Шанс на исправление.

      На следующий день мы остановились в столице страны Рек. Этот день оказался довольно знаменательным, потому что я научился регулировать равновесие печатей и создал первый в своей жизни барьер. Он не был сверхпрочным, но сдержать какую-нибудь технику ранга C сумел бы. Джирайя сказал, что на свободных землях живет один знакомый, знающий фуиндзюцу на приличном уровне. Учитель предположил, что старик поделится некоторыми знаниями, узнав о моей принадлежности к некогда великому клану Узумаки. Но это было не точно.       Молния все так же тяжело давалась. Однако Джирайя не давал мне сдаться. Я был ребенком в его глазах, мое тело не казалось слишком крепким, оттого и техники высокого ранга было изучать рановато. Именно из-за этого мне с трудом давалось что-то сложное. Но мне удалось его переубедить. — Если вторая стихия не сможет подчиниться тебе, то можно будет обойтись и без нее…       Слова отшельника не утешали и не вселяли поддержки. Я стремился доказать себе, что смогу превзойти отца и в его коронной технике. Именно поэтому не собирался отказываться от намеченного пути. — Наруто, — позвал меня Джирайя, когда мы уже заселись в один из домиков на окраине города. Он, порывшись в своем походном рюкзаке, достал какой-то небольшой свиток. — Думаю, тебе понравится.       Учитель кинул находку мне прямо в руки, как бы говоря, что распечатать я могу и сам. Я не стал медлить, развернув бумагу и подав поток чакры прямо в печать.       То, что оказалось в этом свитке, затронуло каждую струну моих скрытых чувств. В руках оказался особый кунай с тремя лезвиями. «Тяжелее обычного», — подумалось мне. Оружие моего отца.       Мой палец аккуратно прошелся по острой части, отмечая, что сталь успела затупиться. Должно быть, этому кунаю уже много лет. — Откуда он у тебя, извращенный отшельник? — спросил я, разглядывая печать Хирайшина на рукояти. — Минато как-то подарил на память, — незамедлительно отозвался Джирайя, наблюдая за мной. Его выражение лица было каким-то печально-счастливым. Вероятнее всего, в голове Джирайи сейчас всплывали давно забытые воспоминания. Думаю, в этот момент я разделял душевное состояние учителя. Отчего же ты не подарил мне этот кунай в прошлый раз, извращенный отшельник? — Я хочу поскорее овладеть этой техникой, — я уже было поднялся, чтобы уйти в ближайшую лесную чащу на тренировку. Подаренный кунай вдохновил меня стремиться к овладению техникой с удвоенной силой. Но Джирайя остановил. — Не спеши, ты и так много тренировался в последнее время, — пояснил учитель, — Нужно передохнуть, прежде чем направиться к Амегакуре. — Что ты вообще хочешь там найти? — спросил я. А ведь мы даже не сможем попасть в эту изолированную от внешнего мира деревню. Так чего хочет добиться Джирайя? — Я хочу встретиться с одним человеком на границе, — отозвался учитель. Он вновь внимательно посмотрел на меня, будто обдумывая: сказать или нет. И в последний момент, кивнув своим мыслям, санин добавил, — Есть один информатор, который сообщит точные координаты некоторых убежищ Акацуки. — А что если Амегакуре и есть их убежище? — вдруг спросил я, прекрасно зная, что Нагато, будучи лидером Акацуки, вместе с Конан управляли деревней Дождя. Мне хотелось понять, уведомлен ли уже об этом Джирайя. — Я думал об этом, но пока информация не подтверждена, — отозвался учитель, о чем-то начиная размышлять. — Не думал, что наши мысли совпадут.       На этом разговор закончился. Каждый остался при своих мыслях.       Чуть позже Джирайя предложил сходить на празднество этим вечером. Жители города устраивали праздник в честь богини Рек. Учитель собирался отдохнуть. Я шел вместе с ним. И мои возражения не принимались. — Так ты специально подгадал время, чтобы мы успели побывать на празднике? — скептически поглядывая на Джирайю, спросил я. Возможно, он в какой-то мере был прав и мне стоит отдохнуть? — Я узнал, что выступают гейши, — мечтательно произнес учитель, на что я закатил глаза. — Не интересно. — Просто ты мал, Наруто, — улыбнулся мне Джирайя. Он присел на пол, убирая пряди волос со лба. Такое действие напомнило мне о собственной отросшей шевелюре. И я подумал о том, что можно подстричься чуть покороче обычного. — Как будто тебе это будет интересно. Гейши — это не женщины из тех мест, где ты любишь задерживаться, — напомнил ему. Я не был слишком предвзят к учителю, однако напомнить о развратном поведении Джирайи не упускал шанса. — Не делай из меня озабоченного, — рассмеялся отшельник, прислонившись к стене, — Для меня женщины — это нечто прекрасное. И кому, как не гейшам, показать это прекрасное? — Тогда что для тебя мужской пол? — решился спросить я, с замиранием сердца ожидая ответа. — Ничего, — пожал плечами Джирайя. У него было все так просто, тогда как у меня внутри похолодание. Я чувствовал какое-то опустошение от его ответа. Ожидал таких слов, но в глубине души надеялся, что учитель скажет нечто другое. И почему я не родился девушкой? В последнее время такие мысли не были чем-то особенным. Пубертатный период? — Думаю… для меня девушки — прекрасный пол. Мужчины же — сильные войны, которые должны защищать женщин. — Нет, ты не так понял, — я встрепенулся, но потом замолчал, решив не развивать тему. Должно быть, я был смущен в этот момент. Однако Джирайя заинтересовался, попросив продолжить. — Тебе нравятся только девушки?       