Два одиночества

      Северус возвращался домой с глупой улыбкой на лице. Этот день действительно был прекрасным. Эта девушка пробуждала в нем, казалось давно забытые эмоции. Он презирал и корил себя за слабость. Столько лет он создавал броню, которая защищала бы его от боли, но она начинала трещать по швам, стоило Гермионе ему улыбнуться.       «Если она не против, то почему мы не можем общаться? Она точно не побежит к Поттеру рассказывать обо мне. Да и могу я хоть раз в жизни делать то, что мне хочется? Не то, что нужно. Не то, что правильно. А просто то, что хочется. Хоть раз в жизни можно?»       Он позволил себе эту слабость. А Гермиона благодарила Мерлина за то, что этот человек позволил ей быть частью его жизни. Они стали регулярно видеться: посиделки в баре, ужин в уютном ресторане, вечер кино у него дома.       В один из таких воскресных вечеров они смотрели комедию, которую Гермиона взяла в прокате. Они сидели на диване в его гостиной, а комнате царил полумрак, лишь свет от экрана освещал их лица. Её взгляд был прикован к телеэкрану, что позволяло ему без стеснения любоваться своей гостьей. Тёплое вязаное платье подчёркивало её тонкую талию, непослушная прядь волос выпадала из низкого пучка, а открытые плечи делали образ более женственным и хрупким.       Девушка, чувствуя его взгляд, обернулась: — Что-то не так? Ты так смотришь… — смущённо спросила она. — Нет, все прекрасно — ответил он, возвращаясь взгляд к экрану — Мне кажется, мы уже смотрели как-то фильм этого режиссёра, да? — Да, смотрели — ответила девушка, задерживая свой взгляд на мужчине напротив.       Закатанные рукава рубашки открывали обзор на жилистые руки. Бледная кожа контрастировала с чёрной тканью.       В какой-то момент он повернулся к ней, а она не отвела свой взгляд. Они молча смотрели друг на друга, думая каждый о своём. Молчание их не смущало, они понимали, что ведут сейчас самую откровенную беседу. Эти взгляды говорят то, что уже давно мучает обоих. То, что никто не рискует сказать вслух, боясь разрушить то, что у них есть. — Может выпьем? — прозвучал бархатный голос — У меня есть бутылка красного полусладкого. — Давай — не отводя взгляд, ответила девушка.       Северус ушёл на кухню, а Гермиона подошла к окну, желая привести мысли в порядок. —Гермиона, — прошептал мужчина ей на ухо, подходя сзади и протягивая бокал — Знаешь… Мне никогда не было так хорошо с кем-либо, так… так комфортно. С тобой я чувствую, что… что ты по-настоящему понимаешь меня. — Ох, Северус, я тоже чувствую себя с тобой так, как будто до этого момента никто не мог разглядеть меня… — сказала девушка, не заметив оплошность с именем — Меня, а не выгоду в дружбе с Грейнджер… Просто меня.       Они стояли так близко, что он мог рассмотреть, как дрожат её пышные ресницы. Непослушная прядь снова выпала из пучка, и Северус потянулся заправить её за ухо, задержав руку у её щеки. Сердце девушки начало отбивать бешеный ритм, а по спине пробежало стадо мурашек. Он провел большим пальцев вдоль скулы и аккуратно взял её за подбородок. В воздухе витало напряжение, казалось, они играют в никому ненужную игру, кто первый сдастся. Северус затаил дыхание и потянул её за подбородок. Он аккуратно наклонился к её лицу, чувствуя её дыхание на своих губах. Её глаза слишком манящие, губы слишком влажные. Несколько секунд в тишине мелькал его блуждающий взгляд, а вздох проиграл целую мелодию. Она коснулась руками его волос, а он крепко прижал её к себе. И их губы сомкнулись в нежном, трепетном поцелуе. Её губы были слаще мёда и этот вкус дурманил его, погружая в состояние неземного счастья и сладкой эйфории. Он оторвался от ее губ и прикоснулся лбом к ее лбу. — Знаешь — прошептал он, глядя в её огромные глаза, — У тебя глаза красивого карамельного оттенка, а губы такие же сладкие, как карамель. Гермиона улыбнулась. — А у тебя глаза, словно два омута. В них хочется утонуть, а в тебе раствориться — с придыханием ответила девушка.       Он наклонился и поцеловал её снова. Это был не робкий первый поцелуй, когда боишься, что она тебя отвергнет. Это был поцелуй уверенного в себе мужчины. Она чувствовала его, она чувствовала его полностью. Она чувствовала его нежность. его уверенность, его настойчивость. Она чувствовала его умелые движения, его умелые губы, его язык тела. Она чувствовала, как ее щеки полыхают, и воздуха не хватает. В этот момент весь остальной мир для них перестал существовать. Он сейчас слишком близко, чтобы думать о завтрашнем дне, сейчас существовали лишь его сладкие губы, а об остальном они подумают после.