В том месте и в то время II: «На звёздном перепутье»

      Джейн спускалась на первый этаж.       Голова соображала плохо. Зрение, не фокусируясь, выдавало мутную картинку, вводя и так рассеянную девушку в фантомное состояние отстранённости от мира сего. Какая-то липкая и неотстающая от сознания сонливость затуманила взор и притупила мысли. Спадали на лицо спутавшиеся и отросшие волосы. Плечи, чертой опустившись, ритмично поднимались в такт тяжёлому дыханию. Ноги еле-еле волочились, тихо переступая со ступеньки на ступеньку. Джейн босыми ступнями чувствовала прохладу дерева, что мелкими покалываниями расползалась по всему телу. Касаясь пола вновь и вновь, девушка вздрагивала. Не потому что это было чем-то неприятным. Как раз-таки наоборот. Чуть пониженная температура стала находкой, спасательным кругом, чем-то нужным и таким желанным.       Июль выдался жарким: убийственное тепло дня сменилось удушающей духотой ночи. Стёкла нагрелись, пропуская плюс температуры в просторные помещения дома: с каждой секундой находиться на одном месте становилось всё более невыносимо. Сдавленный воздух кружил со всех сторон, было трудно дышать, да и просто лежать на кровати. Перевернешься в одну сторону — жарко, на другую — ещё хуже. На лбу проступала испарина, волосы склеивались и липкое ощущение, вызывающее дискомфорт, окутывало всё тело. Хотелось открыть окно, чтобы ощутить хоть какой-то сквозняк. Вместо прохлады в комнату проникали потоки тепла и летнего ветра, что делал обстановку лишь хуже и тяжелее.       Джейн спала урывками, часто просыпаясь от жары и невыносимой духоты в комнате. Долго крутясь на кровати, негодуя и сбрасывая одеяло на пол, она пыталась бороться с ситуацией: открывала окно, двери в коридор, разделась до майки и пижамных шорт. Ничего не принесло ожидаемого результата. Не смирившись с ситуацией, девушка, глянув на циферблат часов, показывающий «4:30 AM», решила бороться за свой комфорт, отправившись искать хоть что-то, что могло решить её проблему. Ведь в таком огромном доме просто обязан быть кондиционер, вентилятор, хоть что-нибудь!       Чем ниже она спускалась, тем больше ощущала разницу между температурой нагретой спальни и остывшего первого этажа. Здесь даже без кондиционеров была пригодная для существования среда. Кафель и тот отдавал чуть ощутимый холодок.       Быстро отойдя от жары, чуть охладившись и уже спустившись в прихожую, Джейн направилась к кухне: попить воды и, может быть, прямо там и поспать. Просто, без изысков. Закинув руки на стол, уронив на них голову. Пролежать так до утра, пока кто-то из домочадцев не разбудит и не спросит о её состоянии.       Но была прервана на своём коротком пути. Остановилась, прислушиваясь к тишине поместья. Ту что-то нарушало — еле уловимые поскрипывания, шуршание. Девушка затаила дыхание, нахмурившись и пытаясь получше расслышать, распознать, что и откуда издает непонятные звуки. Еле различимые, тихие… Как будто двигались лопасти… вентилятора? Джейн захватил интерес. Откинув мысли о воде и путешествии на кухню, она решила следовать шуму и непременно найти его источник. Шла, как шпион из голливудских фильмов, прищуриваясь на один глаз то и дело прислушиваясь к тишине. Звук становился всё ближе и ближе, всё громче и громче. А это значило лишь то, что была она на верном пути.       