***
Нотт наблюдал как девушки растворялись в зелёном пламени, когда услышал тихое покашливание сзади. — Добрый вечер, Драко, — оборачиваясь к бывшему однокурснику, произнёс Тео. Малфой расслабленно стоял, облокотившись лопатками на массивный дверной косяк, равнодушно наблюдая как плещется в бокале Огнедонский. — Куда они направились? — игнорируя приветствие поинтересовался блондин. Тео понимающе хмыкнул. Он видел, как Драко стоял неподалёку, наблюдая за сценой, устроенной Забини и был крайне удивлен, почему тот не вмешался, а остался сторонним наблюдателем. Теперь же его догадки обретали смысл. — Не беспокойся, Драко, они отправились домой к Пэнси. — Держись от неё подальше. Тео удивленно приподнял бровь, с любопытством разглядывая Малфоя. Неужели, все те догадки, что он слышал в школьные годы, были правдой? — Не понимаю о чём ты, — подойдя к дивану, Тео присел, расслабленно откидываясь на спинку. — Я в своём уме, чтобы держаться подальше от Пэнси, зная вспыльчивый нрав Блейза. Уверен, что они скоро помирятся, а я дорожу нашей дружбой. Драко приглушенно хохотнул, делая глоток и отталкиваясь от косяка. Подойдя к камину, он поставил свой бокал на полку над ним и развернулся лицом к сидящему Теодору. — Дружба? Мы были друзьями в школе, Тео, но не теперь. — Очень жаль слышать это от тебя, Драко, потому что я правда считаю тебя своим другом. — В таком случае, как мой друг, — последнее слово он буквально выплюнул, — ты прислушаешься к моему совету и будешь держаться от неё подальше. И не делай вид, что не понимаешь о ком я говорю, — с этими словами он направился к двери полностью игнорируя изучающий взгляд Нотта. — Передай Блейзу, что я аннулирую его приглашение, если он ещё раз устроит разборки в моём клубе, — бросил тот в спину уходящего мужчины. Драко на секунду затормозил. Костяшки его пальцев побелели на фоне дорогого дубового полотна двери. Не оборачиваясь, он резко дернул ее за собой. Громкий хлопок поглотила доносящаяся из зала музыка. В одном Нотт был прав — ему было нужно найти Блейза как можно быстрее, пока тот вновь не ввязался в неприятности.***
Они буквально вывалились в маленькую гостиную квартиры Пэнси. Грейнджер придерживала под руку совсем расклеившуюся Паркинсон. Если ещё буквально минуту назад ей казалось, что она протрезвела, то теперь Гермиона готова была забрать все свои мысли и слова назад. Путешествие через каминную сеть развеяло ложное чувство трезвости: алкоголь словно заново ударил в кровь и Гермионе пришлось ухватиться за каминную полку, чтобы устоять на ногах. Пэнси что-то пробормотала и направилась вглубь квартиры. Грейнджер же потребовалось пару десятков секунд, чтобы пол перестал кружиться, и только потом она огляделась. На удивление, гостиная выглядела очень уютно. Светлая, с вкраплениями серого, комната создавала чувство комфорта и умиротворённости. Она была не большой, и не маленькой. Именно такой, как нравилось Гермионе. Здесь не было посторонних предметов, лепнины или любой другой роскоши, которые можно было ожидать от аристократичного рода Паркинсонов. Это место не подходило Пэнси Паркинсон — той девушке, что она знала в школе. Хотя, по прошествии последних часов, она уже не могла быть уверена, что когда-то знала настоящую Пэнси. В глубине квартиры раздался грохот и Гермиона поспешила на шум. Выйдя из комнаты и пройдя по небольшому коридорчику, она оказалась на небольшой кухне. Пэнси сидела на полу, сжимая в руках открытую бутылку огневиски, и, увидев Гермиону, отсалютовала ей и сделала глоток прямо из