организую свои похороны, чтобы ты пришла.
Мисора Наоми. Бывший агент ФБР. Невеста… Несостоявшаяся невеста Рэя Пенбера. Бывший член группы по поимке Киры. Несостоявшаяся невеста документально покойного Эла Лоулайта. Мисора потирала указательный и большие пальцы между собой, пытаясь вытянуть наиболее благозвучное звание для себя. Это её последний день, последний день Халле Лиднер и Эла Лоулайта [где бы он сейчас не находился]. Не стоило применять силу глаз Бога Смерти, чтобы лишний раз об этом напомнить, с задачей звенящего будильника напоминаний прекрасно справлялся Нэйт Ривер, восседающий перед своими помощниками в маске, так небрежно имитирующей Эла. – … А не рискую ли я, показывая тебе своё лицо, Ниа? – Лайт, изредка заслонявший для Мисоры обзор, был необычайно весел для того, кого готовы публично обвинить врагом народа. Враг народа. Люди, собравшиеся в этом гнилом сарае, проснулись сегодня с мыслью, что всё завершится, что маски будут сняты, а обвинение найдёт виновного. Наоми сфокусировала свои мысли на Лайте, ведь он всё ещё был тёмной лошадкой для неё. Лошадкой с явно высеченной датой смерти над головой. Даже если разоблачение Ниа пройдёт по плану, даже если Ягами виновен… Ему светит лишь казнь в ближайший месяц. Но вот выбивающиеся цифры над головой говорили об обратном. Юному полицейскому ещё жить и жить, поэтому исход этой битвы был для девушки непонятен. Хотя… Хотя был один козырь, который должен был выстрелить в любой момент, вот только Мисора не понимала, в какой. Этот козырь имел имя человека, с которым Наоми провела последнюю неделю своей жизни, имя человека, из-за которого на безымянном пальце левой руки Мисоры сияло небольшое кольцо. Забавно. И глупо. Мисора Наоми. Всегда невеста и… никогда жена? – Правильно ли я понимаю, что ты хочешь, чтобы я снял маску, пока за твоей спиной стоит человек с глазами Бога Смерти? Лайт кивает. Молча кивает и второй раз, переведя взгляд на Мисору. – Тетрадь Смерти в надёжных руках, – полицейский ведёт ладонь в сторону Айдзавы, – в руках человека, которому ты доверяешь. Где же мне ещё вписать ваши имена? – Любой лист Тетради обладает всеми свойствами. Я не могу быть уверен, что листы не вырваны. – Не можешь, но иначе весь этот цирк не имеет никакой силы. Ты ведь говорил о неопровержимых доказательствах моей вины, так? Так покажи их, мы все посмеёмся и разойдёмся по домам. Прогнивший сарай, от вида которого хотелось лишь плакать. Что Наоми здесь делает? Казалось, что в этой гнили она находилась лишь телом, мыслями девушка всё ещё оставалась в холодной подвальной квартире, под боком у сопящего детектива, перебирала его бумаги и кольцо на безымянном пальце. Такие тёплые моменты явно перекрывали всё то, что происходило перед глазами. Такие тёплые моменты… То, как Эл в тысячный раз предлагает посмотреть какой-то фильм об убийце со внезапно развившимся расстройством личности, то, как он встаёт на одно колено под крики этого же убийцы и произносит до невозможности глупую фразу.Ты выйдешь за меня?
В ней не было смысла тогда, нет и сейчас, когда час Мисоры [да и самого Эла] готов пробить.Да.
