В оковах обстоятельств

Шан Цинхуа и сам не понял, как в итоге оказался в темной комнате без единого окна, с высокими потолками и жуткими каменными стенами. Из предметов мебели тут была лишь узкая деревянная кровать без простыней и уж тем более подушки и столик, на котором стояла одинокая свеча, со стулом, к которым Цинхуа почему-то не хотел подходить. Чтобы немного прийти в себя после всего случившегося, Шан решил проанализировать последние события. Его похитили и продали в качестве ужина демоническому дому; демон, который является здесь господином, Линьгуан-цзюнь, по неизвестной ему причине милостиво согласился оставить его в живых, вняв его мольбам и раболепству; он выпил кровь демона, свойств и предназначения которой не знал. После этого демон приказал подоспевшим слугам забрать Цинхуа, оттереть его от грязи и крови, которой он испачкался, пока пил из чаши, и дать ему одежду. «Мне противно видеть живого человека, не предназначенного для моей трапезы, в таком виде», — таковы были его слова. Шан Цинхуа тогда неловко прикрыл свою наготу, смущаясь не столько своего вида, сколько присутствия в комнате с десяток демонов, опасно глазеющих на него, как на что-то неодушевлённое. Некоторые даже облизывались, но Цинхуа предпочёл думать, что ему кажется. Цинхуа, провернув все это в своей измученной голове, схватился за свои волосы и с глухим воем потянул в стороны. Он наконец до конца осознал глубину той задницы, в которой оказался. Больше не было адреналина в крови и жажды выжить во чтобы то ни стало. Не было странного азарта перед лицом неизбежной гибели и искреннего интереса в том, чтобы проверить себя. Шан все вспоминал и вспоминал, ужасаясь своими действиями. Он теперь принадлежит демону, он заперт в логове этого существа, он поклялся ему в верности и выпил его кровь, что бы это ни значило. Цинхуа хотел было закричать, но из его рта не донеслось ни звука, лишь беззвучный хрип, слышимый лишь им самим. Он мог сейчас радоваться только одному: он все ещё жив. Сейчас не важно, что он делал раньше и что пообещал, он смог себя защитить, пусть и не совсем честным и доблестным способом. Возможно, все ещё не настолько плохо, возможно, демоны не убьют его при первой возможности, возможно, он ещё сможет сбежать отсюда и вновь встретиться с Шэнь Юанем. Поток его мыслей перервал звук открывающейся двери. В дверном проходе, освещённом лишь тусклым светом свечей, стояла высокая фигура. Шану не нужно было долго гадать, кому она принадлежит. Линьгуан-цзюнь с присущей людям высшего сословия надменной улыбкой и прямой осанкой зашёл в комнату, захлопнув дверь и оставаясь наедине с Цинхуа. В гробовой тишине комнаты, нарушаемой лишь мерным потрескиванием пламени свечи, стук каблуков сапог демона был подобен звуку разорвавшегося фейерверка. Демон приблизился к Цинхуа, стоящему посреди комнаты и испуганно уставившемуся на него, пододвинул к себе стул и сел, похлопав по столу, приглашая Цинхуа. Сначала Шан не понял, что от него требуется, но насмешливые глаза, сквозящие призрением, недвусмысленно указали на пол. Цинхуа просили встать на колени перед демоном. Шан Цинхуа не оставалось выбора, кроме как подчиниться воле своего господина. Безумный страх перед этим существом полнил душу человека, он совершенно не представлял, чего от него ждать. Ощутив коленями холодный пол, Шан выжидающе поднял глаза, стараясь выглядеть как можно более услужливо и послушно. В комнате послышался сухой смех и демон наклонился ближе к столу, позволяя свече осветить своё довольное лицо. — Ты сообразительный, даже не пришлось применять кровь. Твоё послушание и страх нравятся мне, впредь смотри на меня только такими глазами. В свете свечи, стоящей на столе, Шан наконец полностью смог рассмотреть своего… хозяина? Изящные черты его лица никак не были похожи на тех чудовищ, которых описывали путешественники и книги. Не было ни рогов, ни клыков, ни щупалец. Это был невероятно привлекательный высокий господин с аристократически светлой кожей и длинными прямыми ухоженными волосами. Цинхуа мог бы поспорить, что он уделяет своему виду больше внимания, чем даже Шэнь Юань. Он выглядел не слишком старым, но Шан предполагал, что возраст у их рас расценивался