горла. Нет, она определённо не знала настоящую Пэнси Паркинсон. — Думаю, с нас на сегодня достаточно, — садясь рядом с Пэнси и забирая из её рук бутылку, произнесла Грейнджер. — Завтра будет достаточно плохо и без этого. Пэнси хмыкнула и тяжело привалилась к шкафчику. Повернув голову, она несколько секунд всматривалась в лицо Гермионы, а затем тяжело вздохнула. — Какой же он мудак, — Грейнджер в ответ лишь промолчала. Она ждала этого. Пэнси нужно было выговориться, и она готова была побыть жилеткой. — Он сам решил уйти. Сказал, что ещё не нагулялся. Мерлин, я была такой дурой. Думала, что у нас всё по-настоящему. Почему я всегда выбираю не тех мужчин? Гермиона закрыла лицо руками. Что она могла ответить Пэнси? Она не то, чтобы могла похвастаться большим опытом. Можно было сказать, что Рон был её единственным мужчиной. Разумеется, Крам и тот парень, с которым она познакомилась летом после пятого курса не в счёт. Но даже если и брать, то их было трое. Трое в её двадцать пять — это ведь не так много, чтобы раздавать советы на любовном поприще? — Если бы я могла тебе ответить, — Гермиона отняла руки от лица и повернулась к Пэнси. — Я не то, чтобы очень удачлива в этом смысле. Отношения с Роном были самыми длительными за всю мою жизнь. А их результат, кажется, стал достоянием всего магического Лондона. — Это всё Браун, — хмыкнула Пэнси. — Она почти на каждом углу рассказывает о том, что Рон и она теперь пара и что вот-вот и она станет миссис Уизли. Гермиона поморщилась. Странно, но она совсем не ревновала. Да и зачем? Да, она любит Рона, но не так, чтобы посвятить себя размеренной жизни в качестве миссис Уизли. Воспитывать детей, встречать мужа с работы. Это была не её жизнь. Она об это не мечтала. Хотя, сейчас Гермиона вообще не знала, чего она хотела. Ещё пару дней назад она готова была никогда больше не выходить из квартиры. А сегодня пила и отжигала в слизеринском клубе с Паркинсон. — Если она сделает Рона счастливым, то я буду только рада. Он хороший парень. — Но не так хорош, как Тео? — многозначительно протянула Пэнси. Гермиона вспыхнула. Слова девушки всколыхнули воспоминания о прикосновениях и губах Нотта. Она была бы последней обманщицей, если сказала, что ей не понравилось. И это было совсем не из-за того, что у неё уже несколько месяцев не было близости, конечно нет. Она же взрослая и современная девушка. Секс в жизни был не самым важным, и она искренне в это верила, хотя мокрые трусики говорили об обратном. Пэнси видела, что Грейнджер не готова разговаривать на эту тему. Она вообще была удивлена тем, что Грейнджер не бросила её и отвела домой, а теперь сидела рядом на кухонном полу и слушала ее пьяную исповедь о Блейзе. — Думаю, пора спать, — переводя взгляд на часы, произнесла Пэнси и поднялась на ноги, придерживаясь рукой за столешницу. Её слегка мутило, и надо было бы не забыть выпить зелья от похмелья, чтобы совсем не умереть с утра. — Тогда, мне пора, — Гермиона поднялась вслед за Паркинсон. — Брось, Грейнджер, оставайся. Я не придушу тебя ночью подушкой. — Тебе бы больше подошёл яд, — она закрутила крышку на бутылке и отставила её на столе. На сегодня с алкоголем было покончено. Совсем. — Ты ведь меня совсем не знаешь, Грейнджер. — Нет, но я очень люблю сложные задачки и загадки. Пэнси улыбнулась, разглядывая стоящую напротив Гермиону. Она наблюдала за ней ещё в школе. Да, тогда они были по разные стороны и Пэнси делала всё, чтобы не выходить из роли холодной и надменной слизеринки. Но потом, после войны, когда впервые