В том месте и в то время II: «На звёздном перепутье»

      Пятый изящно вывернул руку Джейн. Девушка, не ожидая подобной выходки, была вынуждена развернуться на сто восемьдесят градусов, возмущенно вскидывая брови и поджимая потрескавшиеся губы.       Он гонял её: применял самую лёгкую и в то же время подлую тактику. Тактику, суть которой в том, чтобы как можно быстрее вымотать противника, выбить из колеи, сделать так, чтобы тот начал использовать ресурсы припасённых напоследок сил. Когда же это произойдёт, он непременно воспользуется случаем и отправит запыхавшегося и дезориентированного противника в постыдный нокаут, застолбив за собой статус победителя. А Пятый был готов и решительно настроен примерить корону профи искусства борьбы на своей голове. Являясь мастером своего дела, дерзким и весьма опасным противником, он делал всё возможное, чтобы Джейн, сопротивляющаяся до последнего вздоха, наконец-то ослабла и отдала ему лавры. На другое парень сегодня не хотел рассчитывать.       Ослабив захват, он точным движением занёс руку для нового удара, траектория которого по глупой ошибке проходила через лицо девушки. Рука прошлась по челюсти и губе, едва задевая зубы. Джейн охнула, отшатнувшись, и, хмуро смотря на Пятого, поднесла ладонь ко рту.       Тот, замерев и затаив дыхание, смотрел на негодующую девушку округлившимися от неожиданности глазами, и быстро проговорил:       — Я нечаянно.*       Джейн облизнула успевшую опухнуть губу, на которой алело пятнышко сочащейся из ссадины крови. Ничего не говоря, она бросила быстрый взгляд себе под ноги и, затянув потуже хвост с выбившимися из него редкими каштановыми прядями, сделала шаг вперёд, скоро возвращаясь к прерванной тренировочной драке.       Пятому этого не хватало. Месяцы без физической встряски, встряски адреналином и головокружительными эмоциями прямо сказались на настроении и расположении духа парня. Осознав, что больше не может делить свою жизнь с покоем и мирским умиротворением, он не раз просил Джейн не пожалеть кулаков и спуститься вниз, к тренировочным помещениям, чтобы, наконец, удовлетворить потребность, получить свою дозу кайфа и желанную эмоциональную разрядку.       Заведённый девушкой, он пропускал сквозь процесс и самого себя волны удовольствия и разносящегося по телу опьяняющего кайфа, сравнимого с тем, который получает наркоман от очередной дозы. Желания и эмоции в концентрированном виде откладывались на затворках жаждущего движения сознания. Это и нескончаемая энергия, запасы которой с каждым днем активно пополнялись, это и агрессия, сдерживаемая в адрес домочадцев, Джейн да и простых бытовых ситуаций, это и эмоции, которые не могли стать словами или поступками. Всё это было, всё это сохранялось. Только вот никак не высвобождалось.       Поэтому сейчас, находясь в одной лишь рубашке с расстёгнутым воротничком, шортах, из которых он начал вырастать, и чёрных гольфах, Пятый, тяжело дыша, поднял руки над головой, сдерживая очередную атаку Джейн.       Она сдула выбившийся из прически локон, исподлобья смотря на парня.       Спустя больше полугода работы в Комиссии Джейн научилась многому, преумножила умения и улучшила уже имеющиеся навыки. Как, например, научилась с точностью стрелять, перезаряжать оружия разных видов, неплохо метать ножи, а также использовать в борьбе такие приемы, о которых Пятый, прошедший стажировку с десяток лет назад, уже успел позабыть. Став ещё привлекательнее как противник, Джейн с лихвой удовлетворяла потребности парня в достойном спарринге, сильном соперничестве. Давала ему жёсткий отпор, могла защитить себя же от его новых, точных и неожиданных атак. А дрался он красиво, дрался он искусно и со знанием дела. Так что девушку поселяли сомнения насчёт своей победы в их первом столкновении в холле.**       Спустя ещё минуту Пятому удалось вывести из строя уставшую Джейн, прикончить запас её ресурсов и сил, как и планировал изначально. Сделав изящную подсечку, заставил девушку упасть на спину. Оказавшись на полу и ощутив, как падение выбило весь воздух из легких, она начала рассеянно хлопать глазами, открывая и закрывая рот, вбирая воздух и чувствуя, как спирает дыхание.       Пятый сделал шаг вперёд и, не давая девушке опомниться, несильно упёрся в её горло. Джейн ухватилась за его мешающую дыханию туфлю, снизу смотря на стоящего над ней парня. Картинка размывалась, голова шла кругом. Вместо глумящегося и довольного собой Пятого она видела лишь мутный силуэт и сияющие по краям взора белые вспышки.       — Ты лучше, чем я думала, — прошипела она, всё еще не собираясь сдаваться. Грудь тяжело вздымалась, пытаясь впустить в лёгкие как можно больше бесценного кислорода, но Пятый всё не отступал — не убирал туфлю, оказывая прежнее давление. На лице его растянулась короткая улыбка с оттенком леденящего душу безумия.       — А ты, по-видимому, среднячок.       Слова Пятого лихо ущемили гордость Джейн, превращая огонёк агрессии в полотнище пожара. Девушка, поджав местами окровавленные губы, вытянула руку, направляя открытую ладонь в сторону парня. Подогнув растопыренные пальцы, она обрушила волны энергии, заставляя того болезненно поморщиться и поспешно отступить, хватаясь за голову, сжимая виски. Отвлекающий маневр сработал на ура, выполнив свою задачу.       Быстро вскочив, Джейн, не давая парню форы, в момент развернулась, собираясь технично прокрутить финт. У Пятого же были другие мысли на этот счёт. Как только нога девушки оказалась в области его плеча, он с силой ту оттолкнул, заставляя Эриксон, потерявшую равновесие, снова устремиться к полюбившемуся холоду полу. Не собираясь так быстро сдаваться, Джейн в полёте расставила локти, пытаясь ухватиться о фигуру стоящего рядом парня, но не только не сделала этого, а с силой прошлась по его физиономии, задевая нос. Упала на колени, упираясь трясущимися от напряжения руками в пол, и пыталась отдышаться.       Она продолжала сидеть, буравя взглядом пол. А когда всё-таки подняла голову, то увидела Пятого, стоящего к ней спиной. Он запрокинул голову и держал руку у своего лица. Видимо, удар был сильнее, чем могла подумать девушка. Джейн слышала шумное дыхание парня: плечи быстро поднимались и также быстро опускались, выдохи казались громче в несколько сотен раз. Любой звук сейчас болезненно разбухал в мозгу, пульсируя вместе с давлением и сдавленными висками.       — Пятый? — она попыталась подняться, но лишь опёрлась руками о пол и встала на корточки, осознав, что на большее не способна: голова не переставала гудеть и кружиться после насыщенного событиями спарринга. Джейн, устав бороться, смирилась с ситуацией, давая себе время на то, чтобы собраться. Уронила голову вниз в попытке отстраниться от целого мира, опустить произошедшее и постараться успокоиться. Нужно было подняться на ноги, но позже, немного позже…       К ней потянулась рука, бледную кожу которой сплошь покрывали разводы бордовой крови. Кончики растопыренных пальцев, ладонь, начало запястья: всё алело в ярком свете ставшего таким тесным помещения.       Джейн подняла голову, рассматривая Пятого, что продолжал стоять с открытой ладонью и бесконечно хмурился — брови, строптиво изгибаясь, встречались у самой переносицы. Ему было неприятно. И даже в какой-то степени больно. Пятый поднёс кисть к истекающему кровью разбитому носу, ощущая покалывания и тупую резь. Дышать становилось проблематично, особенно смотря вниз, поддерживая зрительный контакт с девушкой. Сквозь стиснутые пальцы просачивались тонкие алые дорожки. Они, собираясь у края ладони, подбородка, капали на пол, в полёте задевая белую порядком помятую рубашку. И оставляли на ней мелкие бордовые полосы, изредка сменяющиеся простыми жирными точками-кляксами.       — Как я?.. — начала Джейн, но сразу осеклась.       Она превысила лимит себе дозволенного, того, что они с Пятым обговаривали перед самым началом. Табу на применение способностей, сильные физические атаки, техники, включающие в себя удары ногами в верхнюю часть тела, в особенности в лицо — через всё это девушка со слепой гордостью переступила, позволяя себе, не подумав, решиться на авантюру. Как, например, выкинуть верхний финт, благодаря которому Харгривз стоял напротив и прикрывал разбитый нос. Запрокидывая голову, пытался остановить кровь. Но удар был сильным. Просто так отделаться у него не получится.       — Поднимайся, — спокойно, без тени злобы ответил он, смотря в потолок.       Джейн, находясь в состоянии лёгкого аффекта, будучи вымотанной и уставшей, не сразу сообразила, продолжая молчать в ответ. Но у Пятого же не было времени на то, чтобы приводить её в чувство. Он быстро схватил девушку за руку, рывком подтягивая к себе. Джейн встала на ватные ноги, выпрямившись. Мозг, наконец включившись в происходящее, освобождаясь от влияния головокружения, вернул хозяйку в реальный мир, возвращая способность рационально мыслить. Девушка проморгалась, с сочувствием посмотрев на развернувшуюся перед ней картину. Художником которой являлся никто иной, как она.       