В оковах обстоятельств

Жизнь Цинхуа определённо стала приносить ему больше удовольствия с того момента, как он заручился благосклонностью Мобэя. Он не считал, сколько дней уже работал на этого невыносимо прекрасного молодого господина, но ощущалось это так, будто он занимался этим всю жизнь. Мобэй не встречался Цинхуа вне рабочих комнат. Человек даже иногда задумывался, выходит ли тот из своих покоев вообще, но неизменно приходил к выводу, что ему же от этого легче и вообще это не его дело. Шан Цинхуа помимо работы у Мобэя временам бродил по дворцу, пытаясь изучить хоть основные залы и места, по которым он сможет в будущем ориентироваться. Лютый холод этого места временами заставлял Шан Цинхуа по-настоящему дрожать. Да, одежда, которую ему предоставили вскоре после его невольного переезда, была достаточно тёплой и удобной, а обитый тёплым лисьим мехом ворот спасал его от довольного высокого шанса подхватить простуду или обморожение, но это не всегда спасало. Даже в своей комнате он был вынужден кутаться в одеяла и одежды, чтобы иметь возможность не дрожать, пока выводит чернильные символы на бумаге. Как-то раз он удивился, как чернила не замерзают при такой температуре? Демоническая магия, не иначе. Во дворце почти не было источников тепла и огня, лишь редкие свечи для минимального освещения и тяжёлые громоздкие шкуры ужасающих северных зверей, расположенные как на полу, так и на стенах некоторых помещений. Сколько Цинхуа не разглядывал их, никак не мог понять, кому они могли принадлежать. Слуг во дворце было много, но все они, как оказалось, либо жили в другом крыле дворца, в которое Цинхуа боялся заходить по понятным причинам, либо вообще ночевали за пределами замка. В какой-то момент Шан Цинхуа заметил, что рядом с его комнатой в западном крыле дворца нет ни единого жилого помещения. Но зато именно от его комнаты было довольно быстро дойти до покоев принца. Это очень предусмотрительно, учитывая то, как часто Цинхуа теперь мотался туда и обратно, перенося массивные стопки бумаг. Еда в этом месте была не лучше, чем у Линьгуан-цзюня. Жёсткое, слабо соленое мясо, и в лучшем случае какой-нибудь перебродивший кисловатый напиток к нему. Цинхуа даже не знал, из чего тот делался, но в сочетании с мясом его вкус становился в разы более неприятным. Слуги и не должны были иметь хороший рацион, все же это стоит немалых денег, но неужели мясо будет стоить дороже того же хлеба? Об овощах и крупах Цинхуа уже давно не думал, лишь изредка в своих снах с аппетитом вспоминая вкус любимых булочек и лапши. Как-то раз он решился спросить у демона, почему их так однообразно кормят, на что в ответ получил удивленный насмешливый взгляд и тихое хихиканье сбоку. Ему не ответили, поэтому Цинхуа пришлось искать ответы на вопросы самому. Покопавшись в книгах Мобэя, он заметил, что ни одна из них в принципе не упоминает о еде или напитках, будто это что-то совсем неважное и никому нет резона об этом говорить. Но Цинхуа не сдался, и в одну из их с принцем встреч вежливо попросил что-нибудь о демонических обычаях и быте. Мобэй, казалось, не сразу понял, о чем говорил Цинхуа, поэтому тот попытался уточнить. Пара секунд молчания, демон перед ним лишь недоуменно моргнул. Шан Цинхуа немного заволновался, предполагая, что сказал что-то не то, но спустя ещё пару секунд наконец понял, что Мобэй просто не понимает, о чем он просит. Тогда Цинхуа, собрав все мужество в кулак, уверенно попросил: — Может, его Высочество сопроводит этого слугу в Вашу библиотеку, где он сможет под Вашим чутким присмотром найти необходимые ему материалы? — он говорил быстро, но смотрел на Мобэя уверенными глазами. Тот перевёл взгляд с Цинхуа на дверь, будто решая что-то про себя, а затем без лишних колебаний сказал: — Идём. Цинхуа едва поспевал за быстрым, но спокойным и уверенным шагом Мобэя. Тот, в свою очередь, совсем не обращал внимание на поспешно перебирающего ногами слугу, углубившись в свои, известные разве что самим Богам, мысли. Пока Цинхуа шёл за своим господином, в его голову неожиданно пришла мысль, что он совсем не слышит шагов Мобэя. Но как такое возможно, сапоги демона имели небольшой каблук и имели довольно плотную оболочку, каким образом он мог идти, не издавая ни звука? Однако теперь Цинхуа понимал, как в их первую встречу демон так неожиданно настиг его, он просто не услышал шагов. В его голове уже возникли самые безумные предположения об этом: от хождения через стены до телепортации. Все было намного проще. Они подошли к большим деревянным дверям, явно скрывающим за собой хранилище демонических книг. Мобэй без труда распахнул их, раздался тяжелый скрип и Цинхуа с интересом выглянул из-за спины принца, пытаясь все получше рассмотреть. Его глазам предстало впечатляющее зрелище. Массивные полки, покрытые легкой коркой инея, были заполнены удивительным множеством книг. Они не отличались изящными обложками, но было видно, что сделаны они невероятно качественно, раз могли оставаться в целости и сохранности в таком промерзшем помещении. Стеллажи были очень высоким, почти доставали до потолка помещения. Конечно, со средним ростом демонов это было не так высоко, но для Цинхуа подобные размеры были бы слегка… неудобными. Он мелко задрожал от всепоглощающего холода в этом месте, на что обратил внимание даже Мобэй. Он недовольно нахмурился, наблюдая за ним. — Если тебе так холодно, то поторопись и найди то, что хотел.