Я просто люблю тебя

POV Валя.       Поздний вечер, я докуриваю третью сигарету. Тёплый осенний воздух, дующий из окна, развевает мои волосы. Клён, который много лет назад посадила бабушка, изящно роняет свои большие красные листья. Я безучастно провожаю их полёт взглядом. Думаю о том, как всё могло бы быть по-другому, если бы он был рядом. В отражении оконного стекла я встречаюсь взглядом с добрыми мамиными глазами. Торопливо тушу сигарету и выбрасываю на улицу.       — Валя, я всё вижу. — мягко сказала мама.       — Отчитаешь меня, как подростка? — развернувшись к ней, спросила я.       — Ну, что ты. — улыбнулась она. — Я тут подумала. Может, тебе пора вернуться в город?       — Не хочу. Она усаживается на кровать и хлопает ладонью рядом с собой, приглашая присесть. Приземляюсь около неё и устало кладу голову ей на плечо. Чувствую, как она улыбается. Прямо, как в детстве.       — Ты здесь увядаешь, Валь. С каждым днём всё больше чахнешь. — обеспокоенно начала мама. — Надо возвращаться к прежней жизни.       — Зачем, мам? — спрашиваю я у неё такой, казалось бы, простой вопрос. Но я и правда не знаю, зачем. Я приехала на нашу дачу три недели назад, и за это время ни разу не ездила в Москву. Поначалу мои дни здесь проходили в полном одиночестве. Я бродила в наушниках по саду, срывала с тяжёлых веток кисловатые красные яблоки, пила чай с апельсином и бергамотом на веранде домика, наблюдая, как солнце закатывается, словно алый купол далёкой небесной обсерватории. Я не могла найти слов для выражения умиротворенной тишины внутри. Но я могла найти строки. Я писала стихи и песни без остановки, прерываясь лишь на очередной стакан чая и терпкую сигарету. Иногда я могла встать с утра, лениво потянуться, и побежать, бежать, пока знакомый мне с детства осенний лес не обступит со всех сторон и не укачает в своей гулкой трепетной колыбели. Днём я пыталась совладать с собственным зверем внутри и обрести внутренний покой, находясь наедине с природой и её волшебной тишиной. Я слышала шелест листьев, опадающих с медленно умирающих деревьев, шум реки, которая была совсем рядом с коттеджем, стрекот сверчков, которые что-то бурно между собой обсуждали. А ночью, в своих снах, я снова возвращалась в большой и суетливый город, наполненный самыми разными звуками — сигналы машин, стоящих в пробке битый час, нерадивую мать, кричащую на своего ребенка, лай озлобленных собак в парке, непрекращающиеся бессмысленные разговоры людей. Всё здесь пустое. А на фоне всего этого мне снился он. — Нравится, малышка? — сладко шепчет он мне, надавливая на мои бедра и заставляя садиться ниже. Я облизываю губы и улыбаюсь. — Очень нравится. — Снято! Отличный кадр, ребята, снимаем дальше. — послышался голос фотографа. Егор украдкой шепчет мне «После съемок продолжим» и удовлетворенно замечает на моём лице ухмылку. Обещание он сдержал.       Несколько ночей подряд я просыпалась в слезах. Я пытаюсь забыть: уже не пересматриваю наши фото и видео, но каждую грёбаную ночь передо мной всплывает его силуэт. Я вижу его привычные движения, взгляд, слышу любимые ему фразы — я так больше не могу. Через неделю я не выдержала и рассказала всё маме. Она примчалась на дачу в тот же день, вечером. Брат и сестра тоже приехали. Я была им рада. Мама сразу же принялась откармливать меня, узнав, что я ела здесь, как попало. Игорь и Катя пытались поднять мне настроение. Мы вместе ходили гулять, играли в Монополию, до самой ночи болтали на веранде, выискивая созвездия на небе. Будто бы нам снова не больше тринадцати. Брат и сестра побыли с нами три дня, а потом вернулись в Москву, на работу.       — Передавай от меня привет племяннику. Скажи, что на День Рождения тётя Валя подарит ему подарок, о котором он давно мечтает. — сказала я Игорю, чмокнув его на прощание в щёчку и крепко обняв.       — Прошу, не дари ему тот сигвей, нам будет некуда его ставить. — усмехнулся он. Я улыбнулась и ответила брату многозначительным взглядом, после чего он уехал. Мы остались с мамой вдвоём. Она всегда уважала мои чувства, а потому не заговаривала первая о Егоре. Мы обе делали вид, что ничего не произошло. Я всего лишь устроила себе бессрочные осенние каникулы на даче. Вот и всё. Мама готовила, работала в саду, читала книги, вязала, в общем, делала всё, чтобы не мешать мне абстрагироваться от мира. Мы говорили обо всем, кроме него. Мама знала, что когда-нибудь я сама захочу выговориться, поэтому не давила на меня. Так и произошло. Это была моя единственная паническая атака за последние несколько дней. Несмотря на присутствие мамы, она была сильной. Я слишком долго копила в себе всю обиду, злость и разочарование. Всё это вылилось в одно мгновение потоком нескончаемых слёз и жуткой дрожью в теле, которую пыталась унять мама, не выпуская меня из объятий весь вечер и без остановки бормоча успокаивающие слова. Я уснула на её руках и проснулась только вечером следующего дня в своей постели. После этого я будто снова вошла в режим заморозки чувств и эмоций, так и оставшись в нём.       — Жизнь не крутится вокруг одного человека. Нужно переступить через это и жить дальше.       — Я даже не знаю, кто мы теперь друг другу. Бросил он меня или нет? А может, это я его бросила? Всё получилось как-то глупо.       — Поэтому тебе нужно вернуться и выяснить всё.       — Он ни разу не позвонил мне за это время, мам. Что можно выяснить? Каждый день я почти не выпускала телефон из поля зрения. Я ждала его сообщений, как наркоман ждёт очередной дозы. Я вздрагивала каждый раз, когда слышала звук уведомления, и трясущимися руками тянулась к телефону. Снова не он. Порой меня убивало желание написать ему первой, но что-то мне подсказывало, что мне не ответят.       — Возможно, он всё ещё обижен.       — За что? Не я изменила ему, мама. Не я. — раздраженно ответила я. — И не мне перед ним извиняться.       — Я согласна с тобой, дочка. Но иногда, чтобы сохранить отношения, нужно делать первый шаг, даже если он предназначен не тебе. — мягко сказала она, не обращая внимания на мой пыл.       — Я не уверена, хочу ли сделать этот шаг. — холодно ответила я.       — Ты не сможешь принять решение, бесцельно смотря в окно и разглядывая пасмурное небо.       — Может и смогу. Мама улыбнулась и покачала головой, многозначительно посмотрев на меня. Таким взглядом она одаривала нас с Игорем и Катей, когда мы спорили с ними из-за всякой ерунды — кто первый взял игрушку, кто сегодня смотрит телевизор, кто доест последнее печенье. Под его действием мы сразу же прекращали все препирательства и, пристыженные, расходились по своим кроватям. Я тут же смутилась и отвернулась, разглядывая причудливые узоры на ковре без особого интереса. Чувство неизбежности медленно заполняет меня. Я не вижу выхода, но не готова смириться с происходящим, цепляюсь за ушедшие (или нет?) чувства и моменты. Может, пора признаться самой себе: мы уже не те? Или есть ещё хоть какой-то шанс для нас?       — Хорошо, мам. Мы уедем завтра. — выдыхая, говорю я, подходя к окну. — Иди собирать вещи.       — Ты сделала правильное решение, дочка. — шепнула она мне на ушко и нежно провела по плечу, прежде чем скрыться в коридоре. Собрав все вещи, которых у меня было с собой совсем немного, я устало улеглась в постель и уставилась в окно. В эту ночь луна не восходит. Зато россыпь звёзд позволяет находить новые созвездия на небе. Не выдерживаю и прикуриваю сигарету. Дрожь бьёт по всему телу. За окном всё такой же грустный ночной пейзаж. Отчаяние снова накрывает с головой, когда я понимаю, что сама себя загнала в место, из которого мне, кажется, никогда не вырваться.