Оба тяжело дышали, без слов смотря друг на друга. Было ясно, что ни один не испытывал неприязни, а уж тем более злости. Даже несмотря на полученные травмы — разбитые губа Джейн и нос Пятого — дух соревнования и драйва распирал грудную клетку. Спарринг стоил того. Оба выдохлись, ужасно устали, едва стоя на ногах. Но физические проявления истощённости не шли ни в какое сравнение с тем кайфом, тем удовольствием, какое испытали в стычке. Опьянённые полученной энергией, разбавляемыми кровь эндорфинами, Джейн и Пятый продолжали стоять и сообщать об ощущениях, говоря лишь глазами.       — Это можно считать за ничью, — решил начать парень, пожав плечами. — Твоя губа…       — Твой нос… — откликнулась Джейн, недовольно покачав головой. Взгляд с носа спустился к рубашке. — Пятый…       — Что? — он посмотрел вниз. — Вот чёрт.       Пара дорожек и багровых пятнышек разбавляли излишнюю белизну ткани, пачкая также несколько пуговиц.       — Ладно, чёрт с ней, с рубашкой, — бросил Пятый.       Он протянул руку, продолжая смотреть на Джейн. Нужно было выровнять баланс сил, пополнить запасы ресурсов и закрома иссякшей энергии, так что идея плотно поесть, выпить чая или кофе, а также пройтись ваткой с перекисью по полученным увечьям казалась приятно-заманчивой. Джейн, кажется, подумала о том же. Протянув руку в ответ, она приняла жест парня. Как только ладони соприкоснулись, способность Пятого унесла обоих из тренировочных помещений.       — Вы оба — дети. Ладно Джейн…       — Эй, — обиженно протянула девушка, скрестив руки у груди.       — …но ты, Пятый… — Ваня с укором посмотрела на брата, прокручивая в руке крышку банки с перекисью водорода.       — Серьёзно, Ваня? — брови Пятого изогнулись арочкой. — Мы почти одногодки, это раз.       — Кто при каждом удобном случае упоминал, что ментальный возраст равен?.. — начала Джейн.       — И два, — строго перебил парень, — мы оба подставили друг друга. Глупо перекладывать ответственность на кого-то одного.       — Вот это верно, — подметила Джейн.       — Так, хватит лебезить.       Ваня была крайне недовольна парочкой, сидящей напротив. У одной алела губа, у второго — ручеёк прямиком из носа. И несмотря на ситуацию и то беспокойство, которое Седьмая испытывала, думая, что может сделать с нанесённым вредом, они продолжали пререкаться и ёрничать, извиваясь в словах и прикрывая поступки.       — Один разбил другому нос, второй — губу, — Ваня продолжала буравить обоих испытующим взглядом, — и вы считаете это чем-то нормальным?       — Это ничто, — резко ответил Пятый, перевернув салфетку, которой он останавливал кровь, чистой стороной. — Мы детьми получали травмы существеннее, чем эти царапины. Да что уж там, где Бе…       — Я не могу об этом знать, — отведя взгляд, тихо сказала Ваня, неосознанно ссутулившись. Опустив плечи, она старалась казаться меньше, чем она на самом деле есть. Укрывалась от мира, что со словами Пятого, кажется, вновь наступал со всех сторон и пытался больно ужалить. — Это не может отменить наличия этого, — девушка очертила неопределённую фигуру в воздухе, изображая микротравмы Джейн и Пятого.       — Я принесу марлю.       Ваня быстро развернулась и быстро ушла. Дробные шаги глухо отражались от стен коридоров и, достигнув лестницы, вскоре и вовсе затихли. Пятый и Джейн, кинув друг другу по паре оживлённых взглядов, заулыбались. Девушка пододвинулась ближе к столу. Подперев щёку ладонью и прищурившись на один глаз, она с издевкой проговорила:       — Ну ты и красавец, — Пятый закусил губу, сдерживая парочку ядовитых слов в ответ. — А мне так нравился твой нос.       — Полюби его таким, какой он есть, — выдавил парень, отнимая от лица окровавленный платок. — Это, к слову, в корне несправедливо. Я щадаще прошёлся по твоей губе. Сделал её даже лучше, усовершенствовал. Сейчас она опухла и выглядит как после…       — Никаких «после» точно не будет в ближайшие пару дней, — ехидно улыбнулась Джейн.       Пятый нашёл, чем ответить:       — Да, верно. Только не пары дней, а пары недель. Мой нос будет не очень рад встретить твой.       — Ха-ха, целоваться зигзагом, — Джейн широко улыбнулась, коротко посмеявшись. Но тут же прекратила, почувствовав, как свежая ранка на губе отдает тянущей болью.        