***
Вот уж не думала, что когда-нибудь потеряю сознание как настоящая стереотипная аристократка. Конечно, у меня было смягчающее обстоятельство в виде сотрясения, но все равно было неловко. А еще хуже было то, что я так и не узнала всю нужную информацию, не расспросила доктора, не сделала хоть что-нибудь, чтобы помочь Александру. Хотя чем я могу помочь в этой ситуации? От осознания собственного бессилия на глазах выступили слезы. Я непроизвольно шмыгнула носом. Услышав этот звук, ко мне подлетела Ева. – Прекрати меня пугать! – сердито заявила она. Но я видела, что злость напускная. Более того, глаза у нее были опухшие и воспаленные. Было очевидно – она плакала и достаточно долго. – Что случилось? – Много всего. Даже слишком. Тебе по порядку? Да плевать мне на порядок! И на саму историю плевать! Меня интересует ответ только на один вопрос! – Алекс очнулся? – через кислородную маску звуки выходили смазанными, но подруга поняла меня. – Нет еще, – вздохнула Ева, – Но врачи говорят, что это нормально в его состоянии. Не переживай, с ним все будет хорошо, – заверила подруга, но я только поморщилась от этих слов. Как будто она может знать наверняка. Подняв здоровую руку, чтобы снять с лица надоевшую кислородную маску, я с удивлением уставилась на бинты и пластыри, которые украшали левое предплечье. Ах да, я же разбила окно и, наверное, порезалась. Но сейчас была не та ситуация, чтобы обращать на это внимание. – Я должна его увидеть, – заявила я и уже начала приподниматься, но Ева настойчиво надавила мне на плечи. – Твоя самоотверженность, конечно, очень похвальна, но дождись хотя бы, пока капельницу снимут. Ты только что пришла в сознание. Дай себе полчаса. – Ева, ты не понимаешь! – начала я, но была нагло перебита на полуслове. – Понимаю. Но если ты свалишься в очередной обморок на пути в его палату, лучше от этого никому не будет. Подожди полчаса, и я лично тебя туда отвезу. Поедешь как приличная больная на кресле, – увидев, что она меня не убедила, подруга добавила уже раздраженно, – Агата, приди в себя! Тебе запретили любые нагрузки, а ты тут спринтерскую скорость собралась развить! Поняв, что она права, я тяжело опустилась обратно на больничную кровать. Разум осознавал, что полчаса ничего не решит, но черт возьми, как пережить эти несчастные тридцать минут, если буквально сходишь с ума? – Что произошло? Как мы выбрались оттуда? – Это мы с Максом вас вытащили. Хотя признаюсь, потрудиться пришлось изрядно. Нильсен в наручниках, которые так просто не снять, ты вообще забралась черт знает куда… – Я удивлена, что вы меня как-то нашли. – Ну, так тебя мы как раз первой и увидели. На карте было не совсем понятно, в каком именно здании вы находитесь, и мы бы вас еще долго искали, если бы ты не решила выбить окно. Только услышав этот звук, мы поняли, куда следует направиться и заметили, что ты отдохнуть под открытым окном прилегла. Сначала только не сообразили, в чем проблема. Вроде с виду целые… Ну ладно, на тебе синяков было больше, чем гирлянд на новогодней елке. Так что целым был только Нильсен… почти. Но это уже моя вина, – поняв, что окончательно запуталась, Ева махнула рукой, – Короче! С виду вроде все нормально, а оба в отключке. Только когда я вскрыла этот долбаный замок на двери, Макс увидел, что за супчик вам Далтон варил и догадался скорую вызвать. Тебе повезло больше, потому что ты возле открытого окна отключилась. А вот с Нильсеном сложнее. Его пока еще от наручников отделили… Я слегка поморщилась. Ее манера разговора в нынешней ситуации была совсем неуместна. Но я понимала, что она не пытается шутить, а просто таким образом маскирует свою нервозность. – Как вы вообще там