала на распечатки звонков, – Законно? – Нет, – улыбнулся Гудман, – Но не так критично. Попадает только под административный штраф. – Продолжайте про Нильсена, – приказала я, поняв, что разговор об этом не имеет смысла. – Больше звонков с его номера не было. Но мне удалось достать распечатку Далтона за последний год. Звонки от Нильсена начали поступать за месяц до вашей свадьбы. А через сутки после смерти Аннет Сильвер-Харрис с его счета была снята весьма крупная сумма денег, – Гудман подвинул ко мне банковскую выписку, – И в этот же день, спустя три часа, точно такая же сумма появилась на счету матери Кеннета Далтона. Я думаю, не нужно объяснять, что таких совпадений не бывает. – Это ничего не доказывает! – не знаю, чего было больше в этом возгласе – нежелания признавать, что Алекс меня использовал или злости на то, что я до сих пор не могу разобраться с Далтоном. – В том то и дело – улики косвенные. Для суда их не хватит. Но если вам не хватает уверенности в том, что Нильсен и Далтон заодно, то вот, – он достал из папки несколько фотографий, – Мы давно ведем слежку за вашим управляющим и фиксируем все, что может пригодиться. Они встречались на следующий день после звонка. – Почему вы сразу мне все не рассказали? – Тогда я еще не знал, что это значит, и решил сначала все проверить, – вздохнул Гудман, – В конце концов, Нильсен ваш муж и вполне мог встречаться с Далтоном и с вашего ведома. Уже после того, как я достал банковские выписки и проанализировал звонки, понял, что это, скорее всего, не так, – он протянул мне фотографии, о которых шла речь. Я взяла снимки дрожащими пальцами. На одной Алекс стоял рядом с моим управляющим. На другой они о чем-то разговаривали. А на третьей Нильсен повернулся спиной, но лицо улыбающегося Кеннета видно отчетливо. Очень хотелось начать себя обманывать. Заорать, что это наверняка старые фотографии. Но я не могла. Потому что видела костюм, который был на Алексе в тот день, когда он запер меня в квартире. Этот галстук я не забуду никогда – слишком много с ним оказалось связано. Хотя сейчас очень хотелось вычеркнуть его из памяти. Да и не только его, а все, что происходило между нами после того злосчастного танца. – Зачем? – тихо спросила я, глядя на фотографию. Этот вопрос предназначался совсем не Гудману, но, тем не менее, он ответил. – Неопровержимых доказательств у меня, опять же, нет. Только косвенные улики, – и снова он начал ворошить папку, доставая очередные документы, – Ваши компании претендовали на инвестиции от Legal & General*. Я думаю, не нужно объяснять, что означает контракт с этой корпорацией. Это выход на совершенно другой уровень. Но если в начале года речь шла об инвестициях в обе компании, то после кризиса руководство Legal & General решило выбрать кого-то из вас. По крайней мере, я не увидел других причин, почему Александр Нильсен мог бы захотеть создать проблемы в "Харрис Корпарейтед". – Я поняла, – голос неожиданно охрип и стал низким, – Спасибо. Я возьму эти документы с собой, – я не спрашивала, а утверждала, начав собирать бумаги по столу. – Миссис Харрис, тех материалов, которые я собрал, хватит, чтобы уволить Далтона. Конечно, в тюрьму мы его не посадим, но обвинения в некомпетентности гарантированы. Неустойку вам платить не придется. Впрочем, нам все равно придется добиваться увольнения через суд – контракт составлен слишком жестко и на нем стоят подписи почти всех акционеров. Но шансы очень хорошие. А вот Нильсен… Оспорить завещание с косвенными уликами невозможно. Вы не сможете с ним развестись, не потеряв компанию. – Смогу. Я теперь все смогу, – грубо отрезала я и, схватив тяжелую папку, вышла из кабинета.***