Пятый изобразил острый прищур, что лучше слов выражал его мысли. Несмотря на язвительные фразочки, которыми они с Джейн в друг друга бросали, на глупость ситуации, её последствий, оптимизма отчего-то не прибавлялось. Нос по-прежнему давал о себе знать. Не болел, нет. Внутри него припекало и неприятно покалывало, но казалось ничем. Пятый испытывал нечто более серьезное, чем простой ушиб с последующим кровоизлиянием.       Проведя платком у ноздрей, парень собрал остатки начавшей засыхать крови и шмыгнул носом, поморщившись. Мерзкое ощущение заставило всё тело передернуться, словно от короткого удара тока. Он отложил ткань, сплошь покрытую багровыми пятнами, в сторону, с безразличием глянув на запачканную, бывшую когда-то белоснежной, рубашку, а затем — на сидящую напротив Джейн, что смотрела куда-то в сторону. Поджав ногу к груди, накручивала на палец прядь спутавшихся шоколадных волос, что-то насвистывая себе под нос, заставляя Пятого неосознанно улыбнуться.       Рядом с кухней послышались быстрые шаги.       — Джейн, с тобой мы разберёмся в первую очередь, — в порыве сказала Ваня.       Она чуть ли не бегом вошла в комнату, держа в руках пакет льда и жгутик марли. Положила вещи на стол, секундно зависнув на них взглядом.       Ваня знала, что в морозилке можно было найти всё, начиная мороженым, замороженными овощами в роде стручковой фасоли или цветной капусты, заканчивая рыбой, мясом, да даже замороженным хлебом, что при разогреве становился невероятно мягким, тёплым и вкусным. Но также знала, что среди такого разнообразия не удастся найти самое нужное сейчас — лёд. За ним пришлось топать в бар — место, где кубики замороженной воды пачками летят в блендер, а в последствии в стаканы с коктейлем «Пина колада» или полюбившейся «Маргаритой».       Джейн оживилась, убрав ногу со стула и обратив полный внимания взгляд к Седьмой, в то время как Пятый продолжал сидеть, шмыгая носом, и перебирать пальцами край окровавленного платка.       — Пятый, — позвала Ваня. Парень не соизволил развернуться. — Иди в ванную и отмывай кровь, — следовало молчание. — Пятый!       — Ваня! — огрызнулся он, насупившись. — Со мной всё в порядке.       — Иди в ванную и отмывай кровь, — снова сказала Седьмая, наградив брата полным укора взглядом. — А после — к маме. Пусть посмотрит, насколько сильно Джейн, — Ваня быстро глянула на притихшую девушку, — въехала по твоей физиономии.       — Мне разбивали носы до этого, — ощетинился он, развернувшись к сестре, — и, поверь, было больнее в несколько раз. Так что хватит возводить эту гиперопеку и…       — К маме!       — К маме!       Прозвучали два голоса — Джейн и Вани — сливаясь в один. Обе сверлили Пятого пронзительными взглядами, которые тот, не желая отражать, а в дальнейшем и отбалтываться, пропустил мимо себя. Закатив глаза, поднялся со стула, красавец с разукрашенным носом, и, засунув руки в карманы, встал рядом с его спинкой.       — Что встал-то? — спросила Джейн, получив в ответ возмущённую физиономию.       — Топай, — мягко сказала Ваня, кивнув в сторону выхода с кухни.       Пятый, решив преподнести нотку актёрского мастерства в эти «семейные посиделки», посмотрел сначала на арку прохода, после на ожидающих девушек. Лукаво улыбнувшись, он сделал было первый шаг в сторону выхода, выполняя их волю, но тут же исчез в голубой вспышке, поступив так, как велела мятежная душа.       — Конечно, — под нос сказала Ваня, шумно выдыхая, — мы же всегда сделаем по-своему.       Джейн, улыбнувшись не задетым уголком губ, покачала головой, смотря на дерево стола, а затем на подходящую к ней Ваню. В её руках был небольшой кусочек марли с уже налитым на него раствором, что должен обеззаразить ранку и ускорить процесс заживления.       Седьмая поднесла марлю к ссадине на вспухшей губе, осторожно прикасаясь и вытирая лишнюю кровь. Джейн, зажмурив один глаз, лишь сквозь стиснутые зубы прошипела, ощутив, как начинает припекать и противно колоть в поврежденной области. Вскоре белая сетчатая ткань стала запятнана краснеющими разводами. Губа же, обмакнутая лекарством, тускло поблескивала в свете лампочки: алая, опухшая, с видимым рубцом, уходящим по слизистой к десне, а также внешним её продолжением — ссадиной на потрескавшейся коже.       Ваня, довольная своей работой, свернула марлю и сказала:       — Лёд нам нужен — это точно, — она кивнула в сторону пакета с прозрачными холодными кубиками позади себя. — Подержишь минут десять-пятнадцать. Отёк должен спасть.       Джейн кивнула, кинув выискивающий взгляд за плечо Седьмой. Из комнаты рядом послышался шум воды. Пятый всё-таки отмывал нос от разводов крови.