В оковах обстоятельств

В последнее время во дворце было на удивление шумно. Демоны будто с ума посходили, куда бы не заглянул Цинхуа, везде велись какие-то оживлённые разговоры, слышалась ругань и споры, суматоха на складах и даже в торжественных комнатах: все наводило на мысль, что демоны готовят дворец к какому-то важному событию. Мысль эту также подтверждал свалившийся на голову Шана удвоившийся объём бумажной работы, связанный с необходимостью организовать поставки больших партий труднодоступных торжественных яств, вроде копчёной печени северной рогатой жабы, маринованных сердец винтокрылых гарпий и потрохов двухголового демона-носорога. Если честно, Цинхуа искренне поражался гастрономическим предпочтениям демонов, ведь ни одно из этих изысканных блюд не было съедобным в понимании человеческого желудка. Более того, он бы искренне удивился хотя бы тому факту, что такие чудовища вообще существуют, если бы слышал до этого от слуг дифирамбов в сторону господ, затеявших охоту на очередное чудовище. Однако, объём работы был лишь половиной беды. В то же время его принц перестал составлять ему компанию при работе с документами, всё чаще стал отлучаться неизвестно куда, а под конец и вовсе заявил, что у него есть более важные дела, и что теперь все обязанности по ведению бумажных дел ложатся на хрупкие плечи Цинхуа. Вот так просто, без возможности оспорить или облегчить его участь. Ещё и пригрозить не забыл, что если что-то пойдёт не так, проблемы будут в первую очередь у Шана. Тот уже просто надеялся, что судьба будет милостива к нему в следующей жизни за то, как он страдает в этой. Бессонные ночи уже не были для него новинкой, но объем работы казался настолько непреодолимым, что Шан невольно начинал дёргать себя за волосы в безуспешной попытке совладать с паникой и отчаянием. Впрочем, не сойти с ума ему помогало стабильное человеческое питание и периодическая возможность «благодарить» Мобэя. Тот, в свою очередь, на удивление положительно относился к инициативе Цинхуа. Встречались они редко, в основном когда Мобэй приходил проверить дела Цинхуа или требовал подведения итогов проделанной работы. Шан никогда бы не подумал, что будет так нагло целовать кого-то вроде принца, к тому же получая ответную ласку. В душе он понимал, что занимается обманом, причём и своего господина, и себя самого. Само собой, принц не мог испытывать к нему никаких нежных чувств, все это лишь фикция, обман ради обмана. Шан искренне надеялся, что Мобэй никогда не узнаёт, что его человеческий слуга дурит его, ведь кто знает, как Цинхуа тогда накажут. Но в то же время очень хотелось, чтобы его принц хоть немного обратил на него внимание, чтобы он целовал его искренне, осознавая, что это означает для Цинхуа, чтобы держал в объятьях, потому что Цинхуа был нужен… Но это все лишь пустые мечты и глупости для наивных юных дев, Цинхуа прекрасно осознаёт, что этому не бывать, а потому довольствуется тем, что имеет возможность хотя бы так прикасаться к своему господину. Цинхуа хоть и было интересно что за событие готовится провести дворец, но из-за работы он так и не удосужился нормально расспросить господина об этом. Благо что, судя по бумагам, до знаменательного события осталось около семи дней, а значит и страдания Цинхуа в скором времени прекратятся. *** — Закончи все приготовления к концу недели, церемония должна быть организована в соответствии с традициями. Через два дня мы выезжаем на место. Ты едешь со мной. Цинхуа только закончил работу на сегодня, как заявившейся Мобэй ошарашил его новостями. Он секунду просто пялился на смотрящего на него сверху вниз принца, а потом, когда смысл слов дошёл до него, он вскочил с рабочего места и с непониманием обратился к демону: — Мой принц, что… О чем Вы говорите? Этот ничтожный слуга не совсем понимает, куда он должен ехать, и почему господину нужно его сопровождение? Разве мероприятие, о котором сейчас так все беспокоятся, не должно происходить во дворце? — Торжественная часть церемонии будет происходить во дворце… Но это условность. Сама охота будет проходить естественно не во дворце, а в северной пустоши, — он говорил так, будто объяснял что-то само собой разумеющееся глупому ребёнку. — Охота? — Охота. Говорит спокойно, уверенно. С лица Цинхуа сошли все краски. Какая охота? Он, похоже, опять что-то не понял. Шан действительно уже так сильно устал от всех этих демонических выкрутасов. Почему ему не могут хоть раз нормально все объяснить? Он