На такой глупый вопрос быстро нашёлся ответ. Она согласилась выйти за немощного детектива, зная, что после смерти их пути разойдутся. Если ему ещё может найтись место в новом теле, то у Наоми… Ей светит лишь Небытие за сделку со Смертью. Но ответом было «да». Это «да», эти призрачные клятвы будто остаются единственным, что продолжает греть девушку даже сейчас, даже под звуки перепалки между разъярённым Лайтом и спокойным Ниа. – … Если я прав… Если ты Кира, то за этой дверью нас всех ждёт сюрприз, – маска Эла моментально слетает с головы его преемника. Миками? Это логичный вывод, если по теории Ниа они действуют сообща. Но опять же… Некоторые факты упорно не хотели вязаться с общей картиной. – Как я и говорил, – Лайт делает шаг вперёд и проворачивается на месте так, чтобы его было видно двум сторонам конфликта, – у него нет доказательств, – указательным палец Ягами стремительно находит для себя точку в лице членов СПК. – Всё, что здесь происходит лишь цирк одного актёра. И… Неужели мы будем стоять и ждать этого самого «сюрприза», который может и не наступить? Извини, Ниа, но… Ещё один шаг Лайта в сторону компашки поимки Киры, и по сараю эхом проносится звук снятого с пистолета предохранителя. Три оружия были направлены на единственного оратора. – Как я и говорил, – Ягами показательно качает головой, переведя взгляд на полицейских, – он пойдёт на всё, чтобы выдать желаемое за действительное. Готовы верить ему? Готовы подставить свои жизни под дула этих пистолетов? – Вновь качает головой, словно это добавляет правдивости его словам. – Мисора, имя. Точка. Та самая точка, которая должна была наступить. Имя Ниа должно прозвучать, и об этом знали все. – Нэйт Ривер. Ей не нужно вновь смотреть на юное лицо, чтобы вспомнить выбитые над ним буквы. Ей не нужно смотреть на красную дверь, чтобы понять, что фигура за ней никто иной, как Миками Тэру. Ей не нужно смотреть на то место, куда кивает Ниа, чтобы понять, что Рюк явился на это странное выступление, и именно с ним Ривер и вёл диалог. – … имена всех, – Ниа сияет в победной улыбке. – Но вот имени Ягами Лайта я здесь не наблюдаю, – он выставляет Тетрадь Смерти Тэру на всеобщее обозрение. – Он прав, – Мисора поддакивает полицейским, завидев иероглифы, относящиеся к её имени. – Какой в этом смысл? Ты, – невидимый рупор Лайта направляется в сторону Наоми, заставляя её невольно вздохнуть в ожидании развязки, – ты ведь знаешь, что я не могу быть Кирой, и он, – рупор уходит к Миками, который ранее попал в плен Рестера, – имея глаза Бога Смерти, мог определить «Бог» я или нет лишь… – Он прав, – Наоми разводит руками, вновь соглашаясь с очередной стороной. Очевидно, что её мнение гуляло от одного противника к другому, как только на стол выкладывался новый козырь. – Над головой Лайта действительно есть продолжительность жизни. – Так… кого ты тогда назвал Богом? – Ниа поднимает взгляд на Миками, но прокурор затих. Казалось, они на суде, и его подзащитный вытянул карточку проигрыша. – Этого я не учёл, – себе под нос шепчет детектив. Вот и первый козырь на этом гнилом столе, появление которого не сопровождалось фразой «я это предугадал». – Значит ли это, что Лайт прав, – Мацуда непривычно подаёт голос, – и это может быть подстава? – Я так не думаю, – очередной козырь, тот самый, о котором Мисора думала ранее. Тот самый неожиданный. Эл стоял в проходе, улыбаясь и смотря на растерянное лицо Лайта. Этого он изначально хотел? Замешательства? Если такова цель величайшего детектива, то он точно её достиг. – Я это предугадал, – Ниа выставляет пальцы правой руки в направлении Эла и щёлкает ими, словно ставя галочку в своём списке дел на сегодня. Преемник L тут же поднимает взгляд на Халле. – Куклы мы не взяли, да? – Нет, – девушка качает головой. – Ты же умер! – Тут же восклицает Лайт. – Мы, – он судорожно обводит полицейских понятным только ему жестом, – она… – Ягами заостряет взгляд на том самом кольце, которое