— Мобэй показал ему все стеллажи и примерно объяснил, где Цинхуа стоит искать. Он говорил спокойно, размеренно, в тот время как Шан от стука собственных зубов не мог различить ни слова. Где-то в глубине души он искренне завидовал принцу, ведь тому, судя по всему, было абсолютно плевать на этот жгучий мороз и слабые дуновения ветра. Неужели демоны так невосприимчивы к холоду? Тут ведь температура даже ниже, чем на улице! Цинхуа неловко кивнул на его слова, сильнее кутаясь в свои одеяния, и принялся заработу. Время за поисками текло невыносимо медленно, большинство книг были написаны на непонятном Цинхуа языке, как пояснил Мобэй, языке его древних предков. Уж что-что, а демонический язык Цинхуа не успел изучить, а потому такие писания сразу после открытия отправлялись обратно на полки. Шан Цинхуа просматривал только те полки, до которых мог дотянуться, но в какой-то момент осознал, что просмотрел все, что могло быть тем, что ему нужно, но так ничего и не нашёл. К слову, большинство того, что просмотрел Цинхуа, содержало в себе руководства по ведению боя и истории, повествующие об исторических военных походах королевской семьи. Было бы увлекательно прочесть такое, но это было не то, что он сейчас искал, а судя по атмосфере в комнате, Мобэй и сам не сильно был рад находиться здесь с Цинхуа. Оглядевшись, Шан не обнаружил никаких приспособлений, чтобы доставать до верхних полок, а потому решил более не тратить своё и принца время на это все. — Похоже, здесь ничего нет. Мой принц, нам стоит вернуться, — Цинхуа был действительно разочарован. Он потратил много времени на поиски чего-то стоящего в этих промерзлых помещениях, а в итоге узнал, что демоническая культура была крайне скупа на что-то, не имеющее отношение к войне или битвам. Мобэй недовольно фыркнул где-то за его спиной. Он ведь все это время просто наблюдал за Цинхуа, его, должно быть, сейчас всего трясёт от раздражения. Цинхуа попытался отойти от последней полки, которую осмотрел, но почувствовал, что упёрся в что-то. Осторожно подняв голову, он увидел, как Мобэй, стоящий к нему вплотную, тянется своей длинной рукой к верхним полкам, до которых Цинхуа не дотягивался. Цинхуа почувствовал, как его затылок упёрся в плотную твёрдую грудь его принца и, ожидаемо, густо покраснел. Он быстро отодвинулся от него, боясь влететь в стоящий перед ним стеллаж, его промёрзшее в холоде библиотеки сердце забилось сильнее, чем когда он был на волоске от гибели. Странное щекотное ощущение вновь зародилось в его животе, холод слегка отступил, и Цинхуа не хотел думать, чем это вызвано. — Мой принц, вы что-то хотели? — его голос дрожал, но Шан не был уверен, что это было от холода. — Держи, — принц поставил на пол перед ним стопку книг, до которых Цинхуа не мог дотянуться, и поспешно отвернулся, внимательно разглядывая ставший вдруг невероятно интересным потолок помещения. Цинхуа удивленно посмотрел на него, поражаясь такой щедрости с его стороны. С чего вдруг Мобэй решил ему помочь? Неужели он так сильно разозлился, наблюдая за жалкими потугами человека, что решил сам закончить дело? Даже если и так, Цинхуа был ему невероятно благодарен. — Спасибо. —… — молчание со стороны принца было единственным возможным ответом. Цинхуа и сам сейчас не был готов много говорить, было в этой ситуации что-то странное и нелогичное, но он решил не рассуждать об этом слишком долго, все же ему лучше сначала осмотреть оставшиеся книги, чтобы поскорее убраться из этого странного места. Он присел перед внушительной стопкой книг, удивляясь, как Мобэй смог ее так легко поднять, и принялся листать страницы, отдаленно чувствуя на своей спине уже знакомый выжидающий взгляд. Спустя несколько минут постоянного листания и попыток вчитаться в слова, которые никак не хотели собираться в предложения, он радостно и, к собственному удивлению, живо воскликнул: — Нашёл, мой господин! Мы нашли! О Боги, я уже боялся, что зря проторчал здесь столько времени. Вы удивительны, мой принц, спасибо! — Цинхуа радостно вскочил, оборачиваясь к Мобэю и ловя его удивленный и насторожённый взгляд. Он выглядел как-то странно, будто услышал или увидел что-то, что никак не укладывалось в его голове. Цинхуа сначала не понял, с чего он так, но затем осознал. Он перешёл на неформальное обращение, сам того не заметив. Как слуга он не мог так фривольно говорить о себе при господине, а потому он, немного побаиваясь странной реакции демона, поспешил добавить, — То есть, этот слуга хотел поблагодарить Ваше Высочество за неоценимую помощь. Без Вас этот слуга никогда бы не нашёл необходимую ему вещь. — Не благодари, я сделал это, потому что не хотел, чтобы мое время было потрачено впустую, пошли, — он быстро подошёл к Цинхуа и подобрал книгу, которую тот обнаружил. Все произошло так быстро, что Шан не успел рассмотреть его лица, а демон уже направился на выход, не заботясь о чем бы то ни было вокруг. Цинхуа поспешил подняться и направиться вслед за ним, все ещё удивляясь такой резкости и внезапности со стороны демона. Шли они молча, Цинхуа не мог понять, рассержен его господин или напротив доволен. По его поведению было сложно что-то понять, он был демоном, а Цинхуа — человеком. Шану было непривычно общаться с существом, которое он не понимает до конца. По прибытии в покои Мобэя Цинхуа уже не думал ни о чем, кроме как о предстоящих посиделках за новой книгой. Мобэй не смотрел в его сторону и всячески старался не показывать своё лицо человеку. Когда Цинхуа попытался зайти вместе с ним в комнату, тот спокойным голосом сказал: — Нужно подождать, пока книгу можно будет использовать в обычных помещениях. Я отдам ее тебе, когда она будет готова, — и перед Цинхуа захлопнули дверь. Вот так просто взяли и прогнали его. Цинхуа некоторое время недоуменно пялился в закрытые двери, но, понимая, что это ничего не даст, отправился в сторону своей комнаты, гадая, что это все могло бы значить. Что значит «я отдам ее тебе»? Он что, отдаст Цинхуа книгу