Куда отправиться человеку, который потерял все ориентиры в жизни? Кто-то идет в ближайший бар и напивается до невменяемого состояния. Кто-то уезжает на другой материк. Кто-то пытается забыться в постели первого встречного. А я отправилась к человеку, к которому всегда шла, если мне было плохо. Я стояла в окружении величественных деревьев, сквозь кроны которых пробивался слабый лунный свет. Вдали виднелась полуразрушенная церквушка, которую я когда-то хотела восстановить, а прямо передо мной возвышался надгробный камень. Человека, который всегда помогал и подсказывал, что делать дальше, больше не существовало. Какое-то время я просто стояла и смотрела, как будто надеялась, что на меня снизойдет озарение свыше. Наверное, нужно было что-то сказать. Люди в фильмах и книгах ведь приходят на могилы близких людей, чтобы поговорить, спросить совета. – Почему? – тихое слово сорвалось в моих уст и сразу же утонуло в ночной тишине. Мне предсказуемо никто не ответил. Следом из горла вырвался судорожный вздох, который больше напоминал всхлип. Прижав ладони к лицу, я поняла, что по щекам бегут слезы, которых я даже не почувствовала. Чувства, которые копились во мне в последние несколько часов, сконцентрировались в один огромный ком, который уже невозможно было держать в себе. – ПОЧЕМУ ТЫ ВЫДАЛА МЕНЯ ИМЕННО ЗА НЕГО?! – заорала я так громко, что горло начало саднить, а потом с силой пнула камень, который валялся под ногами. Он со звонким звуком ударился о надгробную плиту и отскочил в сторону. Даже в слабом лунном свете была видна маленькая щербинка, которая осталась после моего порыва. Гнев утих так же внезапно, как и появился. Я подошла и погладила место удара, как будто прося прощение, а потом опустилась холодную землю и, наконец, дала волю слезам. Мои истеричные завывания были слышны, наверное, во всей округе. Наверняка я кого-то напугала, но мне было плевать. – Что мне делать, тетя? – снова спрашивала я в пустоту и не находила ответа. Если бы она была жива… Этого бы не случилось в любом случае. Я не вышла бы замуж за Нильсена, не должна была решать проблемы, которые мне пока не по плечу. Мне не пришлось бы искать решения проблемы, решить которую, в принципе невозможно. А еще, рядом был бы человек, который меня любит.***
Если Марта и удивилась моему приезду в столь позднее время, то виду не подала, быстро подготовив комнату. И теперь я стояла на балконе, ежась от холодного ночного воздуха. Наверное, выходить в одном свитере в середине ноября, все же не стоило. Простуда точно не решит моих проблем. Но уходить не хотелось. Здесь было почти спокойно. А в спальне, я знала это точно, на меня снова навалится паника, злость и нечеловеческая тоска. Я прекрасно понимала, что не смогу заснуть. По крайней мере, пока не придумаю, как поступить. Хотелось отмотать время назад и не брать трубку, не разговаривать с Гудманом. А еще больше хотелось, почему-то, курить. Странно. Я никогда не увлекалась этой отравой и начинать не собиралась. Мой организм не переживал никотиновую ломку и такое желание просто не должно было возникнуть. Но мысль о сигарете все же не покидала меня уже несколько часов. Вероятно, сработал стереотип. Ведь все всегда так поступают в сложных ситуациях – закуривают, успокаиваются и находят решение. Ах, если бы в жизни все было так просто. – Вам еще что-нибудь нужно мисс Харрис? – Марта по привычке обращалась ко мне "мисс", но это совсем не раздражало. Напротив, именно гудманское "миссис" бесило до невероятности, особенно в свете последних событий. – Нет… Хотя подожди, – окликнула я женщину, когда она уже повернулась, чтобы уйти, – У тебя есть сигареты? Я знала к кому обратиться. Ни для кого в особняке не было секретом, что Марта курит, хотя она и пыталась это скрывать. Она удивленно посмотрела на меня, но затем, наверное, увидела что-то в моих глазах и молча достала пачку из кармана, протянув мне. Она не стала дожидаться, когда я закурю и тихо ушла, оставляя меня в одиночестве. Щелкнув зажигалкой, я попыталась втянуть горький дым и окончательно поняла, что сигареты – это не мое. Нет, я не закашлялась, но во рту стало очень мерзко. Захотелось почистить зубы. Но я упорно сделала еще две затяжки. На последней легкие все же неприятно свело, в горле запершило, а кашель начал душить. Откинув сигарету в сторону, я облокотилась о перила и пыталась отдышаться. – Курильщики врут. Это ничерта не успокаивает, – прошептала я в пустоту и ушла обратно в комнату. Лежа в кровати в полной темноте я предсказуемо не могла заснуть. Сердце продолжало работать на износ, не желая успокаиваться. Все мои неудачные романы сейчас казались просто идеалом здоровых отношений. Или дело было в том, что ни один из них не забирался ко мне в душу так глубоко, как это сделал Алекс? Как же больно осознавать, что ты ничего не значишь для человека, который для тебя значит чертовски много.***