Мисора продолжала перебирать пальцами. – Ты знала, да? – Нет, конечно, – девушка улыбается. – Вы все тут разговариваете о бесполезных вещах, – Эл делает шаг, – в то время, как ответы скрыты на поверхности. Буквально. Как Наоми уже сказала, – примечательно, что он назвал её по имени при всех, – у Лайта есть алиби, – детектив тянет указательный палец и тычет в пустоту над головой Ягами. – И мы не можем судить его за действия, которые он не помнит, Ниа. – Воскрес, чтобы рассказать очевидные вещи? – Воскрес, чтобы попросить тебя раздеться, Лайт. – Прости? Наоми хотелось задать этот же вопрос, но она сдержалась. – Мы не можем тебя судить, если у тебя не осталось памяти о свершённых преступлениях. – Или если я их не делал. Ну же, Рюдзаки! – Ухмылка. Чёртова ухмылка на лице Лайта. – Ты ведь на моей стороне. – Никогда не был, – Эл качает головой. – Есть лишь одна возможность сохранить память, – детектив выставляет указательный палец, будто это рупор правосудия, который он передаёт Наоми. – Оставить при себе Тетрадь или же… Лист. – Докажешь, что ничего из перечисленного у тебя нет? Цирковое выступление имени главного злодея последнего десятилетия было объявлено именно в этот момент. Вместо того, чтобы скинуть с себя вещи, доказав всем невиновность, Лайт начал размахивать руками и просить никому не верить воскресшему детективу. Это тот самый накал, который не выдержит даже самая крепкая лампочка. Даже терпеливый Ягами не выдержал одной единственной просьбы. Одной просьбы, которая могла бы его разоблачить здесь и сейчас. – Идэ, Айдзава, – Эл кивает полицейским. Его просьба понятна без лишних слов. Ягами тут же схватили под руки и… начали раздевать? Нет. Это не требовалось. Задравшийся рукав рубашки подозреваемого выдал то, о чём говорил Эл ранее. Фиолетовая лента с линейным листом под ней. Не нужно быть гением или выпускником детского дома Вамми, чтобы понять, что это лист из Тетради Смерти. Долго же он его носил… Признание. То, чего не ожидал ни один из присутствующих, и то, что повергло Мисору в шок. Признание, сорвавшееся с уст Лайта. Но может ли гений, боровшийся с преступниками и сам ставший в последствии таковым, просто так сдаться и забрать с собой на тот свет двух людей, вцепившихся в его глотку? Конечно, нет. Незаметно для полицейских, детективов и СПК Лайт воспользовался старым приёмом с часами и небольшим клочком листа из Тетради Смерти. Незаметно для блюстителей правопорядка, но заметно для незамеченных ранее зрителей. Один точный выстрел привлёк внимание всех к тому, чем Ягами на самом деле занимался в углу. Этот выстрел принадлежал Мелло, что занял место на балконе. Этот смелый поступок спас две жизни. – Жду благодарностей, малыш, – блондин показательно прокручивает пистолет. – Это же тот выпускник Дома Вамми! – Тут же восклицает Мацуда. Ошибкой было собираться здесь, поздней ошибкой было оставлять дверь открытой. Ведь именно через неё и выбежал раненый преступник. – Идэ, Мацуда, Айдзава, – Эл вновь отдаёт немой приказ, а полицейские спешат его выполнить. – Зачем пришёл? – Ниа недовольно перебирал маску в руках. – Мог бы передать всё через Мисору, раз давно разгадал Ягами. – Мог, но уж очень хотелось увидеть его лицо вживую. Конец. Такой глупый конец для грозы преступников застиг его в гнилом сарае. Мисора до сих пор не могла поверить в то, что всё закончилось так, как она и хотела изначально. Кира был пойман, если, конечно, полицейские его не упустят. Обещание выполнено, и можно уйти на покой. – Значит, всё обошлось