В оковах обстоятельств

До начала церемониальной охоты принца оставался всего день. Невозможно было оценить предвкушающее возбуждение всех собравшихся во дворце демонов, пестрым нескончаемым потоком прибывающих неизвестно из каких далёких земель. Судя по всему, наместники кланов, подвластных королевской семье, вездесущие послы знатных родов, просто верхушка демонического строя и их свита и слуги. Народу было так много, что казалось, что все живущие демоны на данный момент собрались на торжество северного принца. Цинхуа было бы жутко в такой ситуации, если бы его больше не волновала перспектива отравить Мобэя во время его охоты. К тому же, встречая знатных демонов, расположившихся в гостевых покоях по всему дворцу, Шан невольно припоминал те россказни и свидетельства о внешности демонов, которые он слышал в юности. Гости имели самые различные сложения тел, формы голов и конечностей. Цинхуа невольно порадовался, что попался в лапы именно королевскому роду, представители которого имели гуманоидную внешность и более-менее схожие с человеческими потребности и особенности. Когда он смотрел на переливающуюся в огне свечей чешую, на мохнатые волчьи морды с острыми клыками и прожигающим насквозь взглядом янтарных глаз, когда игловатый кривой хвост одного из гостей будто случайно задел его в коридоре, больно царапнув по ладони, когда его чувствительный нос улавливал запах гнилых болот от рогатых, облаченных в ханьфу, судя по виду, сшитых из мха и ряски, демонов южных земель, как они сами представились… Когда он видел и ощущал все это мрачное многообразие, его переполняло чувство собственной слабости и ничтожности. Один единственный человек на целый дворец разномастных крылатых, чешуйчатых, членистоногих, парнокопытных и прочих… демонов. Из-за обилия прибывающих гостей и постоянных торжественных приемов он так и не смог найти время, чтобы совершить манипуляции над ядом. Изначально он предполагал, что это можно будет сделать ночью на кухне, пока никто не видит, но быстро понял, что это невозможно, так как у очага постоянно вертелись повара и слуги, относящие в покои знатных господ яства и демонические напитки. Вонь от них стояла невероятная, казалось, что сам воздух становился более плотным и густым от выедающего глаза вязкого запаха блюд. Цинхуа понятия не имел, как ему вообще зайти туда, он старался больше не появляться на кухне, когда в первый раз он, не привыкший к таким изыскам, чуть не потерял сознание от этих запахов. Вариантов было немного, получается, что за пределами своей комнаты он не может ничего сделать незамеченным, если его поймают с демоническим ядом на руках, никто не станет разбираться, как он попал к нему. У этих существ все делается просто и без следствия. В голове держался один последний вариант того, как можно прогреть мазь, но он потребовал бы много его времени. С другой стороны, почти все гости уже прибыли на церемонию, а значит, дел у него осталось немного. За сборы к походу отвечают теперь другие слуги, так что Цинхуа может позволить себе выполнить единственно возможный план. Во время общего обеда он незаметно украл из обедней крупный металлический черпак, спрятав тот за полами ханьфу и всеми силами стараясь не подать виду. Он нервничал, слуги Лингуана могли быть где угодно. Хоть они и не могли знать, для чего человеку понадобился половник, но это определённо могло вызвать лишние подозрения, нужно было оставаться начеку. Вроде как, оставшиеся слуги совершенно не обращали на него внимание, так что Цинхуа, нервно оглядываясь по сторонам и просунув ладони в широкие рукава, как можно быстрее перебирая ногами, поспешил на выход из столовой. Уже у себя он удостоверился, что дверь заперта и окна закрыты, проверил, нет ли дыр в стенах и щелей в дверях. Мало ли что могло произойти, пока он не был в комнате. Собравшись с мыслями, он, тяжело вздохнув, осознавая, что все проверил и что пора переходить к делу, достал масляную лампу. Сняв ее крышку, он незамедлительно ощутил распространившийся по комнате запах масла. Лампа была полная, но ему оставалось только надеяться, чтобы ее тепла хватило на нагрев мази. Достав из