в жизни можно было вдохнуть полной грудью и быть той, какой она хотела сама, Паркинсон первым делом послала к чертям всё то, что вбивали ей с детства про маглорожденных и съехала от родителей. Устроилась на полную ставку в Гринготтс и наслаждалась своей жизнью. Но ей так и не довелось хотя бы раз поговорить с Гермионой Грейнджер. И сегодня, когда она увидела её в Дырявом котле, ноги сами понесли к их столику. Пэнси боялась признаться даже себе в странной симпатии к Золотой девочке. Она знала, что та была хорошим другом и всегда готова была бросится на защиту своих друзей, а Пэнси всегда мечтала о таком друге и очень надеялась, что когда-нибудь он у неё появится. — Ну хорошо, — ухмыльнулась Гермиона. — Я останусь, но чур я сплю у стенки.***
Гермиона отставила кружку, с тоской глядя на опустевший кофейник. Это была уже третья кружка за прошедшие пару часов, но все усилия побороть похмелье с помощью кофе были напрасны. Лучше не становилось. Гермиона уже испробовала все известные методы: холодный душ, кофеин, аспирин, но всё было тщетно. Ей просто необходимо было антипохмельеное зелье, вот только все запасы в доме закончились, а выйти на улицу и дойти до аптеки не было ни сил, ни желания. Она и так потратила последние силы на то, чтобы добрести от квартиры Пэнси до собственной — хоть они и оказались почти соседями, на то, чтобы пересечь столь маленькое расстояние, усилия потребовались титанические. Конечно Пэнси пыталась уговорить Гермиону остаться, но её попытки были столь вялыми, что Гермиона не стала её слушать и поспешила домой, клятвенно пообещав, что пришлёт Паркинсон сову и они обязательно встретятся за кружкой кофе. И вот теперь она слонялась по своей квартире в попытках унять головную боль. Смирившись с неизбежным, девушка подхватила пустую кружку с кофейником и направилась к кухне, чтобы заварить очередную порцию, как услышала треск камина. Развернувшись, она вернулась в гостиную и увидела Джинни, отряхивающую свою мантию от остатков пыли и пороха. — Тебе бы не мешало почистить камин, у тебя столько пыли, просто жуть, — проворчала девушка, но осеклась, увидев измученное лицо Гермионы, — дай угадаю: у тебя жуткое похмелье и кончилось зелье? — получив утвердительный кивок Джинни победоносно улыбнулась и быстро стала искать что-то в сумочке. Поиски увенчались успехом и на свет показалась маленькая бутылочка с зеленоватым содержимым внутри. — Считай, что сегодня я твоя добрая фея-крёстная. Пропустив мимо ушей отсылку к маггловской сказке, Гермиона облегченно выдохнула и, поставив на стол свою ношу, протянула к Джинни руку. Получив зелье, она быстрым движением откупорила крышку и залпом выпила жидкость. Прикрыв глаза, она стала ждать пока зелье подействует и её ожидание было вознаграждено. Головная боль отступила, слабость и тошнота прошли, и девушка открыла глаза, ясным взором взирая на молчавшую подругу. — Джинни, ты просто моя спасительница, — благодарна произнесла Гермиона. — Ой, да брось, я так и знала, что ты будешь умирать после вчерашнего. Надеюсь, в благодарность ты угостишь меня кофе и расскажешь какого чёрта ты вчера ушла из котла вместе с Паркинсон? Гермиона поджала губы, вновь подбирая кофейник и направляясь на кухню. Джинни молча последовала за ней. Конечно она знала, что этот разговор неизбежен, но воинственный вид миссис Поттер не предвещал ничего хорошего. — Ханна доложила? — Невилл прислал Гарри сову с утра и скажи спасибо, что я отговорила его тут же броситься на поиски твоего хладного трупа. — Джинни! — укоризненно