лучше, чем могло, – Эл довольно кивает, растопырив пальцы и протянув руку Мисоре. – В таком случае… Мне даже интересно, что нас убьёт, – Наоми проделывает тот же трюк, переплетя их пальцы. – Ниа, я верю, что ты справишься с формальностями, – детектив улыбается, – мы пойдём, пока время не истекло. – Вообще-то, – Нэйт тянет пальцы к карману рубашки и достаёт оттуда четыре небольших мешочка, – я бы хотел обсудить с тобой ещё одну формальность. – Только быстрее, – Эл делает шаг из зоны комфорта, расцепив их с Мисорой хватку и тут же сев рядом с наследником своего имени. – L – тот персонаж, что появляется внезапно и берётся распутывать самые сложные серийные убийства, так? – Так, – Мисора не видела лица Эла, но точно по одной его интонации могла определить: Лоулайт нахмурился. – Что ты думаешь о тех убийствах… – Ниа, как ты и сказал, это формальности, – Эл очень редко перебивал кого-то, но это был именно тот случай. – Майл отправит тебе всю нужную информацию, как только наш с Мисорой час пробьёт. Дождись и реши, что с этим делать. – Информацию? О чём? – Ривер роняет все четыре мешочка на бетонный пол, в последнюю секунду схватив один налету. – О том, что одиннадцать девушек были убиты одиннадцатью мужчинами? Ловко пальцы молодого детектива высвобождают небольшую человекоподобную безликую фигурку из мешка. На груди сияла вычерченная десятка. – Ниа… – Эл качает головой, но его преемник не смотрит. Ниа смотрел сквозь наставника, на долю секунды заставляя Мисору съёжиться от столь пристального взгляда, а после сделать шаг, чтобы лучше рассмотреть кукольное представление. – Или о том, что одиннадцатым преступником был, – Нэйт аккуратно ставит первую фигурку, тут же принявшись за второй мешочек, – покойный Бейонд Бёздей, ныне являющийся Богом Смерти? Ещё одна фигурка выскальзывает на бледную ладонь. Человекоподобная фигурка с приделанными крыльями и красными глазами. – Ниа! – Эл тут же поднимается с места и поворачивается в сторону Мисоры. – Мы уходим. – Уходим? – Наоми остаётся лишь метать непонимающий взгляд от фигурок к Элу и обратно. Воспоминания. Такая ужасная вещь как воспоминания в очередной раз вызывает у Мисоры головную боль. Воспоминания о том, как всю эту неделю она ненароком замечала работу Эла, скрытую в папке «Дело о серийных убийствах Х.Х.». Воспоминания о том, как Эл дважды в шутку ударил девушку по рукам, сказав, что эта информация убьёт её. Воспоминания о том, как вместо объяснений, он тащил Наоми готовить панкейки. Воспоминания. – Что в остальных? – Она заслужила узнать хоть что-то перед смертью. – Халле Лиднер, дважды предавшая моё доверие, – третья фигурка блондинки встала в один ряд с предыдущими, чем вызвала лишь недовольный вздох у той, о ком говорил детектив. – Не хочу обесценить твою концепцию, но Халле немного не вписывается, – Мисора делает шаг, чтобы сесть рядом с кукольным рядом, но замирает, когда ладонь Эла касается её солнечного сплетения. – Пойдём, – тихо шепчет детектив. – Да нет, – взгляд Ниа всецело обращён на Наоми, пока его пальцы пытались освободить четвёртую фигурку. – Халле Лиднер идеально вписывается в общую картину серийных убийств, так как именно она поставляла для Наоми Мисоры листы из Тетради Смерти. Четвёртая фигура с длинными чёрными волосами и с привычной для стиля Наоми одеждой поставила всё на свои места. Ниа выставил виновников резки в один ряд, но… Но как должен реагировать человек, которого в очередной раз беспочвенно обвинили? Просто стоять и ждать, пока его часы пробьют нужный час? Что