по-разному, и этому демону перед ним сейчас может быть как тридцать, так и триста лет. Шан понял, что не может оторвать взгляд от его лица, он никогда не видел таких привлекательных мужчин. Интересно, все ли демоны настолько красивы? Линьгуан-цзюнь не мог не заметить его взгляд. Казалось, ему нравится видеть, что Цинхуа наслаждается его красотой, но даже так, отвращение перед человеком никуда не пропало, и Цинхуа опустил взгляд в пол, в ужасе ожидая дальнейших слов демона. — Вижу, ты не из этих краев, слишком у тебя темная кожа для Северных земель. Это выглядит мерзко, будто на тебе засохла грязь. Так или иначе, теперь ты подчиняешься моей воле, а потому я буду вынужден терпеть твоё присутствие. Но это может даже пригодиться нам. Шан Цинхуа не мог не отметить, что голос его стал более снисходительным, похоже, ему нравилось возвышать себя, унижая человека. — Скажи мне, человек, встречал ли ты до этого демонов? — Мой господин, этот ничтожный слуга действительно мало знает о других демонах. Единственный, о ком он сейчас может думать, это Ваше Величество, — Шан продолжал наблюдать за реакцией демона, окончательно понимая, что такое обращение заставляет его губы расплываться в улыбке. — Верно. Ты действительно умеешь красиво говорить и притворяться. Я искренне удивлён твоими навыками, вынужден признать. Ты ведь знаешь, для чего тебя привезли в мои владения? Уверен, что знаешь. Так вот, в моих владениях нет места человеческому слуге, я презираю само ваше существование, мне отвратительно твоё присутствие в моем доме, твой человеческий запах, отравляющий мой воздух… Сердце Цинхуа испуганно сжалось. Столь неприкрытое отвращение, ненависть к его существу. Но почему же тогда, несмотря на все это, он все ещё держит его в живых? Демон продолжил: — Но я не могу не заметить твоей потенциальной полезности. Если ты действительно так хорошо умеешь слушаться, я не могу не воспользоваться этим. Я уже давно вынашиваю в себе один замысел, который до сего момента не мог воплотить в жизнь ввиду некоторых… трудностей. Посвящать тебя в них я не стану, конечно, но теперь я понимаю, что могу использовать твои умения для того, чтобы часть моего плана работала так, как я хочу. Шан внимательно его слушал и старался максимально хорошо понять, что в итоге от него хотят. Демон говорил медленно и уверенно, его голос был холоден, а глаза периодически сияли голубым светом: — Твоя задача проста. Через несколько дней, когда ты уже будешь выглядеть не так отвратительно, ты отправишься со мной в одно место. Там говорить буду только я, ты, человек, должен лишь подтверждать мои слова и стараться выглядеть убедительно, хорошо притворяться. Если все выйдет удачно, и ты не выкинешь ничего, что от тебя не требуется, ты останешься в том месте, и тебе дадут работу, которую я сам тебе устрою. Далее ты будешь оставаться там до тех пор, пока я приказываю. Общаться с тобой я буду не лично, разумеется. У меня есть свои способы получить от тебя информацию или доставить ее тебе. Ты же подчиняешься моим приказам и держишь в курсе того, что происходит. Не произноси ни слова о том, кто ты и откуда меня знаешь, человек. Не называй меня в присутствии других королём или господином, говори коротко и по делу и никогда не забывай, кому ты подчиняешься, — его тон был воистину угрожающим, в какой-то момент Шан Цинхуа показалось, что он вот-вот на него набросится и растерзает. — Ах да, если у тебя все ещё есть сомнения насчёт того, стоит ли сохранить верность, — с этими словами в теле Цинхуа стали происходить какие-то странности, внезапная щекотка по всему телу плавно перетекала в покалывания, а затем и в жгучую тупую боль. От этого Цинхуа скорчился на коленях перед ногами Линьгуан-цзюня и, не контролируя себя от боли, завалился набок, тяжело дыша и изредка подергиваясь на полу, будто в припадке. Боль была невыносима, она была везде, будто что-то пыталось разорвать Цинхуа изнутри, — Не забывай своё место, человек, и мы будем в хороших отношениях. Помни, что если ты просто подумаешь сделать что-то против меня, то я узнаю, и то, что ты испытал сейчас, — лишь малая часть той боли, на которую способно твоё тело. Внезапно боль прекратилась так, будто ее никогда не