просто так, прямо в его комнату, и не станет стоять у него над душой, пока тот старательно пытается привести информацию в своей голове в порядок? Если да, то он готов был расцеловать Мобэя. При мысли о произошедшем в библиотеке Цинхуа задумчиво посмотрел в пол. Поведение Мобэя было странным, но и самочувствие Цинхуа не то чтобы было стандартным. Остаток дня Цинхуа провел за работой и мысленном повторении этой сцены в своей голове. Вечером в его комнату постучались. Открыв дверь, Цинхуа обнаружил на пороге своей комнаты демона-слугу, держащего в руках книгу. Он действительно просто отдаст ее Цинхуа? Похоже, ему нужно будет вернуть свои слова про противность его принца, нужно было немного времени, чтобы они смогли прийти к миру. Забрав книгу и закрыв за собой дверь, Цинхуа вернулся к рабочему столу и поспешил открыть ее на первой странице, но его ожидало нечто неожиданное. Посреди разворота лежал трижды сложенный лист бумаги, явно не оказавшийся тут случайно; Шан Цинхуа недоверчиво взял его и поспешил развернуть. Послание в письме гласило: « Завтра. Час змеи — час петуха. Его не должно быть во дворце. Письмо уничтожить.» Записка была короткой и слегка странной, но, прочитав ее пару раз, Цинхуа наконец понял, что она значила. Это приказ от Линьгуан-цзюня. Под «ним» подразумевался, судя по всему, Мобэй-цзюнь. От неожиданности Цинхуа немного осел на своём рабочем стуле и стал нервно дергать ногой. Неужели Линьгуан-цзюнь уже начал действовать? Прошло, вроде, не так много времени с его прибытия, хотя… он уже и не знал, который сейчас день. Однако вывод был очевиден: он должен был каким-то образов вывести Мобэя из дворца на несколько часов. Но как он должен это сделать? Мобэй из своих покоев-то не выходит, а тут его нужно почти на весь день вывести из дворца. И почему-то Цинхуа уже не хотел идти на поводу у демона, по вине которого оказался здесь… Он не мог сказать, что ему не были безразличны дворцовые игры высших демонов, но почему-то вмешиваться во все это и использовать Мобэя он не хотел. Но выбора у него не было. Нужно было придумать, как он может это все осуществить, но сначала… Цинхуа расправил записку и опустился на пол, взяв с собой свечу. Письмо растворялось в ее пламени, пока Цинхуа наблюдал за этим. Оставшуюся горстку пепла он как мог собрал и вытряхнул в окно, где ее сразу подхватил холодный северный ветер и унёс куда подальше. Он вернулся к книге, уже забыв, зачем изначально искал ее. Все его мысли сейчас занимали рассуждения о способе вывести Мобэя именно в это время. Почему он должен его послушаться, они же не… Цинхуа посетило страшное открытие. Если письмо оказалось в книге, которую принёс слуга, а Линьгуан-цзюнь никогда бы не появился во дворце лично, чтобы сообщить ему что-то, то это значит, что есть кто-то ещё. Кто-то, кто знает, что Цинхуа часто ходит к Мобэю и тот снисходительно к нему относится. Кто-то, кто смог подложить записку и, похоже, информировал Линьгуана обо всем, что происходило. Поэтому все так, как оно есть сейчас. Шан с настороженностью посмотрел на дверь в свою комнату, и решил, что впредь постарается быть тише. На всякий случай. Неприятное открытие давило на него, но не было способа изменить что-то. Сейчас нужно думать. Шан начал листать книгу, размышляя, практически не видя текста. Но в какой-то момент в его затуманенное сознание пришла неожиданная, крайне сомнительная, но вероятно единственно верная идея. *** — Мой принц, этот слуга желает кое-что с Вами обсудить, — Мобэй неоднозначно посмотрел на него, стоя рядом с окном и всем своим видом показывая, что в этом мире его меньше всего интересует, что ему говорит Шан Цинхуа. Шан счёл это за предложение продолжить, — Не сочтите за дерзость, но у этого слуги имеются мысли, что Вашему Высочеству могли бы быть интересны человеческие пособия и литература, ведь Вам, как будущему правителю, необходимо иметь представления о человеческой культуре, политике и экономике, однако, судя по тому, что этот слуга видел в Вашей библиотеке, данное место не располагает необходимыми материалами для Вашего ознакомления… — Мне это ни к чему, я не стану подстраиваться под ничтожеств вроде вас, если вы настолько слабы, что требуете так много от правителя, то это ваши проблемы, — его перебил холодный голос. Цинхуа предполагал, что легко не выйдет, поэтому продолжил: — Этот слуга полностью согласен с Вашим Высочеством, но он вынужден заметить, что в противном случае королевство потеряет довольно много полезных и необходимых рабочих рук, люди невероятно слабы, но их много, и они могут быть нужны для поддержания Вашего войска и Вашего королевства в целом. Если Вы планируете унаследовать престол и продолжить дело Вашего отца… Он не закончил, так как в комнате резко похолодело настолько, что он не смог унять дрожь. Мобэй выглядел сейчас крайне опасно: голубое сияние его глаз и напряжённо сведенные брови говорили о готовности напасть, руки были сжаты, а в позе чувствовалась агрессия. Цинхуа испуганно замер перед ним и поспешил закрыть рот. Он вновь почувствовал уже позабытое чувство первобытного страха перед существом, что могло одним взмахом руки разорвать его на части. О чем он только думал, предлагая кому-то вроде Мобэя подстроиться под нужды ненавистных ему людей? Видимо, он немного переоценил свои силы и своё влияние на демона. — Не сравнивай меня с королём, мелочь. Люди не заслуживают того, чтобы я тратил свои силы ради их благополучия. И почему это ты решил, что я могу быть заинтересован в этом?! — он буквально рычал на него, и Цинхуа, испуганно подняв руки, закрывая тело, как от удара, не отводил глаз от его рассерженного, но в чем-то огорченного лица. Определённо, тут не просто