Семь месяцев назад
– Фредерик! – практически прокричала я, увидев старого знакомого, – Как хорошо, что ты пришел! – Здравствуй, Агата. Где Александр? Не обижайся, но я прилетел всего час назад как раз для того, чтобы его увидеть. Если ты хочешь что-то обсудить, мы можем сделать это позже. – О нет, я как раз ничего не хочу обсуждать. А вопрос о том, где находится Александр, очень интересный. Я скажу тебе, где он! Этот… – я усилием воли проглотила ругательство, которое почти сорвалось с губ, – Не отягощенный интеллектом человек, снова пошел третировать докторов, требуя, чтобы его выписали и отпустили домой. А я больше не могу раздавать медсестрам взятки! И не потому, что деньги закончились. У них просто не осталось вариантов, согласно которым человека можно принудительно оставить под наблюдением! – Я так понимаю, он идет на поправку, – спокойно произнес Фредерик. Его реакция вызвала новую волну негодования. Я что, единственная, кого волнует здоровье этого придурка? Собрав волю в кулак, я попыталась ответить вежливо, но говорить получалось только сквозь сжатые зубы. – Он едва оправился от сильного отравления. Три дня был без сознания. И очнулся всего четыре дня назад, три с половиной из которых треплет нервы мне и всему местному персоналу! – Что говорят врачи? – Что самоубийцы – не их профиль. Это к психиатру. Я даже сохранила пару номеров столь ценных специалистов. Чувствую, скоро их услуги все же понадобятся. Причем не Нильсену, а мне! В этот момент в палату зашел Александр, окинув взглядом собравшихся здесь людей. – Привет, Фредерик. Не стоило прерывать свою поездку из-за меня. Я в полном порядке, как и говорил тебе по телефону. – Позволь с этим не согласиться. Ты снова ведешь себя слишком импульсивно, – заметил мужчина, но Алекс только отмахнулся от него, поворачиваясь ко мне. – Кажется, у врачей закончились причины, из-за которых меня могут задержать еще на сутки. Так что я еду домой, причем немедленно. – Я тебе сейчас обеспечу такую причину! Сотрясение мозга устрою! – Угомони свой пыл, Рокки. Я не думаю, что у тебя получится отправить меня в нокаут подзатыльником. – А мне и не придется. Я сейчас Еву позову! – Эй! Это уже серьезные угрозы для жизни и здоровья! – воскликнул Алекс, делая преувеличено испуганное лицо, но его глаза смеялись. Его сарказм звучал бы более убедительно, если бы под глазом не виднелся желтый след от синяка. – Александр, не расстраивай меня, – вмешался Фредерик, – Это глупое решение. – Я здоров, – огрызнулся он, утратив иронию в голосе, – И не вижу смысла оставаться здесь. – Мне все это надоело! Ты, может быть, и здоров, – скептицизм в моем голосе отчетливо говорил о том, что я на самом деле думаю о его самочувствии, – Но я – нет! Я тоже пережила отравление, а еще сотрясение мозга, – о том, что мои травмы оказались легкими и уже не представляли никакой опасности, я тактично умолчала, – Так что ты можешь ехать, куда тебе заблагорассудится, но без меня. Я остаюсь здесь. И если ты загнешься где-то по пути домой, ко мне можешь больше не подходить! – я села на кровать и сложила руки на груди, давая понять, что сдвинуть меня с места не получится. Александр насупился. Где-то с минуту смотрел на меня сердитым взглядом, а затем тяжело выдохнул и закатил глаза, как будто смиряясь со своим поражением. Он опустился рядом со мной, обнимая за плечи. – Раз с этим разобрались, у меня есть еще один вопрос, – вздохнул Фредерик, опускаясь в кресло, – Ты все еще намерен осуществить свой план с Legal & General? – спросил он у Алекса. – Да, – твердо ответил Нильсен. – Какой план? – напряглась я. Где-то минуту мужчины играли в гляделки, как будто могли общаться телепатически. Я переводила взгляд с одного на другого, пытаясь перехватить этот мысленный канал. – Тебе лучше все объяснить Агате сейчас, – покачал головой Фредерик, заставив Алекса поморщиться. Я обернулась к нему и увидела недовольную гримасу. Впрочем, поймав мой взгляд, выражение лица сразу стало виноватым, заставив меня напрячься еще сильнее. – Я откажусь от контракта. Тогда инвестиции получишь ты. Когда до меня дошел смысл этих слов, я схватилась за голову и взвыла. Ну почему, когда я думаю, что все закончилось, он начинает придумывать новые проблемы? На мне что, написано, что мне не хватает