Ирония войны

Следующим днем в судьбе влюбленных русских, сам себе Ягер представлялся «черной полосой». И это было, мягко говоря, не самым приятным ощущением. С начала войны у него были женщины. Как правило на одну ночь. Лишь удовлетворение собственных потребностей по обоюдному согласию, а иногда за плату. С первого дня встречи, он не ожидал от Светы даже дружеского отношения. Однако, прошедший вечер удивил его. Вчерашний поцелуй был чем-то иным. С его стороны, неожиданное влечение к русской объяснялось просто. Он мужчина. Он просто не мог устоять. А если дело касается «запретного плода», то отказаться куда сложнее. Он уверен, не будет ее рядом, не будет и проблем. Но со стороны Светы… Неожиданный поцелуй он объяснить не мог. В нем было что-то странное. Она вела себя странно. Клаус решил, что надо обязательно разобраться с этим позже. Днем Ягер все-таки отправился в управление и, к своему удивлению, с легкостью договорился о трудоустройстве Светы в сортировочный центр железно-дорожной станции. Работа тяжелая, но хорошо оплачивалась довольно приличным пайком. И потом других вариантов не было. До объединения с двумя другими батальонами для продолжения пути, оставалась еще неделя. Последние семь дней показались ему вечностью. Борьба с партизанами, допросы. Все это вгоняло в невыносимую тоску. Все, кроме одного… Подойдя к окну, он увидел знакомый женский силуэт в саду. Девушка сидела, скрестив ноги на лавочке, на коленях лежала забытая книга. Ее потерянный взгляд на мгновение встретился с ним. Увидев Ягера, она смущенно поправила выбившийся локон и вернулась к книге. Немец невольно улыбнулся. — Герр оберштурмбаннфюрер, ремонтная бригада прибыла. — еще никогда он не был так рад видеть Тилике. Прекрасная возможность отвлечься от ненужных переживаний. Офицер надел фуражку и направился на выход. … Сидя в саду, где с детства любила приводить свои мысли в порядок, Света вдруг поняла, что уже не рада тому, что Ягер перестал навязывать ей свою компанию. Клаус не выходил из головы. Она всегда находила его привлекательным, но это лишь внешняя оболочка. Каким он был человеком она знать не могла. То, что немец дослужился до высокого звания и скорее всего поднимется и дальше, она не сомневалась. Но характер его явно был не сахар. Тогда почему не сомкнула ночью глаз? Почему не перестает о нем думать и сейчас? Отчего так страстно отвечала вчера на его ласки? — Светлана, — к ней направлялся Тилике. Его красивое лицо светилось лучезарной улыбкой. — Доброе… — Герр Ягер передал, что теперь вы работаете на сортировке вокзала. Завтра вам надо быть там в восемь утра. Неожиданная новость вернула ее в реальность. Света почувствовала, что щеки предательски вспыхнули. Он все-таки сделал это для нее… — Одежда, как вы наверно поняли, должна быть соответствующая. — добавил офицер, снова оставляя ее наедине с мыслями. Свету не пугала тяжелая работа. Сейчас любая возможность найти себе пропитание была на вес золота. Деньги, недвижимость, любое имущество были обесценены. Она решила сходить к бабушке, которую не встречала уже два дня. Собрав сумку с продуктами, Света отправилась в путь. … — Овчарка немецкая! — закричали мальчишки с соседнего двора, кидая в нее мусор, когда она проходила мимо. Услышав это, прохожие перешли дорогу, дабы не встречаться с ней, одарив при этом, ее брезгливыми взглядами. — Прекратите немедленно! — закричала девушка. Но дети не унимались. — Подстилка фашистская! — еще громче заорали они, осыпая ее всем, что подвернется под руки. Никогда в жизни Света не чувствовала себя настолько униженной. Приближаясь к дому тети Али, она столкнулась с давней знакомой своего отца, которая всегда любила заходить к ним в гости на чай. Одарив Свету презрительным взглядом, женщина не проронив ни слова плюнула в ее сторону и прошла мимо. Девушка ускорила шаг, не в силах что