ненависть к людям, иначе он бы не отреагировал так остро, будто его ударили по больному. Шан Цинхуа не был знатоком человеческих эмоций и чувств, о демонах и говорить не стоит, но в Мобэе он сейчас по какой-то причине увидел желание защититься от чего-то. Что-то его отталкивало от людей, но не так, как других. Это не презрение… это недоверие и, возможно, даже обида? Мобэй опасается взаимодействовать с людьми, но не просто так. Что же тогда Шан Цинхуа должен сделать? — Мой принц, этот слуга имел честь находиться с Вами некоторое время, и он может сейчас с уверенностью сказать, что Ваши сила и упорство заслуживают безграничного восхищения. Он никогда не видел, чтобы человек или кто-либо ещё так настойчиво осваивал новые горизонты и так стремился к тому, чтобы улучшить свои навыки. Он признаёт, что Ваше Высочество как никто другой заслуживает титул короля, а потому он и хочет помочь Вам. Хочет помочь Вам раскрыть все те скрытые таланты, что так просятся наружу. Этот слуга всего лишь человек, но он знает, что если демоны и люди будут делиться друг с другом знаниями, технологиями, опытом, то обе эти расы выйдут на совершенно новый уровень развития! И именно в Ваших руках скоро будут сосредоточены все силы и ресурсы Северного королевства, именно Вы сможете изменить к лучшему как человеческий мир, так и мир демонов. Вы можете ненавидеть мой народ, но, говоря за себя, этот слуга был бы счастлив, если бы его повелителем и господином были Вы. Поэтому он и пришёл сюда, поэтому и хотел поделиться с Вами знаниями человечества на благо всех живущих в Северных землях. В этой тираде Цинхуа почувствовал, как его дыхание стремительно учащается. Он говорил то, что сам думал. Он не знал, что планировал Линьгуан-цзюнь, не хотел вмешиваться во все это, не хотел усложнять все, но видя Мобэя, видя его растерянность и потерянный взгляд, видя, что он, Шан Цинхуа, может сказать своему будущему правителю слова наставления, он понимал, что не может быть в стороне. Каким бы слабым и тщедушным он ни был, сейчас он единственный представитель человечества, который может как-то помочь будущему демоническому повелителю. То, что он редко покидает свои покои, что так агрессивно реагирует на что-то, что ему непривычно, что не общается практически ни с кем, кроме Цинхуа, хотя и того он удерживает, как ему, наверное, кажется, лишь угрозами и узами слуги и господина… это поведение запутавшегося в себе ребёнка, которого заперли в себе будущая ответственность и неуверенность ни в себе, ни в окружающих. Он понимал Мобэя. Шан сам не любил ответственность, но если не он, то кто? — Мой принц, этот слуга хочет позвать Вас всего на один день в человеческое царство. Он уверяет Вас, что ничего плохого не замышляет, лишь хочет показать Вам, что люди не Ваши враги, они Ваши будущие подданые. Мобэй смотрел, не моргая. Выражение его лица не менялось, но в глазах мелькали бесконечные эмоции и невысказанные чувства. Неужели с ним никто раньше так не говорил? У него ведь должны были быть слуги, учителя, да даже его отец? Почему же он теперь смотрит на Шан Цинхуа так, будто впервые слышит такие слова? Или никто и не пытался втолковать ему простые истины? — Ты поедешь со мной? — голос был тихим, но Цинхуа услышал. Это была неуверенная просьба. Не приказ. И, опять же, не угроза. Мобэй просил его, Цинхуа, поехать с ним в человеческие земли. Во взгляде ледяных глаз сквозила легкая надежда. — Конечно. Обязанность этого слуги сопровождать своего принца, куда бы тот не отправился. Этот слуга не оставит Вас. — что-то в его груди екнуло, когда он говорил это. Он не знает, что его ждёт дальше, не знает, что ждёт Мобэя. Но сейчас он просто говорил то, что хотел говорить. Мобэй же, услышав его слова, внезапно опустил взгляд и пару раз моргнул, его голова немного опустилась. Цинхуа слегка наклонился, чтобы оценить выражение его лица, надеясь понять, стоит ли сказать что-то ещё, и обомлел. Мобэй улыбался. Уголки его прекрасных губ были слегка приподняты, и это была настоящая, искренняя улыбка, не презрительная, не самодовольная. Просто улыбка, которая говорит, что человеку хорошо. Интересно, у демонов это работает так же, или это очередное различие между их расами? — Хорошо. Тогда я согласен. Когда ты хотел выехать? — Цинхуа даже немного растерялся. Он действительно согласился? Ещё несколько минут назад он был готов прибить Цинхуа на месте, а сейчас даже интересуется тем, что по этому поводу думает Цинхуа. Он невольно улыбнулся своим мыслям. — Если этот господин сейчас не занят, мы могли бы отправится прямо сейчас, только этому слуге необходимо подготовить одежду. — Хорошо, приходи, когда будешь готов, — он говорил даже немного… ласково? С чего вдруг такие перемены? Он не забыл, что не так давно пытался его придушить? Ох, Цинхуа никогда не поймёт, что на уме у этих демонов. *** Они действительно отправились, как только Цинхуа был готов. Кучеру они приказали ехать в сторону ближайшего человеческого города, где могли быть торговые лавки с книгами и всякими необычными забавами. Воспоминания о том, как Цинхуа ехал в повозке с Лигьгуан-цзюнем, были не слишком приятными, тогда он боялся даже вздохнуть, но находиться в узком пространстве с кем-то настолько красивым, как Мобэй-цзюнь, было ещё страшнее. Мобэй облачился в красивые синие одежды с невероятно изящным морозным узором, темную накидку, обитую каким-то пышным чёрным мехом, невероятно красиво сочетающимся с его бледной кожей и идеальными чёрными волосами, и высокие сапоги, создающие ему приятный образ молодого дворянина. Всю дорогу Цинхуа мельком смотрел на него, боясь быть пойманным, и восхищался его красотой. Он надеялся, что они смогут двигаться в