острых ощущений в жизни? Так их достаточно. Даже слишком. – Боги! Куда делся мой спокойный и рассудительный Александр? – воскликнула я, почувствовав, как ладонь на моем плече сжалась сильнее, – Серьезно? А почему бы тебе не собрать гору денег и не сжечь? Это, по крайней мере, будет выглядеть эпично! Нервы сдавали, и я сейчас заводилась с пол-оборота. Выдав эту отповедь, я выдохнула, почти сразу же пожалев о том, что сказала. Да, решение глупое. Если не сказать хуже. Но дело не столько в самом предложении, сколько в том, что это значит для Александра. Я отлично понимала, что таким образом он решил расплатиться за свои ошибки. Наверное подумал, что сможет хоть что-то исправить этим жестом. – Послушай, – сказала я уже спокойнее, – Ты, конечно, можешь отказаться от контракта с Legal & General, но это будет очень глупо. Потому что мне он все равно не достанется. Управляющего моей компании будут судить за попытку убийства держателя контрольного пакета. Причем суд еще не состоялся, а скандал уже получился таким, что о нем знают все окрестные собаки. В мою компанию сейчас не вложится даже самый отчаянный инвестор. И если ты сам откажешься от контракта, они просто найдут кого-то другого. В итоге деньги не достанутся ни тебе, ни мне. – Она права, – подтвердил Фредерик. Александр недовольно поджал губы. Наверняка, он сам прекрасно осознавал все, что я только что сказала, но пока упирался, кажется, просто по инерции. – Не нужно ничего мне доказывать. Тем более таким способом. – А что будет с твоей компанией? – напряженно спросил он. – Не переживай, – загадочно улыбнулась я, – У меня есть идея на этот счет.***
Конечно, у меня уже не было потребности оставаться в стационаре. Но я продолжала ночевать здесь, понимая, что только так можно удержать Александра под наблюдением врачей. Я уже пришла в норму и вела дела прямо отсюда. Но вечером все равно уходила в свою палату. Наверное, нехорошо занимать место, которое может потребоваться больному человеку. Но я прекрасно видела, что больница не загружена даже наполовину, а моя страховка позволяла мне находиться здесь столько, сколько я захочу. Ночью меня разбудил какой-то странный шорох. Это было необычно, потому что медсестры постоянно ходили по коридорам, и я давно привыкла к посторонним звукам. Сосредоточившись, я поняла, что звук доносится со стороны окна, а затем увидела очертания фигуры. По коже пробежал холодок. Мысли сразу вернулись к похищению. И у меня не было сомнений в том, кто это может быть – очередной подельник Далтона, который пришел, чтобы завершить начатое. Тихо сползая с кровати, я старалась не сводить взгляд с окна. Но когда поняла, что времени не так много, бросилась к выходу с предельной скоростью, на которую была способна. И не успела. Одна рука обхватила меня поперек талии, не позволяя вырваться, а вторая зажала мне рот. – Тише, – услышала я над ухом шепот. Я облегченно выдохнула, хотя сердце все еще колотилось с ненормальной скоростью. А затем снова вспыхнул гнев. Я вырвалась из хватки Александра. – Ты меня напугал до полусмерти! Ты каким образом в окно залез? – У нас с тобой соседние палаты, так что это было несложно. – Ты адекватный вообще? – повернулась я к нему, заглядывая в спокойные голубые глаза. – Хотя кого я спрашиваю? Разумеется, нет! Скажи, что тебе, ассасин шведский, мешало пройти по коридору? – Медсестры почему-то неадекватно на меня реагируют, – тихо ответил Алекс, постепенно оттесняя меня от выхода обратно к кровати. – Хочешь, объясню, почему именно? – Как-нибудь в другой раз. Сейчас я хочу только одного – твои губы, каттен, – прошептал он и сразу же накрыл мой рот поцелуем. Его пальцы запутались в моих волосах и слегка оттянули их, заставляя сильнее выгнуть шею. Язык прошелся по моим губам, раскрывая их. Я даже не подозревала, что успела так соскучиться по его поцелуям, прикосновениям, по близости его тела. Кажется, это был первый раз, когда по щелчку этих пальцев откликнулось не только тело, но и душа, как бы пафосно это не звучало. Эмоции переполняли, не позволяя сделать глубокий вдох, а кожа начала гореть и стала сверхчувствительной. Горячая мужская рука, которая лежала на пояснице, прижимая меня к твердому телу, казалось, может прожечь меня насквозь. Нежный поцелуй быстро перерос в