закром надежно спрятанную шкатулку, Шан Цинхуа убедился, что ее никто не трогал. До этого он распылил на неё немного извести, чтобы в случае касания недоброжелатель смазал порошок, выдавая свое вмешательство. Но все было так, как он оставлял, похоже, никто не вламывался к нему пока он отсутствовал. Сделав глубокий вдох, он перелил мазь из шкатулки в черпак и зажег лампу, подняв импровизированный котёл над ней. Греть на пламени лампы что-то было крайне неудобно, ему оставалось верить, что тепло от огня будет более сильным, чем царящий в комнате извечный холод, пусть и не такой сильный, как на улице, но все же. Грелась мазь долго, сам по себе черпак нагревался крайне неохотно, а потому хотя бы пузыриться жидкость начала лишь спустя час. Но главное, что у Цинхуа вообще что-то получилось. Пока он слабой рукой держал мазь над подрагивающим пламенем, он постоянно нервно оглядывался то на дверь, то на окно. Сердце в груди бешено стучало, неважно кто его увидит, в любом случае ему тогда несдобровать. Когда он начал чувствовать лёгкий запах гари, то вспомнил, что стоит все перемешать, чтобы лекарство прогрелось равномерно. Он не был уверен, сколько ему нужно будет ее кипятить, но как он понял из слов аптекаря — чем дольше, тем лучше. На улице уже темнело, и у Цинхуа слипались глаза. Мазь ни капли не изменилась на вид с того момента, как он начал ее нагревать, но он надеялся, что его не обманули, и свойства ее все же изменились. Он уже почти закрыл глаза в дрёме, как внезапно дёрнулся на месте от стука в дверь и последующей попытки ее открыть. Он так испугался, что и сам не заметил, как быстро перелил остатки мази в шкатулку, позабыв о том, что она горячая, и неловко обжегшись о металлическую ручку черпака. Дверь все еще пытались открыть, пока он истерично прятал орудие своего преступления. Пока он метался по комнате, обливаясь потом, из-за двери послышался знакомый голос демонического слуги: — Ох, черт бы тебя побрал, просыпайся давай! Господин послал за тобой. Ему нужно убедиться, что ты готов к завтрашнему походу. Иди и навести его, ему есть, что тебе сказать. Иди немедленно, если не хочешь навлечь на себя гнев. Цинхуа что-то нервно промямлил в ответ, засовывая черпак с остатками мази под кровать. Ему нельзя допустить, чтобы его увидели в таком виде, все сразу поймут, что он что-то замышляет. — Я уже выхожу, мне не нужно сопровождение. Можете вернуться к своим делам. Демон хмыкнул, но, судя по удаляющимся шагам, действительно оставил его. Шан, растерянно присев на кровать, облегченно прикрыл глаза. Слава Богам, что это был всего лишь посыльный. Он не знал, что бы делал, если бы это был кто-то, замешанный в плане Лингуана. Впрочем, можно считать, что он сделал все, что мог. Мазь прогрелась хорошо, тем более в течение нескольких часов все должно было прийти в нужное состояние. Дело лишь за Мобэем. Цинхуа поднялся и неловко отряхнулся от невидимой пыли. Пора идти на встречу с принцем. *** — Почему так поздно? — Этот слуга просит прощения у господина, он должен был урегулировать некоторые свои дела. Его вещи уже собраны, и он полностью готов к завтрашнему походу. — Тебе стоит серьёзнее к этому относиться, — Мобэй недовольной тучей стоял перед ним, разглядывая какой-то свиток. Он выглядел все таким же холодным, но в его позе чувствовалось лёгкое напряжённое предвкушение. Праздничная суета задела даже его неприступного принца. — Нас будут сопровождать наместники короля и старшие слуги. Они будут выступать свидетелями моей охоты и не должны создать проблемы. Но советую быть осторожным и держаться ближе ко мне. Тебя не тронут, пока ты со мной. Он убрал свиток и, наконец, обратил внимание на Цинхуа. Тот нерешительно стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу и старательно делая вид, что не испытывает никаких волнений. Он выглядел напряжённо, и Мобэй не мог этого не заметить. — Не бойся. Я прослежу, чтобы никто тебя не сожрал. Слова демона не то чтобы утешали. Цинхуа слабо дёрнулся, когда Мобэй, отложив бумаги, придвинулся к нему. Глаза его были спокойны и уверенны, пока он не начал странно принюхиваться, хмуря брови. Шан Цинхуа