…
Приготовления к приезду Ягера начались, как и к визиту всех высокопоставленных гостей, с раннего утра. — Иветта, приготовь две комнаты для гостей. — бросила Крауз после того как русская отмыла лестницу. — Две? — Да, гость будет не один. Ну с кем он мог приехать «не один» прямиком с фронта? Разумеется, с Тилике… Ягер, Тилике… До боли знакомые имена отдавались неприятным ощущением в груди. — Они надолго? — Вообще, гости вроде не собираются ночевать. Но всегда полагается готовить комнаты, на всякий случай. — продолжила «начальница», проводив ее к гостевым. — И что за вопросы? Работай! «Не будут ночевать». Это внушало надежду. Девушка приступила к выполнению. «В обязанности немецкой прислуги входит очень много интересного», — в голове прозвучал его голос. Казалось, это было так давно, но ощущение, что только вчера. Бархатистый шепот вызвал мурашки, но не такие как раньше. Скорее, отвращение. Света застыла над взбитой подушкой. Его руки тогда были на ее талии и опустились к бедрам, слегка сжимая и прижимая к себе. Почему тогда ей это так нравилось? Сейчас воспоминания вызывали неприятную дрожь и девушка невольно съежилась.…
— Думаю, к столу прекрасно подойдет шницель с картофелью. — распорядилась фрау Гудериан. — Мужчины любят побольше мяса, так что можно еще рульку. Фрау Крауз внимательно выслушивала указания хозяйки, которая стояла в дверях кухни, где уже во всю кипели кастрюли и замешивалось тесто на десерт. — Не забудьте достать хорошего вина. — закончила женщина и удалилась. Ее супруг отсутствовал с самого утра. «Наверно сейчас встречается с Клаусом на приеме у того чиновника», — подумала Света. — Иветта, как себя чувствуешь? — обратилась начальница к русской. — Не совсем хорошо, — Света демонстративно нахмурила брови. — Тебе не помешает свежий воздух. Сбегай за лимоном и зеленью. Как раз успеешь к приезду гостей. — Слушаюсь, фрау Крауз. — девушка откланялась и вышла через черный вход.…
— Как всегда, с немецкой точностью, — усмехнулся Тилике и посмотрел на циферблат, подъезжая к нужному адресу. Ягер же не разделял его радости. Приглашение Гудериана на ужин растягивало планы. Впереди дорога в самое отвратительное место, существование которого вселяло лишь сомнения в само величие Третьего рейха. И первый лагерь был лишь стартовой точкой в его поисках. Но как он мог отказать генералу, своему наставнику и учителю? Уверенный, что ужин займет всего пару часов, Ягер с невозмутимым лицом вышел из машины. Он часто забывал улыбаться людям в ответ. На войне, а особенно на восточном фронте, эта привычка исчезала сама собой. — Цветы, — тихо сказал он Тилике, направляясь к семье, встречавшей его так, будто он был сам фюрер, отчего стало не по себе. Берлин его напрягал. Спокойствие на лицах соотечественников раздражало. Когда он подошел к ним, Гейнц по-отечески улыбнулся. Клаус вспомнил, что надо сделать то же самое и натянул улыбку. Получилось довольно сносно. Подойдя к генералу, он поприветствовал его как полагается германскому военному. — Рад, что заглянул к нам! С моей супругой ты уже знаком… — Гейнц указал на фрау. — Рад встрече, — сказал Клаус, вежливо улыбнувшись ей. Он вручил ей букет, протянутый Тилике и учтиво поцеловал руку. В последний раз Клаус приезжал в дом Гудерианов семнадцать лет назад. В семье тогда был всего один ребенок. Или одна? Он был слишком уставшим, чтобы вспомнить подробности давно минувшей в лету встречи. Ему представили детей. — Это Эрик?! Уже совсем мужчина, — он взлохматил старшего сына. Гейнц часто приводил его с собой на учения. — Скоро родину защищать… Мальчик гордо кивнул. Клаус же прошелся рукой по головам младших мальчиков. И тут пришла очередь старшего «ребенка». На Ягера смущенно смотрели огромные зелёные глаза Мари. Волнистые русые волосы аккуратно убраны назад, и только небрежно оставленные локоны лежали на слишком откровенно открытых плечах, соблазнительно ниспадая на пышную грудь. — Ты выросла… — бросив на ее формы мимолетный взгляд (не обратить внимание мог только