воскликнула Гермиона. — Ты предвзято относишься к Пэнси, она не так ужасна, как ты считаешь. Джинни поперхнулась, округлившимися глазами глядя на подругу и гадая, какому заклятью её подвергли. Ну не могла Гермиона Грейнджер — в трезвом уме! — защищать Пэнси Паркинсон. Джинни отказывалась в это верить. Только вот грустный взгляд подруги говорил об обратном. — Я требую объяснений и подробного рассказа о том, что вчера произошло, раз ты уже готова наброситься на меня из-за Паркинсон. — Джинни! — вновь повторила Гермиона. — Ты моя самая близкая подруга и я бы никогда не набросилась на тебя. Но она правда не такая, как ты… Как мы все считали. Возможно, мы никогда и не знали настоящую Пэнси. Джинни притихла. Было что-то в голосе Гермионы, заставившее её прислушаться. Она доверяла Гермионе, и если та говорила, что они ошибались, то Джинни была склонна ей верить. Гермиона всегда была честна с ней и достаточно умна, чтобы разглядеть настоящие мотивы человека. — Расскажи мне, что вчера произошло, — сдаваясь произнесла Джинни, махнув рукой и усаживаясь поудобнее. — Я обещаю, что проявлю максимальное терпение и понимание. Гермиона улыбнулась. Поставив на стол кофейник и две кружки, она достала вазочку с печеньем и села напротив подруги. Их ожидал долгий разговор и Гермиона не собиралась ничего скрывать. Она в подробностях рассказала Джинни об их отдыхе в Серпенсортии, старательно игнорируя то, как округлились глаза подруги при упоминании о Тео и их танцах. Закончив тем, как она осталась ночевать у Пэнси и совсем недавно вернулась домой, Гермиона замолкла и подняла взгляд на молчавшую подругу. — Так ничего и не скажешь? — спустя длительное молчание поинтересовалась Грейнджер. — Пытаюсь понять кто ты и что сделала с настоящей Гермионой, — протянула Джинни, но увидев, как напряглась подруга рассмеялась и подмигнула ей. — Я шучу, шучу. Твой рассказ меня, мягко говоря, шокировал. Но я верю тебе, Гермиона, и, если ты говоришь, что Пэнси не так ужасна, что ж, я доверюсь твоим суждениям. Но не жди, что я буду приглашать её к нам на ужин и бросаться с объятиями при каждой встрече. Гермиона расслабленно откинулась на спинку стула. Она и не надеялась, что их разговор закончится так спокойно. Она была готова к скандалу, крикам или упрёкам, но Джинни в очередной раз доказала ей, что она настоящая подруга. — Ну раз мы закончили с Пэнси, может ты подробнее расскажешь о Тео? — ухмыльнулась Джинни, сузив глаза и покачивая в руках кружку. Гермиона сдавленно всхлипнула — она знала этот взгляд. Джинни выходила на охоту и очередной жертвой была Гермиона. — Давай-давай, — подначивала её миссис Поттер. — Я требую самых грязных подробностей. — Но я всё тебе рассказала, — Гермиона покрылась румянцем и отчаянно пыталась сохранить спокойный голос, но одно упоминание о Тео заставляло её бедра сжаться. Мерлин видит, она хотела этого мужчину. — Джинни, это так ужасно, да? Я всего несколько месяцев как ушла от Рона и готова прыгнуть в кровать к другому мужчине! И к кому? К Теодору, мать его, Нотту! Бывшему слизеринцу! Джинни, глядя на покрасневшую подругу, разразилась заливистым смехом. Она вся побагровела и была похожа на огромный переспелый томат, готовый в любую минуту взорваться и забрызгать всё вокруг своим соком. — Мерлин, Гермиона, если ты хочешь переспать с ним, так переспи! Ты взрослая женщина! И что касается того, что ты только недавно рассталась с Роном, так он не долго грустил, скажу тебе. И быстро нашёл утешение в объятиях Лаванды. И, в конце концов, ты же не