в ответ напрягся. От него как-то пахнет? Может, он забыл подмыться, или сильно вспотел за день? Принц наклонился над ним, морща нос с напряженными вдохами. — От тебя странно пахнет. Не так, как раньше. Ты опять куда-то сбегал?! Цинхуа опешил. В этот раз он точно ничего не делал. Может, это странные запахи гостей осели на его одежде? Молчание затянулось, похоже, он должен был что-то ответить. — Нет, конечно, нет, мой господин. Этот слуга ведь дал слово, он бы никогда не нарушил его! — Тогда что это? — Мобэй протянул к нему руки и крепко сжал плечи Цинхуа, вглядываясь в напуганное побледневшее лицо. Цинхуа боялся вдохнуть под его тяжёлым упрекающим взглядом. Он не знал, что делать, как оправдать то, чего он не совершал? Принц ведь не поверит уже, не во второй раз. — Почему молчишь? — Просто этот слуга и вправду не понимает, о каком запахе идёт речь. Он ничего такого не делал. Он не лжёт… Мобэй рассерженно цыкнул языком, после чего за плечи притянул несопротивляющегося Цинхуа к себе, вдыхая воздух у его волос. Цинхуа не понимал, что он должен делать. Рассерженный было принц внезапно застыл над ним, не совершая более никаких движений, его продолжали удерживать, но по какой-то причине Мобэй ледяным изваянием застыл перед ним. Цинхуа ждал, пока тот что-то скажет, как-то выведет эту ситуацию из того положения, в котором она была сейчас, но тот просто стоял и молчал. Прошло несколько минут, Цинхуа не знал, сколько конкретно, но ощущалось это невыносимо медленно. Будто в Мобэе что-то сломалось. — Господин, что вы.? Неожиданно для себя он ощутил, как лицо принца опустилось на уровень его собственного. В нем он не увидел ничего принципиально нового, однако… что-то с ним было не так. Спустя мгновение Мобэй по-звериному резко дёрнулся к нему, и Цинхуа в страхе зажмурился, опасаясь худшего. Он ведь ударит. Точно ударит его. За то, что ослушался, за то, что был неверен. Но в следующее мгновение вместо крепкого удара на его шею опустилось что-то на удивление мягкое и нежное. Такое тёплое и… мокрое? Он услышал чмокающий звук где-то внизу. Нет, не может быть. Он приоткрыл в неверии глаза, удивлённо уставившись на склонившегося над ним Мобэя, мягко целующего его куда-то в шею. По телу пробежался табун мурашек, к рукам прилил поток холода, а глубоко в животе что-то скрутило в тугой узел. Сквозь шум крови в ушах Шан ошарашенно всхлипнул, когда влажные настойчивые губы Мобэя плотно прижались к его вспотевшей коже. Он целовал его шею так, будто это были губы Цинхуа, нежно ласкал чувствительную кожу собственными губами, посасывая, втягивая ее в свой рот. Было щекотно. Ещё и его странно горячее дыхание прямо в чувствительную область под челюстью… Что происходит? Мобэй неловко оторвался от его шеи, искоса взглянув в глаза. В нем что-то было не так. — А твоя шея пахнет так же, как обычно. Его крепкие руки ещё сильнее сжались на чужих плечах, а лицо опять опустилось к дрожащей шее, целуя уже в другое место. И вот опять тёплые губы ласкают Цинхуа, пока он пытается совладать напором принца. Тот будто держался за него, опирался, боясь, что подкосятся ноги. Но как его принц мог так себя вести, это было так на него непохоже! Он не должен был так прикасаться к нему, это ведь запрещено, да и просто позорно! Но похоже, самого демона сейчас волновали отнюдь не табу собственных предков и не законы, по которым живет его общество. Он был так поглощен поцелуями, что совершенно не обратил внимание на дёрнувшегося Цинхуа. Мобэй целовал его быстро, губы щекотали всю левую часть шеи Цинхуа, касаясь то там, то тут, обжигающий мороз пронзал нервные окончания, когда слюна на месте поцелуя влажным пятном охлаждала кожу. Было горячо и одновременно до ужаса холодно. Сквозь марево шока Цинхуа сделал для себя лишь один вывод: Мобэй себя не контролирует, он неадекватен. Случилось что-то странное, из-за чего он все сильнее своим немалым весом опирался на хлипко стенающего человека. Он определенно не выдержит, если демон полностью на него завалится. Нужно отвести его и куда-то посадить, чтобы он пришёл в себя. Шан отстранился от недовольно глядящего на него Мобэя и попятился в