Эти чувства были любовью

Доен игнорировал Джехена, и это задевало ужасно по двум причинам: первая заключалась в том, что Джехен желал быть в хороших отношениях с человеком, которым всегда восхищался и с которым всегда мечтал хотя бы просто познакомиться, а вторая состояла в его отчаянном желании стать для него кем-то особенным. Доен же хорошо общался только с Тэеном, с остальными коллегами был предельно вежлив, хотя и прямолинеен, но все привыкли за эти годы к его хмурости и холодной надменности, поэтому не вызывало каких-либо негативных эмоций. Все знали, что Доен если и не выдающийся и гениальный, то уж точно способный хирург, который мог проводить сложные операции. Был одна черта, которая отличала его и в принципе всех одаренных людей от других - он умел идти на риск, обходя какие-то стандартные установки, и именно это было то, что так нравилось в нем Джехену, это было самое первое, что ему так понравилось и что так привлекло в мужчине. Еще будучи на первом курсе университета, Джехен часто из интереса читал различные медицинские журналы, в которых неоднократно отмечались способности Доена и его заслуги в области хирургии. Джехен не понимал, почему же такой выдающийся человек, как Доен, не так популярен, как другие деятели медицины, почему работает в обычной, пусть и платной, клинике. Он мог добиться такого превосходного престижа, таких высот, но лишь предпочитал медленно, ровно и стабильно идти по собственной профессиональной дороге. В столице Доен был хоть и немного, но знаменит, среди медиков и студентов университета - там слава о нем ходила невероятная, потому что молодые преподаватели, которые вели у них те или иные предметы часто любили вспоминать его фразы или же приводили в пример работу, проделанную им, в качестве доказательства того, что лишь имея такие глубокие познания в области медицины, можно показывать такой уровень мастерства. Джехен точно не помнил того момента, когда его привлек Доен с профессиональной стороны настолько, что он начал им восхищаться, возводя в ранг людей, на которых стоило равняться, но точно помнил и знал, почему. Доен был будто само совершенство, и это так томило душу, заставляя Джехена плавиться изнутри об одной лишь мысли об этом человеке. Когда же Джехен, наконец, увидел мужчину вживую, когда услышал его мягкий, но строгий голос, красивые руки - те самые превосходные руки, которыми он спасал людям жизни практически каждый день, - то понял, как ошибался. Доен не совершенство: он местами грубый, прямолинейный, но в то же время закрытый и замкнутый, он будто весь состоит из непреодолимой стены, за которую дозволено заходить лишь Тэену. И что самое странное - Доен соблазнял мужчин ради одного пика физического удовольствия. Было ли это какой-то его психологической травмой или же он просто боялся серьезных, настоящих отношений, Джехен не знал точно, но догадывался и твердо решил эти самые стены разрушить. Джехен преследовал Доена везде, где только мог: в ординаторской, в коридорах, на парковке, в смотровой над операционной, в столовой и даже в курилке. Доена это откровенно злило, но он пытался делать вид, что Джехен его не волнует совершенно, - когда-нибудь этот ребенок должен был от него отстать, но Доен его недооценил. Джехен был на удивление упрямым и целеустремленным, и Доен сам не заметил, как через три недели этого хождения хвостом, начал сдаваться. Он идет по коридору, упрямо глядя только вперед, а Джехен же спокойно шел за ним широкими шагами, не отставая ни на миг. И стоит Доену войти в курилку, как он хватает опешившего Джехена за грудки и припечатывает к стене. Стекла дрожат, но Доен стискивает форму на чужой крепкой груди и невольно думает о том, как же хочется ощутить эту кожу без одежды, однако тут же приходит в себя, заглядывая в глаза напротив. Джехен - это совершенная красота во всем, и Доен злится от того, что такое прекрасное существо настолько не сговорчиво, что предпочитает ходить за ним каждый день хвостом везде по клинике, а не ласкать в постели. - Чего