Не знаю, сколько мне удалось поспать. По моим ощущениям, около двух часов. Но дольше валяться в кровати смысла не было. Нужно было заняться делом, а именно подробно изучить все бумаги, которые я забрала у Гудмана и понять, как мне поступить. Через несколько часов я устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Если до этого у меня еще была какая-то надежда на то, что детектив мог ошибиться, то после того, как я разобрала каждую бумажку буквально по буквам, она испарилась. Все указывало на то, что эти двое заодно. Звонки Далтону с номера Алекса начались почти сразу после того, как Legal & General объявил сокращении инвестиционных программ. Продолжались несколько месяцев. Передача денег состоялась за пару дней до смерти тетушки. Именно после этого начались все те странные события, из-за которых я обратилась к Гудману – увольнения ценных сотрудников, невыгодные вложения, сорванные сделки. После этого звонки стали реже. Следующий был через неделю после нашей свадьбы. А затем звонки вообще прекратились и возобновились уже в день после благотворительного вечера, когда я рассказала Алексу о проблемах в своей компании. А еще, просматривая распечатки звонков не только Далтона, но и Нильсена, я заметила, что почти каждый день ему поступали звонки с номера, напротив которого стоял прочерк. Это означало, что Гудман не счел этого человека полезным для расследования и даже не стал записывать. Но я догадывалась, кому он мог принадлежать. Включив телефон, я увидела огромное количество пропущенных, но не обратила на это внимания. У меня была другая цель. Я занесла непонятный номер в телефонную книгу и открыла WhatsApp, сразу же убедившись в своих предположениях. Так и есть – фотография в профиле была точно такой же, какую я видела вчера в телефоне Александра. Лицо с тонкими чертами принадлежало Рейчел Линд – девушке, которую Нильсен якобы так сильно избегает, что даже притащил на прием свою фиктивную жену, пытаясь прикрываться ей, как щитом. Хоть что-нибудь в тебе было правдивым, Алекс? Зачем нужен был этот фарс с Рейчел? Ответа, по-прежнему, не было ни на один из моих вопросов. Вздохнув, я посмотрела на телефон, который снова начал отыгрывать надоевшую мелодию. Сбросив вызов, я отправила Александра в черный список и начала разбираться с другими звонками. Оказывается, несколько пропущенных были и от Евы. И ей действительно стоило перезвонить. – Привет, – я попыталась сделать голос настолько жизнерадостным, насколько могла, – Как дела? – Как у меня дела? – кажется, Ева поперхнулась, услышав этот вопрос, – У меня, знаешь ли, все мармеладно! Солнце светит, птички поют. Ну, это я, аллегорически, конечно, потому мы в долбанной Англии и здесь идет дождь. Как всегда. Так что солнце и птички существуют только в моем воображении. Что еще рассказать? На лекциях скучно. Недавно я не выдержала твоего отсутствия и вытащила Макса в клуб. Оказывается, пить он умеет еще хуже тебя. Уже через три стопки он был в тепло-синем состоянии, и мне пришлось тащить его домой, а он тяжелый, зараза. Что еще? У библиотекаря, говорят, кошка окотилась. – Какая кошка? Ты что несешь? – Слушай, этот вопрос я могу смело тебе переадресовать! Кто вообще начинает непринужденный разговор, когда последние события начинают напоминать любимую субстанцию Макса? – Подожди! Откуда ты знаешь? – Ну, на самом деле я мало что знаю. Догадываюсь только, что произошел какой-то глобальный трындец, раз тебя ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы… и далее по списку. И вот, сижу я тут, переживаю, грызу ногти с новым маникюром, а ты звонишь и веселым голосом интересуешься, как у меня дела… – Кто меня искал? – севшим голосом спросила я, хотя знала ответ. – Благоверный твой. Еще вчера звонить мне начал, о тебе спрашивать, а сегодня утром, между прочим, неприлично рано, заявился лично – весь какой-то потрепанный, глаза горят, взгляд безумный. Я его даже сильно бить не стала за то, что разбудил. – Это ты зря… Когда это было? Он давно из Кембриджа уехал? – Было это неприлично рано, я же сказала. А насчет того, когда он