человеческом городе без лишнего внимания, но теперь точно понимал, что с таким спутником это будет невозможно. Демон с интересом смотрел в окно, разглядывая ледяные пустыни. Интересно, как давно он в последний раз выезжал из дворца? Тишина в повозке заставляла чувствовать себя неловко и Цинхуа решился нарушить ее: — Этот слуга может поинтересоваться, когда в последний раз его принц выезжал в человеческие земли? — вопрос был немного глупым, но Цинхуа действительно было интересно. Мобэй повернулся к нему, будто только вспомнил, что находится здесь не один. — Когда король заключал согласие с человеческим правителем, я обязан был присутствовать. Не помню, когда это было. — коротко и ясно. Больше вопросов у Цинхуа не было. Хотя… Интересно, сколько Мобэю лет? Может, ему уже за сотню, а Цинхуа мысленно все ещё относится к нему как к подростку. Но он решил так далеко не заходить. Милость его принца была явлением непостоянным. Дальше они ехали в тишине, перебиваемой стуком колёс и копыт лошадей. По прибытии в город Шан Цинхуа неожиданно разволновался. Казалось, он целую вечность не видел настоящих людей. Да что уж там, он ни разу не был в крупном городе, так что в этом плане они с Мобэем были на равных. Их высадили у самого входа, где стража, сторожащая ворота, от одного взгляда на Мобэя испуганно вздрогнула и расступилась. Шан даже немного удивился. Видимо, лицо Мобэя им было знакомо, либо же они сразу поняли, что он высший демон и перед ним нет необходимости строить из себя невесть что. В самом городе было… шумно. Везде сновали торопливые рабочие, женщины с детьми недовольно спорили друг с другом или с торговцами, чьи лавки были разбросаны по всему городу, дети увлечённо носились друг за другом, а их заливистый смех услаждал слух молодых дам, наблюдающих за ними. Так приятно и знакомо видеть перед собой обычных занятых людей. Цинхуа обернулся, чтобы посмотреть на принца, но взгляд того был каким-то потерянным и настороженным, чувствовалось, что ему непривычно, но Цинхуа поможет ему. — Мой господин, пойдёмте. Этот слуга хочет показать вам много интересного. — он махнул головой вглубь города и напряженное выражение лица Мобэя слегка смягчилась при этом. Он был готов к краткому экскурсу в человеческий мир. Цинхуа водил Мобэя по всем возможным лавкам, детально рассказывая про вещи, которыми тот интересовался и спрашивал. Сначала принц практически не говорил и вообще вёл себя отстранённо, будто и не он здесь гуляет, но под натиском Цинхуа он понял, что стоит брать пока дают. Он был достаточно любознательным, его многое интересовало и в какой-то момент он абсолютно не стеснялся расспрашивать Шана даже о людях и их способе проведения времени. Цинхуа охотно отвечал, в красках рассказывая о быте, делах и досуге простого народа, не скупясь на подробности и интересные факты из собственного опыта. Он придерживался своей легенды, но просто не мог не рассказать о некоторых забавных ситуациях, что происходили с ним, пока он работал в лавке родителей. Мобэй внимательно его слушал и не перебивал, что было удивительно. Шан был благодарен ему, ведь понимал, что для него это все должно быть очень тяжело и непривычно. Они просто гуляли, иногда Цинхуа болтал с торговцами и выкупал понравившиеся ему или Мобэю вещи. Они собрали довольно много книг самых разных жанров и форматов. Правда Шан Цинхуа быстро пожалел, что уговорил Мобэя не звать с собой слуг для того, чтобы не привлекать лишнее внимание. Тащить все это на своём горбу в какой-то момент стало по-настоящему тяжело. Глядя на скрючившегося Шан Цинхуа, Мобэй недовольно фыркнул и забрал у того часть покупок, спокойно отправляясь вперёд, будто ничего и не было. Но его лицо при этом выглядело крайне довольным, хоть Шан и не до конца понимал почему. Время пролетело незаметно и в животе Цинхуа начало урчать. Это услышал его принц, что вызвало у человека смущение. От всех этих приятных запахов нормальной человеческой еды у Шана разыгрался нешуточный аппетит. Что же, куй железо пока горячо. — Господин, не хотите зайти в лапшичную? На него недоуменно посмотрели. Шан понял, что словами он не объяснит, а потому просто потащил за собой Мобэя в увиденную им недалеко лавку с лапшой. Они уселись в дальний угол и Шан заказал им две миски. Он не знал, насколько здесь хорошо готовят, но явно лучше, чем в дворце демона. Когда им принесли заказ, он с невероятной жадностью вцепился в лапшу, наслаждаясь каждым кусочком хорошо проваренного мягкого теста и ароматного бульона. Лишь опустошив свою миску наполовину он заметил, что Мобэй не ест, а с интересом наблюдает за ним. Он смутился, ему было странно, что кто-то смотрит: — Почему Вы не едите, мой господин? Если вы опасайтесь за яд, то этот слуга может продегустировать Вашу порцию. Уверяю, тут очень вкусно готовят, — ответом ему стало молчание, лишь спустя несколько секунд ему ответили: — Люди едят это? Шан недоуменно уставился на Мобэя. Тот явно был заинтересован. — Да. Этот слуга давно не ел человеческой еды, слуг в замке кормят только мясом, а для человека такая диета не слишком питательна. Нам нужно есть овощи и крупы, чтобы оставаться здоровыми, разве у демонов не так? — он удивился, когда Мобэй покачал головой. — Я всю жизнь питался только дичью, как и король, как и его отец и отец его отца. — Тогда попробуйте это, может, Вам понравится, — Шан с надеждой уставился на него. Мобэй недоверчиво взглянул на полуостывшую чашу с ароматной лапшой и скептически подцепил пару кусочков. Попробовал. Не похоже, что ему понравилось. Видимо, их желудки тоже различаются. — Тогда я могу доесть Вашу порцию, а Вам закажем что-нибудь мясное? — Мобэй покачал головой вновь, он явно не был голоден. Шан