Мисора должна делать сейчас? – Конечно, Вы правы, Мисора, Халле Лиднер не вписывается в общую картину, потому что до сих пор мне не удалось понять… Почему? – Ривер закидывает голову так, чтобы взглядом встретиться с той, чьё лицо не выражало никаких эмоций. – Долг, – Лиднер вновь вздыхает. – Я вернула долг. Мисора не пыталась даже сдвинуться с места, молча улыбалась и качала головой. Если в случае с Ниа, она могла понять, почему он решил свесить всех собак на неё, то цирк остальных оставался непонятным. – Кому? – Нэйт продолжал невинно хлопать ресницами. – Ему, – Халле выставляет указательный палец, указывая за спину обвиняемой, заставляя Наоми и Эла обернуться, а Ниа расплыться в улыбке и начать переставлять фигурки в новом порядке. Как давно Рюк перестал был единственным Богом Смерти в этом гнилом помещении? Как давно к нему присоединились, Сидо, Ну и… Бейонд. Бейонд, на которого и был направлен указательный палец агента СПК. Бёздей значительно выделялся на фоне остальных Шинигами. Если те спокойно стояли, будто образуя начало полукруга [заставляя додумать информацию о том, что в сарае собрались буквально все Боги Смерти], то Бейонд сидел на куче коробок, закинув одну ногу к себе, а вторую, костлявую, так и оставив свисать. Картина очень напоминала Бейонда, сидящего на краю обрыва перед полем ландышей. Всё циклично. – Долг? – Мисора всё ещё улыбалась, теша надежду рвануть и обнять своего некогда спутника. – Господи, – со стороны слышится недовольное бурчание Эла, – только не говори, что именно ты помог сбежать ей из приюта. – Приюта? – Ниа и Наоми впервые за долгое время сошлись в чём-то. В непонимании. – А кто бы ещё мог избавить её от оков Вамми столь… – Гениальным способом. Да-да, – Эл лишь отмахивается от Бога… от Короля Смерти. Мисора чувствует его руки на своих плечах. – Пойдём отсюда. – Я не понимаю, – шепчет девушка с улыбкой. – Зачем во всей этой истории я? – Пойдём, – детектив заметно хмурится, надавливая на плечи. – Ей осталось, – Бейонд закидывает голову назад, вытянув перед собой руку с карманными часами в ней, – от силы пятнадцать минут. Неужели она не заслужила знать? – Да что знать? – Даже самая прочная лампа рано или поздно не выдержит накала. Сначала Лайт. Теперь Мисора. Хотелось объявить второе цирковое выступление, только вот главная роль сместилась, и все прожекторы светили на Наоми. – То, что Вы, очевидно, убили всех этих людей, – Ниа довольно кивает. – Каким образом, если я даже этого не помню? Стоило припомнить убийство собственной матери, чтобы наверняка указать Ниа на его просчёт. – Каким? – Эл, наконец, понимает безысходность положения и отпускает руки. – Ты правда не понимаешь, каким? – Этот нервный смешок, после которого детектив делает несколько шагов в сторону коронованного Короля Смерти. – Какая Тетрадь? – Ты что не слушал нашего ангелочка? Халле листы поставляла, – Бейонд безразлично пожимает плечами. – Уж подумай хоть немного, из какой Тетради они были. – Ниа, – Эл не решается повернуться. Это видно по тому, с каким волнением детектив помещает свои же руки по карманам. – Джованни, – делегирование. Очередное делегирование. Джованни выходит из стройного ряда членов СПК и протягивает лист с одним лишь именем на нём. Ягами Лайт и дата его смерти назначенная на… На этот самый момент. Неужели Ниа настолько сильно подстраховался? Эти вопросы неважны, но Мисора цепляется за них, как за единственную возможность ещё хоть немного побыть в неведении. В забвении. Бледные пальцы касаются листа, вызывая