не просит многого, просто не чувствовать себя идиотом каждый раз, когда что-то необычное для обычного человека начинает происходить в этих демонических домах. — …Этот слуга не знал, что готовится подобное мероприятие. Он все это время занимался организацией торжеств во дворце, про «охоту» ему никто ничего не говорил. — От тебя ничего не требуется. Для тебя это честь — за твою добросовестную службу я позволяю тебе присутствовать на моей торжественной церемониальной охоте. Для каждого слуги в этом дворце такая возможность — величайшее достижение в жизни. Охота продлится три дня, по завершении мы вернёмся во дворец, церемония завершится и торжество продлится еще два дня. Сказать, что Шан был поражён, было бы сильным преуменьшением. Он искренне не мог понять, для чего вдруг господин решил «наградить» его подобным сомнительным подарком. Он не хотел ехать в пустоши, тем более чтобы вместе с Мобэем охотиться на какое-то чудовище. Он не был создан для этого, он только немного обжил хотя бы свою комнату, чтобы в ней было приятно находиться, а теперь его хотят выдернуть на несколько дней в ледяную пустыню, где нет ни огня, ни деревьев, лишь снежные барханы, лёд и жуткие мертвые пещеры с неизвестными чудовищами? Чтобы что? Зачем? Почему он обязан этим заниматься? Он же не просил этого! Пока паника бушевала в душе Шана, Мобэй продолжал смотреть на его метания, будто чего-то ожидая. Весь его вид выражал довольство от того, что человек посвящён и вовлечён в столь значимые действия. Заметив это, человек поспешил привести мысли в порядок. — Этот слуга не предназначен для подобных походов, мой господин. Для столь важного и торжественного действа его Высочеству стоит выбрать более достойную кандидатуру, более того, этому слуге все еще нужно позаботиться о надлежащей подготовке к торжественной части церемонии. Он сожалеет, что не сможет быть более полезен господину. Мобэй нахмурился, судя по всему, он ожидал совершенно другой реакции своего слуги. Демон приблизился к Шану на шаг, так что тот неосознанно отступил назад. — Ты смеешь оспаривать мои решения? Если я сказал, что ты достоин, значит, так оно и есть. Я понимаю, что ты ещё не до конца осознаёшь своей удачи, но решение уже было принято. Тем более, вижу, что работа продвигается хорошо, до начала охоты ты успеешь со всем разобраться. Цинхуа невольно задрожал. Глядя на возвысившегося над ним демона, он думал, что все не может быть вот так просто и глупо. Мобэй действительно просто захотел, чтобы Цинхуа пошёл с ним? И теперь он вынужден подчиниться этому очевидно надуманному предлогу с достоинством, ведь он же слуга, что души не чает в своём хозяине, как он может быть не рад такой чести? Выбора нет, как бы сильно не хотел Цинхуа покидать ставшие родными покои. — Этот слуга понял, ваше Высочество. Он немедленно начнёт собирать вещи для похода, все будет организованно в лучшем виде, — Цинхуа с неохотой понял, что теперь ему ещё и с этим придётся возиться. Что за жизнь? Цинхуа попытался удалиться в свою комнату, однако преградивший ему путь демон все еще выглядел неудовлетворённо. Он что, хочет чтобы Цинхуа ещё что-то организовал в довершение ко всем другим делам?! — Это все? — Этот слуга ещё что-то должен сделать, господин? — Ты не думаешь, что с твоей стороны нагло не быть благодарным своему господину за то, что тот оказал тебе честь? — он приблизился к Цинхуа так, что тот уже не мог куда-то отступить, почти прижал к стене. Цинхуа хотел сейчас заорать во все горло. Без шуток, это уже ни в какие рамки не лезет! Заварил же он все это на свою голову, сам того не зная, создал монстра. Принц теперь намеренно собирается создавать ему неприятности, чтобы Цинхуа целовал его? Это поэтому он решил позвать Шана в этот чертов поход? Нет, Цинхуа нравилось целовать Мобэя, очень нравилось, но вся эта ситуация выглядела настолько смешно и раздражающе, что он не мог серьезно воспринимать слова господина. Может, ему стоит придумать что-то еще, чтобы охладить пыл принца, пока тот специально не начал толкать Цинхуа с лестницы, чтобы потом самому поймать его и потребовать заслуженную благодарность? — Но господин, понимаете, сейчас этому слуге очень нужно идти работать, у этого слуги сейчас столько дел, что он не может тратить ни секунды впустую! Ради Вас, господин, он обязан проследить, чтобы все было собрано в лучшем виде! — маленькая манипуляция, но Цинхуа верил, что это должно помочь. Он был немного зол сейчас, а потому хотел