либо ответить. Похоже, слух о позорном увольнении со школы, связанном с офицерами СС, обошел весь район. «Если простая поездка в машине с немцами произвела такой эффект, что будет если они узнают о вчерашнем ее грехопадении?», — от собственных размышлений, Света съежилась. Главное сейчас мнение бабушки и ее расположение. Показался дом тети Али. На лавочке она заметила до боли знакомый пестрый платок бабушки и зеленое платье тети. — Ой, идёт-идёёт! — услышала она привычно саркастический голос тети. Женщина демонстративно встала и зашла в дом. Но Свету больше волновала реакция бабушки. Агафья отвернулась в другую сторону и осталась сидеть, скрестив на груди руки. Весь ее вид кричал о разочаровании. Медленно подойдя к ней, Света застыла на месте. Сердце обливалось кровью. В душе она понимала, что все эти люди правы и бабушка совершенно заслуженно не хочет ее видеть. Не важно, что они не знают всего, что было между ней и немцем, но от того ее «распущенность» никуда не денется. — Я буду молиться за тебя, дура ты эдакая! Но уйди, не могу даже смотреть на тебя! — сказала бабушка дрожащим голосом. — Ты опозорила не только себя, но и имя отца своего и меня! Из глаз хлынули слезы. Света больше всего сейчас хотела припасть в ее объятия, но не смела подойти ближе. У нее не было даже морального права оправдываться. Даже если слухи о ней распространялись другого содержания, все равно они были правы. — Я не ожидала от тебя такого. Спать с этими свиньями! От кого угодно ожидала! Но не от тебя! — бабушка резко встала и даже не взглянув на внучку, зашла в дом. Света, уже не сдерживая слезы, оставила сумку с продуктами у двери. Улица была многолюдна, проезжали автомобили. Военные, дети, женщины и старики… Физически ощущая на себе тяжесть их ненависти, Света уже не скрывая слез, побрела домой. Даже небо было против нее, сгущая черные тучи над головой. Сначала закапали мелкие и редкие капли, которые потом уступили ливню, моментально превратившему все вокруг в серое мокрое месиво. Теплая вязаная кофта потяжелев от влаги, морозила кожу и затрудняла движения, заставляя дрожать. Казалось, хуже быть уже не может. Она ненавидела себя за слабость, и Клауса просто за то, что появился в ее жизни и встретился на пути Коли, ненавидела всех немцев за их варварство. Один из проезжающих автомобилей резко затормозил перед ней и дал задний ход. Света и не заметила, как из него вышел Ягер. Не услышала его голоса. Остановилась только когда он догнав ее, перегородил путь. — Ты не слышишь?! Вся промокла, садись! — немец потянул ее в машину. Он собрался уничтожить ее?! Вот так, при всех! Не получив ответа, Клаус уже настойчивее потащил ее к машине. — Отпусти! — Света попыталась встряхнуть его руки и вдруг беспомощно расплакалась, закрыв лицо руками. — Отойди от меня, пожалуйста… — Черт возьми, я сказал — сядь в машину! — возмущенно вскрикнул он, заталкивая ее внутрь. Силы были не равны и захлопнув за ней дверь он обошел машину, осмотревшись по сторонам. Прохожие, остановившиеся поглазеть на довольно компрометирующую сцену, тут же продолжили идти по своим делам. Ягер сел в машину и поехал в сторону дома. — Не молчи… — сказал он, накрыв ее руку своей, но Света отдернула свою. Весь ее вид с «высоты его испорченности» казался результатом надругательства. Растрепанные, мокрые волосы прилипшие к лицу, отсутствующие заплаканные глаза, растянутая кофта. — Немцы? — спросил он, время от времени поглядывая на поникшую девушку, но она молча отвернулась к окну. Ягер прибавил скорость, не обращая внимание на хлестающий по лобовому стеклу дождь. Сегодня он, разумеется, поехал на другой машине. — Скажи хоть что-нибудь… — сказал он спокойно. — Я беспокоюсь. Его слова заставили вспомнить всю ту ненависть, которую она испытала сегодня на себе. Он был причастен ко всему плохому, что произошло в ее