сторону кровати, отходя назад, когда слегка покрасневший принц, как заворожённый, двинулся за ним. Пока он медленно отступал в сторону ложа, у Шана было время привести мысли в порядок и обдумать ситуацию. Что, черт возьми, могло так на него повлиять? Тем более так внезапно? Цинхуа бы не слишком преувеличил, если бы назвал нынешнее поведение Мобэя пьяным… Пьяным… Спутанные волосы человека колыхнулись, когда он в осознании дернул головой в сторону. Какой же он идиот! Как он мог не подумать о том, что запах испарений медикамента может осесть на его теле и одежде? Он точно помнил, что ему сказал ассистент аптекаря — от препарата демоны теряют контроль над собой, их ведет. Похоже, эффект действительно был слабее, чем мог бы, все же Мобэй просто хотел целоваться, а не упал в обморок, но все равно это было очень глупо с его, Цинхуа, стороны. Похоже, хорошо впитавшийся в его волосы запах лекарства немного помутнил сознание принца, если бы он не стал принюхиваться, можно было бы просто предположить, что для него запах был странным. Вот из-за чего он подумал, что Цинхуа пытался сбежать! Задняя часть бедра уткнулась в край кровати, и Цинхуа, загнанный в ловушку, но имеющий сейчас явное преимущество над опьяневшим демоном, не сильно испугался. Ему даже удалось повернуть Мобэя так, чтобы можно было усадить его на ложе. Тот, уже сидя, лишь слегка недоуменно и разочарованно смотрел снизу вверх на находящегося в приподнятом настроении человека. Тот бы плакал от собственной глупости, если бы его так не смешили раскрасневшийся щеки и расширенные, как у голодного кота, зрачки его вечно хмурого принца. Он выглядел так очаровательно невинно сейчас, даже хотелось немного за ним поухаживать, но нужно было не допустить, чтобы он творил глупости. Завтра им предстоит важное событие, нельзя забывать о репутации их обоих. Сквозь мысли Цинхуа почувствовал, что внезапно потерял равновесие. Воспользовавшись его раздумьями, Мобэй уверенно потянул Шана за пояс в свою сторону. Тот, не удержавшись на ногах, приземлился прямо в раскрытые объятья господина, все еще находящегося с неадекватном состоянии. На него посмотрели слегка обиженные голубые глаза. Мобэй сейчас, несмотря на суровую внешность, был похож на ребёнка, у которого отняли любимую конфету. — Не отстраняйся, я хочу благодарить не только в губы. Он потянулся к его лицу, а затем мягко чмокнул в щеку. А потом в нос, в прикрытые веки, в напряжённый лоб, опять в щеку. Он целовал и целовал его во всевозможные места, удивительно нежно и неагрессивно, в отличие от того, как мог бы. Цинхуа даже немного смутила такая нежность от вечно грубого демона. Такая ласка не могла оставить человека равнодушным, сердце билось часто-часто, гулко отдаваясь шумом в пустой голове. Он попытался подняться с колен принца, уперевшись дрожащими руками в его тяжело вздымающуюся грудь, но тот, сцепив руки за его спиной прижал человека ближе к себе, уверенно усаживая на свои бёдра. Паника в глазах Цинхуа была практически осязаема, он полагал, что если от него все еще пахнет мазью, Мобэй так и будет продолжать его обнюхивать, и здравое мышление вернётся к нему не скоро. Он привстал на коленях, чтобы уменьшить контакт их тел, надеясь, что это поможет, но Мобэй воспринял это по своему. Когда чужое побледневшее лицо скрылось из зоны его досягаемости, перед его жаждущим поцелуев ртом появилась соблазнительно блестевшая от недавних ласк шея. Принц зачарованно прикрыл глаза, обратно приложившись к телу Шан Цинхуа. Поцелуи в области шеи сопровождались смущающими хлюпающими и чмокающими звуками, господин будто намеренно старался как можно больше шуметь, ему будто и вправду нравилось это. Цинхуа хрипло всхлипнул, когда его ещё ближе прижали к телу демона, начавшего уже гораздо ожесточеннее и глубже выцеловывать его несчастную шею. От былой нежности не осталось следа, судя по лёгкой дрожи в руках принца и по его сбитому дыханию, необходимость прикоснуться переросла в настоящее непристойное желание. Он влажно и жестко впивался губами в его кожу, подолгу оставаясь в одной точке, до темных пятен целуя шею. С губ Шан Цинхуа сорвался настоящий