быстрее вернуться в свою комнату и выпустить пар на новой работе. Он попытался выскользнуть из ловушки, в которую его загнал Мобэй, но тот снова перекрыл ему путь и все же прижал человека рукой к стене. Он выглядел недовольным, даже немного рассерженным. Цинхуа понял, что сейчас принц начнёт капризничать. — Я не говорил, что ты можешь мне отказывать. Хоть ты человек и будешь для меня абсолютно бесполезен, я все равно признал тебя достойным лицезреть мою церемониальную охоту. Я заслужил благодарность за своё великодушие. В такие моменты Цинхуа понимал, что спорить с принцем бесполезно, слишком уж искренне тот был убеждён в собственной правоте и незыблемости своего слова. Даже манипуляции Цинхуа не смогли пронять его, слишком уж твердолобый был этот демон. Шан бы недовольно поворчал на эти внезапные вспышки ребячества у господина, но, наученный опытом, решил просто дать тому то, чего он хочет, и вернуться к своим делам. Цинхуа неловко потянулся к лицу Мобэя и также неловко и быстро чмокнул его в приоткрытые губы, после чего поспешил прочь, когда принц поймал его и уже сам прижал к себе, нагло и обиженно возвращая Цинхуа поцелуй. Тот чуть не вскрикнул, когда Мобэй в расстроенных чувствах, судя по всему, неосознанно прикусил его нижнюю губу, после чего присосался к многострадальным губам человека с удвоенной силой, будто надеялся, что сможет испить его крови. Цинхуа недовольно засопел и попытался разорвать как поцелуй, так и уже болезненно крепкие объятья демона, но шансов выбраться не было, Мобэй был слишком поглощён процессом, чтобы осознанно отпустить Цинхуа. Когда его все же отпустили, он почти задыхался, от зубов и крепких рук принца болели как губы, так и хрупкое тело Цинхуа. Пока Шан пытался отдышаться, Мобэй с потемневшим взглядом смотрел на него, облизывая собственные губы, будто пытаясь таким образом попробовать вкус человека, оставшийся на них. В его расширившихся зрачках отражался только согнувшийся в попытке схватить ртом воздух Цинхуа. — Слуги помогут тебе собрать все перед охотой. Не забудь потеплее одеться. В ближайшее время я буду занят, так что позаботься обо всем. И демон исчез из комнаты. Абсолютно бесшумно ушёл, как часто это делал, когда что-то его выводило из себя. Спустя пару секунд Цинхуа смог придти в себя и выпрямиться, чтобы в тот же момент в страхе собрать нужные ему документы и убежать в свою комнату. Только заперев дверь и проверив, нет ли никого поблизости, он смог сесть на собственную кровать, и в попытке прийти в себя начать читать документы. Что же, похоже, некоторые вещи начали выходить из-под контроля. Цинхуа, конечно, был рад, что его не душили как в прошлый раз, но перспектива быть зацелованным до смерти не сильно прельщала воображение. Хотелось верить, что это все было на эмоциях перед предстоящим торжеством… Мобэй ведь наверняка просто очень нервничал перед церемониальной охотой, поэтому так агрессивно набросился на него. Хотелось верить, что Шан не спровоцировал Мобэя на подобные действия своим поведением, он ведь просто… Цинхуа неуверенно прикоснулся к собственным губам, ощущая, как ранки пощипывает от прикосновений. Боль немного отрезвила, Шан собрал мысли в кучу и решил не предаваться сейчас панике. Ему ведь не причинили вред намеренно? Его не били, не душили, не кололи. И вообще во всей этой ситуации виноват в основном он сам. Да, он просто в следующий раз будет осмотрительнее и сразу даст демону то, что ему нужно… Шан с удивлением заметил, что вся эта ситуация его уже не слишком пугает. Видимо, он все же со временем начал привыкать к тому, что можно назвать жизнью среди волков. *** Ему пришло послание. В этот раз это была не просто записка, а целая маленькая плотная шкатулка, в подобных обычно хранили масло, с прикрепленным к ней сообщением, написанным, судя по всему, наскоро и неаккуратно. «Смазать его одежду на утро третьего дня. Не попадись.» Написано опять непонятно. Но постепенно до Цинхуа начал доходить смысл послания. Охота будет идти три дня. На третий он обязан сделать то, что пишут в письме. Само собой, то что ему принесли в шкатулке — это не припарка от усталости в мышцах и не целебное масло. Цинхуа хотелось верить, что он опять что-то не так понял или случилась ошибка, но он уже прекрасно все понял. Он должен отравить Мобэя. Похоже, Лингуану мало было одного похищения какого-то амулета, и теперь он хочет, чтобы с его лёгкой руки Цинхуа навредил наследному принцу… Господь, как все дошло