замуж за него собралась? Это только секс. Гермиона только хлопала глазами, с изумлением глядя на подругу. Она и не думала, что Джинни так отреагирует на всю историю с Ноттом. Но в словах Джини был смысл — она ведь правда не собиралась заводить отношения с Тео. И даже если так случится, что у них с Теодором будет секс, она не собиралась заострять на этом своё внимание. Не об этом ли она говорила несколько дней назад? Ей не нужна любовь. Но вот от хорошего занятия любовью с красивым мужчиной она точно не собиралась отказываться. — Слушай, — выдернув Гермиону из раздумий произнесла Джинни. — А что насчёт Забини? Он просто ушёл? Неужели Малфой даже не заступился за своего дружка? — Малфой? — неуверенно спросила Гермиона. — Его там не было. — Да? Странно, я думала, что этот хорёк всегда везде следует за ним. Они часто мелькают в светских хрониках Пророка. Гермиона лишь пожала плечами. Она не видела Малфоя и только сейчас поняла, что это было и правда странным. Ведь не мог же Забини быть там один? Или мог? Гермиона задумалась и внезапно вспомнила ту белоснежную вспышку, которую заметила прежде чем исчезнуть вместе с Пэнси в языках пламени камина. А если это был он? Хотя, какая ей разница, даже если это было и так. — Даже если он там и был, я его не видела, — подытожила Гермиона, подливая им с Джинни кофе. — Лучше расскажи, как там Джеймс? Джинни обреченно вздохнула и пустилась в долгий рассказ о том, что её сын настоящий кошмар, а когда у него температура, то этот кошмар увеличивался в разы, но, слава Мерлину, за ночь всё прошло и сейчас он был у её родителей. Гермиона слушала Джинни с улыбкой. Ей всегда нравилось, как менялось лицо подруги, когда она говорила о сыне. Джинни словно светилась изнутри и Гермиона могла только надеяться, что когда-нибудь сможет испытать такие же эмоции.***
Джинни ушла ближе к вечеру, и то уже только после того, как Гермиона практически насильно заставила её вернуться к мужу и сыну. Пообещав, что больше она не будет пропадать так надолго, она поцеловала подругу и, дождавшись, пока та исчезнет в зеленом пламени, решила принять ванну и лечь пораньше. Впереди маячил последний выходной, а затем Гермионе нужно было появиться в Министерстве и вернуться к своим обязанностям. Она как раз выходила из душа, когда послышался стук в дверь. Чертыхнувшись, Гермиона направилась к двери, гадая, кто мог мог зайти к ней в такой час. Уже открывая дверь, она поняла, что не успела даже накинуть халат, так и оставшись завёрнутой в полотенце. Дверь окрылась, издавая надрывный скрип, и Гермиона застыла, вцепившись в дверную ручку, глядя в ухмыляющиеся глаза Теодора Нотта. — Ну привет, Грейнджер, — Тео не сводил с неё глаз и Гермиона неосознанно отступила на шаг назад. Этот мужчина стоял перед ней такой красивый, волевой и буквально пожирал её глазами. Ноги Гермионы подкосились. Она переместила ладонь, упершись в стену, дабы сохранить равновесие. — Что ты здесь делаешь? — сдавленно прошептала Гермиона. — Мне кажется, мы с тобой не закончили одно дело, — улыбнулся брюнет и расстегнул пуговицу пиджака. Гермиона чувствовала себя кроликом, заворожённо наблюдающим за приближением хищника. Она оцепенела под взглядом тёмно-синих глаз. Все, что она могла — только наблюдать за тем, как губы Тео растягивались в усмешке, как он оттолкнулся от косяка и сделал шаг. Шаг к ней. Гермиона забыла как дышать, когда требовательные руки прижали ее к себе. Она едва успела поднять голову, как губы Тео нашли ее. Поцелуй был требовательный и собственический, словно