моментальную головную боль и прилив забытых воспоминаний. О том, что сожительство с лицом самой Смерти изначально не могло привести к чему-то хорошему. О том, как в голове Мисоры стали появляться тёмные мысли. О том, как она день за днём думала о несовершённом идеальном преступлении Бейонда Бёздея. О том, как они начали говорить об этом открыто. О том, как было принято решение воссоздать идеальное преступление с новой центральной фигурой. О том, как Бейонд надавил на Халле, припомнив старый долг. О том, как Мисора вписала имя собственной матери, потому что та прекрасно подходила. Да и потому что ненависть к ней достигла своего предела. О том, как Мисора Наоми тронулась умом в разы похлеще Бога Смерти. – Вспомнили? – Вспомнила, – соглашается Мисора, качая головой. – И что теперь? Внушённое сумасшествие, которое так сильно давило на здравый смысл, вытесняя его. Наоми вновь столкнулась с ним, вновь чувствовала, как её разум разделяется на два состояния и погружается в состояние борьбы. Как же хорошо, что это не продлится долго. Её израненное сознание – очень хрупкая вещь, в которую проникло сумасшествие. Её сознание очень хрупкая вещь, которая всеми силами пыталась показать девушке, что что-то не так. Её сознание транслировало убийства бедных девушек. Её сознание даже несколько раз показывало Мисору в облике убийцы, но она просто проигнорировала это. – С каких пор у нас не судят за… соучастие? – Наоми нервно усмехнулась, проводя пальцами по подбородку и с тоской глядя на Ниа и на Халле за его спиной. – С тех пор, как в моих руках оказались все права на это, – тихо произносит Ниа. – Права, полученные в результате моей смерти, – виновато добавляет Эл. – А! Точно! – Ривер будто свыкся с похороненной личность своего наставника. – Тогда и решать тебе, Эл, – улыбка сходит с лица подростка, и он поворачивается к тому, на кого равнялся, – чью голову ты готов вынести отсюда? Халле Лиднер? Наоми Мисоры? Обеих? Пока мы не вышли за эти двери, пока не вбежала полиция с телом Лайта Ягами на руках, у тебя ещё есть шанс… Спасти хоть кого-то. Не хватало лишь замедленной съёмки или перевода изображения в статичную картинку с окрасом в характерный цвет для передачи мыслей героя. Героем сейчас был Эл. Именно он стоял посреди этого чёртового сарая, именно его зрачки метались от Халле Лиднер к Наоми Мисоре. Он решал. Конечно же, он решал, кого готов выставить на обстрел, кого готов выставить козлом отпущения в глазах людей. – Мисора, – холодный голос детектива дрогнул на последней гласной. – Мисора Наоми. Мисора была готова поклясться, что сейчас все Боги Смерти заливались громким смехом, но, к счастью, её оглушило. Оглушило на считанное мгновение воспоминанием с поля, воспоминанием того, как Эл Лоулайт озвучил приговор за соучастие в деле Киры. Только в этот раз он выбрал, выбрал не ту. Или же… Нет, Эл просто не знал, что Лиднер ждёт смерть в тот же день, что и Мисору. Он поступил логично. – Ладно, – девушка улыбается, выставляя руки на уровне головы. – Это даже логично. Давайте. Ужасно бороться всю жизнь с несправедливостью, а в итоге оказаться в подобной ситуации. Ужасно. Ужаснее лишь нелепая смерть. Логичная и продуманная смерть состояла в том, что действительно Ниа будет палачом для Мисоры. Исполнит свой долг правосудия. Но кто же знал, что палачом будет вовсе не подросток, застрявший в мышлении ребёнка, а парень с чёртовым комплексом Бога. В глазах в один момент начало меркнуть, а почва под ногами ощущаться достаточно, чтобы продолжать на ней