до этого? Цинхуа не знал, что было в той шкатулке, да и открывать ее не хотелось, если там отрава, свойств которой Цинхуа не знал, ему лучше держаться от неё подальше. Было смутное ощущение, что на него возложили слишком большую ответственность. Каким образом он должен это все осуществить, он ведь понятия не имеет, как… Нет, он имел. Он был тем, кого Мобэй позвал с собой на охоту. Он мог его отвлечь. Он мог его предать. Шан помнил, как Мобэй не моргнув убил человека прямо у него на глазах, помнил, как тот душил его, как бил, как ругал и отчитывал своего слугу. Помнил, что он сделал сегодня… А также помнил, как сжимается собственное сердце, когда он смотрит на молодого демона. Помнил, что тот мог быть ласковым, наивным и что никогда не позволял кому-то причинить боль Цинхуа. Шан Цинхуа не был героем, не был он и самоотверженным человеком, готовым пожертвовать собой ради другого. Но уж тем более он не был убийцей. И никогда им не станет. Лингуан считает, что Цинхуа лишь червяк, готовый на все ради спасения своей жалкой человеческой жизни, что же, это, возможно, и было правдой, но сейчас свою жизнь он спасёт не засчет того, что погубит чужую. Если выбирать между тем, от чьей руки он готов принять смерть, то пусть это лучше будет Лингуан. Мобэй гораздо больше заслуживает того, чтобы жить, нежели Цинхуа. Если он правильно помнил, в городе он видел лавку травника, был небольшой шанс, что тот поможет Цинхуа если не найти противоядие, то хотя бы узнать, что за масло находится в шкатулке. Если он не поможет, то Цинхуа будет искать столько, сколько сможет, но он не станет идти на поводу у того, кто хочет причинить вред и ему, и его принцу. Но для этого нужно найти способ незаметно покинуть замок. Просто так его точно не отпустят, Цинхуа понимал, что для людей Лингуана он мишень, и за ним, должно быть, установлена слежка. Конечно, его положение упрощало то, что он не будет вынужден скрываться от Мобэя, сейчас тот занят своими делами, что бы они из себя не представляли (скорее всего подготовка к охоте и физические тренировки). В любом случае, улизнуть из дворца незамеченным он сможет только из своей комнаты, на которой все еще стояла морозная печать, что, по словам Мобэя, не позволяла никому снаружи проникнуть в комнату или услышать что-то из неё, когда в ней был Цинхуа. Было неизвестно, насколько это может помочь избежать слежки слуг Лингуана, но других вариантов не было. Нужно было задуматься над тем, как он сможет сбежать из комнаты, находящейся в семи метрах от земли, но Цинхуа, если быть честным, понятия не имел, как ему это сделать. Для себя он решил, что сначала должен таки закончить работу, которую возложил на него Мобэй, а потом уже может отправляться на поиски неизвестно чего. Нельзя было сказать, правильное это было решение или нет, ведь Цинхуа провозился с бумагами до самого раннего утра и сейчас безумно хотел спать, но главное, что теперь его ничего более не сдерживает, и он может попытаться что-то предпринять. Вариант был один: вылезти через окно, а потом спуститься держась за камни на стене замка. Делов-то, всего несколько метров! Однако для Шана, у которого внезапно открылась боязнь высоты и который не имел опыта скалолазания это стало непреодолимым препятствием. А что, если он сорвётся? Или камень отпадёт? И его руки будут слишком слабыми и не выдержат его веса? Столько вопросов, столько возможностей бесславно умереть от неумолимых рук судьбы. Но деваться было некуда. Человек оделся максимально незаметно, натянул на себя самые мягкие вещи, чтобы если что смягчили падение, взял шкатулку и решительно отворил окно. Благо, что на них не было решеток, лишь рама и открывающаяся панель, которую легко было закрыть и снаружи. Шан неловко вылез на карниз, где его ноги устойчиво опустились на резную крышу одного из этажей замка, что же, пока все идёт хорошо, ему надо просто аккуратно слезть с крыши и зацепиться за ее угол, там он сможет опустить ноги на… Поток мыслей о возможном спуске прервала внезапная потеря равновесия. Цинхуа, конечно, не был виноват в том, что не учёл того факта, что в такое время суток лёд на крыше немного подтаивал, делая наклонную поверхность очень скользкой. Лишь шок помог ему не заорать на всю округу, выдавая себя. Шан кубарём покатился с крыши вниз, прямо на твёрдую землю. Он умрет, точно умрет, не соберёт своих костей, а мать никогда не узнает, как он погиб, ведь никто не станет нянчиться с его телом. Это конец. Однако