было. Цинхуа, скрюченный на полу в позе эмбриона и покрытый холодным потом, бездумно смотрел куда-то вперёд, будто не видя перед собой ничего. Линьгуан-цзюнь поднялся с места и слегка поддел лицо Цинхуа носком своего сапога, поворачивая лицо человека в свою сторону. Заплаканные глаза Шан Цинхуа были обращены к размытому улыбающемуся лицу демона. — Надеюсь, мы поняли друг друга. С этими словами Линьгуан-цзюнь покинул комнату. Сквозь пелену отчаяния Цинхуа все ещё слышал его удаляющиеся шаги. *** Цинхуа не запомнил, сколько находился в этом месте. Его не выпускали наружу, не давали заходить дальше кухни и туалетной комнаты и ограничили его взаимодействия с прислугой. За ним приглядывала пара демонов низшего, как он потом понял, класса; задачей их было приведение Цинхуа в человеческий, как бы забавно в его ситуации это ни звучало, вид и посвящение его в базовые понятия демонического этикета, если таковым его можно было назвать. Из их слов и презрительных взглядов Шан Цинхуа подчеркнул немногое: во-первых, демоны также как и люди имеют сложную иерархию, которой придерживаются с давних времён. В самом ее низу находятся низшие демоны вроде тех, кого приставили к Цинхуа, они почти всегда являются слугами в демонических домах и не имеют почти никаких прав, их не очень много, но каждый демонический род обязан иметь при себе как можно больше слуг, это показывало богатство рода и его состоятельность. Далее шли демоны среднего ранга, которых ещё с младенчества записывали в ряды войск. Каждый демон вне зависимости от пола обязан был состоять в войске и подчиняться приказам того демонического рода, на чьей территории проживает. Цинхуа тогда искренне удивился, что у демонов практически нет рабочего класса, казалось, что эти существа жили лишь одними сражениями и грабежом. И высшие демоны, которые владели землями и которым подчинялись все остальные, менее сильные демоны. И, конечно, король, которому безоговорочно подчинялись все вышеперечисленные. Но больше всего Цинхуа испугало то, что людей демоны считали заведомо ниже всех. Вне зависимости от статуса и положения, любой человек — мусор и скот, годящийся только для выполнения грязной работы или используемый в качестве ужина. Линьгуан-цзюнь, как выяснил Цинхуа, был не просто высшим демоном, но ещё и действительно имел связь с королевской семьей, хотя Цинхуа и не знал пока какую, но это его немного испугало. Что могло понадобиться такому высокопоставленному демону от человека? Как он, Цинхуа, не имея за душой вообще ничего, может что-то сделать в обществе, в котором его жизнь равноценна жизни цыплёнка на обеденном столе? У него нет никаких способностей, которые могли бы ему помочь выжить здесь, даже парочка его слуг временами облизывалась, глядя на него, что уж говорить обо всех остальных? — Если господин сохранил жизнь человеку, то он точно знает, что делает, — сказали ему однажды, когда он все же не удержался и задал этот вопрос. В этом всем все же было что-то странное, непонятное. План Линьгуан-цзюня оставался для него тайной, но Цинхуа думал, что если тот планировал связываться с ним длительный промежуток времени, то у него ещё есть шанс выжить. Возможно, что-то он просто ещё не знает, а потому так и переживает. С того дня, как он встретился со своим господином, они больше не виделись, Цинхуа потерялся во времени и уже не осознавал, день сейчас или ночь, сколько суток с момента его прибытия прошло, да и вообще где он сейчас находится. Во все это его не посчитали нужным посвятить, как бы тот ни пытался выведать хоть какие-то подробности. Положение Цинхуа было не слишком хорошим, но он определённо стал чувствовать себя лучше, хоть и питался он сплошным мясом на основе демонического меню. Из-за этого его частенько тошнило, а головокружение и изжога в этом прекрасном месте стали его постоянными спутниками. Он хорошо высыпался и практически ничего не делал целыми днями, только слушая своих демонических «слуг» и изучая собственные покои. Лишь спустя некоторое время он вновь встретился с Линьгуан-цзюнем, чей довольный вид быстро дал понять, что он провернул что-то очень удачное. Благо, его не пришлось расспрашивать о том, что случилось, так как демон почти сразу, как