страстную схватку. Ненасытные губы, сплетение языков. Короткие поцелуи, во время которых мы постоянно перехватывали инициативу друг у друга. Рука Александра медленно поползла вниз по позвоночнику, пальцы до боли сжали бедро, но я только громче застонала ему в губы. Мои руки тоже не бездействовали, забираясь под футболку. Я провела ногтями по коже, под которой ощущались напряженные мышцы, и поймала ответный тихий стон. Поцелуи, сводящие с ума, не мешали Алексу продолжать теснить меня к кровати. И в какой-то момент голени уперлись в преграду. Я отлично знала, куда мы направляемся, но почему-то это было так неожиданно, что я потеряла равновесие и упала бы на кровать, если бы меня не поддерживали руки Александра. Он аккуратно опустил меня на больничную койку, зависая надо мной на согнутых руках, а затем начал медленно, даже слишком, снимать с меня рубашку, целуя оголенные участки кожи. Дойдя до груди, Алекс задержался, обводя языком ореолы, а затем легко прикусывая и оттягивая напряженную бусинку соска. Громкий стон, сорвавшийся с моих губ, вынудил его поднять голову. – Ты должна быть очень тихой, лилла каттен. Ты же не хочешь, чтобы сюда сбежались все окрестные медсестры, подумав, что ты умираешь? – Просто заткни-и-и-и-ись… – Как грубо, – прошептал Алекс, продолжая покрывать мою кожу поцелуями. – Считаешь, это было грубо? – я вцепилась пальцами в его футболку и одним движением стянула ее, отбрасывая в сторону. – Тогда я тебя сейчас вообще шокирую, – тихо рычала я, притягивая его за волосы еще ближе к своей коже. – Трахни меня уже, хватит издеваться! – Так и знал, что тебе от меня нужен только секс! Зарычав, я обхватила бедра ногами, и резко перевернула, оказавшись сверху. Склонившись, провела языком по шее, захватывая губами кожу над пульсирующей венкой и слегка прикусывая ее, чувствуя, как сжимаются пальцы на моих ягодицах, оставляя новые следы. – Так нечестно, – выдохнул он. – А я и не собиралась разыгрывать перед тобой благородство, – ответила я, освобождая его член от ненужной ткани и направляя в себя. Я понимала, что здесь нельзя шуметь, но с моих губ все равно слетел громкий стон, который было просто невозможно сдержать в себе, когда почувствовала такую желанную и долгожданную наполненность. Руки Александра подхватили меня под бедра, направляя и задавая темп. И вначале я даже повиновалась. Но его движения были слишком медленными и неторопливыми. А я слишком долго ждала этого, чтобы сдерживаться. – Алекс, нет! Я сама, – прошептала я сбивающимся голосом. – Ну попробуй, самостоятельная девочка. Он убрал руки с бедер на мою грудь, которая подпрыгивала в такт каждому движению. Его пальцы несильно сжали горошину соска, посылая по всему телу электрические импульсы, заставляя выгибаться и плавиться от его прикосновений. И я сама наклонилась ниже, предоставляя ему больше простора для действий. Теперь его губы обхватили один сосок, втягивая его в рот, а пальцы игрались со вторым, перекатывая и слегка оттягивая его. Я больше не могла этого вынести, увеличивая амплитуду движений. Напряжение достигло той стадии, когда казалось, что меня просто разорвет изнутри. Все тело как будто немного онемело, а затем пальцы моих ног сами собой подогнулись, позвоночник почти неестественно выгнулся, а внизу живота как будто взорвался фейерверк. Я забилась в сладких судорогах, чувствуя, как Александр перехватывает инициативу и, подхватывая меня под бедра, совершает последние, финальные толчки. Мы уже десять минут лежали на узкой больничной койке, но мысли о том, чтобы поменять удобное положение, не возникало ни у кого из нас. – Так что за план ты придумала со своей компанией? Ты не рассказала при Фредерике, но я должен знать, – шепнул он, перебирая пальцами мои волосы, – Вдруг ты влезешь в очередную авантюру. Я хотела напомнить, что авантюры – это как раз его "конек", но вовремя прикусила язык. Пока не время для подобных шуток. – Все очень просто, – сонно фыркнула я, – Фишер, которая так и осталась вроде как не у дел. – И что с ней? Мы же ничего не нашли. – Да. Но только потому, что изначально шли не тем путем. Она не связана ни с кем в AlmaZeneca. Отсюда можно сделать простой вывод – это наемница. Несомненно, хорошая, но, по сути, работает за зарплату. А значит, ее можно перекупить, – говоря все это, я отчаянно зевала, едва удерживаясь от того, чтобы не заснуть на середине предложения. – Допустим. И что тебе это даст? – Показания, – сонно пробормотала я, утыкаясь в теплый бок и отключаюсь от реальности. Алекс не решился тревожить меня, продолжая разговор, а только нежно поцеловал в макушку, сильнее прижимая к себе. А утром нас разбудили визги медсестер, которые плавно перетекли в недовольное ворчание подоспевших на шум врачей.Наши дни