шли секунды, а конец все не наступал. Цинхуа попытался приоткрыть свои глаза, которые зажмурил в приступе страха, но увидел лишь белую пустоту. Он… уже умер? Ах, все же на небесах так холодно, как здесь могут обитать Небожители? Но похоже, сегодня у судьбы не было намерения забирать душу Шана, лишь подвигав головой он понял, что угодил в гигантский сугроб, который не проснувшиеся ещё слуги пока не удосужились убрать. Он готов был молиться на тех, кто это допустил, хоть приземление и не было мягким, но он ещё жив, и даже ничего не сломал, это ли не чудо? Поднявшись и отряхнувшись от налипшего снега, он направился прямиком в конюшни, где спал мертвецки пьяный конюх. Кто бы знал, что Цинхуа собрался украсть лошадь, точно бы не поверил. Оседлав лошадь, Цинхуа невольно порадовался тому, что в тот раз ездил с принцем. Сейчас он имел хоть какой-то опыт в управлении столь привередливым животным. Не ожидая больше ни секунды он отправился по знакомой дороге, заставляя животное бежать на пределе его сил. *** По прибытии, Цинхуа сразу спешился и поспешил к аптечной лавке, в надежде на то, что та уже работает. Он проверил шкатулку в своей сумке. Та была на месте. Это успокаивало нервничающего Цинхуа. Было ещё самое утро, высока была вероятность того, что лавка ещё закрыта. Однако, судя по тому, что из трубы дома аптекаря шел густой белый дым, хозяин лавки уже готов был принимать посетителей. Шан накрыл голову капюшоном и прикрыл платком лицо. Он понимал, что эта маскировка не слишком ему поможет, однако так он будет чувствовать себя хоть немного увереннее. Страх за то, что его побег уже заметили, и скоро донесут… Цинхуа даже не знал, чего боялся больше: что донесут Лингуану или что о его побеге узнает принц. Хотя, во втором случае ещё можно надеяться на быструю смерть, а вот жестокий любитель человечинки точно не упустит шанс поиздеваться над его телом. От неприятных мыслей его отвлекло приветствие работника лавки: — Доброе утро, господин. Что Вы ищите в этом месте в такую рань? — Доброе утро. Не могли бы вы оказать мне одну услугу? Я заплачу, только прошу, позвольте обсудить это дело в месте, где нас не смогут услышать другие люди. Дело крайне срочное и важное, и мне нельзя допустить, чтобы об этом узнали лишние люди. Цинхуа смерили подозрительным взглядом. Он понимал, что выглядел сейчас не как посетитель, которому хотелось бы доверять, но иначе поступить он боялся, слишком хорошо он помнил боль, от которой кровь вскипала в жилах, а кости трещали, грозясь сломаться. — Если Вы так того желаете, господин, но только при условии, что будет присутствовать мой ассистент. — Я согласен, только прошу, быстрее, нельзя терять время. Его отвели вглубь помещения, где хранились аптечные травы, мази, а также некоторое оборудование, предназначения которого Цинхуа не знал. Аптекарь поспешил позвать своего ассистента. Тот оказался достаточно молодым и крепким парнем, широким в плечах и с твёрдой походкой, глаза его были серьёзными, как у настоящего профессионала. Цинхуа подумалось, что если бы у него и были плохие намерения, их бы немедленно пресекли. Хотелось верить, что эти люди помогут ему. — Так в чем, собственно, Ваше дело? — Мне нужно срочно узнать, что за мазь находится в этой шкатулке, насколько она опасна и вообще все, что можно о ней узнать. Проблема в том, что я не знаю, может ли там быть что-то ядовитое, сам я ещё ее не открывал, поэтому мне нужна помощь опытных людей. Аптекари переглянулись и стали переговариваться. Цинхуа не особо понимал, о чем они говорят, но одно понял точно — они собирались выполнить его просьбу. Облачившись в медицинский фартук и натянув на лицо маску, а на руки перчатки, старший аптекарь медицинскими палочками отодвинул замок шкатулки и отворил ее. Там действительно была какая-то мазь бледно-оранжевого цвета с красноватыми вкраплениями. Цинхуа велели не подходить ближе, пока старший не вынесет свой вердикт. Новой палочкой медик подхватил немного жидкости и, поместив ее в пустую чашу, начал совершать над ней какие-то манипуляции, смешивая ее с другими травами и что-то говоря про себя. Длился этот ритуал недолго, но Шан успел сильно понервничать за это время. Вердиктом специалиста послужило то, что он снял с лица защиту и вдохнул запах мази собственник носом. Цинхуа удивлённо взирал на это и не мог поверить, что мазь оказалась нетоксичной. Может ли быть такое, что она вредит только при попадании на кожу? — Господин, в данной мази нет ничего