увидел Цинхуа, приказал его одеть в самые лучшие одежды и собрать его в дорогу. Новость была радостной и одновременно волнительной. Сидеть на месте в подобном доме да ещё и полном демонов, желающих тебя либо съесть, либо просто убить, было не очень приятно. Цинхуа до сих пор понятия не имел, что он должен будет делать, когда прибудет на место, и чего от него ждет демон, но перспектива наконец увидеть солнце и выбраться наружу его, разумеется, приводила в восторг. Он уже и сам плохо помнил, что не так давно путешествовал с Юанем, ел человеческую пищу, разговаривал с кем-то, кто не был на несколько голов выше него, и видел мир будучи свободным ото всех. Сейчас он точно знал, что подобной роскоши он ещё долго не увидит. Его облачили в невероятно красивое ханьфу цвета морской волны, заплели волосы в высокую ухоженную прическу и напудрили так, что он стал больше походить на дорогую куртизанку, нежели на молодого парня. Одежда была действительно мягкая и красивая, Шан и мечтать о такой не смел, дорогой шёлк хорошо на нем сидел и приятно ласкал кожу, когда он двигался, но одежда была, по меркам Цинхуа, слишком красивой для кого-то вроде него. Заколка, держащаяся на его голове каким-то чудом, была настолько тяжёлой, что ему казалось, что его шея не выдержит и пару часов ходьбы с ней, к тому же она неприятно стягивала его многострадальные волосы. Пудру использовали, видимо, из-за того, что на севере была в почете белая кожа, но Боги, как же с ней было неудобно. Цинхуа уже трижды и четырежды проклял бы и бросил все это, но страх перед Линьгуан-цзюнем был столь велик, что он лишь учтиво поклонился и после одобрительного кивка господина направился вместе с ним к выходу из помещения. Находясь в доме, где средняя температура была раза в два ниже комфортной для человека, Цинхуа подозревал, что на улице должно быть ещё хуже, но не настолько. Когда слуги распахнули перед ними двери парадного входа, в глаза Шан Цинхуа ударил настолько яркий свет, что он подумал было, что ослепнет. Он всего за несколько дней так привык ко тьме, что сейчас без слез не мог смотреть даже себе под ноги. Закрыв сморщившееся лицо рукавом ханьфу, он продолжал следовать за демоном, боясь вызвать его гнев. Когда он все-таки решился открыть глаза, то понял, что попал в совершенно другой мир. Вокруг все было абсолютно белым, свет, казалось, был повсюду, пышные сугробы во внутреннем дворике, в котором они сейчас находились, искрили разноцветными огнями, отражая лучи долгожданного солнца. Цинхуа никогда не видел столько снега, в его деревне даже зимой его было мало и он довольно быстро таял. Сейчас же он ощущал себя волшебным существом, парящим в небе и шагающим по облакам. Даже боль в глазах и холод не могли испортить его впечатления от этого великолепия. Он ненадолго остановился, поражённый неожиданно открывшимся видом, но его быстро вернул в реальность оклик демона, подзывающего повозку. — Не отвлекайся, человек, твоя невнимательность выйдет тебе боком, если продолжишь. Цинхуа послушно уселся в повозку вместе с демоном, испуганно ютясь в углу и надеясь, что его не заметят. Путь предстоял недолгий, как сказали ему слуги, но все же… — Мой господин, позвольте этому слуге задать Вам вопрос? — само сорвалось с его языка. Он сам испугался звука своего голоса, находясь наедине с существом, способным заставить его корчиться в муках даже не прикасаясь к нему. Ответом сначала было раздражённое молчание, а затем медленный кивок. — Этот слуга опасается, что не сможет выполнять приказы господина, если на его жизнь покусится какой-нибудь демон, к тому же он боится, что от недостатка информации его могут заподозрить в чём-то… — Человека они не заподозрят, ты слишком ничтожен, чтобы представлять для кого-то опасность. И если ты так боишься умереть от чужих рук, может, ты жаждешь смерти именно от руки своего господина? — в его тоне слышалась явная угроза, поэтому Цинхуа поспешил закрыть рот и более не задавать вопросов, уставившись в узкое окно повозки и наблюдая за снежными пейзажами. *** Цинхуа никогда бы не подумал, что на свете существуют настолько огромные дворцы. Он вообще подобных зданий никогда не видел, если быть честным, но почему-то ему казалось, что