Девушка подошла к холлу и сразу поняла: именно отсюда стоило начинать свои поиски. Услышала круги, наматываемые лопастями небольшого вентилятора и ощутила приятный холодок и дуновение, им же создаваемые. Минуя бар, пустоту помещения, она приблизилась к диванам, лицезря прекрасную картину: Пятый, раскрыв рот и с силой зажмурившись, лежал на одном из них, свесив голову со спинки. На нём не было ничего кроме пижамных штанов и расстегнутой ночной сорочки. Парню явно тоже было жарко. Он хмурился и тяжело дышал. Несмотря на роскошь в виде вентилятора, окатывающего волной прохладного воздуха и разгоняющего пленяющую духоту, не мог заснуть. Беспокойно покачивал головой, словно в бреду, что-то неразборчиво бормотал под нос.       Девушка наблюдала за этим около минуты, вскоре осознав, что беспокойство парня не было вызвано аномалией лета и спирающей горло духоты.       Она нахмурилась и медленно, тихо ступая по кафелю, направилась к диванам. Волосы легко колыхались в потоках свежего ветерка, стало хорошо. Она подошла к спинке, встав рядом с откинутой назад головой, волосы с которой пружинками свисали вниз. Мягко, чтобы не напугать неожиданностью, провела тыльной стороной ладони по его щеке. Пятый резко раскрыл глаза, рассеянно всматриваясь в пространство над собой. Не увидев ничего расфокусированным взглядом, он со страдальческим стоном сел и, потирая глаза, всё ещё пытался разглядеть стоящего сзади человека. Щурился, боролся с собой и сонным наваждением, находясь на грани с безумием из-за взбудораженного разума и неокрепших уставших нервов. Спустя пару секунд всё же смог осознать случившееся.       — Это ты, — хрипло заключил он и, тяжело вздохнув, упал обратно на подушки дивана.       Джейн смотрела вниз перед собой, на сидения, на которых растянулся недовольный Пятый. Смотрела, сочувствующе вздыхая, и считывала его состояние. Выглядел тот очень плохо. Взъерошенные волосы коротким ирокезом стояли на затылке, под глазами залегли глубокие тени, ярко выделяющиеся на контрасте с бледной кожей осунувшегося лица. Помятая сорочка, расстегнутая и оголяющая часть тяжело вздымающейся груди. Шумное дыхание Пятого, его внешний вид, с силой зажмуренные глаза и дрожащие на них же ресницы. Всё это подводило к одному лишь выводу: он долгое время не спал, просто не мог заснуть. Упорно пытался, но, в конце концов проиграв, сдался и старался поскорее покончить с этим. Любыми путями, любой ценой заснуть. Но, увы, не получалось.       — Пятый… — тихо проговорила Джейн, обходя диван и усаживаясь рядом. Слабые потоки воздуха от настольного вентилятора выводили из состояния подавленности, прогоняя заторможенность, и позволяли хоть на время забыть о жаре четвертого июля.       — Да-да, — под нос пробормотал Пятый, не раскрывая глаз. Бредил, находясь на пороге, некоем перекидном мостике из мира снов в мир реальный.       — Пятый час утра, что ты делаешь здесь? — спросила девушка, продолжая наблюдать.       — М, а, уже утро… — еле волоча языком протянул он. — Ты что здесь делаешь? — вопросом на вопрос ответил Пятый.       — Не переводи стрелки, — Джейн нахмурилась. — Говори как есть: что с тобой?       — Спать не могу, вот что, — раздраженно прошипел Пятый, приоткрыв глаза. — Бессонница.       Джейн, немного помолчав, решила продолжать расспрашивать:       — Ну и как ты здесь оказался?       — Сначала из-за жары пошёл за вентилятором, потом слонялся по дому. Сон не приходил. В моей комнате уж точно: там такая духота, что задохнуться проще, чем заснуть. Спустился сюда. Это тоже не помогло… — говорил Пятый так, что девушке едва ли удавалось понять произносимые им слова — все сливались в одно.       — …ты кофе пей больше, — прервала его Эриксон, на что получила раздосадованную физиономию со сдвинутыми в негодовании бровями и открытыми, прищуренными глазами.       