с наслаждением и чистой совестью вцепился в новую чашу с едой, все ещё чувствуя взгляд Мобэя. Сегодня он наестся за все те дни, что вынужден был питаться той дрянью. — Если тебе так неприятна наша пища, можем договориться о поставке человеческих продуктов во дворец и назначить повара, — от неожиданного предложения Шан чуть не поперхнулся. Ему? Повара? Мобэй предложил сам? О Боги, что с ним сегодня? Что за внезапная щедрость. Шан восторженно посмотрел на него и отчаянно закивал головой, он не может упустить свой шанс на нормальное питание в этом проклятом месте. Мобэй удовлетворенно улыбнулся, довольный реакцией Цинхуа. Вышли из города они уже вечером, по дороге Шан заглянул в винный магазин где приобрёл пару бутылок хорошего алкоголя. Мобэй, похоже, не был в этом заинтересован, да и Цинхуа подозревал, что тот не возымеет на демона никакого эффекта. Их покупки не умещались в грузовом отделении, поэтому пару вещей они забрали с собой в кабину. Шан чувствовал небывалое удовлетворение от сегодняшнего дня. Мобэй также выглядел довольным, вновь улыбаясь своим мыслям. По прибытии во дворец встретившие их слуги забрали все покупки и проводили Мобэя с Цинхуа в помещение. Алкоголь Цинхуа предусмотрительно спрятал в ханьфу, надеясь вечером насладиться заслуженным отдыхом. Когда он удалился к себе, пожелав Мобэю доброй ночи, сразу подумал, что сегодняшний день был одним из лучших за всю его жизнь. *** Допивая во мраке собственной комнаты последнюю бутыль вина, Шан неожиданно для себя немного расстроился. Сегодня он хорошо провёл время, но, побывав среди своих сородичей, он почувствовал себя немного одиноким. Он не мог каждый день видеться с людьми, обсуждать с ними что-то, спорить и просто шутить. Эта вылазка была приятной, но такой короткой, а хотелось ещё и ещё. Цинхуа вспомнил, как приятно ему было гулять с Шэнь Юанем в родной деревне и как весело было общаться с его другом. Эх, раньше бы он никогда не подумал, что будет так скучать по общению. Видимо, он не настолько нелюдим, каким казался себе раньше. Мысль о Мобэе пришла сама собой, неожиданно ударив его голову. Какой же он все же забавный. Вроде злой и капризный, но временами так очаровательно помогает Цинхуа и теперь даже несколько раз спрашивал о его желаниях. Он такой красивый, что Цинхуа иногда думал, что ему просто это примерещился его образ. Сегодня он был особенно прекрасен в этих выходных одеждах и с искренними чувствами на лице. Шан почувствовал странное томление внизу живота при мысли о том, как на них смотрели молодые дамы, когда они проходили рядом. Мобэй действительно настоящий сказочный принц, такой красивый и сильный… такой… Томление усилилось, к нему добавилась небольшое волнение и жар. Все этот чертов алкоголь. Шан слегка распустил завязки на своих нижних одеждах, в которых сейчас лежал на постели. Было все ещё жарко, но эпицентром жара стал низ его живота. Он был уже достаточно взрослым, чтобы понять, что это значит. Легкое возбуждение было неожиданным и даже слегка непривычным. Со всеми этими событиями он совсем забыл о своём теле и его нуждах. Он уже и не помнил, когда в последний раз трогал себя. Поход в город вызвал у его тела воспоминания о беззаботной жизни, когда он был ещё подростком и самостоятельно изучал своё тело. Внезапно дверь в его комнату издала звук, будто ее кто-то пытался открыть, но она была заперта, а потому следом раздался стук. Недовольный прерванной атмосферой Шан поднялся со своего места и направился к двери. Тот, кто там сейчас стоит, поплатится за то, что побеспокоил его в столь поздний час… — Мой принц? — Цинхуа растерянно смотрел на высокую фигуру своего господина, пытаясь проморгаться и смести алкогольную пелену, что стояла перед глазами. Мобэй без лишних слов зашёл в его комнату и придирчиво осмотрел ее. Он был также легко одет, похоже, он тоже готовился ко сну. Но… откуда он знал, где комната Шан Цинхуа, зачем внезапно заявился к нему в такой поздний час, и как он вообще мог в своих спальных одеждах стоять сейчас перед его кроватью? Цинхуа недоверчиво перевёл взгляд с Мобэя, освещенного лунным светом, что делал его ещё более неземным, на пустые бутыли. «Мда, упиться до того, чтобы примерещился принц, это же надо», — подумал Цинхуа, возвращаясь взглядом к Мобэю. Тот сейчас выглядел так расслабленно и спокойно, будто он уже не раз бывал у Цинхуа и пришёл просто поболтать на сон грядущий. Глядя на его идеальное тело, скрытое под тонким слоем одежды и на его прекрасное лицо, Шан с удивлением заметил, что напряжение в животе возросло. Неужели он так реагирует на своего господина?! Он же мужчина, хоть и смертельно красивый, и такой сильный и могущественный, такой соблазнительный в своей прямолинейности и возвышенной недоступности… Цинхуа сглотнул слюну, внезапно образовавшуюся в горле, его кадык нервно дернулся. А что он потеряет? Ничего же не случится, если он в своих пьяных мечтах попробует, так ведь? Казалось, губы принца двигались, он что-то ему говорил, но Цинхуа уже ничего не слышал. Он мог только тупо смотреть на его твёрдую грудь, небрежно скрытую за темной тканью, будто специально соблазнительно открывая все самое важное, на его темные губы и на его восхитительные голубые глаза. Он приблизился к нему и положил свою руку на мышцы груди Мобэя, восхищаясь бархатной мягкостью его кожи и твёрдостью его тела. Его рука почувствовала слабую дрожь. Место, где он прикоснулся, стало невероятно горячим, и Шан поспешил убрать руку и взглянуть в лицо своего господина. Он выглядел слегка растерянным, таким очаровательно непонимающим, чего от него хочет Шан Цинхуа, что у того с губ сорвался хитрый смешок: — Мой принц, сегодня Вы выглядели так