жизни. — Беспокоится он… Все, что мог, ты уже испортил в моей жизни! — тихо сказала она безучастно и чуть не выпала с сиденья от резкого торможения. — Ты с ума сошел?! Ягер ничего не ответил. В полном исступлении переключив передачу, он развернул машину. Девушка шокированно уставилась на него. — Что ты делаешь?! Машина неслась в другую сторону города. Он продолжал молчать, нахмурив брови. Проехали стеллу въезда в город, на котором постовые даже не посмели остановить их, разойдясь в стороны. — Куда ты меня везешь? — уже осторожнее спросила она, но немец точно забыл о ее присутствии. Дождь прекратился так же резко, как начался. Сколько уже ехали, Света не знала. Казалось, целую вечность. Приближаясь к дачам, автомобиль съехал с трассы на грунтовую дорогу, пересекающую широкое чистое поле. Света если и была уверена в чем-то, то точно не в его адекватности. Чего можно было ожидать от «всемогущего СС-мена в оккупированном городе»? Доехав до конца поля, Ягер резко остановил машину у самого обрыва и повернулся к ней. — Раздевайся, — тихо сказал он, заглушив мотор. Света побледнела. Потрясенно вылупив глаза, она отодвинулась подальше. — Что… — осторожно спросила она, глядя на Клауса как на сумасшедшего. — Зачем? Ягер улыбнулся уголком рта. — Сними кофту, — сказал он неожиданно спокойно. Он рассматривал ее с таким любопытством, будто наслаждаясь произведенным эффектом. Света дрожала от страха. Но Ягер тихо хмыкнул и потянувшись к заднему сиденью, достал чужой китель и форменные штаны, аккуратно сложенные в стопочку. — Будем гулять… — Что?! — постепенно пришло осознание, того, что происходит. — Клаус, зачем так пугать?! Что мне только не лезло в голову, пока мы ехали… — Ну все-все… тише. — расплылся он в насмешливой ухмылке. — Тебя надо было как-то растормошить! Салон автомобиля осветился теплыми лучами вернувшегося солнца. — Переоденься, — на девушку смотрели непростительно яркие голубые глаза. — Мне выйти или как? — Иди уже. — на заплаканном лице наконец появилась улыбка. … Еще неделю назад, проклиная фашистскую Германию за затеянную по всему миру войну, Света и не догадывалась, что скоро будет смущенно стоять перед офицером СС в великоватой форме немецкого солдата. Сухая, а главное теплая одежда была для нее сейчас одеждой богов. А теплый ветер и свежий речной воздух, пропитанный сладкой хвоей, лучшими лекарствами от того состояния, в котором она пребывала недавно. В этом месте время остановилось, все ее человеческие проблемы теряли всякий смысл. И оттого, что немец был здесь, рядом с ней, почему-то было приятно. Стоя напротив заходящего солнца, она пыталась разглядеть его лицо. Подойдя ближе увидела, что он не улыбался, а был, напротив, слишком серьезен. Его прозрачные, словно лед глаза, смотрели с нехарактерным для офицера теплом. Она подошла ближе. — Лучше? — прошептал Клаус, внимательно разглядывая форму. Света кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза. Вспомнился вчерашний поцелуй. Такой преступный и волнующий. Девушка шагнула к нему, смущенно поправляя волосы. Он продолжал смотреть на нее, держа руки в карманах. Как так получилось, что всего за сутки нацистский офицер превратился из врага в объект симпатии? Он не был частью безликой фашистской массы. Перед ней стоял мужчина, который был не так опасен. От его взгляда вдруг снова захотелось быть желанной. Быть женщиной… Она подошла к нему вплотную и прижалась. — Поцелуй меня, — тихо прошептала Света, осторожно сложив руки на его груди. Просьба сильно контрастировала с тем, что слышал от нее в машине, и немец слегка склонился. Но едва коснувшись ее губ, вдруг отстранился. Он молча разглядывал ее лицо. Смущенные глаза, снова наполненные слезами, светящуюся кожу, соблазнительные губы. Девушка дрожала. И он осторожно проводив пальцами по шее, притянул к себе. Безумно нежный поцелуй заставил сердце