оказались? – Нильсен позвал. Тут многое непонятно, но можно легко догадаться. И если мыслить логически, то дело было так, – она прищелкнула пальцами и начала расхаживать по комнате, – Ему позвонил этот зэк будущий, сказал, что ты у него и тебя срочно нужно идти спасать. Как я поняла, на раздумья минут десять дали. Точнее не на раздумья – просто через это время подъехал гад №2, чтобы доставить Нильсена на заклание. А Алекс в этот момент как раз в кампусе находился. Тебя, наверное, поджидал. Нашел Макса, потом они уже вдвоем прибежали ко мне. Ну тут, признаюсь, я немного вспылила. Как увидела его, рука сама дернулась, – Ева смущенно пожала плечами. – Подбитый глаз – твоя работа? – Ну а чья же? Ты знаешь еще кого-то настолько же нервного? И потом, какой еще реакции ты от меня ожидала после нашего разговора? – Ладно, об этом потом. Что было дальше? – Его предупредили, что телефон прослушивается и вообще отслеживается. Он взял телефон у Макса, поставил какую-то программу, вроде родительского контроля, привязал к моему смартфону. Сказал следить по ней и держаться на расстоянии, чтобы не спугнуть. А как только он остановится на одном месте, вызвать туда полицию. Собственно говоря, мы так и поступили. Но дожидаться когда подъедут наши доблестные стражи правопорядка не стали. Решили проверить, вдруг вам помощь понадобится. Но так просто найти вас не получилось. Мы все же слишком оторвались от Нильсена и приехали минут через десять после того, как он остановился, – Ева вздохнула, – Начали вас искать среди всех этих складов, но они так по-дурацки построены, а эта программа не позволяет определить местоположение вплоть до метра. Не знаю, что было бы, если бы не услышали, как ты стекло выбиваешь. Дальше ты знаешь. Взломали замок, Макс вытащил тебя, пока я с наручниками возилась. Вызывали скорую. – Спасибо, – прошептала я. – Да меня как раз не за что благодарить, – поморщилась Ева, – Нильсена лучше поблагодари. Это же он пошел прямо к психу, как рыцарь в сияющих доспехах. Коня только не хватает. – Обязательно поблагодарю, – я хлюпнула носом, – Пусть только очнется. – Очнется обязательно. И я так и не поняла, что у вас произошло. Ты же вроде говорила про какой-то сговор… – Ну… Все не так просто. Сговор действительно был, но Алекс все отменил почти сразу после нашей свадьбы. А потом пытался помочь… – Это тебе Нильсен сказал? – Нет. Далтон. – Получается, зря я ему все-таки в глаз заехала, – вздохнула Ева после непродолжительного молчания, – Ладно, капельницу вроде можно снимать. Сейчас позову врача и, если он разрешит, отвезу тебя к твоему рыцарю.***
Оставив меня возле Александра, Ева тактично вышла из палаты, оставляя нас наедине. Но я этого даже не заметила. Только вглядывалась в бледное лицо под кислородной маской. Его не интубировали и это хороший признак. Вот только радоваться я этому не могла. – Почему ты сразу не позвонил в полицию? – почти беззвучно прошептала я, – Почему не доверил это им? Глупый вопрос. Не только потому, что ответить на него некому. Я знала ответ. Полиция могла меня не найти. Могла спугнуть Далтона, заставить его действовать более жестко и безжалостно. Это ведь только в спокойной обстановке он такой продуманный, а если прижать к стенке, наверняка начал бы совершать глупости и уже не обращать внимания на улики, которые может оставить. – Зачем ты это сделал? – по моему лицу бежали слезы, которые я не замечала. Вцепившись в его руку, я сжимала ее с такой силой, что казалось еще немного, и кости хрустнут. Не его, конечно. Мои. Тем более они и так были не в самом лучшем состоянии. Конечно, перелома не было, но вывих будет заживать еще долго. Сейчас мне было плевать. Казалось, что