это сооружения явно превосходило любое другое. Огромный ледяной дворец, перед которым остановилась повозка, явно не был творением рук человеческих. Изящные морозные узоры на его стенах сочетались с грубыми и темными стенами замка, кое-где, казалось, целые отделения дворца были сооружены из чистого льда и снега, воистину, такой дворец определённо мог принадлежать только королю. Цинхуа вытолкнули из повозки и он несмотря на лютый холод почувствовал, как по лицу стекла струйка пота. Он даже начал переживать, что от этого его пудра расплывется и демон передумает насчёт их договора и убьёт его. Но благо тот не смотрел в его сторону, а сразу направился к воротам. Действительно, каким образом все сложилось так, что он оказался здесь?! Цинхуа мысленно взвыл, сетуя на все сразу. Передвигаться по снегу за демоном было сложно, тем более в таких изысканных одеждах. Попервоначалу Цинхуа пытался сохранить их в целости, шёл максимально аккуратно, при необходимости даже, подобно даме, приподнимал полы ханьфу, в любом случае, у массивной входной двери одежды снизу были уже полностью вымочены. — Не смотри ни на кого здесь и держись прямо. В голосе демона слышалось легкое предвкушение. Когда слуги перед ними распахнули двери дворца, Цинхуа ещё больше убедился, что это место не могло быть возведено силами человека. От высоты потолков и богатства внутреннего убранства у Шана перехватило дыхание. Он не разбирался в архитектуре, но почему-то, находясь здесь, чувствовал странное волнение и благоговение, будто оказался в храме. К ним подошёл низкорослый демон — хотя, это только по меркам демонов, даже так он был выше Цинхуа — и спросил, чего ради они здесь находятся. — Скажите королю, что Линьгуан-цзюнь прибыл, — Шан Цинхуа с негодованием посмотрел на него, но потом быстро опустил взгляд в пол. Неужели у этого демона действительно настолько высокое положение, что он может вот так просто просить аудиенции у самого короля? Поражённый происходящим, Цинхуа мог лишь напряженным взглядом продолжать пялиться в ледяную стену. Вскоре к ним подошёл тот же демон и, сообщив, что король ожидает, удалился вместе с ними вглубь замка. Ему было уже не так неуютно, как если бы он остался наедине с Линьгуанем. По какой-то причине, не связанной с его полным контролем над Цинхуа, Шан чувствовал, что даже среди демонов этот выделялся своими безжалостными глазами и холодным выражением лица. Они двигались по ледяным залам, пока Цинхуа все больше накручивал себя и волновался. Он до сих пор не знает, чего от него хотят, что если он облажается и его испепелят на месте? Шан лишь надеялся, что у Линьгуан-цзюня все под контролем. Они приблизились к высоким дверям, охраняемым демонскими стражами. «Похоже, это тронный зал», — предположил Цинхуа и, как только огромные двери раздвинулись, он понял, что не ошибся. Если Шан до этого восхищался невероятно искусной архитектурой этого места, то в этом помещении он определённо мог бы потерять сознание от красоты ледяных стен, резных колонн и удивительно сложных, расписанных странными морозными узорами потолков. Казалось, что в этом месте даже гигантские фигуры демонов будут еле различимы. Странное свечение стен навело Цинхуа на мысль, что здесь явно не используется простое освещение, но что тогда? От восхищенных мыслей Шан Цинхуа отвлек звук шагов его спутника, направляющегося к самому центру зала, где возвышался огромный, усеянный ледяными пиками, королевский трон. Цинхуа даже сначала показалось, что его пики достигают самого потолка, насколько тот был велик. Воистину, это были залы достойные демонического короля. Он поспешил за своим господином, отчаянно боясь споткнуться о непривычно пышные одежды. Они остановились в нескольких метрах от демона, восседающего на троне. Цинхуа наконец мог хорошо его разглядеть. Это был внушительного роста демон, чья внешность отдаленно напоминала Линьгуан-цзюня, разве что он выглядел немного старше, а его темно-синие глаза смотрели на все с каким-то величественным безразличием и надменностью. Цинхуа также отметил, что он был невероятно красив, его длинные волосы, с легкими отблесками света тронного зала напоминали Цинхуа темное ночное небо, покрытое россыпью звёзд. Резкие, но