Гермиона принадлежала ему вся, целиком и без остатка. И так и было. Тео провел ладонью по ее спине, и, задержавшись на пояснице, грубо сжал зажатое между ними полотенце. В следующую секунду Гермиона почувствовала, как воздух касается ее обнаженной кожи, лаская своей прохладой. Ладонь Тео, двигаясь ниже, наоборот обжигала, заставляя тело почти плавиться под его прикосновениями. Пальцы Нотта очертили выпуклость ее ягодиц, и вдруг он резко прижал их к себе. — Чувствуешь? — его губы двинулись ниже, заставляя миллионы мурашек разбегаться по ее телу. Он целовал, прикусывал, и тут же зализывал языком место укуса. Гермиона вцепилась в его широкие плечи, хватаясь холодными пальцами за пиджак и задыхаясь от желания все больше и больше. И он тоже хотел ее — о, да, она чувствовала это даже сквозь ткань его брюк. И это заводило ее еще сильнее. Язык Тео коснулся ее ключицы, и Гермиона застонала. — Где… где твоя спальня, Гермиона? — он прервался и посмотрел ей в глаза. Гермиона ответила ему затуманенным взором, от которого Тео захотелось войти в нее прямо здесь — в маленькой прихожей, на полу. Она неопределенно кивнула головой, и прошептала: — Там, — а он уже подхватил ее сильными руками и понес в сторону виднеющейся приоткрытой двери. Нотт толкнул ногой дверь и подошел к кровати. Бережно опустил Гермиону на покрывало и не сдерживаясь посмотрел на нее — она была восхитительной. Здесь, перед ним, нагая, Грейнджер была еще более желанной, чем вчера, в клубе, когда они двигались в унисон, и ее попка бесстыдно терлась об его пах. — Ты прекрасна, — он скорее прорычал это, чем проговорил, и стал стягивать с себя пиджак. Руки Гермионы начали движение — она явно хотела закрыться от него, — но он успел бросить пиджак на пол и схватить ее за запястья, заводя их за ее голову. — Нет, не смей. Ты не должна меня стесняться. Она глубоко вздохнула. Ее грудь поднялась, наполненная вздохом, и Тео коснулся губами соска, не в силах устоять перед соблазном. Пальцы нашли другой сосок, и Гермиона вновь задышала — глубоко и судорожно. Ее руки уже не сопротивлялись, и Тео оставил их, спускаясь ниже и оставляя за губами мокрый след. Ее кожа была подобна бархату. Ее тело хотелось трогать. Тео опустился на колени — о, Мерлин, перед ней стоило вставать на колени, — и прикоснулся языком к клитору. Колени Гермионы согнулись и она подняла их наверх, и в этом простом, естественном движении было слишком много. Она раскрылась перед ним, сама того не понимая, позволяя ему ласкать ее так, как никто. — Грейнджер, — в его голосе была усмешка, но Тео был серьезен как никогда. Два пальца его руки вошли в нее. Спина Гермионы изогнулась, с губ сорвался первый настоящий стон. — Ты просто бесподобна. Если бы я знал, Мерлин, если бы я знал... — Не останавливайся, — ее шепот был низким. Гипнотизирующим. Он словно был факиром, а она — коброй. Тео вновь коснулся нежной кожи, продолжая двигать пальцами, массируя подушечками ее изнутри. Гермиона чувствовала, как мир уходит у нее из под ног. Вселенная вращалась, сужаясь вокруг языка Тео и его пальцев. Потолок кружился над ней, и она хваталась за простыни, как за спасательный круг. Рон никогда не делал с ней такого. Да что там, никто не делал с ней ничего подобного, и это было так... прекрасно. — Еще, — она напрягла бедра и поддалась ему навстречу. Язык Тео стал твердым, и каждое его прикосновение отзывалось в ее теле волной удовольствия. — Давай, Гермиона, кончи для меня. И она кончила. С криком — а может, это был тихий стон, — напряжение внизу ее