боль в руке – единственное, за что цепляется мое сознание. – ЗАЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ ПРИШЕЛ НА ЭТОТ СКЛАД? Слезы уже не просто стекали по лицу. Истерика, которую я так пыталась сдержать, накрыла меня с головой, не давая сделать вздох. Взрывоопасный коктейль из отчаяния, злости, чувства вины и безнадежности разрывал меня на части. Я не знала, что мне делать. Как мне жить дальше? Как химик, я не могла строить радужных иллюзий. Когда не знаешь подноготной, наверное, легче. Но я-то помнила, что после отравления угарным газом кома является весьма распространенным случаем. Что мне делать, если он не очнется? Или, если очнется, но… Как мне продолжить жить? Да и получится ли это?***
Следующие два дня пролетели для меня как в тумане. Или в очень плохом сне. Я делала все автоматически. Действовала на рефлексах, отключившись от реального мира. Разговаривала с Евой и Максом, которые регулярно навещали меня, ела то, что здесь предлагали, не чувствуя вкуса, умывалась по утрам, хотя слабо понимала, зачем это нужно. Мне разрешили вставать и даже отменили почти всю терапию, но пока оставили под наблюдением врачей. Даже с полицией я разговаривала на больничной койке, ведь доктора запретили мне ехать в участок. Далтона и Барнза поймали, причем достаточно легко. Они ведь даже не прятались, уверенные, что успеют подчистить все следы, а свидетелей не останется. Теперь первому грозит статья за покушение на убийство, помимо всего прочего, а второму – за сговор с целью убийства. Сейчас оба активно каются перед доблестными стражами правопорядка и сдают друг друга, а заодно и других подельников, которые осознанно или неосознанно помогали им грабить компанию. Отпираться больше нет смысла. Далтон оставил слишком много улик на складе, а Барнз изначально не отличался силой духа. Все эти новости я воспринимала спокойно. В душе ничто не шевельнулось от осознания того, что виновные будут наказаны. Какой в этом толк? Я как будто утратила способность чувствовать. Эмоции я начинала испытывать только когда заходила в палату к Александру. Признаюсь, там я проводила почти все свое время, отвлекаясь только по крайней необходимости. Вечером медсестры силой выгоняли меня, аргументируя это тем, что тоже не до конца здорова, и мне требуется нормальный отдых. И я уходила, чтобы вернуться после непродолжительного и беспокойного сна, который совсем не приносил облегчения, да и пользы, кажется, от него не было никакой. Шли уже третьи сутки моего пребывания в этом месте. С каждым днем, даже с каждым часом, я становилась все мрачнее, хотя поначалу казалось, что такого быть в принципе не может. Сегодня я, как обычно, сидела у постели Александра, держа его за руку и вглядываясь в бледное лицо, почти не моргая. Как будто не хотела пропустить момент, когда он откроет глаза. Дверь за моей спиной открылась, но я даже не вздрогнула. Поворачиваться я не собиралась, давно не обращая внимания на медсестер. Но все же звуки были непривычные. По кафельному полу застучали каблуки, а затем передо мной возникло лицо симпатичной блондинки. Я узнала ее сразу, хоть и видела один раз в жизни. Рэйчел Линд – особа, про которую я совсем забыла, поглощенная совсем другими переживаниями. – Привет, – поздоровалась она, мило улыбаясь. – Эм.. Привет, – я чувствовала себя неловко. Впрочем, она тоже, учитывая то, как ее пальцы сминали букет цветов, который, очевидно, предназначался для Александра, – Я пойду, – промямлила я, поднимаясь. – Подожди, – остановила меня Рейчел, – Останься. Он бы хотел, чтобы ты осталась, – она печально взглянула на Алекса. Мне действительно не хотелось отсюда уходить. И ситуация с этой