Несмотря на головную боль и тягу ко сну, Пятый оставил за собой способность к раздражению. Возможно, это единственное, что он в принципе мог себе оставить. На другое не хватало ни сил, ни ресурсов, ни даже желания. Так что, услышав упрёк девушки в свой адрес, всё, чем мог ответить парень, это недовольно поджатыми губами и намерением отвернуться. Но последнее сделать не получилось — он был ловко подхвачен Джейн под руки — она потянула его на себя.       — Сейчас посмотрим.       Сил сопротивляться не было. Пятый, движимый чужими стараниями, перемещался с одного конца дивана к другому. Джейн же легла, затылком уперевшись в подлокотник, и подтянула к себе парня в фантомном бреду, чья голова теперь покоилась на её животе. Поднималась в такт дыханию: размеренно, ровно, спокойно.       Пятый носом уткнулся в ткань её майки, что-то неразборчиво пробормотав, и плотнее зажмурил глаза. Даже несмотря на новые условия в виде убаюкивающей его девушки, сон не спешил приходить: голова болела, ноги и руки толком не чувствовались, словно сделанные из ваты, мысли путались, становясь одним большим ворохом у подкорок сознания. Хотелось уже просто забыться, просто впервые за последние семнадцать часов выпасть из мира и дать организму шанс на перезагрузку и восстановление.       Пятый что-то страдальчески промычал в живот девушки.       — Попросил бы у Грейс снотворного, — отозвалась она, видя мучения Пятого.       — Мне от него плохо. Очень долго отхожу, — прошептал парень, подтянув ноги к груди.       — Зато сейчас-то как замечательно, да? — подтрунивала девушка, потянувшись рукой к его затылку. — В нашу первую встречу ты не подумал о том, что я также могу плохо переносить действие подобных препаратов.       Снизу послышался подавленный смешок.       — Всё, хватит, — строгим шёпотом сказала Джейн.       Её ладонь легла на щёку парня. Еле осязаемо очерчивая круги на бархатистой коже, пальцы, играючи, бегали по подбородку, шее, сомкнутой челюсти. После поднимались к губам, продолжая путешествие у скул, останавливаясь у бровей и сомкнутых век. Его ресницы беспокойно дрожали. Джейн мягко, невесомо провела по закрытым глазам подушечками пальцев, призывая к покою и скорому сну.       Рука перебирала послушные волосы, гладила до этого сморщенный лоб, нахмуренные брови, глаза, щеки, подбородок, расслабляла своей методичностью, успокаивала магией мягкости и спокойствия, плавностью движений. Вводила в некий транс — вскоре Пятый смог чуть отвести душу, чувствуя тепло чужой ладони и излучаемую заботу — дыхание стало постепенно выравниваться, возвращая баланс и призрачную, кажется, уже потерянную гармонию. Которая, в свою очередь, должна была стать гарантом долгожданного сна.       Джейн прикрыла глаза, окунув ладонь в волосы на макушке Пятого: перебирала их, вызывая приятные мурашки, цепочками расползающиеся вдоль его позвоночника, по всему телу. Он сдвинул брови, почувствовав кое-что ещё, некое дежавю, хорошо ему знакомое. На кончиках пальцев девушки выступили тусклые голубые огоньки. Способность Эриксон должна быть применённой по назначению, сейчас. Должна помочь ослабить, разжать тиски, сдавившие собой просящий отдыха разум. Должна помочь Пятому, мучавшемуся и пытающемуся всю ночь заснуть.       Вскоре, сосредоточившись и ощутив себя связанной с чужим сознанием, девушка выдохнула: перед глазами стали мелькать картинки-воспоминания всего, что было знакомо и дорого. Виды звёздного неба, шум цикад, ощущение лёгкого ветра, колыхающего волосы, возвращающего в ту давнюю ночь на крыше: они сидели, всматриваясь в миллиарды светящихся точек, находили «Ориона»*, после чего спокойные, радостные, как дети, наблюдали за редким явлением звездопада. Ловили момент и в нём же оставались.