красиво. Этот слуга не мог отвести от Вас глаз весь день, Вы заметили? — горячий шёпот в грудь Мобэя вызвал новую волну дрожи в теле демона, Цинхуа поспешил вновь поднять ладони, чтобы ощутить тепло этого тела собственными руками. — Что ты творишь?! — Цинхуа запустил руки в распущенные как обычно волосы Мобэя и легко погладил того за ушами. Голос демона был растерянным, но странно тягучим и возбуждающим своей невинностью. Цинхуа вновь хихикнул. — Мой принц, этот слуга сегодня был так счастлив быть рядом с Вами. Вы так много сделали для него сегодня, поэтому… позвольте ему доставить Вам удовольствие? — его голос слегка дрожал от возбуждения, Шан Цинхуа уверенно потянул Мобэя к своей кровати и, несильно надавив на его широкие плечи, заставил того сесть. Демон недоуменно смотрел в ответ, будто спрашивая Цинхуа, что тот имел ввиду. Цинхуа же почувствовал, что сейчас сильнее всего жаждет показать своему господину то, чего он желает. Очертив пальцами его ключицы, Шан Цинхуа стал медленно снимать с себя нижние одежды, благо, пояс он уже давно распустил, а потому оставалось лишь дать ненужной ткани соскользнуть с его плеч. Мобэй тяжело вздохнул, когда увидел выделяющиеся на бледной, совсем не мускулистой груди Цинхуа темные горошины сосков. Цинхуа поймал взгляд демона, улыбнулся, и опустился перед ним, также освобождая от ненужной сейчас одежды. Тело Мобэя, как и его лицо, действительно было настоящим произведением искусства. Шан Цинхуа почувствовал возрастающее возбуждение, когда провёл своими прохладными пальцами по его груди, задевая сосок демона и вырывая из его рта напряжённый, еле слышный стон. Шан вновь наклонился над ним, но теперь его шёпот звучал у самого уха демона: — Если Вы этого желаете, мой принц, приласкайте меня тоже… — очередной вздох и Цинхуа с восторгом почувствовал, как на его бока опустились непомерно огромные в отношении к телу человека ладони. Его неловко гладили тяжелые руки Мобэя пока сам он завороженно наблюдал за лицом нежащегося Шан Цинхуа. Это было так приятно, разгоревшийся в его теле жар так эротично контрастировал с холодом рук его принца, что Шан почувствовал, что у него действительно встаёт. Он слегка надавил на Мобэя, принуждая того лечь спиной на кровать, а сам в это время забрался к нему на бёдра, спустив с собственных ног штаны. Его тело так жадно ловило скупые ласки принца, что он не мог не думать о чём-то большем, хотелось прикосновений везде, не только поглаживаний. Шан в странных чувствах наклонился над лежащим Мобэем и принялся вылизывать кожу его шеи, наслаждаясь приятным морозным запахом своего демона. Ладони на теле застыли буквально на секунду, после чего с неожиданной силой и жадностью вцепились в его мягкие ягодицы и начали их мять. Шан Цинхуа издал глухой стон прямо в чувствительную область рядом с шеей демона, подаваясь назад, надеясь ощутить лучше, как это могущественное существо грубо его трогает. Подаваясь назад он незаметно для себя начал тереться о твёрдые бёдра Мобэя, что незамедлительно вызвало у тела Цинхуа естественную реакцию. Его возбужденный стон стал неожиданным даже для него самого. Видимо, присутствие красивого демона давало о себе знать. Он продолжал тереться о Мобэя, позволяя тому жадно мять его ягодицы и получая от этого странное удовольствие, и, когда он обратил своё лицо к лицу принца, то понял, что одним трением он ограничится не сможет. Мобэй по-настоящему покраснел, даже вершины его ушей сейчас полыхали, выражение лица было возбужденным и требующим большего, Цинхуа не стал сопротивляться, у него уже полностью стояло. Он приподнялся над лежащим демоном и, привстав, стянул с себя нижнее белье, оставаясь абсолютно обнаженным перед очаровательно задохнувшимся от такого вида Мобэем. Шан хитро сел обратно на его бёдра и с наслаждением поерзал на них, слегка оттопыривая зад, будто требуя руки Мобэя обратно. Но тут он заметил странное, чего раньше не мог заметить из-за темноты. Подол одежд Мобэя тоже был слегка поднят, что-то твёрдое ощущалось там, когда он вновь наклонился к лицу демона. Неужели.? Шан поспешил спуститься пониже и потянулся своими шаловливыми пальцами к низу белья Мобэя, но в его руки вцепились мертвой хваткой пальцы демона, заставляя Шан Цинхуа вернуть взгляд к его лицу. — Нельзя, — мольба, а не приказ. Голос Мобэя сейчас звучал неожиданно тихо и стыдливо. Он не должен стесняться его, Шан Цинхуа желает этого также, как и сам Мобэй. Это все не по-настоящему, не нужно так переживать. Шан нежно ему улыбнулся, погладив пальцами напряженные, держащие его руки принца. — Вам можно все, мой господин. Этот слуга лишь доставляет удовольствие в благодарность за Вашу доброту, не стесняйтесь, трогайте меня, где пожелаете, этот слуга полностью принадлежит Вам, — руки демона с силой сжали его запястья, в сияющих голубым светом глазах был странный надлом. Будто Мобэй боролся с чем-то внутри себя, но теперь он более не мог этого делать. Шан удовлетворенно вернулся к его белью, с наслаждением освобождая демона от одежды, дабы насладиться видом его обнаженного тела. И, о Боги, Шан Цинхуа нервно сглотнул, чувствуя, как ненормальное благоговение течёт по его телу. Член Мобэя был большим… не просто большим, по-настоящему гигантским, примерно с предплечье цинхуа, огромный и толстый, покрытый темными, вздувшимися сейчас от возбуждения венами и увенчанный массивной головкой, на вершине которой уже блестело немного смазки. Он был возбуждён, настолько сильно, что сейчас буквально лежал от своей собственной тяжести на идеальном животе Мобэя, грудь которого тяжело вздымалась от неожиданного тёплого чувства. Нет, это точно не правда, только Цинхуа могло присниться, что у живого существа может