громкий стон, когда Мобэй, наконец оторвавшись от его шеи, на мгновение задумался, будто взвешивая все «за» и «против», после чего жадно провёл языком по дорожке алеющих засосов на коже Цинхуа. По телу будто пропустили ток, касания языка уж точно никак нельзя было оправдать благодарностью принца. — Г-господин! Нам нельзя это делать! Прошу, придите в себя, потом Вы ведь будете жалеть об… Он не смог договорить, ощутив, как его шею, уже более уверенно и страстно, стали вылизывать упругим и шершавым языком. Похоже, разобравшись в своих ощущениях, Мобэй решил, что ему определенно нравится вылизывать Цинхуа. Его так крепко прижали к телу принца, что он буквально слышал, как жарко бьется его сердце. Сквозь пошлые влажные звуки он слышал гортанные стоны поглощенного нехитрой лаской демона. Шан мог бы поклясться, что слышал довольное урчание с его стороны. — Почему нельзя? Я хочу, значит, мне можно. Цинхуа почувствовал чужие крупные руки, внезапно опустившиеся на его скрытый за множеством слоев ткани зад. Мягко разминая ее, вжимая пальцы, грубо стискивая мягкую и невероятно сексуальную задницу Цинхуа, Мобэй продолжал его ласкать, при этом получая не меньше удовольствия от прикосновений. — Мой принц, это не совсем так… Ах, пожалуйста, перестаньте! Я, ммм, этот слуга не достоин Вашего внимания! Ваши соплеменники точно не оценят таких поступков, Ваш род будет опозорен! — Мне все равно. Я хочу трогать тебя. Ты принадлежишь мне, и я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. —!.. Шан Цинхуа громко вскрикнул, когда с последними словами Мобэй грубо прикусил его шею острыми зубами, пусть и не до крови, но до синяков так точно. Он практически сразу начал зализывать собственный укус, жадно и голодно сжимая в руках его зад, наслаждаясь его мягкостью и податливостью. Было невыносимо горячо и сладко. Колени ошарашенного Цинхуа ослабели, он не мог более держаться на ногах, мягкое и щекотное тёплое ощущение распространилось по напряженным нежным ногам, и Шан Цинхуа более не мог сопротивляться напору рук принца, а потому обессилено опустился на его бёдра. Его лицо оказалось почти напротив лица принца. Губы демона были покрасневшими от поцелуев, а ледяные глаза не отражали ни одной приличной мысли. Густые чёрные ресницы трепетно дрожали, когда Мобэй наклонился ближе к его лицу и страстно поцеловал в губы, просовывая сквозь разомкнутые в немом крике чужие зубы свой натруженный язык. Растерянно замычав сквозь глубокий поцелуй, Шан внезапно для себя уловил, что также начал терять над собой контроль. Он крупно дрожал в руках своего господина, с удовольствием толкающего собственный длинный язык в его рот, смешивая их слюну и играясь с растерянным человеком. Движения были неловкие, излишне резкие, ведомые одной лишь голой нуждой и страстью. Мобэй явно не умел целоваться с языком, так откуда он вообще узнал, что так можно делать? Совсем недавно он понятия не имел о самом явлении поцелуя, а теперь настойчиво толкает язык в чужой рот, будто пытаясь съесть несчастного Цинхуа. Чужой язык был таким наглым и бесцеремонным, Мобэй совершенно не желал прекращать глубокий поцелуй, а потому Цинхуа начал немного задыхаться под его напором. Сквозь сбивчивые мысли он почувствовал странное и слабое движение где-то внизу. Он не сразу осознал это, но затем глухо застонал в чужой рот, пытаясь отодвинуться от демона подальше. Огромный член его принца стоял так, что было ощущение, что тот до этого не просто лапал и целовал своего глупого слугу, а уже вовсю развлекался с ним. Мобэй терся о его расставленные по бокам бёдра, продолжая ладонями мять округлый дрожащий от нетерпения зад Шан Цинхуа. Их скрытые за одеждами промежности плотно прижимались друг у другу, отчего Цинхуа чувствовал каждое отчаянное движение огромного демонического члена, его ровную пульсацию и напряжённое подрагивание. Он громко застонал, почувствовав, как возбужденно дёрнулся под ним член Мобэя, услышавшего этот отклик. У Цинхуа тоже потихоньку вставал. Мобэй так по-собственнически страстно сжимал его, ласкал, целовал, было так невообразимо развратно и хорошо в его руках, с его языком внутри рта