На слове «только» я умышленно сделал ударение. — А должен кто-то еще? — посмеялся мужчина. Должно быть, ему стало также неловко от этого разговора, именно поэтому он решил перевести вопрос в другое русло, — К чему ты спросил? Тебе нравятся мальчики?       Для меня эти вопросы не были каким-то пустым звуком. После них я встрепенулся, не зная что сказать. Наше общество было по большей части консервативно. Я знал, что меня могут осудить. Но мнение других меня не волновало. Лишь одно… Мнение Джирайи было для меня очень важно, я не хотел, чтобы меня осуждал именно он. Не хотел какого-то недопонимания потом.       В будущем я закрылся, отодвинул свои истинные чувства на задний план. Спасался привязанностью к Хинате. О том, что я любил совершенно другого человека, никто и подумать не мог. Неужели и в этой реальности я запихну свою любовь куда подальше? Стало быть… — Нет, — как можно правдоподобнее ответил я, улыбнувшись учителю. — Я не осудил бы, если это было бы так, — ответил Джирайя, скорее всего, заметив ложь. Мое сердце, кажется, совершило кульбит от его слов. Я неверяще взглянул в родные глаза цвета пасмурного неба, пытаясь отыскать какую-то недосказанность. Не нашел. — Уж не знаю, что творится у тебя в душе уже который день, связано ли это с твоим товарищем, но я готов тебя поддержать. — Ты не представляешь, как много значат для меня эти слова, — сказал я, после выскользнув из комнаты. Сейчас я чувствовал себя слишком уязвимым, чтобы быть под прицелом глаз Джирайи. Меня бросило в жар, и я, оттянув ворот, глубоко вздохнул.       С каких пор я стал таким чувствительным?       Ближе к вечеру мы отправились на праздник. Признаюсь честно, атмосфера веселья и всеобщего счастья мне всегда нравилась. Дух захватывает, когда ты идешь по оживленной улице, тебя освещают тысячи горящих огней, а до ушей доносится чужое пение под музыку инструментов. Где-то вдалеке смеется бегающая детвора, а взрослые просто наслаждаются жизнью, не мечтая перерезать друг другу глотку.       Я искоса наблюдал за возвышающейся фигурой учителя. Сейчас он казался мне очень высоким: я еле дотягивал до широкой груди Джирайи.        Юката, в которую успел переодеться, приятно холодила тело. Легкая, немного непривычная ткань пропускала влажный воздух сквозь себя. Ветер приподнимал пряди волос, так же плавно опуская. А взгляд притягивал ярко-красный закат вдалеке.       Уже подойдя к главной площади, мы присоединились к общей толпе. Но даже так, находясь за чужими спинами, мы могли видеть на возвышении музыкантов. Под звуки сямисэна и кокю голос певицы теперь был слышан куда отчетливее. Кажется, не я один заинтересовался темноволосой майко, берущей высокие ноты. Поодаль от нее, расплываясь лебедями, демонстрируя свою грацию и гибкость, подкидывали веера настоящие гейши. Семь девушек горделиво демонстрировали свой белый воротник, с прямым станом ступая по земле и показывая свой уверенный настрой. — Завораживает, не правда ли? — прошептал Джирайя, неотрывно поглядывая на девушек. «Наверное, они прячут свою личность под слоем краски, чтобы показать именно образ прекрасного, а не себя», — подумалось мне.       Уже ближе к ночи, перед самым сном, мы перебрались на горячие источники, согревая мышцы после насыщенного событиями дня. Горячая вода приятно обжигала кожу, тогда как сонливость застилала разум. — Почему ты подумал о том, что убежищем Акацуки может быть Амегакуре? — вдруг спросил Джирайя, заставляя меня сквозь силу приоткрыть веки. Ему явно было интересно мое мнение, но вместе с этив в вопросе чувствовался какой-то скрытый смысл. — Слышал в какой-то таверне, что в Аме новый Каге, скрывающий свою личность, вот и предположил, — я лгал и не краснел, надеясь, что Джирайя поверит. — Мне тоже показалось это подозрительным, — кивнул учитель, услышав мои мысли, сочтя ложь за правду, — Но не стоит исключать тот факт, что деревня сама по себе закрытая. — Не стоит, — прошептал я, содрогаясь от одной мысли, что однажды Аме откроет вход для учителя и больше никогда не выпустит обратно. Что однажды Джирайя уйдет и не вернется. Я не позволю этому случиться.       Неожиданно рядом с нами появилось белое облако. Из-за внезапного разлома пространства, сопровождающегося характерным хлопком, я вздрогнул. В мыслях возник образ Кагуи. Отличие было в том, что та разрывала пространство бесшумно, подкрадывалась сзади, нанося удар.       К счастью, перед нами оказался всего-лишь Гамакичи. В последний раз я видел его взрослым, именно поэтому сейчас с интересом разглядывал детское тело жаба. Тот кивком поприветствовал нас. — Какими судьбами, Гамакичи? — спросил учитель, не менее удивленный приходом сына Бунты.  — Мудрец ожидает прихода Наруто, он видел новое пророчество, — только и сказал жаб, задержав внимательный взгляд на мне.       Какое-то необъяснимое волнение захлестнуло меня. Судьба подкидывала новые сюрпризы, заставляя покориться. Я устало прикрыл глаза, готовый ко всему, готовый даже к тому, чтобы отправиться на Мьёбоку, чтобы услышать предсказание Гамамару.