при этом мужественные черты лица создавали впечатление, что демон перед ним действительно заслуживает того, чтобы ему посвящали оды. Шан Цинхуа все больше убеждался, что все высшие демоны невероятно красивы. В короле он видел сильного, мужественного демона, способного покорить что угодно. Перед таким величественным существом волей-неволей почувствуешь благоговение и страх. Настоящий король. Цинхуа вежливо поклонился, в надежде сохранить лицо. — Это он? — вопрос прозвучал неожиданно спокойно, но твёрдо. Голос короля был очень низким и тягучим, таким, каким должен был бы быть голос настоящего демонического повелителя. У Цинхуа задрожали колени, когда по нему волной прошли эти слова. Король смотрел на него, но пока Цинхуа по какой-то причине не видел в его взгляде презрения или отвращения. Взгляд был скорее изучающим, нежели выражающим претензию к Цинхуа, омрачающему атмосферу тронного зала своим человеческим присутствием. За него ответил Линьгуан-цзюнь: — Да, Ваше Величество, это тот человек, который просил Вашей аудиенции, чтобы предложить свои услуги, — Шан в первый раз слышал, как демон услужливо говорил с кем-то. Он ранее и предположить не мог, что его язык способен не только на язвительные и угрожающие речи. Король придирчиво оглядел Цинхуа. — С каких это пор люди настолько осмелели, что считают возможным требовать от этого короля траты его времени? — О, господин, этот человек не так прост, как все остальные. Это прославленный в человеческом мире мастер наук и великий деятель культуры. О его мудрости и великом багаже знаний шепчутся многие, даже демоны. Он прибыл из далеких краев, услышав о Вашей безграничной мудрости и могуществе, в надежде оказаться ближе к столь внушительному господину и поделиться своими знаниями человеческой культуры и науки, — Цинхуа слушал его речи и с каждым словом все сильнее и сильнее бледнел. Сейчас ему бы даже не потребовалась пудра, настолько белой от ужаса была его кожа. О чем он говорит? Цинхуа же абсолютно невежественный и необразованный деревенский парень! Да кто, глядя на него, может поверить, что он прославлен и невероятно умён? Ему конец, даже если его и оставят в живых сейчас, потом он не сможет и слова из себя выдавить, все сразу поймут, что он самозванец. О чем думает Линьгуан-цзюнь, неужели это такая изощрённая и унизительная пытка за его, Цинхуа, наглость? — Он довольно молод, как этот король видит, неужели он настолько гениален? Даже если и так, его услуги ни к чему. — Мой повелитель, позвольте высказать личное мнение по этому поводу. Этот господин провёл несколько дней, проверяя достоверность слов этого человека, и пришёл к выводу, что его знания действительно незаменимы для правителя, повелевающего человеческими землями. Этот человек может многому научить и рассказать в подробностях о человеческих новшествах в военной стратегии и политической жизни. Вашему Величеству оно, конечно, не пригодится, Вы итак уже достаточно мудры и могущественны. Только вот что ждёт Ваш народ, когда придёт время оставить престол? Единственный наследник ещё необразован и занимается исключительно улучшением собственных боевых навыков. Это, конечно, поможет ему как будущему правителю, но одной физической силой будущий король не сможет удержать, а уж тем более увеличить влиятельность Вашего рода. Этот человек как никто другой сможет правильно наставить его и показать, как нужно повелевать человеческими силами. Кому как ни Вам понятна ценность человеческих… — Этот король услышал все, что ему было нужно. Твои слова не лишены смысла, но этот господин до сих пор не понимает, каков мотив человека помогать существам, захватившим его сородичей? Линьгуан-цзюнь замолчал, и Цинхуа недоверчиво покосился в его сторону. Неужели он не придумал, что ответить на это? О Боги, неужели демоны настолько недальновидны и не умеют импровизировать? Шан Цинхуа внезапно понял, что чем дольше они молчат, тем меньше вероятность того, что король примет их предложение, а значит, тем ближе его смерть от рук задумавшегося демона. И тогда Цинхуа решил сделать то, что умел, наверное, лучше всего — начал говорить: — Ваше Величество, позвольте этому ничтожному слуге сказать. Этот человек вынужден