**       Стало невероятно хорошо. Воспоминания уносили Джейн в свой сладкий плен, тепло обвивая сознание, наступая со всех сторон. Она растянула губы в улыбке, продолжала передавать чувства, эмоции, картинки прошлого находившемуся в её руках Пятому. Он же принимал, ощущал это и подобно девушке, улыбался.       Голова не казалась такой уж тяжелой, как раньше. Всё тело ощущалось, как в невесомости, некоем вакууме: поделившись кусочком вызывающих спокойствие грез, Эриксон усмирила его раздражённый разум. Буквально за ручку подвела к черте вожделенного сна, обеспечила оному течение плавное, размеренное. И вскоре исполнила задуманное, смогла должным образом повлиять на активность его мозга, снизить её, гарантируя покой.       Спустя пару минут, Пятый, в последний раз поёрзав, замер и больше не пытался поудобнее устраиваться на диване и подушке в виде Джейн. Рука его безвольно свисала, дыхание, ровное и тихое, постепенно перешло в довольное похрапывание. Он, наконец, заснул. Провалился в сладость глубоких и таких желанных грёз.       Джейн смогла прекратить долгие страдания Пятого, успокоив не только его взбалмошный разум, но и заодно саму себя. Она потёрла глаза, зевнув. Спать-то тоже хотелось. Счастливчик на её животе, обмякнув, под потоками прохладного воздуха вот уже забылся по её воле.       Джейн осознала, что, выбравшись из душной комнаты, осталась в большом плюсе: нашла не только вентилятор, что спасал от жары и гарантировал прохладу, но и Пятого, отважно сдерживающего удары бессонницы по расшатавшимся нервам и не менее нестабильной психике. Впервые за долгое время сумела применить способность с практической пользой: помогла Пятому, отчего чувство нарастающей гордости постепенно росло, тепло расползаясь по груди.       Джейн закрыла глаза. Ощущая сквозь тонкую ткань ночной майки чужое дыхание, что в такт её собственному редко обжигало кожу, она съехала ниже по подлокотнику, левой рукой придерживая Пятого, чтобы тот ненароком не сполз вниз. Он был расслаблен, находясь в состоянии безвольной куклы. Вновь во власти девушки, доверяя и отдавая ей право на волю действия.       Спустя время к звукам лопастей и мальчишескому похрапыванию добавился ещё один — мирный, тихий сап Джейн.       — Клаус, ну перестань. Уйди от них, — прошептала Ваня, устало посмотрев на взявшегося за своё брата.       — Натюрморт «Девочка и персики». Чудо! — умилялся Четвертый, не отходя от дивана, на котором друг на друге лежали двое подростков.       — Ты не видел спящих? Топай отсюда, — серьезно настаивала на своём девушка, скрестив руки на груди. — Тебе как было бы, если б на тебя, спящего, пялились?       — Мне, ох… — почесал затылок Клаус. — Знаешь, был уже такой опыт…       — О, черт, избавь меня… — Ваня развернулась, уставши бороться, и ушла восвояси, поднимаясь на второй этаж.       — То-то же, — пробормотал Четвертый себе под нос, наклоняясь к преспокойно сопящим подросткам.       — Ребята, я ваш большой фанат. Так держать, — он жестом показал «класс» и уже собрался уходить. Но остановился.       Обойдя диван, тихонько взял безвольно свисающую кисть брата, перекладывая её на ладошку Джейн.       — Да, — Клаус довольно кивнул и переключил режим вентилятора на более интенсивный: на улице начинало разогревать. Вместе с температурой воздуха начинала возрастать температура в стенах поместья. Очень хотелось, чтобы эти двое подольше поспали, не отвлекаясь на такие пустяки, как летний зной.       Довольный собой Клаус, кинув последний взгляд на любимчиков, вперевалочку вышел из холла.