Цинхуа, с его горячим и твёрдым членом прямо между его ног… но они и правда не могут это продолжать. Пока Цинхуа хранил хоть каплю здравого смысла, он не позволил бы себе воспользоваться слабостью принца. Во второй раз он не повторит эту ошибку. Шан, мысленно проклиная все на свете, сомкнул свои зубы на языке Мобэя. Тот удивлённо распахнул прикрытые до этого в удовольствии веки и растерянно отстранился от чужого лица, глядя сверху вниз обиженно и разочарованно, но даже так не выпуская из наглых рук задницу Цинхуа и продолжая немного медленнее толкаться в его промежность. Рот, наконец, был свободен. — Мой принц, Вам пора ложится спать, завтра Вас ждёт много дел. Отпустите меня, я Вас уложу. — Я не хочу отпускать. Ты такой мягкий… Мне нравится. Он вновь потянулся к его губам, но Шан извернулся как мог, предотвращая очередное пленение собственного языка. — Мне кажется, принц забыл о том, что завтра должен быть бодр и собран, чтобы восхищать умы демонов, прибывших на Ваш праздник. Вы так долго готовились, если мы сейчас продолжим, все будет впустую. Демон потупил взгляд, что-то очаровательно ворча себе под нос. Похоже, он уже начал немного засыпать. Наконец, руки отпустили его пятую точку, и Цинхуа смог подняться с кровати. — Когда все закончится, я буду трогать тебя, когда захочу. Потом тебе нельзя будет даже думать о том, чтобы оставить меня. Переводя дыхание, Шан Цинхуа расслабленно улыбнулся ему в ответ, чувствуя, как на сердце стало тяжело. — Конечно, мой принц. Желаю Вам хороших снов. Мобэй смотрел на него так, будто не был готов отпускать. Свечение голубых глаз было настолько красивым, что Шан поспешил отвернуться, чтобы более не соблазнять себя. Без лишних слов он поспешил вернуться к себе. *** Охота началась рано утром. Были собраны два десятка повозок с провиантом, необходимыми вещами и временными шатрами, в которых гости и слуги будут ночевать. Помимо Мобэя, Цинхуа и нескольких их слуг, к охоте присоединились одиннадцать наместников подчинённых кланов, трое послов южного клана и пара знатных особ из дальних краев. Все демоны возбужденно приветствовали его господина, когда тот, хмурый как туча, явился на сбор во дворе дворца. Опасения Цинхуа касательно Мобэя подтвердились, похоже, он помнил события вчерашней ночи. Было невероятно стыдно вспоминать то, что они делали, а уж что творилось в голове принца, учитывая, что он и сам не понимал, что делал, сложно было представить. Когда все оседлали лошадей и охота началась, Цинхуа ни разу не пересекся взглядом с принцем, ему оставалось лишь незаметно плестись позади в обществе остальных демонических слуг, ловя на себе странные взгляды гостей и слыша их насмешливые перешёптывания. Первый день охоты прошёл без происшествий. Все шло по стандартному для демонической охоты сценарию: Мобэй с помощью слуг-ищеек выслеживал какую-нибудь бродящую поблизости демоническую тварь, после чего облачённый в церемониальные доспехи, вступал с ней в бой, каждый раз с легкостью одерживая победу. Гости с восхищением обсуждали, насколько умело обращается с мечом их будущий господин, насколько ценна шкура или печень того существа, что, харкая кровью на белый снег, без чувств валилось на землю под яростными ударами Мобэя. — Тебе не кажется, что его Высочество ведёт себя как-то слишком агрессивно? Он все же северный демон, их клану характерны бесстрастие и обдуманная сила, а он так яростно сражается, хотя видно, что тварь того не стоит. — Согласна, я однажды видела его, когда он был немного младше. Тогда принц был так сильно похож на короля, абсолютно холодный и неприступный, похоже, возраст его немного испортил, либо его что-то сильно злит. — Кто знает, но полагаю, что его Высочеству сейчас действительно не очень весело. Двое демонов, наблюдающих за битвой Мобэя, неприлично открыто обсуждали его. Цинхуа, слышавший каждое слово, начинал злиться. Как они смеют болтать о господине за его спиной? Чертовы демоны должны были быть благодарны уже за то, что их удостоили чести присутствовать здесь! Цинхуа медленно закипал, продолжая с восхищением смотреть на ловко сражающегося принца. И все же, какой же он