слепой) он протянул ей небольшой букет. — Не думал, что из такой малышки вырастит само совершенство. Комплимент он сказал без особого энтузиазма, но Мари этого было достаточно. На «совершенном» лице юной красавицы подступил румянец. Девушка грациозно присела и протянула руку. Когда он медленно поднес их к губам, девушка уставилась на него с откровенным трепетом. Ягер заметил смущение и слегка задержал губы на нежной коже, отчего соблазнительные груди взволнованно приподнимались в такт сбившемуся дыханию. Такое умилительное внимание к его персоне со стороны столь юной особы польстило, подпитывая и без того высокую самооценку. Родители довольно переглянулись. — Господа! Пройдемте в дом… — хозяин пригласил гостей внутрь.…
Добежав до дома, Света с ужасом заметила припаркованный автомобиль у парадной и зашла через черный вход. На кухне было пусто. «Значит все выстроились в столовой», пронеслось в ее голове. До сих пор не веря, что хозяева вчера говорили именно о нем, она подошла к проходу, откуда хорошо слышны разговоры за столом. — Не совсем понимаю смысл твоего отчета… — услышала она голос Гейнца. — На тебя это совсем не похоже. Ты же терпеть не можешь лагеря… И что за идея с русскими танкистами? Свете показалось, что прошла целая вечность, прежде чем услышала ответ. — Герр Гудериан, вы прекрасно знаете, русские танкисты действительно очень искусны в бою. — его голос она могла узнать из тысячи. Именно этот голос когда-то говорил ей грубости, а потом шептал нежности, сводя с ума. Свете показалось, что она готова упасть в обморок, но далеко не от влюбленности, а от страха снова встретить его. — А в концлагерях русских много. Почему бы не использовать их… Надо же… Он собрался использовать русских? Впрочем, ничего удивительного. Ему не привыкать. «Пользоваться» русскими ему удается мастерски. Света была возмущена. Сама того не замечая, даже до его приезда, она начинала испытывать давно забытые эмоции. — Я думала, они и воевать-то толком не умеют. — вставила свой комментарий Мари тоненьким голоском, в котором сочилось презрение к русским. — Кхм… — кашлянул отец. — При всем моем уважении, генерал-инспектор, концлагеря я считаю дикостью. — проигнорировал ее слова Ягер. — Согласен. Довольно жестокие вещи происходят в таких местах. — голос генерала, обращенный к любимому ученику, звучал мягче обычного. — Думаю, мы с вами еще обсудим мой отчет. У меня свои мотивы, герр Гудериан. — уверенно сказал Ягер. — Клаус, дома зови меня просто Гейнц. — смягчил голос хозяин. Свете безумно захотелось взглянуть на него. Хоть одним глазком. Она не испытывала к некогда «любимому» немцу прежних чувств, но вдруг проснулось любопытство. — Клаус, — протянула Мари. — Куда вы поедете потом? — В Тюрингию. — коротко ответил тот, после некоторой паузы. — Ох, я бы хотела с вами. — ее голос сегодня звучал по-другому. Эротичнее, чтоли… Но ответа не последовало. Верно, сидит в шоке. — Кхм, милая, зачем тебе в концлагерь? — вмешался голос отца. — Нуу… Мне интересно… — А вот я прекрасно знаю, какой у тебя там интерес. — усмехнулся Эрик. — Нееет! Причем тут это! — возмутилась томным голосом Мари. — Клаус, когда ты собираешься обзавестись семьей? — вернула разговор в нужное русло фрау Гудериан. — Я пока не думал над этим… — Ягер явно улыбнулся. — Сейчас не самое подходящее время. Тут же послышался наигранный смех Мари. — Вот как… — вмешалась фрау. — Значит ваше сердце не занято? Ягер промолчал. — Зато мое сердце полностью свободно, — услышала Света второй до боли знакомый голос Тилике. Все за столом весело рассмеялись. Громче всех среагировала, конечно, зеленоглазая красотка. Русская облегченно выдохнула. Немец был поглощен своей работой, и как ей показалось, увлекся Мари. А если и нет, то будет. Ею невозможно было не увлечься. Ведь, сердцеедка была уже согласна на такую «партию». А женское согласие было, как известно, решающим фактором отношений. — Клаус, вы наверно очень поздно закончите беседовать. Лучше останьтесь на ночь. — Спасибо за гостеприимство, но мы правда спешим. — коротко ответил было Клаус. — Мари прекрасно исполняет Баха. Вы просто обязаны послушать… — продолжила фрау. — Клаус, я тоже настаиваю, — сказал хозяин дома. — Вы проделали долгий путь. Передохните, дела подождут.…