признать, что он невероятно сильно радеет за благополучие и состоятельность своего народа. В тех землях, где родился этот слуга, он с детства наблюдал за тем, как по вине правителей гиб простой народ и как из-за неверных действий рушилась человеческая цивилизация. Этому слуге было больно смотреть на это, он проклинал свою ничтожность и неспособность повлиять на что-то. Но когда он узнал, что происходит в Ваших землях, он понял, что именно с Вашим мудрым правлением люди принесут пользу как себе, так и Вашему демоническому народу. Если бы Ваше Величество позволило этому слуге служить при дворе, он несомненно смог бы помочь как своему повелителю, так и человеческому роду в целом. Цинхуа говорил быстро, но разборчиво. Он никогда не говорил с настоящими королями, так что волнение сложно было скрыть. В конце своей речи он вновь сложил руки и почтительно поклонился, ожидая вердикта короля. Он боялся думать, что с ним сделает Линьгуан-цзюнь, но он уже начал чувствовать разгорающееся пламя в совсем животе, это конец. — Твоя жажда справедлива, человек. Этот король видит в твоих словах рвение и волю, возможно, человеческий народ не так безнадёжен, раз сумел взрастить тебя. Что же, если твои слова правдивы, как и то, что этот король слышал ранее, то вынужден признать, что твои услуги могут быть полезны этому королевству. Но прислуживать мне ты не станешь. Отныне мой наследник будет твоим воспитанником и господином, если ты лжёшь насчёт своих намерений, тебя ждёт незавидная участь, твой новый господин не терпит людей, уж тем более со лживым ртом, так что сделай все возможное, чтобы заставить его довериться тебе. Тебе выделят покои и сообщат, что от тебя требуется. А теперь ступай, этот король распорядится обо всем. Шан откланялся и поспешил к выходу из тронного зала, где сразу за поворотом его схватил Линьгуан-цзюнь и по-змеиному зашипел на него: — Как ты смеешь говорить без моего на то разрешения? Ещё раз такое повторится — не надейся на мое милосердие, сегодня тебя спасло только то, что твои речи были настолько убедительны, что король так быстро согласился, но впредь даже не думай о подобном, — его глаза вновь засияли и Цинхуа поспешил пролепетать слова извинения, про себя думая, что теперь он влип ещё сильнее. Внезапно у него созрел вопрос, который его мучал все это время: — Король упоминал своего наследника, которому я теперь служу, но как я буду это делать, если я… — ему поспешно заткнула рот внезапная боль в языке. — Молчи. Насчёт принца можешь не беспокоиться, он даже не подпустит тебя к себе, король не станет тебя винить в этом, так что ты будешь абсолютно свободен, от тебя требуется разве что не мельтешить перед королём и не лезть в неприятности. Дальнейшие указания получишь от меня позже, а пока попытайся получше изучить это место, потом тебе это пригодится, — с этими словами он удалился, оставив растерянного Цинхуа в углу совсем одного. Он теперь находится в огромном дворце один и вообще не знает, что ему делать. Все произошло так быстро, что он даже слегка перестал понимать, где находится. Его окликнул какой-то демон, судя по всему слуга, призывая идти за ним. Похоже, его хотят отвести в его покои. Он послушно последовал за ним. Он и не представлял, насколько огромен был дворец, снаружи он казался величественным монументом, а изнутри представлял бесконечное хитросплетение ходов и коридоров с различными комнатами. Было холодно, и Цинхуа невольно дрожал, двигать за слугой. В какой-то момент спина слуги исчезла где-то за поворотом, но когда Цинхуа завернул туда же, то не увидел ничего, кроме все тех же коридоров и однообразных дверей. О Боги, как Шан Цинхуа умудрился ещё и сопровождающего потерять в королевском дворце? Он же совсем не помнит, откуда и куда пришёл, все пути выглядели полностью идентично, как они тут сами не теряются? Неужели он один настолько плохо ориентируется в пространстве, что не заметил, куда мог пропасть слуга? Шан Цинхуа слегка запаниковал, но вовремя понял, что лучше оставаться на месте и подождать кого-нибудь, кто мог бы помочь ему найти дорогу, если, конечно, этот кто-то не сожрет его раньше, чем Цинхуа представится. Он внезапно понял, что никто из демонов не потрудился узнать