сверхъестественного. Это обычное средство от боли в суставах, смешанное с дроблённым плодом дерева тысячи игл. Для меня и Вас, господин, оно не представляет никакой опасности. Разве что, если у Вас есть аллергия на это средство. Цинхуа невольно выдохнул. Все же не яд, какое облегчение. Однако, в таком случае, зачем ему приказали намазать этим доспехи принца? Средство от боли в суставах, но к чему такая забота в отношении Мобэя со стороны Лингуана? Что-то здесь было нечисто. — А могу я узнать, может ли быть какая-то опасность от этого средства не человеку? В комнате повисла тишина. На Цинхуа смотрели две пары глаз, но ни в одной из них он не видел ответа на свой вопрос. — Господин, я занимаюсь медициной для людей, если вы собираетесь лечить животное, то зачем вы обратились ко мне? Цинхуа задумался. Навряд ли городской аптекарь будет знать о демонической медицине, однако сдаваться не хотелось. — Может ли эта мазь причинить вред, допустим, демону? — он надеялся, что люди в этих краях не будут слишком ярко реагировать на упоминание демонов, все же те были частыми гостями в городе по словам самих демонов. Люди поморщились. — Я не думаю, что им хоть что-то может причинить вред. Эти существа не ведают слабости и болезней, а если эта мазь и может причинить им боль, то это и к лучшему, — старший аптекарь пожал плечами, — мне более нечем Вам помочь. Если что-то приглянется вам в моей лавке — не стесняйтесь и спрашивайте. С этим аптекарь вернулся к лавке, оставив Цинхуа наедине с парнем. Это были действительно печальные известия. Не хотелось верить в то, что люди, скорее всего, не могут ему ничем помочь. Однако, во всяком случае, он теперь знает, что для него мазь безопасна. Когда Шан закрывал шкатулку, собираясь уходить, его жестом остановил ассистент, все это время наблюдавший за всем из угла комнаты. Парень кивнул на заднюю дверь и направился туда сам. Шан, секунду подумав и взвесив все «за» и «против», решил все же пойти за ассистентом. В месте, где они вышли, не было людей, это был темный закуток в шумном городе, куда можно было попасть только через лавку аптекаря. Крепкий парень ожидал его, прислонившись к стене дома. — От старика ты ничего не узнаешь. Он понятия не имеет о том, что отличает нас от «них», и не хочет знать. — Вы позвали меня сюда. Значит, Вы знаете, что может мне помочь, — Шан действовал решительно. Этот парень не вызывал в нем доверия. — Верно. Ты, похоже, не из местных. Так вот, в этом городе стараются не говорить о «них», много лишений мы понесли с момента, как «они» укоренились здесь. Однако мне «они» импонируют, как и многим из тех, с кем я общаюсь. В «них» есть сила и могущество, которого нет у людей, однако «они» совершенно ничего не смыслят в медицине. Привыкли, что все заживает на них само за пару секунд. Смекаешь, о чем я? — Не совсем. Парень говорил спокойно, было в нем что-то странное, непонятное Цинхуа. Но он постарался не подавать виду и внимательно слушать. — Не глупи, странник. «Они» сильно рассчитывают на свою физическую силу и регенерацию. Если лишить «их» ее, «они» станут не опаснее котёнка. Но это если пациент из низов. Если же мы имеем дело с кем-то повыше, этого будет мало. Нужно лишить «их» контроля над собой и над собственной силой. — Так значит, это, — Цинхуа указал на сумку, в которой оставил шкатулку, — лишит демона преимуществ их расы, а заодно и контроля над собой? — Так уж сложилось, что для «них» наши средства не несут никакой пользы, однако причиняют вред. Например, плод дерева тысячи игл может улучшить кровообращение человека, помочь при анемии, а «им» он атрофирует функции всех мышц и органов чувств. Транквилизатор, если быть кратким. Причём очень мощный. «Они» даже запах его не могут перенести, ведёт от него, особенно низших. А уж прикасаться тем более не стоит. Так вот в чем было дело. Цинхуа понял, почему Лингуану был нужен именно он. Цинхуа — человек, а потому демонический яд на него бы не подействовал, и он мог бы спокойно совершить диверсию, без страха прикасаясь к полезному для него медикаменту. Если остальных может подкосить даже запах, о чем идёт речь? Получается, план Лингуана состоял в том, чтобы отравить Мобэя перед схваткой с чудовищем, чтобы тот не мог противостоять ему в самый важный момент. Оно бы разорвало его на кусочки, проглотило, не оставив ни улик, ни тела. Тогда никто бы не смог обвинить его покушении, а Цинхуа в предательстве… Ведь его бы убили вместе с Мобэем. И руки Лингуана