замереть, наполняя лучами ванильного неба. Света не понимала, почему лихорадочно перехватывает дыхание. Ее руки, прижатые к его груди, смелее скользнули вверх, обвивая шею. В крепких объятиях хотелось раствориться без остатка, забывая все плохое, что произошло за последний год. То, как он целовал ее, как требовательно прижимал ее за затылок, возвращало давно забытые чувства. Наверно, она снова живет, после долгих месяцев утомительно тоскливого сна. Здесь и сейчас. С ним. — Может останемся здесь? Навсегда? — умоляюще прошептала она. — Не против, — улыбнулся Клаус и нежно взял ее лицо в свои ладони. — Никогда не думал, что буду целовать немецкого солдата… — сказал он, осыпая ее невесомыми поцелуями. Света тихо рассмеялась. — Оказалось, это приятно. — Знаю… то же самое делаю сейчас и я. — прошептала она, требовательно притянув его к своим губам. Ей тоже было приятно. Пьяняще приятно, как будто ее вдруг окунули в море нежности и ласки. В этот раз поцелуй был горячее. Касания его языка отдавались сладкой истомой в низу живота. Его руки скользнули по талии вниз, тесно прижимая к себе. Он навис над ней, отчего пришлось выгнуться назад. Его напор будоражил, доставляя неземное наслаждение. Она тихо промычала, но тут же вздрогнула и отстранилась. — Ты скоро уедешь… и не вернешься? — прошептала она. — Ждешь этого? — спросил он с ухмылкой, вместо очевидного ответа. Любая русская в здравом уме никогда не желала бы каких-либо отношений с немцем. И, будто в подтверждение его догадки, Света опустила глаза. Ему нравилось наблюдать за ее эмоциями. Нежность, смущение и подозрительность. Ягер достал свою трубку и оставив ее стоять, отошел к обрыву, с которого открывался невероятно красивый вид. Света прикусила губу. Должно быть он посчитает ее за сумасшедшую, но разве могла она обманывать саму себя? Она хотела бы, чтобы он остался здесь. Может не навсегда, но ненадолго… Девушка обняла его сзади. — Ты ждешь его? — спросил Ягер. — Жду… Какое-то время Клаус молчал, а затем повернулся к ней. — Думаешь, он жив? Света снова опустив глаза, отошла в сторону. Разговор о Коле так или иначе витал над ними с самых первых дней. Если бы она только могла в себе разобраться… Колю она знала «от и до» и любила его, а то, что она чувствовала к немцу, объяснить не могла. Просто влечение? Настолько низменное и неправильное чувство. — Я обручена с ним. — Ты его любишь? Света присела, и оторвав травинку, бесцельно закрутила ее вокруг пальца. — Света? — Да… я люблю его. — снова слезы. Она искренне верила в то, что Коля вернется. Другое дело, какими глазами она взглянет на него? «Фашистская подстилка» — так ее теперь называют в родном городе. Захочет ли Коля быть с ней? К Ягеру же она чувствовала что-то иное. Ей хотелось быть с ним, чувствовать его, ощущать нежность. Несмотря на то, что он был врагом. Кроме всего прочего, он был взрослым мужчиной, который воюет не первый год. Ясное дело, Света для него лишь очередная глупая девчонка, которая не против уталить его мужской голод. А она? Что-то больно кольнуло в груди. В подтверждение горьких мыслей, он поднял ее и обнял сзади. — Не важно… — мягкие губы покрыли шею цепочкой горячих поцелуев, снова разжигая огонь в низу живота. — Сейчас ты только моя… — бархатистый шепот сводил с ума. Рука скользнула под китель и мягко сжала кожу под пупком, дразняще близко. Света вновь почувствовала, что от такого порочного и «грязного» возбуждения земля начинала уходить из-под ног. — Хочу тебя, — простонала она, запрокинув голову ему на плечо. Он впился в манящие губы, властно проникая языком в ее рот. Соблазнительное тело выгибалось на встречу ему, доводя до предела терпения. Еще немного, и он был готов взять ее прямо посреди поля. Не в силах больше выдержать, он развернул ее к себе. — Поехали домой, — прошептал он, глядя на потемневшие от страсти глаза.