— Иветта, помоги убрать со стола. — приказ фрау Крауз прозвучал словно приговор. — Скорее! Уверенная, что гости уже разошлись со стола, Света зашла в столовую и застыла в дверях. Среди уже прибирающихся со стола служанок, спиной к ней сидел он. Его рука лежала на столе, а сам он смотрел на что-то, что было в его левой руке. — О, Иветта, тебе уже легче? — спросила одна из девушек. — Не важно выглядишь… — сказала Абель. — Мы сами, ты иди, отдохни. Света их не слышала. Точно сумасшедшая, она уставилась на него. Теперь он смотрел в окно. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Как она могла заниматься посудой в таком состоянии?! — Иветта, приступай, — услышала она сзади голос Крауз и сделала шаг к столу. Ноги налились свинцом. Дрожащими руками она взяла кувшин, продолжая сверлить спину «бывшего». — Клаус, я хочу вам сыграть… — в дверях возникла стройная фигура Мари. — Пойдемте. — Да, конечно. — сухо ответил Ягер. Девушка ослепительно улыбалась ему. Он же не спеша встал и шагнул к девушке. Когда девушка повернулась, его рука легла на открытый участок спины. Не к талии, не к пояснице. А именно к ее соблазнительной коже. Точно кошка, ластящаяся к ласковым рукам, Мари едва заметно повела плечом и прижалась ближе. В этот момент Света от волнения случайно зацепила бокал, который с шумом упал на пол. Клаус машинально повернулся на шум, но увидел лишь платье, выглядывающее из-за длинной скатерти стола. — Господи! Эти неуклюжие русские… — раздраженно сказала Мари. — Не обращайте внимание. Подбирая осколки разбитого стекла, Света слышала удаляющиеся шаги немцев. От пережитого стресса, в висках стучала кровь. Он был так близок. Света не готова встретить его так скоро. Не сейчас. К горлу подступил ком. — Сивета, дай помогу, — к ней подошла Абель. — Что? Отчего ты плачешь? — Нет. Все в порядке. Я справлюсь… — прошептала девушка, пытаясь преодолеть сбившееся дыхание. Почему было так обидно? С гостиной послышалась мелодичная композиция немецкого классика. Когда она прекратилась, в столовой было уже убрано, а прислуге велено разойтись по своим делам. Свету, в частности, попросили заняться уборкой в детской, которая располагалась рядом с Его комнатой. Прежде чем гости покинули гостиную, Света побежала наверх по лестнице для прислуги. Торопливо вбежав в комнату, она как можно тише прикрыла дверь. Пока ей удавалось оставаться незамеченной. В огромном доме, полном людей и другой прислуги, это было не трудно. Прислушиваясь к звукам в коридоре, она подобрала фигурки солдатиков на полу и подошла к окну и тут же застыла. В саду перед парадной, куда выходили окна детской, курили Ягер и Тилике. Света в ужасе отпрянула от окна и прислонилась к стене. — Что ты делаешь?! — в комнату вошел младший из братьев. — Простите, — Света немедленно приступила к уборке. Закончив с ней, снова подошла к окну и увидела как мужчины направляются к машине. Новая форма сидела на нем идеально, подчеркивая статную фигуру и безукоризненную осанку. Света задержала дыхание, заметив Мари, бегущую к ним. Вот же прилипчивая? Стоп! Это ревность?! Русская приоткрыла окно, чтобы уловить обрывки разговора. — Всегда мечтала погулять по городу под руку с настоящими военными офицерами, — пролепетала восторженная девушка. Взглянув на Тилике, глаза которого уже неприлично долго задерживались на груди девушки, Света усмехнулась. Он напомнил ей маленького мальчишку, мечтательно разглядывающего игрушку на витрине дорогого магазина. — Тебе родители уже разрешают гулять одной со взрослыми дядями? — с улыбкой спросил ее Клаус. Из-под козырька фуражки на Мари смотрели все те же холодные глаза. Ответ девушки не было слышно. Но, видно ответила она утвердительно. Потому что Ягер сел в машину, любезно предоставив (