живота разорвалось на миллионы осколков, проникая в кровь и разносясь по венам. Ее грудь поднималась и опускалась, пытаясь утихомирить сбежавшее куда-то сердце, а под закрытыми веками сияли неведомые круги. Тео замедлил движения, с удовлетворением ощущая, как мыщцы влагалища сжимаются вокруг его пальцев. Медленно вытащил их, не прекращая смотреть на раскрасневшееся лицо Золотой девочки. И когда она открыла глаза, а ее взгляд нашел его, Нотт облизал пальцы и улыбнулся. Зрачки Гермионы расширились. — Вкусная, — проговорил Тео и стал расстегивать рубашку. Гермиона внимательно наблюдала, как его пальцы пробегают по ряду пуговиц, высвобождая их из своего вынужденного плена. Вот рубашка расстегнута, вот она уже на полу, а пальцы уверенными движениями раскрывают дорогой ремень и расстегивают молнию брюк. Мышцы Тео напряглись, пока он избавлялся от одежды, заставляя тело Гермионы сладко затрепетать в предвкушении. Он опустился перед ней на колено, а потом быстро проскользнул ладонью под ее спину и приподнял, словно она была пушинкой в его руках. Подтянув ее ближе к подушкам, Нотт вновь провел по ее телу и проговорил: — Я не мог думать ни о чем другом всю ночь, — его большой палец нажал на ее тазовую косточку, — и весь день. Грейнджер, признайся, ты околдовала меня? — он пристально на нее посмотрел. Гермиона внезапно хихикнула, показывая белые зубки. — Ведьма, — с улыбкой прошептал Тео, а потом наклонился чтобы вновь поцеловать ее. Глубоко, долго, позволяя почувствовать свой вкус на его губах. — Хочу тебя, — Гермиона не знала, кому принадлежал этот шепот. Член Тео вошел в нее, не давая времени подумать, да и думать было о чем. Она хотела его внутри себя слишком сильно, словно это было жизненной необходимостью. Его движения были уверенными, заставляющими забыть обо всем, и Гермиона впервые отдалась этим ощущениям без остатка. Тео приподнял ее ногу и она оперлась на его плечи, отчего проникновения стали глубже. Новые волны удовольствия подступали, подобно цунами — все дольше, все сильнее. — Глубже, — она почти прокричала, отдаваясь во власть Теодора Нотта. И он услышал ее. Фрикции стали резче и быстрее. Реальность перестала существовать, остались только его темно-синие глаза, и они вдруг превратились в яркую вспышку большого взрыва. Тео сделал еще несколько движений и кончил. Теплый поток спермы заполнил Грейнджер, и это было так же естественно, как и дышать. Он прислонился лбом к ее плечу. Его сердце пыталось вырваться из груди так же, как и ее. Они молчали, восстанавливая дыхание, не в силах пошевелиться. Он все еще был в ней. Нотт поднял голову и посмотрел на Гермиону. Нежно провел костяшками пальцев по скуле, зарылся пальцами в эту неукротимую, как и их хозяйка, копну волос. Грейнджер смотрела на него, и было в ее взгляде что-то ведовское. Что-то необузданное. Что-то, что заставляло Нотта желать ее снова. — Через пару минут, — он оставил на ее щеке целомудренный поцелуй. Плавным движением вышел из нее, и лег рядом на бок. — Я усажу тебя сверху и мы продолжим. — Продолжим? — она посмотрела на него и на губах заиграла неподвластная улыбка. — А ты думала что мы закончили? — в тон ей ответил Тео и вопросительно поднял бровь. — О, нет, Грейнджер. Я так не думаю, — он ухмыльнулся и положил ладонь на ее бедро. Гермиона ощутила, как внутри всё сжалось от его слов. Им предстояла долгая и бессонная ночь. Но она не жалела ни минуты и готова была повторять это столько, сколько позволит её организм, перед тем, как она окончательно отключится в его руках.