блондинкой не могла изменить моих эмоций. Сейчас даже это отошло на второй план. Мне было плевать на то, любит ли он меня, изменял ли он мне… Главное – чтобы он выжил. Даже если все так, как я думаю и мы больше не будем вместе… Это неважно. – Не хочу вам мешать, – снова невразумительная реплика, сказанная себе под нос. – Ты не мешаешь, – произнесла Рейчел, ставя букет в вазу, – Я думаю, мне стоит объясниться. Конечно, было бы лучше, чтобы это сделал Алекс, но… – она тяжело вздохнула, а затем выпалила на одном дыхании, – Между нами ничего нет, Агата. И никогда не было. Мы друзья. Очень хорошие. Наверное, лучшие. Еще с начальных классов. Если честно, я иногда думаю, что я единственный друг Александра. Кажется, он утратил способность заводить новых с тех пор, как погиб его отец... Я понимаю, как все это выглядит со стороны, но это глупое недоразумение. Тебе не нужно переживать на мой счет. Опустившись обратно на свой стул, который стал для меня почти родным за последние дни, я пыталась осмыслить то, что мне только что сказала эта девушка. – Но… Что тогда было за представление на том приеме? – Спроси что-нибудь полегче, – хмыкнула Рейчел, – Логику Александра понять невозможно, но я не перестаю пытаться, – тепло улыбнулась она. – Что ты хочешь этим сказать? – Он попросил меня разыграть этот спектакль. И я, между прочим, долго сопротивлялась. Но ты же знаешь, он умеет добиваться своего… Он сказал, что это розыгрыш. Шутка. Но знаешь, я думаю, что это неправда. Мне еще тогда показалось это странным, а потом я окончательно убедилась в том, что тут есть второе дно. Последние сомнения развеялись неделю назад, когда ты пропала. Я очень давно его знаю, но в таком состоянии видела в первый раз. Так вот, мне кажется, что тогда это представление было вовсе не розыгрышем. Он просто хотел заставить тебя ревновать, – Рейчел на секунду замолчала, а затем, немного подумав, добавила, – А еще хотя бы ненадолго почувствовать, что ты его любишь, пусть и в рамках заранее разыгранного спектакля. Я в шоке смотрела на девушку, пытаясь найти в тонких чертах лица намек на то, что все сказанное – шутка. Но не находила. Нет, в то, что Алекс мог подстроить такое представление, чтобы поставить меня в неловкое положение, я как раз верила. А вот выводы Рейчел… Боялась поверить. Потому что, если это так, то мне будет еще больнее. – Для этого ему было достаточно просто перестать меня выводить, – улыбнулась я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Это же Алекс, – фыркнула блондинка, – Он по-другому не может. – Он всегда таким был? – спросила я, затаив дыхание. – Нет. До восьми лет он был самым обычным счастливым ребенком. Конечно, все равно очень наглым и надоедливым, а еще полностью безбашенным, но тем не менее. А потом замкнулся. Сначала злился, отпугивая всех вокруг. В тот период Фредерик чуть с сердечным приступом не слег, наблюдая за его постоянным потасовками. А потом, когда драться надоело, на смену открытой агрессии пришел сарказм. И остался уже навсегда. Я думаю, он сам отлично понимает, что это защитная реакция, но то ли не может, то ли не хочет от нее избавляться. Впрочем, если он вдруг станет серьезным и перестанет всех подкалывать, это ведь будет уже не он. – Да. Не он, – согласилась я, замолчав. Я снова повернулась к Александру, продолжая вглядываться в лицо, как будто пытаясь найти ответы на свои вопросы. Видя мою отрешенность, Рейчел не стала задерживаться и ушла достаточно быстро, оставляя нас наедине. Почему он не рассказал мне? Знай я правду, может быть, не ушла бы тогда, а Далтон бы не похитил меня. И сейчас все было бы по-другому. Конечно, я понимала, что мой бывший управляющий все равно