Все получилось примерно так, как я и планировала. Фишер дала показания, хотя мне пришлось приложить огромные усилия для того, чтобы этого добиться. А потом начался громкий судебный процесс, который длился несколько месяцев. Но в итоге, благодаря показаниям Далтона, Барнза и Фишер мне удалось доказать, что мои конкуренты занимались не только промышленным шпионажем, но и шли на откровенные преступления. Конечно, AlmaZeneca не закрылась. Но дела у них шли уже не так хорошо, как раньше из-за испорченной репутации, а также из-за компенсации, которую им пришлось мне выплатить. Эта сумма не только покрыла все убытки, но и позволила существенно расшириться. Более того, она превосходила даже размер инвестиции, которую получил Алекс. Решив потратить деньги с умом, я открыла производства в странах Скандинавии и сейчас наносила визиты на новые заводы, контролируя и проверяя рабочий процесс. Напоследок я оставила именно Швецию, планируя отдохнуть здесь пару дней, когда все дела будут улажены. Знала бы, что меня ждет, летела бы в Лондон первым рейсом и пряталась в своем офисе за ворохом бумаг! Тем более там меня ждало еще одно очень важное дело. Мне нужно было придумать, как заманить Еву в свою компанию. Я была твердо намерена окружить себя людьми, которым можно доверять. Даже Максу я собиралась предложить работу, поскольку знала, что он очень талантливый химик. Впрочем, с Евой вопрос все же нужно решить быстрее, ведь ее в Британии ничто не держит. А вот Макс отсюда уже точно никуда не уедет – Рейчел не позволит. Они познакомились в больнице, когда навещали нас с Александром, а затем мы все наблюдали за развитием самого странного романа, который только можно себе представить. Утонченная блондинка Рейчел, которая на первый взгляд кажется высокомерной, и молчаливый, неулыбчивый, слегка грубоватый и очень далекий от этикета Макс. Казалось, что между ними не может быть ничего общего. Но тем не менее, они были безумно счастливы. Мысль об этой забавной парочке вызвала улыбку и даже отвлекала от текущих проблем. Но очень скоро они напомнили о себе. Нога в очередной раз увязла в сырой земле, заставив выругаться сквозь сжатые зубы. Все мои дела в Швеции уже были окончены и сейчас настало время отдыхать. Но, вместо того, чтобы бродить по улицам Стокгольма, я иду по какому-то полю и жалею о том, что не надела сапоги. Но кто же знал, что они могут мне понадобиться в середине лета. Я уже видела цель, к которой так упорно шла, хотя нужно было бежать со всех ног от нее. Очередная мысль о капитуляции была подавлена, потому что увидела, как мне навстречу идет Нильсен. От него уже не убежать! – Ты долго. Я уже думал, что ты не приедешь, – подошел ко мне Александр, моментально заключая меня в объятия и целуя в висок. – Пришлось немного задержаться. Но вообще, у меня были мысли о бегстве. – Мы же вроде уже выяснили, что убегать от меня бесполезно. – Я собиралась бежать не от тебя, – фыркнула я, – А от ЭТОГО, – я указала рукой в сторону огромного воздушного шара, который уже был полностью подготовлен к полету и ждал только нас. – И что тебе не нравится? Швеция – единственная страна в мире, где полеты на воздушных шарах разрешены прямо над столицей. – Свесия етитсвенная… – начала я кривляться, но Алекс был не намерен этого терпеть и просто заткнул мне рот поцелуем. – Тебе понравится. Обещаю, – шепнул он, отрываясь от моих губ. А я что? Кивнула, тяжело сглотнув, и полезла в эту долбанную корзину, хотя от страха все замирало. Причем, его метод лечения моей акрофобии здесь не сработает, ведь вместе с нами полетит еще один человек, который будет управлять этой адской машиной. Стоя в корзине, я отчаянно трусилась, несмотря на то, что на плечах лежали надежные руки Александра. А когда я почувствовала первый толчок, давший понять, что мы поднимаемся