тебе надо, дитя? Джехен выглядит практически невинно, не отрывая глаз от чужих, и неуверенно отвечает: - Чтобы Вы меня заметили. - Достаточно и того, что я знаю твое имя, и ты меня неимоверно раздражаешь. Я уже все тебе сказал. - Если я с Вами пересплю, то стану одним из всех, с кем Вы уже были когда-то. А я не хочу, чтобы Вы мною воспользовались и тут же забыли, сонбэ, я... Я хочу, чтобы Вы всегда помнили меня. Доен грубо вдавливает его в стену, наваливаясь сильнее. У него внутри все бушует и клокочет от этих тихих, но уверенных слов, сказанных прямо в лицо, и это по-странному злит, но в то же время заставляет все таять. Мужчина цепляется за чужую одежду сильнее и произносит прямо в губы: - Хочешь поиграть? Твоя задача будет заключаться в том, чтобы привлечь мое внимание в том самом смысле, в котором ты хочешь, а я же буду пытаться затащить тебя в постель. И кто первый сдастся или же проиграет, тот прекращает свою карьеру. Джехен понимает, что может проиграть, а потом и потерять то, к чему так долго стремился, но желание стать для Доена кем-то большим, кем-то особенным, настолько велико, что он лишь отвечает: - Я согласен. Но... Он не договаривает, потому что Доен вдруг целует его - настойчиво и жарко, вжимая его всем телом в стеклянную стену. Джехен отвечает от неожиданности: в конце концов, Доен был умелым любовником, и даже его поцелуи были невероятные соблазняющие. Это заставляет на мгновение забыться, но стоит чужой руке опуститься ниже, обхватывая пах, то Джехен резко отталкивает Доена от себя. Доена этот несколько потрепанный и испуганный вид мальчишки забавляет, и он невольно улыбается, поправляя форму и волосы. - Ах, ты такая прелесть, Чон Джехен. Поскорее бы тебя заполучить. Он подходит снова, но Джехен выставляет руки вперед. Это мужчине не мешает, и он все равно встает почти вплотную, заставляя чужие ладони упереться в собственную грудь. Доен протягивает руки к чужому лицу, кончиками пальцев очерчивая его висок, скулы, мягкие щеки, а затем линию челюсти. Он усмехается: - У тебя весьма забавная внешность, но это так заводит, что я не могу сдерживать своих порывов, особенно когда вижу тебя переодевающимся. Невольно думаю о том, как это шикарное тело будет прижимать меня к себе, пока я буду стонать от удовольствия... Джехен сглатывает: - Перестаньте. Я самый обычный. Доен вдруг задорно смеется, будто услышал до ужаса смешную шутку: - Да что ты? Мало того, что безбожно красивый и горячий, так еще и скромник. Хотя, чего я ожидал от ребенка, который до сих пор верит в любовь, и не отдается первым встречным. Он невольно закатывает глаза, а Джехен захлебывается возмущением: - Вы ничего обо мне не знаете, поэтому не нужно так надо мной издеваться! - Да кто издевается? Я лишь озвучил факт. В конце концов, ты и сам знаешь, что мы абсолютно разные. Посмотри: ты веришь в любовь, я отрицаю ее существование; для меня случайный секс с красивыми людьми не является чем-то ужасным, я это откровенно люблю, ты же хочешь заниматься сексом только по взаимной любви; я - абсолютное превосходство над тобой, Чон Джехен: у меня есть карьера, мои способности, опыт, пусть и ужасно горький, а у тебя - ничего: ты всего-лишь интерн, который находится на грани вылета, потому что я совершенно точно тебя соблазню, и так глуп. Ведь кто в здравом уме согласится поставить на кон свою предполагаемую карьеру, ради которой столько учился в университете, чтобы получить нечто несуществующее. Ты заведомо мне проиграл, Чон Джехен, ведь передо мной не устоять ни одному мужчине, а ты - ребенок, который пытается самоутвердиться за мой счет. И я тебя уничтожу. На последних словах Доен практически шипит с ужасным презрением, глядя прямо в глаза темным взглядом. У Джехена внутри будто все замирает, когда он видит эту непроглядную тьму в очередной раз, как при первой встрече, и понимает, что Доен на этот раз действительно предельно серьезен. И это была еще одна причина, по которой Джехен был обязан победить, хотя это казалось невозможным и глупым.