быть такое, это просто невозможно, даже для демона… Да ни одна женщина не примет в себя такой орган, не умерев при этом. На фоне собственного обычного члена этот и вовсе казался каким-то нереальным, но… сейчас в человеке проснулось неожиданное желание потрогать это. Ощутить, насколько горячим может быть член его принца, услышать его стоны или хотя бы всхлипы. Он правда хочет доставить ему удовольствие. Шан облизал свою ладонь, сдабривая ее слюной, и спокойно потянулся к монструозному члену, слабо погладив его вдоль, из-за чего тот вновь выделил немного смазки. Дрожь в бёдрах Мобэя была столь явной, что Цинхуа невольно удивился. Он продолжил гладить огромный член демона, наслаждаясь тем, насколько маленькой была его рука на его фоне. Он не смог бы обхватить его своей рукой, если бы попытался, и от этого его половой орган возбуждённо дернулся. Шан с восхищением облизал и вторую ладонь и уже обеими руками стал сдавливать и гладить член своего принца. Собственный орган одиноко истекал смазкой и жаждал внимания, но Шан был настолько поглощён поглаживанием чужого члена, что не замечал этого. Неожиданно руки Мобэя пришли в движение, и одна из них легла обратно на ягодицы Шана, а вторящая, о Боги, наконец сжала член Цинхуа. Руки Мобэя были грубыми и твёрдыми, слегка холодными, но от осознания того, что его демон так возбуждён от его, Цинхуа, вида, человек приходил в трепет и стал инстинктивно толкаться в услужливую руку, наслаждаясь тем, как сильно Мобэй сжимает кожу его задницы. От долгожданной стимуляции в глазах Цинхуа помутнело и он глухо застонал, активнее работая собственными руками в такт движениям Мобэя. Тот в ответ на каждый стон Цинхуа тихо рычал, отчаянно толкаясь в руки человека своим подрагивающим от нетерпения естеством. Шан чувствовал, что его руки уже спокойно скользят по огромному члену даже без слюны, смазка из демонического естества текла так обильно, что он не успевал распределять ее по органу, и пара капель упала на поджавшийся от возбуждения пресс Мобэя. Цинхуа неожиданно для себя заговорил: — Ах, мой принц, мой господин, Вы такой большой и горячий… Вы так приятно сжимаете этого слугу, прошу, делайте больше, сильнее… Вы такой красивый, такой красивый… — эти бредовые речи лились из уст Цинхуа как из рога изобилия. Он никогда бы не подумал, что будет так болтлив в постели, но по ставшему ещё более твёрдым члену Мобэя и по его несдержанному сладкому стону он понял, что тому нравится. Шан внезапно подумал, что они могли бы получить ещё больше удовольствия, если… Он аккуратно убрал влажные руки Мобэя со своего естества и придвинулся поближе к нему, прикасаясь своим членом к истекающему смазкой члену демона. Да, он действительно невероятно огромный, это по-странному возбуждало. Цинхуа с игривым взглядом обратился к принцу и, сжав обе руки вокруг их соединенных членов, начал толкаться, выбивая из своего горла развратные стоны. Секунда, две, и вот он с раздвинутыми ногами лежит под огромной фигурой донельзя возбужденного, невероятно сильного и жаждущего его тела демона. Они все ещё соприкасаются своими чувствительными местами, и Шан невольно кричит, когда Мобэй сам берет их в руку и начинает яростно толкаться, гладя то там, то тут. Его лицо полнилось возбуждением, челюсти были плотно сжаты, а на лбу блестели бисеринки пота. Его глаза выражали ненормальное вожделение и жажду получить удовольствие от маленького тела Цинхуа. Он соблазнительно облизывал свои губы и не мигая смотрел на лицо Шан Цинхуа, будто пытался поймать каждую эмоцию, каждый его вздох или стон. Он грубо двигал бёдрами, да с такой силой, что Цинхуа подбрасывало бы вверх на кровати, если бы второй рукой он твёрдо не придерживал его. Похоть затмила его светлые глаза, теперь расширенные зрачки почти полностью закрывали радужку, создавая впечатление, что сама ночь поселилась в его жадных глазах. Мобэй хотел Цинхуа, Мобэй брал его, Мобэй вожделел и не мог более остановиться, что-то животное взяло над ним верх и он с удовольствием подчинился этому чему-то, беря от своего слуги все, что тот мог дать. Жажда обладания ещё никогда не была так сильна. Цинхуа уже совсем не понимал, что происходит, он мог лишь бессвязно бормотать просьбы к своему принцу и развратно стонать в ответ на каждое проскальзывание огромного демонического члена по нему. В какой-то момент он почувствовал, что тоже хочет трогать, а потому опустил обе руки и начал дразнить и поглаживать головку члена Мобэя. Полученный в ответ страстный стон демона стал его спусковым крючком и Шан Цинхуа, моля обо всем на свете, бурно излился на свой живот, краем сознания чувствуя, как Мобэй наклонился к его шее и жадно укусил за неё, плотно вжимая зубы, но продолжая с силой толкаться. Он был подобен дикому зверю, отмечающему свою самку во время спаривания, его рычание уже слабо походило на человеческое. Цинхуа неистово визжал от непривычно сильной боли в шее и черезмерной стимуляции ставшего теперь невероятно чувствительным члена. Он не выживет, это слишком много для него, так сильно, так грубо, но так приятно. Им обладают, его так сильно хотят, что не могут уже остановиться, его шею продолжают с сумасшедшим рвением сосать, лизать и кусать, член его принца настолько твёрдый и мокрый, что он уже не знал, кончил тот или нет. Но все продолжалось. Горячий член Мобэя был все ещё возбуждён, он не мог прекратить. Он с неохотой оторвался от шеи Цинхуа и поднялся над ним, чтобы заглянуть в глаза. На грани потери сознания Цинхуа увидел бездну во взгляде Мобэя, безумие, жуткий, необузданный голод и животное удовольствие. Последним, что помнил человек, был громкий стон Мобэя и вязкое, вездесущее тепло, покрывающее его, Цинхуа, тело.