в воздух, зажмурилась и тонко завыла. – Так и знал, что это понадобится, – пробормотал Александр, завязывая на моих глазах плотную повязку. – Во-первых, это не поможет. А во-вторых, какой вообще смысл лететь на воздушном шаре, если я не могу даже видами насладиться? – раздраженно бросила я, но все же никак не противилась его действиям. – Я сниму ее. В нужный момент. Десять минут я просто стояла в объятиях Александра, ожидая, когда же меня отпустит страх. Но этого не происходило. Я понимала, что мы поднялись уже на достаточную высоту. Кажется, картины, которые рисовало мое воображение, были намного страшнее реальности. И когда я уже хотела попросить снять повязку с моих глаз, а еще лучше – закончить полет, мужские пальцы аккуратно коснулись лица, убирая ткань. Я увидела шикарную панораму города. Отсюда он выглядел игрушечным и еще более сказочным. Это было настолько прекрасно, что мое сердце пропустило удар. А в следующий момент перед моим лицом появилась маленькая коробочка из бархатной ткани, зажатая в мужской ладони. Глаза расширились от удивления, и я не удержалась от слишком громкого вздоха. Алекс отщелкнул крышку большим пальцем, и передо мной предстало изящное кольцо из белого золота с внушительным бриллиантом. Затаив дыхание, я просто смотрела на это, не зная, как реагировать. Алекс не торопил, молча стоя за спиной, согревая меня теплом своего тела. Но по мере того, как мое молчание затягивалось, дыхание над ухом становилось все более напряженным. Наконец, я достаточно пришла в себя, чтобы попробовать заговорить. – Что это? – голос охрип, как будто в последний раз я произносила слова несколько дней назад. – Вот уж не думал, что придется объяснять такие простые вещи такой умной с виду девочке, – весело хмыкнул он, но в его голосе все еще отчетливо было слышно напряжение, – Это кольцо. Такой ободок на палец… – Я знаю, что такое кольцо, – недовольно перебила я. Нашел время для своих шуток! – Это то, о чем я думаю? – Не знаю, о чем именно ты думаешь, но это предложение, каттен, – шепнул он мне на ухо, – Ты выйдешь за меня? Я снова замерла, а потом развернулась в его руках, заглядывая в холодные голубые глаза. Могло показаться, что они не выражают никаких эмоций. Но я все же очень хорошо изучила Алекса и сейчас видела тревогу. – Нильсен, кажется, когда врачи говорили, что твой мозг не поврежден, они слишком поспешили с выводами, – покачала я головой, – Ты в курсе, что мы уже женаты? Александр хмыкнул, впрочем, не слишком весело. Почему-то это мое замечание привело к очень неожиданным последствиям. На лице, хоть и всего на секунду, промелькнула гримаса боли, но уже в следующий миг оно стало таким же, как всегда – спокойным, расслабленным и слегка наглым. – Тогда я не дал тебе выбора. К тому же, это не брак, Агата. Это сделка. Где все прописано заранее, в том числе и наш развод. И я ни за что не поверю, что ты всю жизнь мечтала о свадьбе, которая прошла в конференц-зале офисного здания. Я предлагаю тебе выйти за меня по-настоящему. Потому что ты этого хочешь, а не потому что так написано в завещании. Заметь, уже второй раз предлагаю. Не вынуждай меня повторять это в третий раз. Я хочу услышать твой ответ, Агата. Сейчас. На глаза навернулись слезы, которые я сдерживала с огромным трудом. Мне не хватало воздуха даже для того, чтобы дышать, но я все же сделала судорожный вдох и ответила: – Да. Конечно. Конечно, я выйду за тебя, – миссия по сдерживанию слез с треском провалилась и сейчас они свободно стекали по моим щекам. Алекс мягко и тепло улыбнулся, надевая мне на палец кольцо, а затем вытер подушечкой большого пальца слезу, которая катилась по моей щеке, и нежно поцеловал мои губы. – Я люблю тебя, – прошептал он, разрывая поцелуй и зарываясь лицом в мои волосы. Казалось, что сегодня меня уже ничем нельзя удивить и после неожиданного предложения я исчерпала все лимиты по пролитым слезам счастья. Но эти слова добили меня окончательно. Я знала, что он любит меня, но никогда не слышала признания. Хоть я и понимала, что это не совсем в его характере, меня это тяготило. И сейчас я звонко рассмеялась, прижимаясь к нему еще сильнее. А главное – я совсем забыла о страхе. Он снова нашел способ вылечить очередное проявление моей странной акрофобии. – Я тоже тебя люблю.