стоять. Мисора падает. Падает, схватившись за левый бок. – Наоми? – Первым, кто подбежал, был Эл, это и очевидно. – Что с ней? – Сквозь проступь мелькающих зёрен, Наоми замечает, что взгляд детектива был обращён на Бейонда. – Мальчишка вписал её и всех ваших полицейских на свой клочок бумаги двадцать три дня назад, – Бейонд, спрыгнул со своего импровизированного трона и прошёл к центру сарая. – Они тоже сейчас корчатся от боли, скорее всего, – он пожимает плечами. – Можете проверить. – Значит, Смерть сама её настигла. Прозаично, – добавляет Ниа. – Рестер, найдёте тело Ягами и… тела полицейских, получается? – Забавно, – шепчет Мисора. – Забавно, – Бейонд спускается на колени, взяв в свои холодные руки левую руку девушки. – Но ты проиграла. Эл и Ниа тебя раскусили. А ещё у тебя кишка лопнула. Отстойно. – Тебе не кажется, что сейчас не время для этого? – Эл раздражён. Не нужно даже смотреть на него, чтобы это понять. Выдаёт нервозность рук, что так бесцельно гладили умирающую по голове. – А как ещё мне сдержать эмоции? – Бейонд качает головой, отпустив взгляд. – Я думал, что был готов к этому, – слышится тихий голос Бейонда. – Но, видимо, я пытался обмануть сам себя. Ну, я ведь не могу… – Нет, – категоричный ответ Богини на вопрос, который был понятен даже без озвучивания. – Я обо всём позаботился, – Мисора видела, как по щекам Бейонда стекают слёзы, на мгновение даже показалось, что они стирают трижды проклятый грим. Если бы это только так работало… – Обо всём.***
Без почестей, без добрых слов прощания, без тоски малознакомых людей. По завещанию Эла тело Мисоры Наоми было предано земле с полного финансирования Ниа, который ныне занимал должность L. Могила девушки располагалась на центральном кладбище Токио, чуть дальше могилы Ватари, но по правое плечо от свежей могилы Эла Лоулайта. Настоящего. В этот раз настоящего и погибшего в тот же день, что и Мисора, от балки гнилого сарая, сорвавшейся в самый неподходящий момент. Но даже у этого настоящего Эла было то, чего в итоге не смогла получить Мисора после смерти. Внимание к своей могиле. Эла провожали с почестями, возложили цветы и как следует попрощались. Что касалось Наоми… Её могила была пуста. Лишь следы могильщиков указывали на то, что к могиле кто-то подходил. Отца не было [услышав вести о личности собственной дочери, он ещё больше пристрастился к алкоголю], знакомых не было, полицейские погибли от различным обострившихся болезней. Звенящая пустота могильной плиты. У человека после смерти есть лишь два варианта: забвение или перерождение. Для всех, кроме тех, кто пользовался Тетрадью Смерти. Именно эти люди никогда не смогут постичь желанное забвение, никогда не смогут переродиться в новом теле и прожить эту жизнь заново. Они обречены всю жизнь скитаться по Небытию, если, конечно, их кандидатура в качестве нового Шинигами не будет одобрена. Бейонд обо всём позаботится. Это Мисора запомнила и прочно вбила в свою память перед смертью. Что эта фраза вообще могла означать? В широком понимании лишь то, что в мире Богов Смерти вскоре появится новая Богиня. Без воспоминаний о земной жизни, в новом, скорее всего, ужасном теле. В скором времени. Но вот прошёл год в мёртвом мире, второй и третий. В людском мире сменилось несколько поколений. Никакого пополнения в ряду Богов Смерти даже не предвиделось. Так что Бейонд имел в виду под тем, что он обо всём позаботится?.. Об этом могли поведать лишь белые ландыши, которые из года в год появлялись на могиле Мисоры Наоми одиннадцатого февраля.