остались бы чистыми. От осознания всего происходящего у Цинхуа зачесались руки. Он никогда бы не подумал, что его попытаются сделать частью столь чудовищного покушения. Но что ему теперь делать с этой информацией? Если он не выполнит приказ, его изнутри сожжет его собственная кровь, демону не нужно даже пальцами щёлкать. — А есть возможность как-то… изменить его свойства? Сделать их слабее, допустим? — Как я уже говорил, «они» не слишком разбираются в медицине. Понятие «термическая обработка» — пустой звук. Однако, возможно, если ты проявишь смекалку и правильно все сделаешь, никто и не поймёт, что с мазью что-то не так. Но не забывай, это лишь ослабит эффект, не уберёт полностью. Цинхуа этого было достаточно. Он бы никогда не подумал, что обычные для него вещи могут быть так опасны для его принца. Но Цинхуа должен сейчас спешить. Если никто ещё не заметил его пропажи, то скоро обязательно заметят. Ему нельзя терять здесь время. — Господин, спасибо, Вы невероятно выручили меня. Я щедро заплачу за столь ценную информацию. Но прошу, не распространяйтесь о моем визите нигде, иначе Ваша помощь будет потрачена впустую. — О чем речь, господин? Можете быть уверены, в моих интересах сохранить наш разговор в тайне. — Он неожиданно перешёл на вежливое обращение и с удовольствием забрал из рук Цинхуа приличный мешочек серебра. — Не забудьте в нужный момент, кто протянул Вам руку помощи в трудную минуту. С этими словами парень исчез в дверях, будто этого разговора между ними и не было. Все же странный этот человек, интересно, откуда он так много знает? И почему так странно разговаривает. Это могло бы показаться подозрительным, если бы Цинхуа так не спешил, что не мог задуматься об этом. Шан поспешил выбежать из аптеки поскорее оседлать лошадь. Он должен спешить, пока ещё не поздно. *** По возвращении во дворец Цинхуа невольно стал оглядываться в поисках стражи, готовой его схватить, но на удивление, все было тихо. Похоже, он успел вовремя. Оставив лошадь чуть дальше от конюшен, Шан постарался незаметно пробраться к заднему входу во дворец. Был уже день, а потому большая часть слуг опять хлопотала внутри, подготавливая залы для грядущего торжества. На улице Шан почти попался на глаза двум служанкам, расчищающим дороги, однако вовремя спрятался за углом. Спокойно проникнув во дворец через служебный вход, Шан довольно потянулся, направившись в свою комнату. Он наконец на своём законном месте, можно не спешить. Здесь его уже никто ни в чем не должен заподозрить. По возвращении в свою комнату, Цинхуа поспешил выгрузить шкатулку и спрятать ее под собственной кроватью. Сегодня он будет пытаться привести мазь в безопасное состояние, но сначала он должен поспать, он не спал полтора дня, успел переделать кучу дел и узнать то, чего не узнал бы никогда, если бы не решился на побег. Сегодня он как никогда заслужил сон. *** Было невероятно грустно от того, что нужно было просыпаться. Цинхуа так сладко задремал, что даже не удосужился раздеться после дороги. Его волосы сейчас все еще были прикрыты капюшоном от накидки. Но пора было снова браться за работу, пусть на улице и было уже темно… Темно?! Цинхуа с ужасом выглянул в окно с головой. На улице действительно была ночь. Он проспал весь оставшийся день. Мобэй точно спустит с него шкуру за то, что Цинхуа не предоставил ему отчёт этим вечером! Нужно срочно принести ему то, что есть, пока он не пришёл сам и не наказал его! Собрав бумаги и переодевшись, Цинхуа на всех порах понёсся к Мобэю. Ему нельзя было забывать, что ему ещё нужно будет где-то прогреть мазь, однако Шан думал, что проблем с этим не будет. Когда он постучался в комнату принца, ему никто не ответил. Видимо, господин сейчас тоже был очень занят или тоже спал, поэтому Шан решил не беспокоить его и вернуться к себе, от греха подальше. Кто знает, насколько нервным сейчас может быть этот демон? Однако для Цинхуа было неожиданностью, что по возвращении дверь в его комнату была приоткрыта. Шан не на шутку испугался, неужели ищейки Лингуана что-то почувствовали и пришли к нему с обыском? Но вроде ведь ничего не должно быть заметно, он ещё не пытался ничего сделать с ядом? Что же делать? Просто подождать, пока осмотр его комнаты закончат, или все же лично прекратить его. Все же это его комната. Он, может, просто выходил за водой, а тут такое. Да, если что так и скажет. Он выходил попить воды, а сейчас ему нужно спать. Однако в комнате его встретил вовсе не