красивый… Первый день подошёл к концу. Шатры для ночлега были в кратчайшие сроки расставлены. Цинхуа слышал, как ворчали какие-то птицеподобные гости, судя по всему, в повседневной жизни ведущие ночной образ жизни. Цинхуа хотел было лечь спать вместе со всеми, но его грубо пихнули в плечо, сообщив, что он ответственен за мытьё церемониальных доспехов его Высочества. Цинхуа нервно заворчал, направившись в сторону нужного шатра. В итоге он полночи соскребал с серебряного меча налипшие и успевшие засохнуть на нем куски внутренностей и крови. Тошнота периодически подкатывала к горлу, но он предпочел игнорировать ее, надеясь, что оно того стоит, и завтра принц будет выглядеть так же блистательно, как и сегодня. Тайная шкатулка все время находилась при нем, ожидая своего часа. Второй день охоты практически ничем не отличался от первого. Разве что чудовища этот раз были крупнее и свирепее. Похоже, чем глубже в северные пустоши они уходили, тем жёстче природа воспитывала обитающих там существ. Мобэй если и испытывал волнение, то виду не подавал. Пару раз во время сражений Цинхуа казалось, что Мобэй смотрит на него, будто пытаясь разглядеть его реакцию. Скорее всего, ему показалось. Вечером, продираясь сквозь лагерь, где-то на октанте, далеко от шатров с гостями, он услышал перешёптывания слуг-ищеек, и постарался незаметно подслушать их. — Завтра последний день, так ведь? Ты учуял что-нибудь? — Нет, все какая-то мелочь. Даже не знаю, сможем ли мы выследить что-то действительно стоящее, уже столько лет этих тварей истребляют на потеху публике, они и подохнуть все могли уже к этому времени. Хотя бы бывшая королева, она собственноручно в одиночку уничтожила целый вид жабоголовых быков. Была бы она жива и сейчас, охотиться было бы уже не на кого. — Да, было время. Жаль, конечно, но она была той ещё сукой. Помню она приказала отрезать мне руку, когда я принёс ей в качестве наживки живого человека. — Так вот почему ты калекой стал, хех! Ну, думать надо было, прежде чем делать. Королева ведь терпеть людей не могла, само собой, она наказала тебя за то, что ты ей почти под нос сунул одного, так ещё и живого! — Да откуда мне знать-то было? Я что, всю королевскую семью знаю как своих? Ещё и принц весь в неё пошёл, тоже сучьим выродком скоро станет… Ай! Послышался звонкий звук удара. — Ты за речью-то следи. Его человеческая подстилка тут постоянно ошивается, если он услышит — точно донесёт, и тебе конец. Да и мне тоже. — Да срать я хотел на него. Слабовольная подлиза и дрянь, вот он кто! — Так чего бы тебе лично ему это не сказать? Или боишься, что эта самая «дрянь» навлечет на тебя гнев его Высочества? Завидуешь, что сам не смог так подлизаться? Лучше сиди и помалкивай, все равно скоро грядут перемены… Они перестали шептаться и, судя по хрусту снега, удалились в другое место. А Цинхуа просто тупо стоял и пялился вперёд, не понимая, что ему делать с той информацией, что он только что получил. Его назвали… подстилкой? В каком смысле? Неужели, демоны во дворце знают об их с принцем необычных отношениях? Если так, то дело плохо. Хотя, может, он просто надумывает. Это было просто оскорбление, не несущее в себе особый смысл. Да, так и должно быть. И то, как они грязно обзывали Мобэя и его мать… благо, он теперь знает, что однорукий демон-ищейка определенно ждёт наказания. Он ему его обеспечит. Переборов первичный шок, Цинхуа продолжил идти в сторону шатра с доспехами, которые должен был начистить и… подправить. Он на секунду заколебался, оглядываясь по сторонам со шкатулкой в руках. Никого рядом не было. Шан глубоко вдохнул и обмазал доспех изнутри. К утру запах выветрится, господин не должен ничего заподозрить. Оставалось только молиться, чтобы все прошло успешно. Этой ночью он плохо спал. Его мучили жуткие кошмары, которые на утро не стали задерживаться в его памяти. Начался третий и финальный день охоты. *** Все шло определенно менее успешно, чем в предыдущие два дня. Первые четыре часа от слуг не было известий даже о мелких демонических чудовищах. Казалось, что в этой части пустоши не осталось ни одного живого существа. Пустые заснеженные барханы, гулкий