придумал бы, как достать нас, но продолжала винить себя за то, через что пришлось пройти Александру. Мне казалось, что именно я и моя импульсивность привели к тому, что он уже третьи сутки не приходит в себя. День клонился к вечеру, а я все сидела рядом с ним, забыв даже пообедать. Только здесь невыносимая тревога хоть немного отпускала. Мне казалось, что пока я рядом, с ним ничего не случится. Наверное, повлияли бессонные ночи. А может быть, это было последствие сотрясения. Но я сама не заметила, как задремала, согнувшись в кресле и опустив голову на кровать, которая стояла рядом. Проснулась я от странного ощущения. Когда-то в детстве у меня была кошка, которая будила меня, щекотав лицо усами. Сейчас я чувствовала нечто похожее. Сон никак не хотел отпускать, и только через минуту я поняла, что это шевелится палец Александра под моей щекой, легко поглаживая кожу. Подскочив так резко, что на секунду закружилась голова, я заглянула в знакомые голубые глаза. – Алекс! – меня охватила эйфория, но на смену радости снова пришла тревога, ведь врачи пока не знают, какие последствия могут проявиться, – Скажи что-нибудь, – Я осторожно убрала маску с его лица. – Ты мне руку отлежала, каттен, – мягко и как-то по-доброму улыбнулся он. Почти минуту я продолжала вглядываться в его лицо, пытаясь осознать сказанное, а потом громко, почти истерично рассмеялась, выпуская все напряжение, которое скопилось за последнюю неделю. Только Александр мог сказать такое сразу после того, как очнулся!***
После часового осмотра, когда врачи сказали, что с Алексом все в порядке и серьезных последствий, скорее всего, не будет, но предстоит долгая реабилитация, мы снова остались одни. – Кажется, я задолжал тебе объяснения, – он серьезно посмотрел на меня, когда я присела рядом. Моя ладонь тут же оказалась в его пальцах. Он даже несильно сжал ее, как будто боялся, что я отдерну руку. – Тебе пока вредно много говорить, а я и так почти все знаю. Давай я расскажу, что поняла, а ты подтвердишь. Он кивнул, нахмурившись. И начала рассказывать историю про придурка, который ввязался в жуткую авантюру, но почти сразу из нее вышел. Про идиота, который решил разыграть меня, сделав так, чтобы я приревновала к Рейчел, но побоялся потом сказать мне правду. Про безмозглого любителя острых ощущений, который не пошел в полицию, а решил сам спасти меня из рук Далтона, чуть не погибнув при этом. – Да, – поморщился он, – Все примерно так и было. Хотя я бы добавил в рассказ меньше эпитетов. – Я только одного не могу понять… – Спрашивай. – Если ты изначально смотрел на этот брак как на выгодную для себя сделку, заметь, заранее проплаченную, то для чего были все эти двусмысленные намеки во время подписания контракта? – Хотел проверить твою реакцию. Она оказалась точно такой же, как я себе и представлял. Ты была холодной, безэмоциональной, безжизненной. Стальная бизнес-леди. Но наверное, это не совсем правда. Ты, конечно, отлично владеешь собой в определенных ситуациях, но мне просто хотелось тебя такой видеть. – Хорошо, – кивнула я, – Тогда у меня есть еще один вопрос. Последний. Зачем ты тогда помешал моему свиданию с Сэмом? Ведь это совсем не входило в твои планы, насколько я поняла. Александр тяжело вздохнул и посмотрел на меня изучающим взглядом, а затем потянул за руку, вынуждая лечь рядом с ним. – Я действительно оказался в той кофейне случайно. И заметив тебя, не собирался подходить. Но когда я увидел, как целуешься с этим смазливым японцем, просто не выдержал. Мне почему-то стало очень неприятно. Наверное, я уже тогда каким-то образом понял, что… – Что? – спросила я после того как поняла, что пауза затягивается. – Что ты моя.