очередной демон-шпион. Сам Мобэй ожидал его, стоя у кровати Цинхуа и уставившись на вещи, что лежали на ней. Это точно были те вещи, в которых он сегодня выходил из дворца! Но Цинхуа же убирал их подальше в шкаф, потому что надеялся, что сможет потом вычистить, почему они теперь лежат на кровати? Мобэй обернулся на него, когда Шан неуверенно приблизился к демону. — Доброй ночи, мой принц. Что Вас привело в такое позднее время в покои этого человека? Если Вы за отчётом, то этот слуга как раз хотел сейчас его Вам отнести, так уж вышло, что… — Почему от этой одежды пахнет чужим человеком? Ледяной голос принца наводил лёгкое волнение. Это нехорошо, очень-очень нехорошо. Как Цинхуа мог забыть, что Мобэй прекрасно чувствует все запахи на большом расстоянии. Но он ведь не мог предположить, что демон, как ищейка, сможет отличить запахи конкретных людей. С лица Цинхуа сошли краски. Его поймали с поличным. Если Мобэй сейчас устроит обыск в его комнате, то непременно найдёт яд, и уж тогда Цинхуа точно не жить. Нужно что-то придумать, как-то оправдать все это, он ведь может что-то сказать? — Запах сильный, и он не один, но выделяется на фоне остальных. В замке больше не может быть людей, значит, ты сбежал, — Мобэй скрестил руки на груди и внимательно оглядел Шана, покрывшегося холодным потом. Его действительно так легко смогли поймать? — Понимаете, господин, тут такое дело… Этот слуга должен был доделать кое-какие дела, и для этого ему нужно было посоветоваться с кем-то… — Ты. Сбежал. Я удивлён, что мне никто ничего не донёс. Значит, ты знал, что делаешь и это нельзя посчитать случайностью. Значит, ты хотел с кем-то встретиться? С каким-то человеком? Где? Почему? С какой целью? — Ох, мой принц, все совсем не так, это был деловой выход. Не поймите неправильно. — Что тебе может дать какой-то человек, чего не могу дать я? Если тебе было что-то нужно, ты должен был обратиться ко мне. Ты знаешь, что я не потерплю измены. Ты мой слуга, поэтому обязан всегда быть со мной. Что ты делал с тем человеком? Мобэй брезгливо посмотрел в сторону вещей Цинхуа. Шан не паниковал, он просто не до конца понимал, в чем состоит претензия его господина. Он без разрешения покинул дворец, это так, но принц ни слова об этом не сказал. Его скорее беспокоило, что Цинхуа общался с кем-то чужим и просил у кого-то помощи. Не у Мобэя. Но разве его должно это волновать? Цинхуа всего лишь его подчиненный, мало ли к кому он решил обратиться? Или дело в том, что это был человек, к которым Мобэй испытывал презрение? Что же, тогда все еще не так плохо. — Мой господин, этот слуга искренне извиняется за свои необдуманные действия. Ему просто нужно было узнать кое-что у человеческих врачевателей. Все же нам предстоит опасная охота, а значит, этот человек может получить на ней серьёзные травмы. Этот слуга лишь хотел обеспечить безопасность и не задерживать в случае происшествий своего господина. Вроде частично это было правдой. Все же демонический яд был лечебным средством для Цинхуа. Он даже толком и не лгал принцу. — Ты должен был обратиться ко мне, я обязан заботиться о своих приближённых слугах. Твоя задача — выполнять мои приказы и помогать мне, моя — заботиться о дворце и моих слугах. Или ты просто… не хотел? — Что не хотел? — Цинхуа опешил. — Не хотел потом благодарить меня? Вчера ты не захотел это делать по неизвестной причине, сегодня вообще сбегаешь из дворца, лишь бы не обращаться ко мне. А может, ты просто теперь хочешь быть благодарным тому человеку? Господь. Теперь все мысли принца будут вращаться вокруг их поцелуев? Цинхуа уже успел дважды пожалеть о том, что вообще затеял всю эту сентиментальную глупость. — Конечно нет, господин, о чем Вы. Этот слуга просто осознавал, что Вы сейчас очень заняты своими королевскими делами, а потому не хотел Вас отвлекать. В следующий раз он обязательно обратится к принцу, когда ему будет что-то нужно. — Пообещай. Мобэй пристально смотрел на него. Похоже, слова Цинхуа немного охладили его пыл. Однако ему все еще требовалось его обещание. — Этот слуга обещает, что впредь всегда будет обращаться по нуждам к своему господину. Мобэй довольно хмыкнул, после чего забрал из рук Цинхуа документы. Демон отправился на выход, будто ничего и не произошло. — Эту одежду заберут слуги и сожгут. Мне не нравится, что на ней твой запах смешивается с чужим. Хлопнула дверь, а Цинхуа все еще стоял посреди комнаты и смотрел на выход, в котором только что исчезла фигура принца.