свист сурового северного ветра и нескончаемые снежные бури наводили мысли о том, что эти места не просто так назвали пустошами. Не видно было ни следа живности, и гости начинали немного скучать. Лошади уже сильно выдохлись, дышать ледяным воздухом, при этом пробираясь сквозь глубокие плотные сугробы, было слишком тяжело даже для специально натренированных для этого северных лошадей. Шан Цинхуа думал, что если он вместе с Мобэем переживёт этот поход, он точно никогда больше не решится на подобное. Было холодно настолько, что даже укутанный в самые качественные шубы Цинхуа не чувствовал своих конечностей. Спина невыносимо болела от долго сидения на лошади, а копчик с каждым дуновением ветра простреливало острой болью. Человек определенно не был предназначен для таких мероприятий… а демонам, похоже, было все равно, кроме тех, кто напоминал человекоподобных рептилий, им, судя по выражению морд, было даже хуже, чем Цинхуа. Но они были почетными гостями, в потому жаловаться не могли. Как, впрочем, и сам Цинхуа. Лишь спустя пять часов блужданий к ним вернулся демон-ищейка, держащий в руке обломок какой-то коры. В строю гостей послышалось заинтересованное перешептывание. Кто-то радостно улыбался, а кто-то довольно переглядывался с другими. Шан Цинхуа не понимал, в чем причина такой реакции, пока не услышал переговоры слуг: — Это же кусок рога лунного носорога! Я думал, они давно исчезли из пустоши! Такой ценный трофей будет достойным завершением церемониальной охоты. Все идёт как надо. — Я никогда раньше их не видела, какая удача! Вот бы принц не слишком повредил его жёлчный пузырь, так хочется попробовать… Демоница за его спиной громко сглотнула. Нет, Цинхуа никогда не поймёт их вкусовых предпочтений. Мобэй выслушал речь демона, после чего все направились в западную сторону. Известие о редкой твари определенно улучшило настроение всех участников охоты. Цинхуа единственный не разделял общего воодушевления. Он понимал, что охота идёт к тому самому моменту, ради которого он здесь оказался. Они шли до самого вечера, холод был невыносим. Но вот вдалеке показалась скрытая в ледяных горах пещера. Из неё веяло странным смрадом и смертью, было ощущение, что им не стоит туда заходить. Послышался голос демона слуги. — Тварь сидит внутри пещеры. Его Высочество намеревается спешиться и продолжить поиски внутри. Господам предлагается сделать то же, чтобы лицезреть финальный акт церемониальной охоты. Его Высочество оказывает вам честь. Демоны зашептались, но все же поспешили за принцем, слезая с лошадей. Цинхуа внимательно следил за тем, как Мобэй натянул на себя церемониальные доспехи и направился вглубь пещеры. Пока он мог спокойно идти, яд не успел пропитать нижние одежды и коснуться кожи. Но Шан Цинхуа понимал, что это дело времени. Он также направился за ним, стараясь держаться ближе к принцу, чтобы проверить, все ли хорошо. Внутри пещеры было темно и скользко, изнутри все было будто опалено огнём, что никак не могло быть объяснено. Шёпот сопровождающих демонов был отчетливо слышен, они старались получше разглядеть все вокруг, водя лампами рядом с гладкими стенками. Внезапно Мобэй, идущий впереди, остановился. Цинхуа было подумал, что лекарство начало действовать, но откуда-то снизу послышалось жуткое шипение. Затем треск, хруст и ужасающе резкое движение в полу пещеры. Демоны успели отскочить от места, где начал обваливаться ледяной пол, а вот Мобэй, что был в десятке метров от них, этого сделать не успел. Цинхуа бросился к нему, пробираясь через ошарашенную толпу, сквозь шум в ушах не слыша дикого грохота разбивающегося льда, но было уже поздно, принц начал падать, вместе с глыбами, лишь одной рукой успев зацепиться за ледяной выступ. Шан Цинхуа, несмотря на недовольные крики толпы, поспешил к краю образовавшейся ямы, чтобы помочь Мобэю и вытянуть его из смертельной ловушки, но когда он подбежал к краю, послышался повторный треск льда, в результате чего ещё один крупный кусок обрушился в ледяную дыру. Цинхуа растерянно моргнул, чувствуя, как земля уходит из-под ног, и как ничто более не мешает ему камнем падать в ледяную пропасть.