его имя. Они действительно не признают людей, хотя тот же король по непонятной Цинхуа причине говорил с ним вежливо и не пытался унизить его, как это делал Линьгуан-цзюнь. Возможно, король относится к людям менее презрительно, чем остальные, но по какой причине? Цинхуа задумался, присев на ледяной пол и тут же жалея об этом, так как пока он наклонялся, то поскользнулся и больно ударился. Он было чертыхнулся и попытался подняться с места, как над ним выросла высокая тень. Цинхуа почувствовал на своей спине взгляд и обрадовался, что кто-то наконец за ним пришёл. Он почти был на ногах, когда что-то больно ударило его в живот, из-за чего он отлетел к стене, глухо простонав. Что за?.. — Что ты здесь делаешь? Здесь не должно быть людей, от тебя разит человеком на весь дворец. Как ты пробрался сюда, жалкий червь? — над согнувшимся от боли Цинхуа послышался грозный и недовольный голос. Довольно молодой, Цинхуа бы сказал, что они могли быть одного возраста. Он бы ответил, но от боли в месте удара его всего скрутило так, что он еле мог вздохнуть. Как он оказался здесь? Цинхуа не слышал шагов, даже малейшего звука, он будто просто появился перед ним, — Отвечай, пока я не прибил тебя. Цинхуа почувствовал, как его потянули за растрепавшиеся волосы, поднимая лицо, чтобы его увидел говорящий. Почему-то Шану показалось, что, как только его глаза сфокусировались на демоне, по телу пробежали мурашки, а в горле пересохло. Похоже, Цинхуа действительно умрет сейчас от одного взгляда на этого демона. Если бы в этом мире существовал идеально красивый человек, это был бы он. Изящные, но не слишком женственные скулы и подбородок, прямой и аккуратный нос, горящие сейчас необъяснимой злобой яркие голубые глаза, ровные, будто высеченные самым искусным скульптором, губы, выделяющиеся на аристократически бледной, но не так, чтобы демон выглядел болезненным, коже без единого шрама или морщинки. Густые, угольно-чёрные волосы были в относительном беспорядке, но даже так это выглядело сногсшибательно и только подчёркивало его дикую необузданную красоту. Демон выглядел моложаво, наверное, это был самый юный демон, которого Цинхуа до этого видел. Он мог бы даже предположить, что тот младше него. Прекрасные темные губы были сейчас сжаты, а изящные темные брови нахмурены, выражая враждебный настрой своего обладателя. Цинхуа бы сказал, что даже будучи таким рассерженным, этот демон выглядел как Небожитель. Определённо, это был самый красивый мужчина, молодой демон, которого Цинхуа когда-либо видел. Даже в книгах, что пестрели фантастическими зарисовками портретов, восхваляющих красоту главных героев, он не видел ничего подобного. Это был определённо его идеал. Если он сейчас умрет от его руки, Шан Цинхуа решил, что не будет против, даже сочтет за честь. Он тупо пялился на это произведение искусства, пока тот в ответ изучающе водил взглядом по его лицу. Наверняка вся пудра уже давно смазалась и сейчас лицо Цинхуа представляет ещё более жалкое зрелище, чем обычно. Демон нахмурился ещё сильнее. — Продолжаешь молчать? Вини только себя, человек, — Цинхуа увидел, как тот замахнулся на него своей рукой с длинными, изящными пальцами и такими же ногтями, готовыми пронзить его грудь и вытащить безумно бьющееся сердце Цинхуа. Шан зажмурился, как вдруг услышал голос. — Молодой господин, прошу, прекратите, этот человек здесь по приказу его Величества! — в голосе прибежавшего сопровождающего Цинхуа демона слышалась плохо скрываемая тревога. Рука демона так и не настигла его. Почему он так поздно пришёл? Его тут чуть не убили, неужели всем тут настолько неприятно его присутствие? — Что это значит? Как король мог впустить во дворец это ничтожество, здесь не ступала нога человека уже больше тысячелетия. — Прошу, господин может обсудить это с его Величеством, этот слуга не лжёт, ему приказали сопровождать человека до его новых покоев, — глаза молодого демона сузились, а пальцы в волосах Цинхуа несдержанно сжались. Спустя пару секунд его голову отпустили и он от неожиданности повалился на пол. Он вновь поднял голову, чтобы ещё раз взглянуть на него, но демон уже исчез, оставив Цинхуа наедине со слугой, торопливо пытающимся его поднять с ледяного пола.