уехал… Он до сих пор тут. По крайней мере, полчаса назад был. Причем не один. Я когда за кофе выбегала, видела его с какой-то блондинистой шваброй. Даже сфоткала на память. Но сразу лопату доставать не стала, решила сначала у тебя спросить. Сейчас пришлю файл. Отняв телефон от уха, я посмотрела на фотографию, которую прислала Ева. Расстояние было приличное, но я все же четко разглядела Рейчел, которая стояла рядом с Александром, положив руку ему на плечо. – Ну так что? Я лопату расчехляю? – послышался голос подруги из динамика. – Нет. Не нужно. Спасибо, Ева. Пожалуйста, не говори Алексу, что разговаривала со мной. Когда я решу, что мне делать, я сама его найду. – Да без проблем. Но, может быть, ты расскажешь, что у вас произошло? – Обязательно, но не сейчас, хорошо? – Ладно, так и быть, подожду немного. Не пропадай больше, хорошо? – Не буду, – пообещала я, повесив трубку.***
Следующие несколько часов я просматривала финансовые документы компании и пыталась придумать адекватный выход из ситуации. Постепенно в голове начало складываться что-то похожее на план. Пусть и не самый лучший. Как бы печально не было это признавать, но мне все же придется бросить учебу. Я больше не могу зарывать голову в песок и уклоняться от ответственности. Пора брать компанию в свои руки. Быстро набросав план по выходу из кризиса, который начался благодаря тандему Далтона и Нильсена, я взяла в руки брачный контракт. В нем не было никаких лазеек. Единственное решение – оспорить через суд. Но тогда придется добыть более весомые доказательства против Александра. Нет, это ничего не даст. Я обхватила голову руками, как будто пыталась удержать мысли внутри. Боль пульсировала в висках с самого утра, мешая сосредоточиться, а глухая обида подталкивала на необдуманные поступки. Загнав ее поглубже усилием воли, я снова начала перебирать бумаги, которые знала наизусть. Только когда я смогла отбросить эмоции и подойти к этому как к обычной сделке, начал вырисовываться план, который мог бы реально сработать. Конечно, без потерь все равно не обойдется, но это лучшее, что можно было бы придумать. Вызвонив моего юриста Эрика Барнза, я приказала ему приехать в особняк. Он не заставил себя ждать и до конца дня мы занимались подготовкой документов. Когда все было подготовлено, а за ним закрылась дверь, я устало откинулась на кресле, прикрыв глаза. Хотелось закричать, расплакаться, запереться в комнате с бутылкой виски не выходить оттуда неделю. Но я не могла себе этого позволить. У тетушки, наверняка, тоже были проблемы и личные трагедии. Но она никогда не опускала руки. И мне тоже нельзя этого делать, несмотря на то, что в груди все болезненно сжималось, а ком в районе желудка никуда не делся, мешая нормально дышать. Я встала и подошла к зеркалу, которое стояло возле окна. Вглядевшись в свое отражение, я отметила глубокие тени под глазами, красные ниточки капилляров на белках и легкую морщинку между бровей. Я как будто постарела на несколько лет за эти сутки. Глядя на изможденное лицо, я окончательно поняла, что нужно брать себя в руки. Послышался звук шуршащего гравия под колесами машины. Осторожно выглянув в окно, я заметила подъезжающий автомобиль, из которого вышел знакомый мужчина. Быстро вернувшись к столу, я снова села в кресло, принимая расслабленную позу и морально готовясь к непростому разговору. Через пару минут в кабинет вошла Марта. – Мисс Харрис, к вам посетитель. Это… – Я знаю кто это, Марта. Зови. Понятливо кивнув, она вышла, прикрыв за собой дверь. А меньше, чем через минуту она снова открылась. Мужчина застыл в дверях, оглядев кабинет немного грустным взглядом. И только потом его глаза сосредоточились на моем лице. – Здравствуй, Фредерик. – Агата, – он кивнул, – Объяснишь, почему Александр безуспешно ищет тебя по всей стране и даже меня к этому подключил? – Обязательно, – натянуто улыбнулась я, – Но сначала присядь. У меня есть к тебе важный разговор и предложение, от которого ты не захочешь отказываться. *Legal & General – реально существующая крупнейшая британская инвестиционная компания. Вкладывает деньги в любые направления, поэтому претендовать на ее вложения могут корпорации, работающие в совершенно разных отраслях.